Глава 5

Второй день шел затяжной осенний дождь. За окном все было серым, мокрым и холодным.

Настроение Клавдии ничем не отличалось от «настроения» погоды. Деньги у нее кончились, продукты тоже. Осталась пачка макарон, немного риса и соль. Может, пойти на обед к маме? Отчим целый день на работе, так что… Нет! Мама начнет расспрашивать, выпытывать. Она всегда чувствует, какое у Клавы настроение, ее не обманешь притворными улыбками. А что говорить?

Клавдия представила себе, какие станут у мамы глаза, когда она ей скажет:

– Ты знаешь, ничего особенного! Просто я пошла к Вике – спросить у нее, как оформлять надпись на векселе. Мы пили вино, вернее, Вика выпила вина и – отравилась. Насмерть. Да, представь себе, испустила дух буквально у меня на глазах! Ну и мне ничего не оставалось, как постараться «замести следы»: то есть уничтожить отпечатки пальцев. Ты спрашиваешь, чьих? Моих, конечно! Чьих же еще? Кроме меня, там в этот момент никого больше не было. А потом я убежала. Причем постаралась сделать это как можно незаметнее. Не знаю, удалось ли мне это в полной мере. Опыта-то нету! Впрочем, не стоит особенно расстраиваться. Если так пойдет и дальше, то опыт появится, и богатый. Ты что, сомневаешься? Не стоит. Уж тебе-то должно быть известно, какую ты воспитала дочь: красивую, умную, а главное, везучую. Счастье так и прет! Просто не знаю уже, куда от него деваться. Хочу вот с другими людьми немного поделиться. Несправедливо же, что так много и все – мне одной! Так быть просто не должно. – Тут она лихо улыбнется и продолжит: – Ну, чем еще похвастаться? Теперь меня могут разыскивать, как подозреваемую в убийстве. Как это – кого? Вики, конечно! Какая ты, мама, непонятливая. Но это не все. Меня могут еще в придачу разыскивать как воровку. Как это – что я украла? Бумаги фирмы «Инвест-сервис», на которой Вика работала бухгалтером. Очень важные бумаги!

И это еще не все. Из-за чего, как ты думаешь, я могла убить Вику? Во-первых, из-за ревности. Могли мы с Викой не поделить любовника? Могли! Ты что, сомневаешься? Считаешь, что такого быть не может? Зря! На меня достаточно только посмотреть, и сразу все ясно – роковая женщина, мужики падают направо и налево! И сами в штабеля укладываются. Вот. Но это не единственный мотив для убийства. Далеко не единственный! Бумаги, как ты помнишь, и самое главное – вексель. Вексель на предъявителя.

Но и это еще не все. Зачем я все это сделала? Известно зачем – из корыстных побуждений. Потому что деньги у меня закончились, а с работы меня уволили. Как это за что? За неземную красоту и редкое обаяние! Вот за что нынче хороших специалистов увольняют. Чтобы сотрудники мужского пола не передрались между собой. Этого даже древние люди боялись. Троянская война ведь тоже из-за женщины началась. Из-за прекрасной Елены! Если учесть, что той Елене до меня далеко, то сама понимаешь, что у Арнольда Вячеславовича даже и выбора-то особого не было. Жестокая необходимость вынудила!

Помимо всего прочего, у меня порвались последние ботинки, а на улице осень. О том, что впереди зима, а у меня нет зимнего пальто, я уже не говорю. Я надеялась, что Вика будет мне регулярно платить хотя бы какие-то копейки за работу, но теперь и это невозможно. Потому что Вика…

– Стоп! – сказала сама себе Клавдия. – А может, ничего этого и не было? Может, мне просто сон страшный приснился? Но тогда бы Вика уже давно сама позвонила. Вексель! Это не шуточное дело. Его будут разыскивать. А может, кто-нибудь вызвал-таки «Скорую», врачи ее привели в чувство и она просто лежит в больнице? Может, она еще жива была? В конце концов, я не медик, могла ошибиться. Вдруг Вика живая была, а я ее бросила одну, без помощи?

Клава заплакала. Это положение, такое запутанное, страшное и безвыходное, приводило ее в ужас. «Что делать?» – спрашивала она себя и не находила ответа. Может, позвонить в «Инвест-сервис»? Должны же там хоть что-то знать? Своим телефоном пользоваться нельзя. Мало ли…

Клава схватила сумку, начала ее перетряхивать в надежде, что где-нибудь завалялась карточка для телефона-автомата. Ну вот, она действительно везучая! Одна карточка, к счастью, нашлась. Значит, надо звонить. Она поспешно оделась и побежала к метро. Спустившись вниз, подошла к таксофону, долго оглядывалась. Вдруг кто-нибудь подслушает? Дрожащими руками набрала номер…

– «Инвест-сервис», – произнес глуховатый женский голос.

– Мне Викторию Мураткину… – Клавдия помолчала.

На том конце тоже молчали.

– Она на месте? – не выдержала Клава.

– А кто ее спрашивает?

Клавдия в панике бросила трубку. Все! Единственную карточку она израсходовала, так ничего и не выяснив. Только теперь она почувствовала, что промочила ноги. Нужно идти домой. Не хватало еще заболеть! Из лекарств у нее остался только аспирин.

Придя домой, она сняла ботинки, вымыла их и поставила сушиться на батарею. Может, чаю попить? Хорошо, что у нее на нервной почве аппетит пропал. По крайней мере, есть ей пока не хочется. Клавдия вновь подумала о маме. Мама знает о ее отношениях с Викой. Не все, конечно, но… Хотя – кто будет спрашивать маму об этом? А вдруг? Опять эти «вдруг»! Так можно сойти с ума! Все предусмотреть невозможно. Самые тщательно продуманные преступления и то раскрывают. По крайней мере в кино именно так происходит.

«Но я ведь не преступница!» – подумала Клава. «Кто тебе поверит?» – ответила она сама себе.

Клавдия хотела избавиться от бумаг и векселя и в то же время боялась это сделать. Сказывалось выработанное годами уважение к документам. Рука не поднималась. Ну, и страх, конечно. Как бы хуже не было! Все равно, даже если и хранить бумаги, то только не в квартире. А где? Ничего толкового в голову не приходило. Дачи у них с мамой не было, сарая или гаража – тоже.

Выпутаться из всей этой истории возможно, если узнать, кто на самом деле убил Вику. И почему? Только тогда Клавдия сможет спать спокойно. Но как это сделать? Детективы Клавдия не любила, не то что в жизни превращаться в Шерлока Холмса. Она любила романы о любви! Там героини часто попадали в очень тяжелые и запутанные ситуации, которые казались им безвыходными, как сейчас кажется Клаве. И ничего! В самый напряженный и отчаянный момент проблема неожиданно и чудесно разрешалась. Появлялся неотразимый и смелый красавец-мужчина и одним махом разрубал все запутанные жизнью узлы.

Но Клаве на это надеяться не приходилось. Она была реалисткой. Ее шансы привлечь нормального мужчину равнялись нулю. Это мог бы быть только или горький пьяница, которого, потеряв терпение, выгнала очередная жена, или уставший от неприкаянной жизни, грязи и голодовки бомж. Ни то, ни другое Клаву не устраивало.

Она вздохнула, плотно задернула шторы и полезла на антресоли за бумагами. Что она рассчитывала в них найти? Тайну смерти Вики? Или что-то еще? Стараясь не торопиться и быть предельно внимательной, она просматривала листок за листком и откладывала в сторону. Ничего не вызывало подозрений, ничего не обнаруживалось такого, из-за чего можно убить человека. Даже явных ошибок или случайных оплошностей не было. Не было и никаких нарушений. Вексель – это дело особое. Она сделала индоссамент, как говорила Вика, чтобы вексель попал только и исключительно в «Омега-банк». Потому что привыкла доводить все до конца, при любых обстоятельствах.

Итак, очередной просмотр бумаг ничего не дал. Ничего! Клавдия задумалась. Если бы здесь был знаменитый сыщик с Бейкер-стрит, он бы только глянул – и сказал: «Это элементарно, Ватсон!» Увы! Клавдия не успела освоить дедуктивный метод лондонской знаменитости и теперь зашла в тупик. Решительно ничего странного или необычного в бумагах не было. Шерлок Холмс не пренебрегал ни одной мелочью, какой бы незначительной она ни казалась. Клавдия решила, что учиться нужно у самых выдающихся, и поступила так же. Осмотрела самым тщательным образом еще и папку.

К сожалению, с тем же успехом. Папка была самой обычной, из тонкого белого картона, с завязками. Никаких потайных карманчиков, двойного дна – ничего подобного. Сзади, правда, простым карандашом нацарапаны несколько цифр, видно, что впопыхах. Что это за цифры и кто их написал, тем более зачем, узнать не представлялось возможным. Кто угодно мог это сделать, необязательно Вика. И означать они могли что угодно. Номером счета они быть не могли – слишком коротко. Номером телефона – тоже сомнительно.

Цифры могли не иметь к делу никакого отношения, и, скорее всего, так оно и было. Но Клавдия привыкла к аккуратности – она переписала их в свой блокнот на всякий случай. Чтобы были под рукой. Вдруг она зайдет на телефонную станцию, спросит – может ли это быть номером телефона? Или еще чем-нибудь…

Она вздохнула, встала на стул и засунула папку с бумагами и векселем подальше, накрыв ее сверху книгами по бухучету, журналами, старыми вещами, которые носить уже было нельзя, а выбросить жалко.

Весь вечер Клавдия продолжала думать о том, как ей жить дальше. Ничего не придумала. У метро она оборвала несколько объявлений, положив их в карман плаща. Делать все равно нечего. Она достала кусочки бумаги с номерами телефонов и принялась методично звонить. Из пяти номеров ответили только по одному. На вопрос Клавдии, какую работу предлагают, сообщили, что она может стать распространителем печатной продукции. То есть продавать газеты. Клава узнала, куда надо приходить, и сказала, что подумает до завтра. Хотя думать было не о чем. Она просто завтра встанет и пойдет по названному адресу.

Ей не спалось. За окном уныло шумел дождь, капли стучали по подоконнику. Клава встала и закрыла форточку. Стало тише. Она долго читала, погрузившись в события чужой, незнакомой ей жизни, где красивые женщины и отважные мужчины любили и ненавидели, путешествовали, расставались, переживали потери, обретали долгожданное счастье. Почему она, Клавдия, не заслуживает ничего подобного? Она выключила свет и принялась размышлять. Постепенно ее сморил сон. Громкий стук в дверь заставил ее испуганно вскочить. Она села, настороженно прислушиваясь. Может, показалось?

Стук повторился, еще более настойчивый. Клава задохнулась от ужаса. Первой мыслью было позвонить в милицию. Допустим… Но что она скажет? Что ей в дверь стучат? Это просто смешно! Нужно хотя бы узнать, кто это.

Она встала, чтобы зажечь свет. Света не было. Черт! Пришлось идти на кухню за свечкой. Клавдия еле нашла свечу, зажгла ее дрожащей рукой. На цыпочках подошла к двери.

– Кто там?

– Откройте!

За дверями, похоже, стояли мужчина и женщина. По крайней мере, судя по голосам, это было так.

– Кто вы? – спросила Клава.

– Я врач, – ответил женский голос. – Кто-то из вашего подъезда вызвал «Скорую помощь».

– Я не вызывала! Вы что, не знаете адреса, по которому приехали?

– Конечно, знаем. Но здесь темно. Света нет. Мы не можем найти нужную квартиру.

– У вас что, нет фонарика?

– Нет. И спичек тоже. Вы не могли бы дать нам коробок спичек?

Клавдия прислонилась к стене. От страха у нее подгибались коленки. А что, если ее обманывают, специально, чтобы она открыла, и тогда… ее убьют, как Вику? Но Вику никто не убивал, она сама выпила отравленного вина. Клавдия колебалась.

– Какая квартира вам нужна?

– Сто сорок вторая.

– Ладно.

Клавдия знала, что в этой квартире живет одинокая женщина, очень больная. К ней действительно часто приезжала «Скорая». Пожалуй, нужно открыть. Вдруг человеку плохо и из-за Клавы еще кто-то умрет? Ее и так мучила совесть из-за Вики, она же бросила подругу там, в квартире, одну. Правда, она была мертвая… Но кто знает?

Клава открыла, протянула женщине в белом халате коробок со спичками. Господи, это действительно врач! Вот до чего доводит страх. Так можно собственной тени испугаться.

Она заперлась на все замки, потушила свечу и улеглась в постель. Заснуть больше не удалось. Клава ворочалась с боку на бок, считала от одного до ста и наоборот, представляла себе спокойную воду, по которой она куда-то плывет, – ничего не помогало. Ей становилось то жарко, то холодно, и она еле дождалась утра.

Утром ее встретили все тот же дождь за окном, все то же низкое серое небо.

Ботинки успели высохнуть, и она начала собираться. С сегодняшнего дня она станет продавать прессу. Никто не подумает, что бумаги и вексель находятся у какого-то продавца газет!