Глава 1

Василиса

– Ты не написала причину увольнения, – произносит Андрей, рассматривая мое заявление. Такой весь стильный, ухоженный, в сером костюме, пахнущий дорогим парфюмом. Похмелье выдают только красные глаза. Общается со мной так, словно вчера ночью ничего не произошло. Хотя для таких мудаков это норма.

– Ой, простите, – ухмыляюсь, вырываю у него листок и дописываю причину.

«По причине совершения насильных действий со стороны управляющего Мудака Андрея Сергеевича».

Снова протягиваю ему лист.

Читает, хмурится. Разрывает мое заявление.

– Неправильно написала? Прислать в электронном виде? – выгибаю брови, оттягиваю ворот блузки, намеренно демонстрируя багровые засосы. Смотрит, зависая. Нет, я не сумасшедшая, язвлю, поскольку бояться мне уже, наверное, нечего.

– Прекрати! – резко обрывает меня мужчина и поднимается с места. Проходится по кабинету. А я рассматриваю его внимательнее. Привлекательный мужик, харизматичный, состоятельный. Не простая шестерка хозяина дома. Начальник охраны, управляющий, правая рука. Мне казалось, таким женщины дают по щелчку пальцев. Настолько извращен, что кончает только когда берет силой? Хотя из меня так себе психолог. Мой психотерапевт сойдёт с ума от моих тараканов.

– Что прекратить? Называть вещи своими именами?

– Твое заявление я не принимаю, – холодно проговаривает он. – Компенсацию я тебе уже перевёл на счет. Не бойся, больше не повторится.

– Ммм, ну тогда ладно, – усмехаюсь я. – А компенсация-то большая? – заглядываю в телефон. – Ого. А вчера вы говорили, что я недорого стою. Не стараюсь, знаете ли, – снова язвлю. Ничего не могу с собой поделать, мне хочется ментально хлестать его по щекам.

Отшатываюсь, когда мужчина резко подходит ко мне и нависает, упираясь рукой в спинку стула. Сглатываю, дыхание снова спирает. Дура. Нельзя злить мужчину, когда точно знаешь, на что он способен.

– Не нужно язвить, детка. Вчера я совершил ошибку, – вкрадчиво проговаривает мне. – Не строй из себя невинность. Не кусай меня – зубы обломаешь. Работай. Не трону больше. Думаю, сумма на твоей карте вылечит ранимую психику, – выдаёт мне в лицо и цинично улыбается. Начинаю дышать, только когда мужчина отходит от меня и снова садится за свой стол. – Свободна, Василиса, приступи к своим прямым обязанностям, – уже официально сообщает он мне, демонстративно посматривая на часы.

Поднимаюсь со стула и быстро покидаю кабинет.

Сумма на моем счете не вылечит меня. Она легла тяжёлым грузом, вынуждая ощущать себя не просто вещью, а шлюхой. В порыве разворачиваюсь назад, подхожу к кабинету, хочется расцарапать этому мудаку лицо, хочется воткнуть в него нож и долго проворачивать, чтобы почувствовал мою боль, хочется отомстить. Но… я давно усвоила, что ничтожна перед сильными мира сего.

Вынимаю из кармана телефон и возвращаю Андрею все деньги плюс те, что он вчера кинул мне на кровать.

В деньгах я не нуждаюсь. Но эти деньги замазывают вину Андрея, снимая с него грех. Нет. Так не пойдёт, я хочу оставить его должным.

***

Я не уволилась. Все самое худшее произошло, мой страх снова воплотился, и бояться мне уже нечего. Усадьба, в которой я работаю горничной, парадоксально самое безопасное место для меня. Потому что есть мужчина пострашнее Андрея. Усадьба далеко от города, за высоким забором, с вооружённой охраной. Хозяин усадьбы довольно серьёзный и опасный человек, он намного выше и страшнее моих монстров. Сюда никто не сунется, даже если узнает, где меня искать. Возможно, меня уже никто не ищет, но я не рискую проверять.

Прошло несколько месяцев. Андрей сдержал свое слово и больше не прикасался ко мне. Только рабочие отношения, и то он их сводит к минимуму, донося до меня информацию через Любу, нашу экономику и повара.

Андрею очень хотелось замазать свой грех деньгами, он несколько раз переводил мне деньги, но все они возвращались ему. Доставляет извращенное удовольствие мысль о том, что этот мудак мне должен. Иногда я ловлю на себе его пристальный, тяжёлый взгляд. Очень говорящий взгляд.

Итак, меня зовут Василиса, мне двадцать три года, и у меня глубокая психологическая травма. Я горничная, без высшего образования, статуса, амбиций, без надежд и без личной жизни. Так вышло. Против моей воли. Наверное, отрабатываю кармический долг за свой род. Тяжёлая ноша, которую я не выбирала. Можно, конечно, проклинать судьбу, обидчиков, родственников, выть ночами в подушку и жалеть себя. Но хуже от этого будет только мне. Поэтому я принимаю свою судьбу и плыву по течению.

Сегодня хозяин принимает каких-то важных партнеров, и я мечусь между большим кабинетом для переговоров и кухней. Мужчин много, запросы у них разные: кто-то хочет чай с лимоном, кто-то – кофе, кто-то – просто воды. Прохожу в переговорную, подавая кофе. Я привыкла, что в этом доме не обращают внимания на прислугу, я просто исполняю свою работу. Андрей тоже здесь, участвует в обсуждении, не обращая на меня внимания, как и я на него. Один из мужчин хлещет коньяк и постоянно гоняет меня то за льдом, то за лимоном. И вот когда я исполняю его очередную прихоть, ставя на стол лимон, этот старый козел говорит мне спасибо и щипает за попу. Резко разворачиваюсь от неожиданности, в возмущении открываю рот, но тут же его закрываю, поскольку мужчина делает вид, что ничего не произошло, вступая в разговор с хозяином дома. Да и не имею я права возмущаться и закатывать скандал хозяину и его гостям. На несколько секунд застываю в ступоре, борясь с желанием ответить мужику.

Облить тебя, что ли, горячим кофе?

– Василиса, свободна! – одёргивает меня Андрей, но смотрит на старого козла. Недобро так смотрит, с вызовом во взгляде.

Выхожу из кабинета. Спасибо, конечно, Андрей Сергеевич, но этот жест ваш косяк не замажет. Вы на себя так в зеркало каждый день смотрите, увидите там того же козла.

Иду на кухню с грязными стаканами из-под виски.

Люба разговаривает с какой-то девушкой. Миленькая. Приятная, зажатая еще, потерянная. Это, видимо, новая горничная. Знакомлюсь с Дариной. Болтаем, пьем чай, рассказываю ей об обитателях дома. Показываю домик для прислуги, оставляю осваиваться и убегаю убирать переговорную. Хозяин дома, Демьян Ростиславович, уходит провожать гостей, а Андрей остается в кабинете, рассматривая какие-то бумаги. Я до сих пор не поняла, какая он фигура на этой шахматной доске. Король – Демьян Ростиславович, но вот Андрей далеко не пешка. Он управляющий, начальник охраны и помощник. Но также участвует во всех переговорах. В общем мастер на все руки. Многозадачный. Но все равно мудак.

Молча убираю стол в желании быстрее избавиться от его общества. Неприятно мне. Неприятно осознавать, что с виду статусный, уверенный в себе и даже привлекательный мужчина внутри гнилой. Не может настоящий мужик с правильным нутром брать женщину силой, а потом откупаться, выставляя меня шлюхой. Хотя все мужики такие. Не верю я в существование настоящих принцев.

– Если тебе мала форма, закажи другую, – кидает он мне, не отрываясь от бумаг. Это, наверное, его первое личное обращение ко мне за несколько месяцев. А меня взрывает от его повелительного тона.

– Что не так с моей формой?

– Разве это не очевидно? – поднимает на меня свои стальные глаза.

– Мне – нет, – фыркаю я.

– Слишком обтягивает, ты провоцируешь мужчин.

– Мужчина должен держать себя в руках. Хотя откуда вам знать.

– Если женщина ведёт и преподносит себя вызывающе, у мужчин срабатывают инстинкты.

– Животные?

– Именно так. Смени форму! – кидает он мне.

– Достойные мужчины никогда не трогают то, что им не принадлежит, насколько бы вызывающая женщина ни была. Но вам этого не понять.

– Ты сейчас назвала меня недостойным? – загораются его глаза.

– Именно! – бросаю ему, хватаю поднос и вылетаю и кабинета, сгорая от злости и ненависти к этому мужику…

Глава 2

Василиса

Просыпаюсь от стука – что-то падает, с трудом разлепляю глаза, голова тяжёлая, ощущаю себя так, словно и вовсе не спала. Дарина виновато оглядывается, поднимая упавшую заколку.

– Сколько времени? – спрашиваю я.

– Шесть, – шепчет новая горничная, которая теперь делит со мной комнату.

– О, боже, – хнычу. – Ты всегда так рано встаешь?

– Нет, не спится… – виновато оправдывается.

– Разбуди меня минут через сорок, – закрываюсь одеялом с головой. Я давно здесь работаю и все никак не могу привыкнуть к ранним подъёмам. – Иди к Любе, она уже на кухне, – отсылаю неугомонную.

Дарина быстро собирается и убегает. Закрываю глаза, проваливаюсь в дрему. Но уснуть до конца не получается. Голова болит, давит на виски, пытаюсь прокашляться, горло болит. Блин. Я заболела, не нужно было вчера пить воду со льдом. Я с детства болезненная. Мое горло не принимает ничего слишком холодного. Из-за одного мороженого однажды сваливалась с ангиной. Мне двадцать три, и ничего не изменилось. Как-то бабушка сказала, что хронически больное горло – это невозможность высказаться, поделиться с кем-то тем, что гложет. Сейчас, вспоминая ее слова, я понимаю, что бабушка была права.

С трудом поднимаюсь с кровати, немного шатает, знобит. Иду в горячий душ, пытаясь согреться и прийти в себя. Не помогает. Мне хочется снова прилечь и закрыть тяжёлые веки. Открываю аптечку, но она практически пуста, пластырь и перекись мне не помогут. Я непрактичная, никогда не думаю на будущее и ничем не запасаюсь. Мне положен больничный, можно взять неделю и поехать домой, только домой я категорически не хочу. Нельзя мне туда. Да и нет никакого желания.

Закутываюсь в халат, выхожу из ванной и вижу, как в домик залетает Дарина, быстро закрывая дверь. Девушка вся мокрая, дышит глубоко, растеряна.

– Ты чего?

– Так вышло, – разводит руками Дарина – Есть еще форма?

– Возьми в шкафу, – указываю на гардероб.

– С тобой все хорошо? – подходит Дарина, прикасается рукой к моему лбу. У нее такая холодная ладонь, что я прикрываю глаза от облегчения. – Да ты горишь! – вскрикивает девушка.

– Ага, что-то как-то не очень. Есть аспирин? – хриплю и бреду к своей кровати.

– Да, – Дарина кидается к своей сумке и высыпает мне на кровать гору медикаментов. – Вот противовоспалительное и от боли в горле, а вот это нужно развести теплой водой, – протягивает мне таблетки.

– Да у тебя тут целая аптека, – вяло улыбаюсь.

– Это все мама… – отмахивается. – Сейчас принесу тебе горячей воды, – кидается к двери.

– Переоденься вначале, – хриплю я.

– Ой, – несется к шкафу, такая заполошная, как маленькая девочка. Наивная немного. И я даже ей завидую. Смотреть на мир сквозь розовые очки – хорошо.

Не глядя выпиваю все, что сунула мне Дарина. Одеваюсь и бреду на кухню в надежде, что чудо-таблетки приведут меня в норму. Не могу лежать. Даринка новенькая, ничего еще не знает.

– Так, Васька! – Люба упирает руки в бока. – Кыш отсюда! – машет на меня полотенцем.

– Да в норме я.

– Я сказала, марш в кровать лечиться. Нечего мне тут бациллы раскидывать. Пока не выздоровеешь, не появляйся! – отсылает меня Люба.

Улыбаюсь. Это такая форма заботы от Любы. Она добрая, такая манера общения. Точно знаю, что она будет заваривать мне свои лечебные травы и накормит чем-нибудь вкусным. Люба, как мама, теплая заботливая, но строгая.

– Дарина не справится, – предпринимаю еще одну попытку остаться.

– Справится, куда она денется. Я сказала, марш в кровать! – отмахивается женщина.

Снова ухожу в домик, раздеваюсь, натягиваю простую футболку и падаю на кровать. В сон клонит, слабость, но уснуть полноценно не получается. Мне то холодно, то слишком жарко, то сильно першит горло, никак не могу откашляться.

Сквозь дрему слышу, как открывается дверь. Не открываю глаза, полагая, что это Дарина. Шорох, шаги, на мою тумбу что-то составляют. А мне снова жарко, раскрываюсь, закидывая ногу поверх одеяла.

– Ну как ты там? Справляешься? – хрипло спрашиваю я, так и не открыв глаза. Веки тяжёлые.

– Я всегда справляюсь, – неожиданно раздаётся голос Андрея. Раскрываю глаза и понимаю, что он смотрит на мое оголенное бедро и черные трусики. Резко прячу ногу, закрываясь одеялом.

– Выйди! – вне стен дома я обращаюсь к нему на «ты». Нет у меня к этому мужчине уважения, тем более когда он врывается в мое личное пространство. Сколько можно, он уже и так взял, что хотел. Сейчас у меня совсем нет сил ему противостоять. Поднимаюсь выше, облокачиваюсь на подушки, снова прикрывая глаза.

– Как ты себя чувствуешь? – как ни в чем не бывало интересуется он.

– Хреново. Но если ты скроешься, станет лучше.

– Василиса! – повышает тон, но осекается, а я ухмыляюсь с закрытыми глазами. – Прекрати вести себя как хабалка. Не испытывай мое терпение.

– А то что? – распахиваю глаза, смотря с вызовом. Нет, я не боюсь этого человека. Нет, я не хабалка, но не умею общаться с такими мужиками по-другому. Мне хочется лить яд и хлестать их по щекам. – Снова изнасилуешь? – хриплю я. Морщится. Не нравится ему правда. Молчит. Глубоко вдыхает, прикрывая глаза, словно пытается сдержаться.

– Не нужно преувеличивать, – уже холодно произносит он. – Ты сама спровоцировала…

– Я? Как я… – повышаю голос и закашливаюсь. Прикрываю глаза, прекращая спорить. Не хочу ни видеть, ни слышать этого человека. – Просто оставь меня в покое, – хриплю, отворачиваюсь и замечаю на тубе новые упаковки с лекарствами и коробочку с пирожными. – И вот это забери, мне ничего от тебя не нужно. Не нужно пытаться меня купить. Я все равно никому не расскажу, какой ты мудак. Выдохни и забудь о моем существовании! – взрываюсь, вкладывая в свою речь все силы. Снова закашливаюсь, становится плохо, голова кружится. Съезжаю на подушках вниз.

– Я вызову врача, – в его голосе нотки волнения. Ой, вот только не надо играть в благородного принца.

– Не нужно. Мне станет легче, как только ты прекратишь отравлять мое личное пространство своим присутствием, – шепчу я.

– Василиса, не нужно отвергать мою помощь во вред себе. Давай, когда ты выздоровеешь, тогда и покусаешь меня.

Я не просто покусаю, я загрызу. В лице Андрея вижу не просто мудака, который взял меня силой, он сейчас олицетворяет весь мужской пол, который я ненавижу.