Даша вновь подавила сильное желание развернуться и убежать отсюда: «Если я сейчас уйду, тогда всё придётся начать сначала: отпрашиваться с работы, придумывать причины, а потом снова осмотры, очередь на операцию, пробы на доброкачественную или злокачественную опухоль, ожидание в онкологическом отделении… Я просто боюсь. Ну же, трусиха, всё будет хорошо!»

Даша уверенно посмотрела на медсестру и сказала:

– Я записана на операцию.

Она старалась ни о чём не думать, когда заполняла какие-то документы, подписывала договора, которые ей услужливо подавала медсестра Гаяне – так было написано на бейджике, закреплённом на её белоснежном халате.

Затем Дашу привели в так называемую операционную, больше напоминающую обычную комнату небольших размеров с длинным столом в середине. Операция действительно не заняла много времени. Было не больно – быстро подействовала анестезия. Даша лежала и слушала, как гремят медицинские инструменты, и гадала, что же сейчас ударилось о край железной ванночки: «Наверное, это скальпель, или ножницы, или иголка, или чем там ещё пользуются хирурги». Видимо, так же гадала ассистирующая медсестра, когда дважды, сдерживая раздражение, врач попросил её подать «кохер».

Даша старалась не обращать на это внимания. Всё будет нормально, Бог поможет.

По окончании процедуры ей предложили сладкого чая, удобный диван – отдохнуть. Молодая женщина с комфортом устроилась на мягкой софе и задремала.

«Да… день не задался с самого утра», – размышлял Саша. Он застрял в пробке, и его нервозность выдавали барабанящие по кожаной обмотке руля пальцы. Александр незаметно взглянул на взрослую дочь. Длинные тёмные волосы заплетены в сложную косу, красивые зелёные глаза светились от радости, полные губы и курносый носик дополняли образ сногсшибательной красотки. «Хороша, – недовольно подумал Саша, – как и её мать!» Он не переживал, что дочь опоздает на самолёт, времени до начала регистрации было предостаточно. Столичные пробки стали для москвичей скорее нормой, чем неожиданностью. Он нервничал, потому что очень хотел серьёзно поговорить с девятнадцатилетней дочерью, но не знал, с чего начать. Разговор Саша планировал давно, но всё откладывал на завтра, послезавтра, и вот теперь отступать некуда. Через несколько часов дочь улетит в далёкую Америку, а он должен знать, чем всё это может закончиться.

– Что-то ты зачастила к матери? – зашёл он, как ему казалось, издалека.

Яна ждала подобного вопроса. Итак, время серьёзной беседы наступило. Папу девушка очень любила и отлично изучила все его привычки и особенности характера. Самым главным качеством она считала сдержанность.

«Мой муж будет таким, как мой папа», – давно решила она.

Яна улыбнулась:

– Ты же не возражаешь против моего общения с мамой. У неё на вилле прикольно.

– Много лет она не очень-то желала с нами общаться. Что изменилось?

– Пап, мама понимает, что мы для неё самые близкие люди…

– Мы?

– Ну да, ты и я. Было бы здорово снова жить всем вместе.

– Откуда ты знаешь, здорово нам было бы или нет. Тебе же было всего четыре, когда она без сожаления бросила нас и уехала в Америку?

– Ну, пап… Па-а-ап, – капризно и ласково заговорила Яна, – она же звонила, писала, навещала нас, когда приезжала в Москву.

Машины впереди медленно тронулись. Саша, делая вид, что внимательно следит за дорогой, обдумывал услышанное. Этого он и боялся. Боялся, что этот день когда-нибудь наступит. Надеялся только, что дочь уже выросла и сможет принять его решение, если возникнет необходимость, – много лет назад Саша пообещал себе, что никогда не возобновит отношения с бывшей женой.

«Всё не просто так. Катерина что-то задумала, ей что-то нужно. Деньги? Но, кажется, она богата. Яна с горящими глазами рассказывала о её шикарном доме в Калифорнии. Дочь? Но я не препятствую их общению. Раз в год Яна обязательно ездит в гости к матери в Америку. Но не чаще, Катя и не настаивала особенно», – размышлял Александр по дороге…

Яна ловко лавировала между многочисленными людьми в аэропорту Шереметьево. Отец еле успевал за ней, боковым зрением замечая, как поглядывают на дочь случайные пассажиры.

Это жаркое лето оправдывало самые откровенные одежды россиян. Особенно девушки, женщины, которым было что показать, умело этим пользовались. Конечно, Саша не одобрял невозможно короткие шорты дочери и максимально открытую майку, но советы по составлению стильного и модного гардероба он чаще принимал от дочери сам.

Яна была студенткой престижного вуза – МГИМО. Училась она с удовольствием. Практически в совершенстве владела английским, немецким и испанским, потому что окончила лингвистическую гимназию и, начиная с десятилетнего возраста, осваивала языки за границей.

Саша предоставлял своему чаду полную свободу, считая, что доверительный разговор между отцом и дочерью более полезен в воспитании, чем строгость и дистанция. Они были хорошими друзьями, всегда находили компромисс, если возникали так называемые «непонимания между поколениями». Саша даже купил пятнадцатилетней Яночке дорогие сигареты, когда она заявила, что все подруги курят и она будет тоже. А немного позже он рассказал о своей секретарше, которая тоже красиво курила тонкие сигареты, а потом родила недоношенного ребёнка, муж её бросил и она осталась одна наедине со своим горем.

– Потеряешь свой соблазнительный персиковый цвет лица! – добавил он как бы между прочим. Здравый смысл перевесил. Яна недолго думала. И сейчас, спустя годы, наблюдая, как подруги пытаются избавиться от этой пагубной привычки, гордилась, что не совершила подобной юношеской ошибки.

Разговоры с матерью в последнее время стали всё более частыми и продолжительными. У Яны появились секреты от отца. Эта поездка к маме была уже второй за последние полгода.

Вместе они подошли к стойке регистрации. Дочь подала документы, повернулась к папе и поцеловала.

– Ну всё! Пока! Смотри не скучай без меня. Если будешь хорошо себя вести, привезу маму.

Яна загадочно улыбнулась, ещё раз чмокнула отца в щёку и упорхнула.

Саша ощутил гадкое чувство страха или плохое предчувствие. Он вдруг понял, что многое уже упустил. Оказывается, всё зашло далеко, раз дочь позволяет себе подобные намёки. Нет, снова впускать в свою жизнь бывшую жену он категорически не хотел.

Вокруг гудел большой аэропорт. Саша медлил, надеясь, что дочь передумает, вернётся, скажет, что пошутила, и, когда она через месяц вернётся, всё будет по-прежнему. Посмотрел по сторонам, выжидая время и стараясь отвлечься от тревожных мыслей: вот молодые парень с девушкой налегке, стоят, целуются прямо в очереди на регистрацию и не обращают ни на кого внимания. Пожилая женщина, глядя на них, укоризненно покачала головой. Молоденькая мама ловила непослушного малыша лет трёх-четырёх. Вся раскраснелась – нервничает, а шалуну весело! Ещё пять минут… но никого… Он круто развернулся и быстро пошёл к машине.

Прошло, наверное, не больше часа, как спящую женщину кто-то тронул за плечо. Даша открыла глаза и увидела мило улыбающуюся (опять) Гаяне.

– Просыпайтесь. Вам пора уходить. Завтра придёте на перевязку.

Голова гудела, ныла грудь. С каким удовольствием она бы провалялась на этой неудобной короткой софе ещё несколько часов, но в небольшой частной клинике была запланирована следующая процедура и необходимо освободить единственный диван.

Даша вышла на улицу. Здесь ей стало ещё хуже. Беспощадно палило полуденное солнце. Под ногами топился асфальт, шумели машины, сновали туда-сюда какие-то люди.

Сумка, в которую она предусмотрительно положила только самое необходимое и гордилась тем, что та получилась лёгкой, теперь показалась неподъёмной и оттягивала руку. Женщина оглянулась в поисках какого-нибудь киоска, чтобы купить прохладной воды, сунула руку за кошельком и наткнулась на телефон. Ну конечно, она отключила его, когда приехала в Москву, и до сих пор не включила.

«Представляю, что напридумывала себе Лена», охнула Даша и надавила на кнопку сотового аппарата Телефон тут же ожил: один за другим пищали смски с информацией о пропущенных вызовах. Больше двадцати от мамы! Даша заподозрила неладное и набрала номер подруги.

– Даша, где ты была? Я не знаю, что думать, всё утро! Прости, я всё рассказала твоей маме! Я не могла больше бояться одна!

Беспрестанно в трубке пикало, сообщая о том, что кто-то ещё пытается дозвониться. Конечно, мама. О Боже, только не сейчас. Сейчас Даша не готова выслушивать претензии о своей скрытности, а потом столько же оправдываться. Не ответить она тоже не могла – выработанная годами привычка: в любое время дня и ночи отвечать на мамины звонки, а то хуже будет.

– Да, – обречённо ответила девушка.

– Как ты могла уехать одна?! Где ты находишься? Чем ты только думала? – кричала мама в телефон.

Даша лихорадочно искала взглядом хоть какую-нибудь скамеечку. Голова раскалывалась на части, в висках стучало. Напротив она увидел маленький скверик и лавку, спрятавшуюся в тени огромных лип, и устремилась туда. В глазах появилась какая-то мутная плёнка, которая мешала внимательно оглядеться по сторонам, а медлить нельзя. Всего-то нужно перейти дорогу и вот она – спасительная скамейка. Дашу затошнило. Маму стало почему-то плохо слышно. Кажется, Даша ответила ей, что всё нормально и она едет на вокзал, или не сказала, а только хотела. Собрав в кулак оставшиеся силы, молодая женщина шагнула на проезжую часть… Визг тормозов и крики случайных прохожих она уже не слышала, её поглотила спасительная равнодушная темнота, в которой ни боли, ни переживаний, ни страха: Даша потеряла сознание.

В начале девяностых, продолжив династию химиков по маминой линии, Александр Аверьянов окончил химико-технологический институт и оказался со своей профессией не у дел. Он был молод, амбициозен, и ему казалось, что весь мир лежит у его ног. Тогда с группой друзей-единомышленников он арендовал в разваливающемся НИИ помещение, разработал и запатентовал технологию производства неплохого стирального порошка и начал свою предпринимательскую деятельность. Уже через несколько лет вместо арендованного склада у него появился небольшой завод, целый отдел маркетинга, отдел разработки новых технологий, а также жена. Очаровательная девушка с искренним и наивным взглядом, которая через несколько лет без сожалений променяла его на более состоятельного и перспективного американца. А потом у неё был другой американец, а потом, кажется, канадец, а потом… Но у Александра осталась дочь – самая лучшая, красивая, умная девочка на свете. Их неполная семья из двух человек была вполне счастливая. В течение пятнадцати лет после ухода жены он и не задумывался о повторной женитьбе: женщины были для него прекрасным дополнением к досугу, не особо обременительным и не сильно дорогим. Периодически Александр заводил себе близких подруг, для которых у него была отдельная квартира, но не знакомил их с дочерью. Сразу предупреждал о недолговечности этих отношений и о нежелании жениться. Все они были красивы как на подбор: блондинки, брюнетки, рыжие, с выразительными глазами, большим бюстом. Они отлично проводили время и даже совместно проживали, когда дочь уезжала на очередную практику за границу или к маме, но потом Яна возвращалась и всё вставало на свои места.

К очередной любовнице Саша и спешил сейчас, чтобы на время отвлечься от тревожных мыслей и побаловать себя хорошим сексом и приятной компанией.

Для Жанны это будет сюрприз. Чтобы избежать её надоедливых частых звонков, он пошутил, что, возможно, улетит на пару дней с дочерью в Америку, посмотрит, что да как. Конечно, никуда он не собирался, но выиграл целые сутки покоя.

Попутно заскочил в супермаркет: цветы и дорогое хорошее вино – необходимый атрибут таких встреч. Саша подумал и купил ещё большую бутылку коньяка и спрятал в бардачок. Завтра, когда он будет взвешивать все за и против, коньяк ему очень даже пригодится.

Как же жарко. Полдень. Солнце веселится, ликует, поджаривая прохожих, которые рискнули выйти на улицу в это время.

Саша окунулся в приятную прохладу салона и выехал на дорогу, точнее медленно выполз под возмущённые сигналы ползущих рядом автомобилей. Его большой внедорожник своим солидным видом убедил их, что лучше пропустить.

– Ну что такое, опять все стоят. Тут уж рукой подать, – ворчал водитель. Впереди он заметил поворот: так можно легко выскочить на параллельную улицу и миновать километровую пробку, но движение здесь одностороннее, чревато неприятностями с представителями ГИБДД.

«Хватит с меня сегодня неприятностей», – легкомысленно решил Саша и смело повернул в свободный проулок. Он сразу же обратил внимание на стоящую на обочине женщину. «Пьяная, что ли», – подумал нарушитель.

– Будешь переходить или нет? – обратился он через лобовое стекло скорее к себе, чем к ней, понимая, что на улице его не слышно.

Женщина медлила, Саша тихонько поехал дальше. И вот тут случилось неожиданное: как только машина поравнялась с пешеходом, странная женщина покачнулась и упала прямо на проезжую часть, под колёса Сашиного лендровера. Он обеими руками вцепился в руль, потянул его на себя, резко нажал на тормоз – и послушный автомобиль встал как вкопанный; с силой рванул на себя ручник и выскочил на дорогу.

«Чёрт, что же это такое», – ругался про себя Сашка. Женщина на дороге лежала без движения. Уже собирались любопытные зеваки, кто-то кричал: «Убили! Вызывайте милицию, скорую!»

Сашка приподнял пострадавшую и увидел страшное кровавое пятно, которое медленно расползалось по белоснежной футболке.

«Да не было удара», – в панике думал он. Оглянулся на машину: нет, тут целый метр до неё. Тем не менее итог такой: пострадавшая под колёсами, без сознания, в крови, собирается толпа свидетелей, а он – виновник, потому что ехал по встречной. Стоп! Никакой паники!

– Где здесь ближайший травмпункт? – обратился он к многочисленным прохожим. Бесполезно! Все что-то зло кричали, показывая на него и его дорогую машину. Здесь помощи не будет.

Сашка подхватил на руки недвижимую женщину и уложил на заднее сиденье, на переднее бросил валявшуюся рядом на проезжей части сумку и рванул прочь.

Свернув за угол, мужчина остановился и у проходящего мимо парнишки спросил, как проехать в ближайшую больницу.

«Слава Богу, рядом совсем».

Как Саша проехал эти километры!

Расталкивая толпу людей, он вбежал в приёмный покой. Кто-то из медперсонала тут же вызвал врача, привезли каталку, уложили неподвижное тело и куда-то повезли. Саша устало присел на ближайший стул.

– Итак, что произошло? Как зовут больную? – обратилась к нему взявшаяся из ниоткуда молодая девушка приятной внешности и строго посмотрела прямо в глаза. В руках у неё были ручка, планшет, листы серой бумаги, на самом верхнем Саша отчётливо прочитал: «История болезни».

– Как зовут больную? – глупо переспросил Саша.

– Ну, пациентку, которую вы привезли.

– Я не знаю, – Саша растерялся, взглянул на опрятную медсестру, ожидая помощи.

– Вы не знаете эту женщину? – удивилась медсестра.

– Нет, не знаю. Я увидел на улице, как она упала на тротуар, и привёз в больницу, – слукавил он.

– Да вы герой! – почему-то в голосе девушки Саша отчётливо услышал сарказм.

– Ах да! – вспомнил он. – У неё же сумка была, там должны быть документы! Пойду принесу, – засуетился «герой» и выскочил на улицу. Медсестра сквозь стеклянную дверь наблюдала за ним: «Врёт и не краснеет: не знает… на улице подобрал… В каком веке он живёт! Не удивлюсь, если сейчас он прыгнет в свою машину и сбежит без оглядки…» Зазвонил телефон, и Галя, так звали медсестру, отвлеклась от мысленного бичевания нового знакомого и занялась своими непосредственными обязанностями.

Александр напомнил о себе уже через несколько минут. Дождавшись, когда Галина обратит на него внимание, протянул паспорт:

– Вот, в паспорте написано, что зовут её Дарья Добарина и она не москвичка.

– Ещё лучше, – сердито заворчала Галя, злясь и на себя, и на этого мужчину, который оказался не так плох, как она подумала. Из процедурного кабинета вышел доктор, и Галя, не раздумывая долго, переадресовала «героя» к лечащему врачу. Пусть он разбирается.

– Кем вам приходится больная? – равнодушно спросил доктор.

– Я уже говорил, что не знаю её. – Саша начал злиться. Вместо приятного вечера он теряет время в этой больнице, объясняя неизвестно кому неизвестно что. «И цветы, наверно, в такую жару уже завяли», – с тоской подумал он и рассердился ещё больше.

– Вашей незнакомке несколько часов назад была проведена операция на груди, – невозмутимо продолжил врач, – видимо, недостаточно остановленное кровотечение стало причиной осложнения. К счастью, вы вовремя её привезли, кровопотеря небольшая. – И добавил то, что доктора почти всегда говорят в заключение разговора с родственниками пациента: – Мы сделали всё необходимое. Теперь нужен покой. Организм крепкий. Думаю, всё обойдется.

«Вот и хорошо. Значит, моей вины в этом нет!» – Саша обрадовался. Он развернулся уходить, но остановился, достал из портмоне денежную купюру и протянул доктору:

– Возьмите, у неё нет полиса и, возможно, денег. Думаю, это покроет все расходы.

Вот теперь можно уходить. Александр Аверьянов сел в любимую машину, включил радио и, напевая под нос какую-то только ему известную мелодию, совсем не в такт бубнящему радио, отправился к Жанне.

Александр потряс букет, дабы распушить благородные цветы, и, продолжая напевать всё ту же песню, не дожидаясь лифта, быстро вбежал на третий этаж.

«Молодец, – похвалил он сам себя, – держу форму!» Настроение его намного улучшилось, и сегодняшние неприятности, казалось, остались позади.

Эта квартира досталась ему от бабушки. Став взрослым и самостоятельным, он приобрёл себе шикарные семикомнатные апартаменты в спальном районе Москвы, а здесь с завидной периодичностью селил своих красивых подруг. Он протянул руку к звонку, но передумал и, стараясь сохранить интригу, соответствующую его сюрпризу, достал из кармана ключ. Вот Жанна удивится. Но…

Чулки, прозрачный пеньюар, пушистые шлёпки на высоком каблуке, ароматные свечи повсюду, полумрак, располагающая музыка – класс!

«Как она узнала, что я приеду? – размышлял Саша, любуясь такой красотой. – Неожиданный и очень, очень приятный сюрприз. Даже лучше, чем мой!»

Саша не знал, что не ЭТО сюрприз, а молодой человек в плавках, который развалился на их широкой кровати.

В таких случаях сейчас молодёжь говорит: «Упс-с!» Немая сцена случилась, когда все трое заметили друг друга.

Совершенно справедливо Яна считала папу сдержанным человеком. Он даже не кинул букет, а аккуратно положил на комод в спальне, так же аккуратно поставил вино, выключил музыкальный центр, чтобы его было хорошо слышно. Каждое слово падало на гладкий ламинат как тяжёлая монета: глухо, резко, отчего становилось жутко.

– У вас есть ровно один час, чтобы убраться отсюда здоровыми и невредимыми. Ключи оставишь на тумбочке, – обратился он к уже бывшей любовнице, – и дай Бог, чтобы никогда ни один из вас не попался мне на глаза.