Глава 2

Одеяло было слишком жарким, подушка слишком жесткой, а простыня и вовсе будто возненавидела Арфель – перекрутилась и обнажила матрас. В итоге госпожа Льефф коротко, но прочувствованно выругалась и встала. Раз уж у нее не выходит уснуть, значит, следует заняться чем-нибудь полезным. Например, заложить травяную основу для отвара «крепкого здоровья». Конечно, сейчас середина лета и до осени далеко. Но, с другой стороны, сейчас середина лета и до осени рукой подать, а там потянутся мамочки с простуженными детьми, старики с недомоганиями и работяги, что так и не научились беречься от холодных осенних ливней.

Простенький душ порадовал Арфель чуть теплой водой с меловым привкусом. Что ж, спасибо и на том. Растеревшись полотенцем, она надела свежее платье и спустилась на первый этаж.

«Конечно, это не одеяло с подушкой виноваты, – думала она и старательно отмеряла травы. – Клятые оборотни. Клятые необходимые оборотни».

Милорд нид Энтан так и не позволил ей спокойно уйти домой. После обеда оборотень потащил ее смотреть ту самую пьесу, о которой она ему рассказала. После они прошлись по торговым рядам и Арфель с трудом удалось отбиться от подарков, которыми Илуор так и норовил ее осыпать.

Прошедший день встал перед глазами Арфель так ясно, будто она вернулась на пару часов в прошлое:

«– Да прекрати же! – рассердилась она и притопнула ногой. – Не нужно мне ничего!

– Я же от души, – нахмурился оборотень. – Хочу, чтобы у тебя память обо мне добрая осталась.

– Она и так останется, – скривила губы госпожа Льефф. – Вот уж чего-чего, а тебя мне еще не раз припомнят.

Он серьезно посмотрел ей в глаза и спросил:

– А это так плохо – провести день со мной?

– Учитывая, сколько женщин хотели этого для своих дочерей – это практически преступно, – усмехнулась Арфель. – Я не хочу обсуждать Соглашение, Илуор.

– Его бессмысленно обсуждать, – пожал плечами оборотень.

И Арфель согласно кивнула. Действительно, бессмысленно. Оборотни отрываются на людях за века гонений. Вот только войну с двуипостасными придумали мужчины, а страдают в итоге женщины. Она, Арфель Льефф, никогда не выйдет замуж. Просто потому что все, что защищает ее от Соглашения, – невинность. Страшно представить, как она выйдет за любимого, а спустя пару месяцев будет вынуждена лечь под двуипостасного. А самое гадкое в этом всем одно: человеческая женщина не имеет права первой подать на развод. Только мужчина может оставить свою супругу.

– Ты думаешь о чем-то плохом, – заметил Илуор.

Пожав плечами, Арфель прохладно заметила:

– Это не плохое, это – существующее.

– Соглашение, – задумчиво кивнул оборотень. – Мы умираем, чтобы демоны не прошли в Империю. А тебе жаль нескольких крох энергии?

И госпожа Льефф поняла, что промолчать не сможет. Что-то темное, злое, нетерпимое поднялось из глубины ее души.

– Мне жаль тех несчастных женщин, что втайне от мужей бегают ко мне за обезболивающими травами. Мне жаль тех, кто был использован походя, тех, кому их же супруги не простили ночи с оборотнем.

– О чем ты? – нахмурился оборотень, и Арфель невесело рассмеялась:

– В понимании мужчин, если его супругу принудили исполнить долг, значит, она сама виновата. Значит, она как-то особенно крутилась рядом с отрядом. Значит, сама захотела. А значит, она кто? Шл… Продажная женщина. Такую можно избивать, можно делать с ней что душеньке угодно, ведь она никуда не денется. Не вы ли, оборотни, продавили закон, не дающий женщине покинуть своего мужа?

Илуор смотрел на нее молча, не мигая. Его янтарно-желтые глаза будто что-то искали, искали и не находили.

– Ты не лжешь, – медленно произнес оборотень. – Но ты заблуждаешься.

– Конечно, – горько усмехнулась Арфель. – Конечно.

– Почему ты не замужем? – неожиданно спросил оборотень. – Тебе не меньше двадцати, верно?

– Потому что я не готова делить постель и с мужем, и со случайным оборотнем, – жестко произнесла Арфель. – Я не готова прятать синяки, как леди Агерт. Я не готова терпеть насилие, как госпожа Сандер. Я не хочу обслуживать в постели дружков озверевшего мужа, как уже покойная госпожа Тиннер. Я хочу покинуть вас, милорд нид Энтан.

– Иди, – коротко произнес он.

Она резко развернулась и чеканным шагом направилась к выходу с торговой площади. Она не заметила, что за ней последовал невысокий худой парень. Ох, Арфель была в такой ярости, что не заметила бы и огромного волка, не то что обычного человека!

Но уже у самого своего дома ей пришлось заметить его – преследователь преградил ей путь.

– И сколько ты берешь за ночь, сладенькая? – грязно ухмыльнулся Трент-младший.

– Я не продаю себя, – жестко произнесла Арфель. – Пойди прочь, или я пожалуюсь на тебя в магистрат.

– И чем же это я хуже оборотня? – развязно спросил он. – Уж поверь, тебе понравится. Будешь повизгивать и просить добавки.

Внезапно он резко изменился в лице, побелел и бросился бежать. Арфель только оторопело посмотрела ему вслед. Затем резко обернулась и сложила на груди руки:

– Оборотни не слышат вежливых просьб?

– Я всего лишь хотел убедиться, что ты дойдешь до дома, – раздраженно ответил Илуор. – Кто это?

– Старший сын господина Трента, – скривилась Арфель. – Редкая жестокая бестолочь. Ни к чему не приспособлен, кроме вина и девок. Сватался ко мне.

Оборотень медленно кивнул, затем поклонился:

– Так, может, это не вина оборотней? Может, те недостойные мужчины нашли бы иную причину, чтобы изводить своих жен?

– Вас ждет невеста, – задумчиво произнесла Арфель, – с кем вы готовы ее поделить?

В глазах оборотня загорелось пламя.

– Не смей, – прорычал он. – Волчица из достойной семьи не позволит запятнать себя случкой с несколькими самцами!

– То-то и оно, – кивнула Арфель, – то-то и оно. Всего вам доброго, милорд нид Энтан. Всего самого наилучшего.

Она вошла в дом, а оборотень остался стоять снаружи. Он к чему-то шумно принюхивался, сжимал и разжимал кулаки. А ей оставалось только глотать слезы. В груди ужасно пекло, как будто кто-то щедро сыпанул горячего песка. И обида, исполинская, огромная обида расцветала в душе, заполоняя собой все».

Из воспоминаний Арфель выдернул громкий стук. Кто-то ломился в дверь.

– Открывай, травница, – с рыком разнеслось по первому этажу. – Клянусь Луной, я вышибу эту сдребтову дверь! Ты обязана оказать помощь, женщина.

«Почему я не приняла снотворные капли?» – вопросила сама у себя травница и направилась к двери. Потому что да, обязана. Не только из-за Соглашения, но и из-за собственных взглядов на жизнь. Нельзя отказать страждущему в помощи, даже если это клятый оборотень. Клятый необходимый оборотень.

– Хватай травы и поедешь со мной. – На пороге стоял один из тех мужчин, что сопровождали Илуора. – У него воспалилась рана, боюсь, до Серого Дола не довезем.

Она коротко кивнула и метнулась к полкам, что заполонили собой стены первого этажа. В простую, но крепкую и вместительную сумку легло несколько склянок с обеззараживающим раствором, свежие бинты и еще с десяток необходимых флаконов. Перекинув сумку через плечо, она схватила плащ с глубоким капюшоном – не хватало еще потом оправдываться, что и где она делала глубокой ночью.

– Готова, – выдохнула Арфель и поймала странный взгляд своего ночного гостя. Он как будто чувствовал себя виноватым. Хотя, может, так оно и было? Все-таки разбудил среди ночи.

Этот странный взгляд не давал ей покоя, но обдумывать это все не было времени. Запрыгнув в карету, она крепче вцепилась в сумку – кони несли с ужасающей скоростью.

– Мы заняли верхние комнаты в таверне «Белый Гусь», – коротко произнес оборотень.

– Хорошее место, – согласилась Арфель.

Выходя из кареты, она накинула на голову капюшон.

Вихрем взлетев по ступеням, Арфель замерла перед темным залом. Странно, разве оборотни не должны в ужасе метаться по залу, кипятить воду и делать что-нибудь еще, столь же бессмысленное и энергозатратное?

– Я всех разогнал, – буркнул ее проводник. – Иди за мной.

На лестнице, как и на всем втором этаже, царила абсолютная тьма.

– У него светобоязнь, – бросил оборотень.

– Светобоязнь? – переспросила Арфель.

– Какая же ты травница, если не знаешь этого?

– Травница – не целитель, – возмутилась госпожа Льефф. – Редкая трава не переносит свет!

– Вот и считай, что тебя ждет редкая трава, – буркнул оборотень и потянул на себя дверь. – Милорд?

Ответом ему был полный муки стон. Но, что самое странное, внутри комнаты свет был. Слабый, красноватый, как будто исходящий от какого-то артефакта.

– Мне потребуется угол, где будет яркий свет, – серьезно произнесла Арфель. – В такой тьме я могу перепутать снадобья или не заметить чего-либо. За целителем уже послали?

– Должен быть с минуты на минуту, – пробасил оборотень. – Угол организуем. Ты пока дай ему обезболивающее.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Организм оборотня слабые человеческие снадобья переваривает очень быстро. Так что твой отвар сможет облегчить ему ожидание целителя, но при этом не помешает диагностике.

Арфель кивнула, она и раньше слышала, что оборотни очень редко болеют и что людские зелья на них почти не действуют. Ее сомнения разрешил еще один стон. Она прищурилась и решительно шагнула вперед.

«Надо же, тут довольно прохладно». Она поежилась и решила не снимать плащ.

Вытащив флакон с обезболивающим, она оставила сумку у двери, слева. Очертания мебели угадывались слишком слабо, и Арфель не хотела случайно испортить какую-нибудь важную вещь. Мало ли что? С оборотнями следует держать ухо востро.

Илуор находился практически без сознания. Запах крови пропитал комнату, но на теле она ран не заметила. Зато запястья, за которые волк был привязан к изголовью кровати, были стерты практически до мяса.

– Как бесчеловечно, – выдохнула Арфель и начала по капле вливать оборотню уменьшающий боль отвар. – Куда же ты рвался? Не вижу ни единой раны. Хэй, как вас зовут? Вы сказали, что…

Ее перебил звук плотно закрывшейся двери.

– Что за шутки? – нахмурилась Арфель и тут же сама себя хлопнула по лбу. Ну конечно, проводник же сказал, что сделает ярко освещенный рабочий уголок. Который, скорее всего, понадобится и целителю. Интересно, кого приведут?

– Ар-р-р-фель,– раскатисто выдохнул Илуор. – Пришла.

– Можно подумать, у меня был выбор, – вздохнула травница и откинула со лба оборотня черно-рыжеватую прядку. – Что с вами успело произойти?

– Пришла, – выдохнул он и закрыл глаза.

– Да пришла я, пришла, – проворчала госпожа Льефф и встала. Оборотень недовольно заворчал, на что она, закатив глаза, ответила: – Плащ снимаю. Жарко очень.

Комната стремительно наполнялась жаром. Для чего бы ни предназначался этот странный артефакт, он раскалился слишком сильно. Арфель на мгновение показалось, что в воздухе разлился подозрительно знакомый сладковатый аромат. Но наваждение исчезло так же быстро, как и появилось.

– Ох, дышать совершенно нечем. – Она сбросила плащ на свою сумку и вернулась к постели оборотня.

Сердце Арфель билось так быстро и с такой силой, будто глупый орган собрался проломить грудную клетку и поприветствовать мир. Госпожа Льефф была категорически с этим не согласна и прижала к груди руку, чтобы предотвратить эту глупость.

– Илуор, – позвала она, – Милорд нид Энтан, где ваша рана?

– Рана? – не открывая глаз, переспросил оборотень. – Моя рана… Была на груди.

Арфель присмотрелась к обнаженной груди оборотня. На рану там намекала только узкая белая полоса. Длинная, да. Вне всяких сомнений, это была очень опасная рана. Вот только к настоящему моменту она уже зажила. Абсолютно точно зажила.

Чтобы увериться, Арфель протянула руку и коснулась кончиками пальцев горячей кожи оборотня. Тот глухо рыкнул, и она отдернула руку.

– На твоем теле нет волос, – задумчиво произнесла Арфель и испуганно прижала руки ко рту. Что с ней?! Какое ей дело до гладкого тела Илуора?

– Потому что на другом моем теле более чем достаточно волос. Шерсти. – Он открыл глаза, и она поразилась, каким темным, голодным был его взгляд. Взгляд, из которого пропала вся болезненная муть.

– Как зовут твоего помощника? – выдохнула Арфель и попятилась к двери. – Кажется, он солгал мне.

Илуор отрастил когти и ловко перерезал веревки. Одним длинным, гибким движением оборотень подхватился на ноги. Мгновение, и он уже стоит напротив Арфель.

– Почему ты раньше так не сделал? – Она прижалась спиной к двери. – Для чего это представление?

– Тебя не было. Веревки заговоренные, без должного желания их не оборвать, – шепнул он и улыбнулся. – Ар-р-рфель. Твое имя будто создано для меня. Р-рфель Льефф.

Она нервно облизнула пересохшие губы и положила обе ладони на грудь оборотня. Все это – недоразумение, сейчас он вспомнит про Соглашение и про то, что травница для него не подходит. Это серьезный проступок – принудить к согласию девственницу. Он не рискнет.

– Ты боишься меня? – шепнул он и накрыл ее руки своими. – Не нужно.

– Это недопустимо, – выдохнула она и поняла, что его дыхание оседает на ее губах. – Невозможно.

Она не хочет этого. Совершенно точно не хочет. Не может позволить себе желать этого!

Отчего же ее тело так жадно льнет к его рукам? Отчего она сама подставляет ему губы? Отчего она вжимается в него, гладит по плечам и рукам, притискивается ближе и ближе?

– Что происходит? – на выдохе простонала она. – Что происходит, Илуор?

– Просто ты и я, – выдохнул он и прижался губами к ее шее. – Мужчина и женщина. Ничего лишнего.

Было так легко раствориться в его объятиях. Так легко раствориться в ласках, которые он щедро дарил ее телу. На краю сознания трепетала какая-то мысль, какое-то неоформленное воспоминание. Но с каждым мгновением Арфель теряла разум, теряла саму способность думать. По ее телу разлился пожар, и только оборотень мог покорить это бушующее пламя!

– Ар-р-рфель… моя.

***

Она проснулась на рассвете. В чужой комнате, в чужой одежде. Со страшнейшей головной болью, отвратительным привкусом во рту и неприятным ощущением в промежности. Арфель села на постели, прижала пальцы к вискам и попросила свою магию утишить боль. И тут же повалилась обратно в подушки – картины прошедшей ночи встали перед ее мысленным взором во всем непотребном великолепии.

– Господи, – шепнула она. – Почему? Как я могла…

– Ты ничего не могла сделать,– жесткий голос заставил Арфель подпрыгнуть на постели.

Прямо перед ней сидел тот оборотень, что обманом привел ее к обезумевшему нид Энтану.

– Зачем?! – Она подалась вперед. – За что? Вы собираетесь убить меня? Вы мерзавец!

Он только усмехнулся и спокойно ответил:

– Я? Это ты своими чарами свела моего лорда с ума. В Сером доле нид Энтана ждет невеста, волчица из достойной семьи. И я не позволю Илуору подвинуться рассудком и порушить свое будущее. Да и не можешь ты быть его избранницей, обычная человеческая самка. Не слишком красивая, не пахнущая ничем, кроме своих сухостоев. Нид Энтан ослаб после ранения, и твоя слабая магия вызвала его гон. Любая одаренная привлекла бы его внимание, не льсти себе. К сожалению, и моему, и твоему, Илуор не захотел брать себе соглашенную. Вышло то, что вышло.

– Я буду жаловаться, – жестко произнесла Арфель. – Он не имел права брать меня.

– Будешь жаловаться? – безымянный оборотень широко улыбнулся и продемонстрировал левый ломаный клык. – А что, если я выйду и тебя согласят мои бойцы? Они-то не знают, что ты вся из себя пострадавшая. Орала как весенняя кошка.

Арфель замерла. Она боялась даже вздохнуть лишний раз. Когда ее жизнь успела превратиться в этот кошмар? Или правду говорили священники прошлого и оборотни, как и демоны, суть создания преисподней? И дорога им одна – на костер, чтобы даже души их были развеяны по ветру.

– Вот мое единственное предложение, – процедил оборотень. – Я сотру тебе память, вложу новые воспоминания – ты спасла нид Энтана, получила кошель золота и вернулась к себе. А чтобы никто из оборотней, что в будущем проедут через твой город, не захотел тебя в постель…

Он вытащил из-за пазухи медальон.

– Знак того, что ты под защитой нид Энтана. Настроен на тебя – он решил облагодетельствовать тебя. До того, как впал в любовную горячку.

– Денег не надо, – с ненавистью выдохнула Арфель. – Когда-нибудь я вспомню. Когда-нибудь я отойду в сторону, когда вам потребуется моя помощь. Потому что у меня есть на это право. Потому что любой артефакт это подтвердит. Сколько бы ни прошло времени. Я всегда смогу доказать свою правоту.

– И ты даже не спросишь, каким образом я тебя обманул? – усмехнулся оборотень. – Даже не спросишь, будет ли Илуор помнить о тебе?

– Мне все равно, – спокойно ответила Арфель. – Единственное, чего я хочу, – свободы от оборотней. И покоя. Больше мне ничего не нужно.

Она вытерпела короткое прикосновение к своим вискам и ожидающе посмотрела на оборотня.

– В тебе есть что-то странное, – настороженно произнес он. – Что-то очень странное.

– Во мне сейчас только ненависть, – сухо сказала Арфель. – И обида.

– Переодевайся, у тебя пять минут. Затем короткая потеря сознания – и привет новым воспоминаниям.

Не удостаивая оборотня и взглядом, она выскользнула из постели, скинула чужую одежду и быстро надела свое платье. Белье и чулки наделись на нее сами собой – раньше ей бы и в голову не пришло использовать магию для такой глупости. Но сейчас это казалось единственно возможным способом. Поправив волосы, она почувствовала, как по телу разливается странная истома.

– Голова должна кружиться? – нахмурилась она и чуть не рухнула на пол.

Ее подхватил под руку оборотень и широко улыбнулся:

– Как себя чувствует наша спасительница?

Арфель застыла, пытаясь понять, что вообще происходит. Что… Ах, точно. Эти лохматые недоумки споили своему драгоценному нид Энтану сразу три эликсира. И все бы ничего, да только эти снадобья между собой совершенно не сочетались. Когда целитель оказался бессилен – послали за травницей. Ох и намучилась же она с ним!

– Я могу написать вам, что и с чем не стоит употреблять, – со вздохом предложила Арфель и потерла виски. – Как же голова болит.

– Ох, не стоит. Ты слишком устала, всю ночь не отходила от постели нашего будущего князя. Деньги передаст мой помощник.

– Не надо денег, – взъярилась Арфель и тут же спокойней добавила: – Не нужно. Я…

«Почему? – спросила она сама себя. – Это нормально, они выдернули меня среди ночи и…»

– Просто не нужно, – сказала она в итоге и пошла к выходу. Внутри клокотал странный коктейль. И злость, и обида, и даже ненависть.

«Успокойся, можно подумать, тебя люди никогда из дома по ночам не срывали, – строго высказала себе Арфель. – Оборотни – необходимое зло. Но тебя они тронуть не могут. Не могут».

– Возьми, это защитит тебя от притязаний на Соглашение, – так и не назвавший свое имя проводник протянул ей кулон, – если решишь выйти замуж.

Сжав прохладную цепочку, Арфель на негнущихся ногах вышла из таверны. Амулет она выбросила в ближайшую урну. Ей отчего-то была омерзительна сама мысль о том, чтобы иметь при себе что-то оборотническое.