Глава 2

Дни до отъезда пролетели незаметно. Только бедная Лима совершенно умоталась: соглядатаи отца постоянно перерывали сундуки, чтобы, не приведи Божественная Четверка, принцесса не увезла с собой чего-нибудь важного. Или чего-нибудь позорного. Потому то Лотанари, то Лиме приходилось спать в обнимку с тяжелым ростовым луком и колчаном стрел. И принцесса не хотела думать о том, как будет объяснять отцу, если лук обнаружат, для чего ей это чудовище.

«Буду врать, что он мой», – пошутила принцесса, а лисица, сверкнув желтыми глазами, предложила подруге натянуть тетиву. Леди Нейрин была не из тех, кто привык отступать, но в этом случае она красиво округлила глаза и проворковала: «Не смею, о хитрейшая! Всем известно, что у лисьего оружия только один владелец!»

– Ну все, сегодня уезжаем, – выдохнула Лима и добавила. – Я твои кисти и краски к себе переложила, как будто мое. Вот кто бы мог подумать, что из всего многообразия человеческих занятий принцессам будет запрещено именно рисовать?! Не танцевать, не кататься на лошадях и даже не плавать, а рисовать!

Лотанари улыбнулась и легко объяснила:

– А все потому, что в состав краски и в состав контрацептивного зелья входят схожие ингредиенты. Наша династия чуть не прервалась именно так. Хотя я считаю, что стоило бы запретить принуждать женщин к браку, тогда бы некому стало заниматься ерундой. Ты просто представь: моя прабабка ела ядовитые краски, чтобы не понести от нелюбимого мужчины. И ведь ей до сорока лет этот финт удавался. Потом на нее донесла ближайшая подруга.

– Предательство, – фыркнула Лима. – Как человечно.

– Ну спасибо, – в тон лисице фыркнула Лота. – Нет, просто у прабабки начали отказывать внутренние органы, а целители никак не могли диагностировать причину. Королева потеряла сознание, и ее подруге пришлось решать: сохранить тайну или жизнь.

– Полагаю, подругами они быть перестали, – задумчиво произнесла Лима.

– Перестали, – кивнула Лота. – Прабабка потом все равно из башни выбросилась. Ее муж убил ее жениха на дуэли только ради того, чтобы жениться на первой красавице Нериса. Она так и не простила его.

– Нерис – королевство, Нит – столица, Нейрин – род. Фантазии у людей маловато, – проворчала лисица. – Знаешь, наши законы не лучше.

– Знаю, – вздохнула Лотанари.

Внезапно Лима подскочила на ноги и бросилась к сундуку. Вытащив из него свой многострадальный лук, лисица метким броском отправила его под кровать. Лоте не нужно было объяснять дважды, и она моментально оказалась подле своего секретера. Там уже давно лежал толстенный справочник «Эльфы: быт, традиции и ритуалы». Усевшись на изящный стул, она мастерски сделала вид, что увлечена чтением.

– Пошла вон, – приказал Лиме вошедший без стука мужчина.

У лисицы была прекрасно развита чуйка, и потому она не просто «пошла вон», а просто-напросто вылетела. Лотанари же, уронив книгу, подхватилась на ноги и присела в глубоком реверансе. И, замерев в крайне неустойчивом положении, пыталась предугадать, с какой стороны «прилетит». Папа заметил отсутствие крыши на старой башне? Так ее все равно сносить собирались, да еще и доказать надо, что это принцесса огненный пульсар в руках не удержала. Или конюх все-таки пожаловался, что они с Лимой пытались самого злющего жеребца оседлать?

«Знать бы, в чем каяться», – прикусила губу принцесса и осторожно выпрямилась.Вот только отец не спешил ее просвещать. Пройдя в покои, он грузно опустился в старое, но очень удобное кресло. Лота как-то отстраненно подумала, что ей уже раз пять или шесть удалость отстоять любимый предмет мебели, а то мама все грозилась заменить его каким-то модным и жутко неудобным вариантом. Ведь «у принцессы должно быть все самое лучшее».

– Ты должна победить в этом драрховом отборе, – произнес неожиданно Его Величество Нордад.

Лотанари пожала плечами: зачем эльфийскому правителю человеческая жена? Породу портить? Но делиться своими мыслями принцесса не стала, а потому уклончиво ответила:

– Приложу все усилия.

– Не просто приложишь, – с усилием выдохнул Нордад. – Если не станешь ему женой – обратно не возвращайся. Впрочем, если станешь – тоже приезжать не надо.

От обиды у Лотанари перехватило горло:

– Так ты мне жеребца пожалел? Из-за коня дочь выгоняешь? Да его никто кроме не объездит, потому что с ним договариваться надо! Вы его сломаете и получите аморфного, ни к чему не…

– Лота! – прикрикнул король.

– А башню ты все равно собирался сносить, – буркнула принцесса.

– Ты высокородная леди, Лота, – устало вздохнул Нордад.

– Которой велено не возвращаться в отчий дом, – криво улыбнулась Лотанари. – Вот как распоясаюсь, чтобы вы меня надолго запомнили!

– А мы и так надолго запомним, не было еще такого, чтобы королевскую дочь при жизни отпели, – угрюмо произнес Его Величество и ударил кулаком по подлокотнику кресла.

– Я не сделала ничего такого, чтобы меня отпевать, – оторопела принцесса. – Пап?

– Сестре спасибо скажешь. Это она вычитала в старых книгах обряд передачи невесты-человека жениху-нелюдю. Драконы наш мир покинули, оборотни далеко, а эльфы – вот они, близко. Светлый Отец вцепился в эту идею, – король сжал переносицу пальцами, – у меня нет над церковниками власти.

Лота глубоко вдохнула, медленно выдохнула и села на подлокотник кресла, как в детстве, когда папа был папа, а не король, а потому, как все папы, был вынужден читать дочери сказки.

– Ничего страшного, – словно уверяя саму себя, выдохнула Лотанари. – Ничего страшного. Что за обряд?

– Ты посвящена Четырем с самого рождения, как и положено благородной нерисской девушке. Как ты знаешь, Четверо не отворачивают свой лик ни от кого, а потому нельзя вот так взять и отказаться от своих богов. Большое оскорбление.

На самом деле куда большим оскорблением был тон короля – саркастичный, пропитанный ядом и тоской.

– А потому ты будешь при жизни отпета и передана эльфам в гробу.

– В гробу, – повторила за отцом Лотанари. – Заколачивать будете?

– Это все будет весьма стилизовано, – Нордад скривился. – Суть в том, что вернуться ты не сможешь: Лотанари Шин Нейрин как бы повиснет между двух религий. И если ты не останешься в Эльфхиире, то…

– То мне придется уйти в монастырь, молить богов обратить ко мне свои лики, – продолжила за отца Лотанари. – Вероятность того, что ушастый выберет меня, – ноль процентов. Ладно, добавлю пару пунктов за свою интересную личность – три процента, что я стану эльфийской королевой. А значит, по мнению Светлого Отца, я вернусь и поселюсь в монастыре. И что, в этом есть какая-то политическая выгода?

– Смотря как вывернуть, – король вздохнул. – Можно по-хорошему – старшая принцесса живет в монастыре и молится за всех жителей Нериса. А можно по-плохому – неурожай? Это потому что старшая принцесса Нериса от богов отвернулась, ушла, да потом обратно на святую землю вернулась. Ату династию Нейрин, ату.

Лотанари легко поцеловала отца в щеку и уверенно сказала:

– Не вернусь. Хоть королевой, хоть достопримечательностью, а в Эльфхиире я останусь. Я знаю три языка, владею магией – устроюсь на работу.

– Если ты будешь так же «работать», как в Академии, – рассмеялся король, – то эльфы тебя дипломатической почтой обратно пришлют. Мне знаешь как стыдно было отчеты безопасников читать? Неужели тебе денег не хватало?

– Из казны неинтересно тратить, – хихикнула принцесса. – К тому же никто не пострадал.

– Кроме моей королевской гордости.

– Все было так плохо? – искренне удивилась Лота.

– Очень, – вздохнул король, – я читал очередной отчет и смеялся так, что ко мне целителя вызвали. Правильно, секретарь-то мне отчет подал под видом финансовой ведомости.

– Я даже не знала, что меня охраняют, – призналась Лота. – В Академии же безопасно?

– Я отец, – сурово ответил король и встал. – В общем, зови свою Лиму, пусть перекладывает свой лук обратно в сундук.

– Ты знал? – ахнула Лотанари. – Но зачем тогда обыски?

– Не только ты любишь поиздеваться над ближними, – подмигнул король и открыл портал. – Готовься, дочь. Платье я тебе сам подбирал, как и положено по обычаю: если дочь умирает незамужней, одежду для нее выбирает отец. В дверь осторожно проскользнула Лима.

– Слышала? – глухо спросила принцесса.

– Слышала. Никогда не хотела быть принцессой, – задумчиво произнесла лисица. – Теперь знаю почему. Это мне звериное чутье подсказывало, что власть лишь кучка драрховых яиц.

– Они откладывают яйца внутрь живых существ. Людей, например, – вздохнула Лотанари.

– А я о чем? Власти без людей не бывает, как яиц дрархов без теплого и вкусного носителя. И, знаешь, для заигравшихся во власть людей конец, как правило, такой же, как и для доноров драрховых личинок, – вонь, боль и ничего хорошего.

– Люблю твою образность, Лима.

– Твоя ничуть не хуже. А за лук я обиделась.

– Можно опять из всего папиного алкоголя градусы убрать, – предложила Лота. – Или лучше перетащить все запасы братцу в покои.

– Успеем? – прищурилась лисица. – Когда тебя отпевать-то будут?

– На рассвете, наверное. Как всех покойных. Тьфу, аж мороз по коже.

– Представляю лица эльфийской делегации, – мечтательно прижмурилась Лима.

Лотанари уныло кивнула:

– А я их мысли: «Человечка так хочет замуж за нашего повелителя, что даже на смерть пошла».

Лисица сочувственно вздохнула и тут же добавила:

– А это твой козырь, между прочим. Взять и принять участие в отборе может каждая дура. А вот пойти на прижизненное отпевание – не-ет, это работа для целеустремленной девушки.

– Вот только на фоне утонченных эльфийских леди я буду смотреться как кружка с элем в ряду хрустальных фужеров с благородным вином, – напомнила принцесса подруге.

– И это не изменится. Так что сделай так, чтобы остороухому захотелось эля, а не вина.

– Или как-то вытребовать себе право носить мужские вещи. Эльфийские, но мужские. – Лотанари прижала пальцы к губам. – Ты не знаешь, на этом отборе какие-нибудь подарки будут? А то мало ли скажут что-то вроде: «А теперь невесты могут одарить Повелителя». А у меня только личные вещи и пара памятных книг.

Лима развела руками:

– Не представляю. Обычные брачующиеся обмениваются самовыращенными цветочками.

– Хм? К дрархам перенос бутылок, – решительно произнесла принцесса. – Иди за лопатой, и встретимся у оранжереи. Сама я могу вырастить только чертополох!

– Так ты все же настроена убедить повелителя пить эль? – вскинула бровь Лима.

– Не попытаюсь – не… Подставь сама что-нибудь умное и мотивирующее.

– Если станешь королевой – не говори такого министрам, а то они наподставляют, а тебе потом подписывать.

Принцесса рассмеялась и в очередной раз отправилась переодеваться. Платье с тугим корсетом хорошо для лечения истерзанных нервов, а вот выкапывать цветы лучше в брюках. Или хотя бы в костюме для верховой езды.

Лима, убедившись, что подруга справится без нее, отправилась добывать лопату, а принцесса, переодевшись, устремилась к оранжерее. По дороге она, старательно отводя слугам глаза, думала о том, что по большому счету ничего страшного ни в отборе, ни в таком принудительно-добровольном браке нет. Она лет с пятнадцати усвоила, что личная жизнь принцессы – это дело королевства и не ей решать, с кем гулять под луной. И гулять ли вообще. Лота даже могла бы проявить энтузиазм в попытках получше показать себя повелителю Эльфхиира. Вот только эльфийская мода призывала укрывать себя десятком слоев воздушной ткани. Традиция максимально скрывать фигуру у эльфов пошла откуда-то из глубин времен, а так как срок жизни у ушастиков велик… Мода сменится не скоро, очень не скоро.

– У меня, может, уже внуки будут, когда первая эльфийка решит подпоясаться, – проворчала Лота и поспешно остановилась, чтобы скользнуть в очередной тайный ход. Лотанари многое поражало в Лиме. Начиная от какой-то лесной, нарочитой простоты в деликатных вопросах, заканчивая невероятной скоростью передвижения. Вот и сейчас подруга встретила принцессу у развилки тайного хода. И, надо признать, с лопатой на плече рыжекосая Лима смотрелась бесподобно.

– Не хватает только черного плотного мешка, как из-под единорожьего навоза, – хмыкнула Лота.

– Зачем нам навоз? – поразилась лисица и тут же добавила: – А, поняла. Для удобрения. Пахнуть будет так, что эльфы не оценят. Единороги красивые животные, но вот отходы их жизнедеятельности… Как будто подкинул кто, не могут же такие прекрасные звери так вонюче гадить.

– Не знаю, – растерялась принцесса, – я как-то не сталкивалась.

– Но ты сама сказала про мешки.

– Это из детектива, – отмахнулась Лота. – Идем?

Лима серьезно посмотрела на подругу:

– А что, к сестре ты зайти не хочешь? Точнее, в пустующие покои сестры заглянуть не желаешь?

Лотанари тяжело вздохнула и честно призналась: