Глава № 9

Как автор любовных романов, я, естественно, в курсе, что образ героини «девушка в беде» гораздо лучше принимается читателями, чем «легко-обойдусь-без-вас», но в жизни и на себе испытывать не доводилось.

Возможно, будь я младшей в семье… А так – на мне всегда была ответственность. Потому что хорошая девочка. Потому что спустя всего восемь лет после меня родился Антон. А здесь так удачно представился случай, что грех было не попробовать.

Откровенно говоря, реальность превзошла все мои ожидания.

Страж настолько проникся моим бедственным положением, что по звуку сам нашел капающий кран и быстренько починил его, также сам выволок из дома кровать с подушками. И пока он чистил и выбивал их, я хорошенько промыла пол. Конечно, с первого раза не все удалось, но дышать без пыли стало значительно легче.

Потом же, пока Лойко, вооружившись вилкой за неимением других инструментов, возился с форточкой, я приготовила оладьи и омлет. Несколько раз мне казалось, что мужчина порывается бросить начатое, потому что возился долго, пыхтел, а форточка упрямо не поддавалась, а один раз я услышала его тяжкий вздох и предложение:

– Легче выбить.

– Нет уж, – возразила поспешно я, – выбивать не надо. Мы без нее никак.

– Мы? – тут же ухватился он за неосторожное слово и в который раз обвел внимательным взглядом помещение.

– Я имела в виду хозяина дома, – не стала сдавать кота. – Вряд ли он одобрит порчу имущества.

– Интересно, есть ли здесь хоть что-то, что уже не испорчено?

– Есть-есть! – усмехнулась я и пригласила уставшего гостя за стол.

Несмотря на скромные блюда и сервировку, ел он охотно. И так же охотно рассказывал о мире, в котором я оказалась.

Тихие Земли – лишь часть огромной империи Анкрасс. И не ограничивается только территорией этого леса, как я сделала вывод со слов кота. Сравнивая с нашими реалиями, это как герцогство. И управляет им – ну да, естественно, мой жених. С учетом домика для невесты, в статус того, кто метит в мои супруги, было поверить не так легко, да и Лойко хоть и увидел все, и прочувствовал на себе, а все не мог поверить, что эта обстановка ему не мерещится.

– Знаете, – поделился он тем, что смущало его сильнее всего, – полгода назад на этом месте вместо избушки располагался роскошный дом. И внутри, да и вообще все было иначе. Я до последнего думал, что то, что я вижу сейчас – это иллюзия. Но нет. Странно… И то, что я здесь. Днем. И спокойно зашел. И то, что на вас до сих пор нет защиты.

Он смущенно улыбнулся, и я подалась чуть вперед, чтобы слышать и видеть его еще получше, чтобы дышать тем же воздухом, что и он, чтобы…

– Простите… – страж перестал улыбаться, и я снова пришла в себя. – Не удержался – еще раз проверил.

Поднявшись из-за стола, я подхватила свою тарелку и перенесла ее на другой стол. Открыла кран – вымыла посуду. Деловито пересчитала количество оставшихся чистых тряпочек – шесть, на нас с котом хватит, да и те постираю – при таком солнце на улице высохнут быстро.

На гостя смотреть не хотелось.

Единственным желанием было, чтобы скорее ушел.

И он это понял.

– Простите меня, леди Евгения, – мужчина поднялся. – Вы просто не понимаете, какое искушение для магии прикоснуться к тому, кто не в коконе. Но впредь при общении с вами я буду держать ее на контроле.

– Впредь? – изумилась я.

Нет, он действительно думает, что после двух попыток воздействия я снова его впущу?

– Ну вам ведь как минимум понадобится моя помощь, чтобы обратно внести кровать в дом.

Что ж, подумала я, это действительно минимум.

К тому же, я еще почти ничего не узнала про Тихие Земли. Да и о хозяине этого дома.

В том, что встреча все-таки состоится, сомнений не было и до этого, да еще орк намекнул про мешок благодарностей. Хотелось быть подготовленной.

– Скажите, – страж приободрился, когда я снова заговорила с ним вместо того, чтобы с обидой выставить вон, – как по-вашему: куда делся тот дом, о котором вы говорили?

– Это очевидно – его развеяли.

– Уничтожили?

– Да.

– А зачем?

Страж пожал плечами, окинул меня задумчивым взглядом и сам засобирался на выход.

В считанные минуты кровать заняла прежнее место в комнате, молниеносно были внесены простынь, подушки и покрывало. И, подарив обещание зайти завтра, гость практически убежал.

Пока было понятно, что в исчезновении бывшего дома крылась какая-то тайна.

А вот какая?

И стоило ли в нее лезть?

Здесь надо серьезно подумать.

Впрочем, намеченное не удалось. Едва светловолосого стража скрыли деревья, как скрипнула форточка, послышался глухой звук тяжелого падения и бухтение:

– Еле дождался, когда уйдет! Не с моей аллергией столько дышать лесным воздухом!

А я вот с удовольствием бы подышала подольше, если бы не жара, которую отказывались воспринимать мои внутренние датчики, настроенные на зиму, и суетливо бегающие по дому лапки животного.

– С возвращением, – войдя в дом, я плотно закрыла дверь и прошла на кухню, откуда и раздавались звуки.

А, нет.

На кухне животного не оказалось, а вот из ванной слышался всплеск и уханье. Вышел кот спустя минут десять – не раньше, чем-то ужасно довольный, сверкающей мокрой мордочкой и начищенными усами.

– Ну, – прыгнув на стул, выдвинул предложение он, – давай уже, корми меня! Показывай, как тебе меня не хватало!

Он повел носом и поторопил нерасторопную служащую, то есть меня:

– Ну чего ты? Я же слышу, что пахнет блинами! Давай, давай, шевелись. Да не стой ты! Я помню, что простокваша закончилась. Так поем. Сделаю тебе одолжение. Не пропадать же продуктам, которых у нас и без того мало!

А потом кот, видимо, почуял неладное. Или попросту прочел ответ по моим глазам, но верить в него не хотел. Не поленившись – он спустился со стула, подошел к столу, поднялся на задних лапках, приподнял крышку со сковородки и завопил:

– А-а-а-а! Женя! Нас с тобой обокрали! Караул! Как не вовремя! Мы же с голоду умираем!

Прокричавшись, кот обернулся ко мне за поддержкой и закрыл распахнутый в изумлении рот.

– Не понял, – оставив сковородку в покое, он сел на задние лапки и нервно повел хвостом по полу, – почему я переживаю один?

– А я не пойму, почему ты такой голодный, если был на охоте. Неужели в лесу нет мышей?

– Чего? – кот сплюнул брезгливо на пол, подумав, отошел на пару шагов от прежнего места и снова присел. – Какие-то у тебя безумные фантазии на мой счет. То старые бабки, то крохотные мыши! Это мелкое, слабое. Это не входит в круг моих интересов!

– А что туда входит? Сметана и простокваша?

– Да прям! – он нахохлился и развел лапками в стороны. – Но если уж говорить про охоту, то я люблю кого-нибудь помоложе и покрупнее. А иначе толку перебирать лапами? Только устанешь и все равно не наешься.

Я хмыкнула – во время разговора кот то и дело раздвигал лапки все шире и шире, как заядлый рыбак, хвастающий уловом. И вот если верить тем габаритам, что он показывал, охотиться он любил исключительно на то, что размерами с бегемота.

– Смешно тебе, – попрекнул кот и коготком почистил что-то, что застряло у него меж зубов. – А я все еще голодаю!

Отнюдь не совесть, а интерес подтолкнули меня к тому, чтобы достать из холодильника вяленое мясо.

– Фу! – поморщился кот, едва я положила его на стол. – Я это есть не могу! Оно же старое уже и воняет!

Я понюхала – мясо было вполне ничего, но животное все равно отказывалось притрагиваться к нему.

– Оно соленое! – добавились недостатки. – Нет, не могу! Ищи другой способ меня спасти! А то я уже догадался, кто все сожрал и еле держусь, чтобы не объявить охоту на наглую морду. Тьфу на него! Форму сменил, а суть та же. Ничего полезного! Лишь бы нагадить!

– Не наговаривай, – заступилась я и, достав из холодильника масло, предложила его коту. – Лойко сегодня очень помог. И форточку починил, которая у тебя заедала.

– По мне, так пусть бы и дальше болталась, чем такая расплата, – пробухтел кот, обнюхивая масло и нерешительно пробуя его на вкус.

Не зашло. Отодвинул его от себя, отвернулся к окну и вздохнул. Тяжко так, грустно.

И вот он сидит, голодный, никому не нужный. И в животе урчит. А он терпит. Потому что гордый. Потому что он выше разборок и склок! И вообще…

– Через пару часов стемнеет, – просветил меня кот. – В этих краях вообще очень быстро темно становится.

Видя, что я не понимаю, к чему он клонит, кот печально вздохнул и сказал напрямую:

– На твоем месте я бы уже пек блины для меня! А то я ведь голодный, могу с тоски уйти лечь пораньше. Ты, в отличие от меня, в темноте совершенно не видишь, а я, сонный, не захочу, чтобы меня таскали туда-сюда. Буду спать беспробудно!

Конечно, я тоже могла лечь пораньше, но спать, как назло, не хотелось, да и ответственность за животное чувствовала. Поэтому уже через двадцать минут он уплетал свеженькие оладьи, бурча, что блины лучше, потому что у них посерьезней размер.

– Я люблю крупные формы! – пыхтел он, хватая один кружок за другим.

Насытившись, замолчал.

Переведя дух, соскочил со скрипнувшего стула и заглянул в холодильник.

– Все, Женька! – кот уныло повесил уши. – Мы с тобой на мели! Страж нас разорил окончательно!

– Да уж, – встав позади него, окинула взглядом наши запасы, – надо начинать что-то думать.

– С одной стороны – да, – согласился серый обжора. – А с другой… Все равно скоро жмот этого дома объявится, и придется искать другое убежище. Ты кстати, у стража не спрашивала, где он шатается?

– Нет.

– А чем вы тогда занимались?! – резко захлопнув холодильник, кот обернулся и обвинительно ткнул в меня лапкой. – Вместо того, чтобы выудить у него жизненно необходимую информацию… ты… ты с ним! Даже представлять не хочу, что ты с ним делала!

Театрально прикрыв глаза двумя лапками, кот медленно опустил одну и поинтересовался:

– Ну? Пытать тебя, что ли? Или сама признаешься, как в то время, пока я бродил по колючему лесу с кучей рассадников аллергенов, вам было весело без меня?

– Пойдем, – рассмеявшись, поманила за собой нахаленыша, – я тебе все покажу.

– У-у, идти… – просипел кот, а потом бросил взгляд в окошко и на меня. – Тебе не кажется, что уже темнеть начинает?

Подхватив серую тушу, я чуть не уронила ее. По-моему, несмотря на бухтение и аллергию, охота была довольно успешной, потому что поправился он явно больше, чем на тарелку оладий.

– Это ты от безделья ослабела, – заметив мой взгляд, ляпнул кот.

Не изменил он своего авторитетного мнения и тогда, когда я, пыхча, вынесла его в комнату, усадила на подоконник и показала свою и стража работу. Подергав форточку, которая при прошлой попытке побега не поддавалась, а теперь открывалась легко, кот сделал замечание, что надо было успеть еще и покрасить, а то краска лущится и падает прямо ему на хвостик. А когда узнал, что страж выносил кровать и выбивал постельное и подушки, фыркнул и тоже придрался:

– А постирать? А пружины поправить – они же скрипят, небось. А у меня чуткий сон!

– Ты еще скажи, что он обязан был купить другую кровать. Спасибо на том, что сделал.

– Мелко просишь – мало получишь! Ты с меня пример бери, Женька, а то я сбегу, а ты замужем за таким жмотом быстро с лица сойдешь.

– Неужели переживать будешь?

– Ну да, – без промедления согласился он, но не дал ни секунды на умиление. – Хотя бы из-за того, что это не я тебя так довел!

Кого-то, возможно, эта наглая морда и раздражала бы, но меня исключительно веселила. Не представляю, что бы я делала здесь одна.

И потом, я ужасно не люблю в темноте находиться без света. Не по себе мне. А кот, пробухтевшись, проявлял чудеса терпения и человеколюбия. Когда я постирала простынь, наволочки и одеяла, помогал их развесить (кстати, глюк с переводчиком подтвердился, кот тоже не понимал меня, если я удалялась от дома). Проверял обстановку на улице, когда я, сняв высохшие вещи и облачившись в потертую, но чистую простынь, развешивала там же свою одежду.

Сидя на крыльце, он иногда выдавал противные звуки, которые, вероятно, отпугивали не только хищников, но и вообще все живое. Даже кузнечики стихли, хотя до этого стрекотали без умолку. Стоило коту скрыться в избушке, как кузнечики снова возобновили свой хор, а среди деревьев показались какие-то лисьи мордочки.

Повторилось все и в момент, когда вечером я забирала высохшую одежду. Он мог уже и не подвывать. Тут даже мне было немного жутковато смотреть на серый комок, который так ярко сверкал белыми глазищами.

– Все? – зевнув, поинтересовался он, встречая меня на крыльце. – Пошли уже, спать пора! Что-то я утомился сегодня. То уборка, то проверка продуктов, то стирка вот.

Махнув хвостом, кот скрылся в доме. Я уже заходила следом, когда услышала женский голос:

– Китррахтервус! Чудовище!

И другой, скрипучий, но тоже женский, который вторил ему:

– В доме нашего Айхана чудовище!

Обернувшись, никого толком не увидела – только какие-то смутные тени у кромки леса и сверкающие глаза. По их нечетному количеству узнала вчерашних гостий и, поправив простынь, которая, согласна, краше меня не делала, вздернула выше подбородок и спокойно ответила:

– Завидуйте молча.

– Чему-у? – тут же пробухтел кто-то третий недоуменно.

– Да хотя бы тому, что я спокойно вхожу и выхожу из дома, в который вы вчера ломились толпой, а войти не сумели.

Из леса послышались какие-то шорохи – напомнило суету, когда шеф был у себя, но сотрудникам не терпелось его обсудить, и они кучковались. Но результатов переговоров я ждать не стала.

Вошла в дом.

И закрыла за собой дверь.

– Молодец, – встретил мое появление хихиканьем кот. – Так им, этим кикиморам! А теперь давай, ляжем уже и подумаем заодно, что нам есть завтра.

Предложение кота было дельным.

Действительно дельным, согласна. Вот только когда мы улеглись, я на одной подушке, а он – на другой, прикрытой сверху кофточкой, чтобы помягче, кот тут же закрыл глаза и мгновенно начал посапывать.

Настолько сладко посапывать, что и будить не хотелось.

Ладно, подумала я, завтра обсудим наши проблемы. Но стоило только закрыть глаза, как в дверь настойчиво постучали и послышался голос ночного стража:

– Леди Евгения! Леди Евгения, это я, Лойко Бэрронс! Извините за беспокойство, но это срочно! Леди Евгения, я не уйду, пока вы не откроете! Это вопрос жизни и смерти!