– Вика! Я прошу тебя, ну сделай это ради меня. Я тебя потом прощу, женюсь на тебе и никогда даже тебе об этом не напомню, честно, – впервые подал голос Илья.

– Илья, ты в своем уме? За что ты еще меня прощать будешь? Я теперь сама не знаю, стоит ли выходить за тебя замуж, – она повернулась к Готовскому, и он увидел, как дрогнули ее пухлые губы, прошептав в тишину комнаты, – ладно, поехали отсюда, только, пожалуйста, быстрее.

– Поехали! – он пропустил ее вперед и вышел вслед за ней на крыльцо дома. – Моя машина вон там, черная «Ауди», – кивнул он в сторону своего внедорожника.

Они вышли вместе под дождь, холодный, мелкий, пронизывающий. Вода скапливалась в складках ее светлого плаща, стекала по плечам и лицу, смешиваясь с льющимися слезами. Вадим открыл перед ней переднюю дверь автомобиля и, пока она усаживалась, успел поставить ее сумку на заднее сиденье. Когда машина проехала вдоль улицы, девушка дала волю чувствам. Слезы текли из ее глаз потоком, она только иногда вытирала лицо тыльной стороной руки. Готовский достал из кармана своей ветровки платок и подал его девушке.

– Вас ведь Викой зовут? – спросил он. Она только утвердительно кивнула в ответ, продолжая размазывать слезы по щекам.

– Не плачь, не стоит он твоих слез. Гнилой человек. Не жалей о нем. – Он замолчал, глядя на мокрую и бликующую от света фар дорогу, которая блестящей ровной лентой послушно стелилась под колеса машины. Дождь все не прекращался.

Вика постепенно успокаивалась, все еще изредка всхлипывая и судорожно вздыхая при этом. Было два часа ночи. Машин в это время на дороге было очень мало, и уже через полчаса черная «Ауди» остановилась возле дома Готовского. Они сидели в салоне автомобиля перед домом и молчали. Потом Готовский повернулся к ней и тихо сказал:

– То, что произошло сегодня, беспрецедентно, ужасно и неприятно. Но твоего Илью надо проучить, ты согласна? Пусть прочувствует всю низость своего поступка. Неделю поживешь у меня дома. Я не насильник, не бойся, я тебя не трону, если только сама этого не захочешь, – уверенно произнес он, и губы тронула кривая ухмылка. – Дома тебе лучше не появляться. На работу тебя отвезут и привезут обратно. Пройдет неделя, вернешься к себе домой. У тебя будет время подумать спокойно обо всем, что случилось сегодня, и принять для себя верное решение.

– У меня разве есть право выбора в этой ситуации? – она повернулась и посмотрела ему в лицо.

– Конечно! Ты сейчас можешь вызвать полицию и заявить, что тебя насильно удерживают, – серьезным голосом произнес Вадим, глядя прямо перед собой в лобовое стекло автомобиля, по которому, обгоняя друг друга, стекали капли дождя.

– Ну уж нет! Пойдем домой, я хочу спать, – решительно заявила Вика и вышла из машины. – Я не люблю связываться с полицией.

– Уже приходилось общаться с полицией?

– Приходилось, но по рабочим вопросам.

Она подождала, пока Готовский поставит свою машину в гараж, и они вместе вошли в дом, аккуратно отряхиваясь от дождя. Дом, начиная с большого холла, производил впечатление выставочной экспозиции мебели. Не было никаких мелочей, которые придавали бы помещению уютный и жилой вид. Все было чисто, почти стерильно, но как-то голо и безжизненно. У Виктории мелькнула мысль, что в этом доме даже мухи должны летать в бахилах.

– Проходи, раздевайся. Давай помогу, – предложил он Вике, и она протянула ему свой совершенно мокрый плащ.

Он провел ее в гостиную, налил коньяк в хрустальные бокалы и один из них протянул Вике.

– Это твоя семья? – спросила она, показывая кивком головы на фотографию, которая стояла на столе.

– Да. Они сейчас отдыхают в Турции.

– У тебя симпатичная жена, и сыновья на нее очень похожи. Вадим, я не пью крепкие напитки, – сказала Виктория.

– Держи бокал! – скомандовал он, протягивая его девушке. – Тебе сейчас поможет снять стресс именно этот крепкий напиток. – Он помолчал, глядя на то, с какой неохотой она приняла из его рук бокал. – А почему не пьешь? Буйная становишься? – шутливо уточнил Готовский, делая большой глоток.

– Очень смешно! – обиделась Вика. – Просто мне не вкусно! Было бы вкусно, тогда, может, и пила бы. – Она медленно пила коньяк, крепко зажмурившись при этом.

Вкуса спиртного она совсем не почувствовала, но уже через пару секунд алкоголь обжег внутренности, и сжавшиеся в спазме сосуды полностью разжались. Вадим посмотрел на нее с нежностью, засмеялся и спросил:

– Как коньяк?

Виктория не ответила, а только помахала рукой, прижимая вторую руку к губам.

– Твоя комната здесь, – улыбнулся он, кивая на дверь спальни, – если что-то нужно, я буду на втором этаже. Ванная и туалет рядом с холлом. Пойдем, я тебя провожу, – он взял ее за руку и довел до двери спальни, – это гостевая спальня, белье чистое. Ты как? Успокоилась? Тебя можно оставить одну? – Увидев утвердительный кивок головой, он сдержанно пожелал: – Тогда спокойной тебе ночи и приятных снов.

– Спасибо. – Она вошла в комнату. Здесь было более уютно, чем в гостиной. Хорошая светлая мебель. Широкая кровать. Она вспомнила о том, что у нее с собой нет никаких вещей, и, выйдя из комнаты, громко крикнула: – Вадим! Можно тебя на минутку?

– Что-то случилось? – он мгновенно оказался рядом.

– Вадим! У меня нет с собой никаких вещей, спать будет холодно. Я привыкла спать в пижаме.

Он на секунду задумался:

– Моя футболка подойдет? – спросил он.

– Да, конечно! – обрадовалась Вика.

Когда он спустился к ней с футболкой в руках, Вику начал бить нервный озноб.

– Так, давай-ка быстро в горячий душ, тебе нужно согреться. Я подожду тебя. Полотенца чистые на полке. Халат на вешалке, – предупредил он.

В его глазах было беспокойство и тревога. Готовский переживал за девушку, считая себя причастным к тому, что с ней произошло. Он проводил Викторию в ванную, включил ей душ и терпеливо ждал ее минут пятнадцать под дверью, успев выкурить одну за другой пару сигарет.

Спустя несколько минут она уже лежала в постели, облачившись в его мягкую белую футболку, которая хранила запах его тела, и этот запах не показался ей чужим и неприятным, а даже напротив. Она закуталась поплотнее в одеяло, свернулась калачиком и впала в мрачные раздумья, которые почему-то не утонули в коньяке. Ей было обидно за себя. За свое теперь уже несостоявшееся замужество. Ей очень хотелось выйти замуж и приехать к родителям с мужем. Ей необходимо было доказать им, что она тоже кому-то нужна, что ее тоже можно любить, даже без ученой степени. Вика жалела себя, жалела родителей потому, что им не повезло с дочерью, которая в очередной раз не смогла оправдать их надежд. Но постепенно все ее мысли рассеялись куда-то, и она не заметила, как уснула.

Проснувшись утром и открыв глаза, она обнаружила, что хорошо выспалась, и более того – у нее было хорошее настроение. Казалось, что дождь смыл все ее неприятные воспоминания о вчерашней ночи, и теперь от них не осталось и следа. За окном был ясный день, светило солнце, легкие белые облака бесцельно плыли по небу. На душе тоже было светло и солнечно.

Она встала с постели и выглянула из комнаты. Вадима нигде не было. Отсутствие хозяина дома расстроило ее. С ним было приятно общаться, и он производил впечатление надежного человека. Кроме того, ее почему-то тянуло к нему. Что же в нем было такого притягательного? Она пока это не определила для себя. Вика приняла душ и, стоя в ванной перед большим в полный рост зеркалом, с удовольствием оглядела себя в нем. Она поворачивалась то одним боком, то другим, ни единого дефекта в фигуре не обнаружил бы даже самый предвзятый ценитель красоты. И лицо, и волосы – все вместе так и просится на обложку журнала. Мужчины всегда обращают на нее внимание. Она верила тому, что говорил ей Илья Ремизов о своих чувствах, или хотела верить в это? Но ведь он говорил о том, что любит ее без ума, что согласен ждать ответного чувства всю жизнь. Только по этой причине она и решила выйти за него замуж, ошибочно полагая при этом, что можно стать счастливой и без любви, вполне довольствуясь тем, что будут любить ее. А на самом деле все оказалось совсем не так, как она себе представляла. Выйдя из ванной в махровом белом халате, она прошлась по комнатам первого этажа и зашла на кухню. Часы на стене показывали половину двенадцатого. Хотелось что-нибудь съесть, и она открыла холодильник. По всему было видно, что хозяин не ест дома вообще. В морозилке обнаружился кусок мяса. В самом холодильнике лежала только картошка. Умирать от голода в таком молодом возрасте не хотелось, поэтому Виктория решила потрудиться на кухне. Обед был готов за рекордно короткие сроки. За это время несколько раз принимался звонить городской телефон, но девушка не стала отвечать из соображений конспирации. Потом ей в голову пришла мысль о том, что жена не будет звонить Вадиму по стационарному телефону, зная номер его мобильника, и, когда опять раздалась трель телефонного звонка, Вика быстро вымыла руки и сняла трубку, из которой раздался приятный баритон Готовского:

– Вика! Доброе утро! Как ты? Как твое настроение? – засыпал он ее вопросами.

– Привет! Вадим, все нормально, не переживай, никаких истерик больше не будет. Можно считать, что плохое настроение смыл вчерашний дождь. Правда!

– Слава Богу, что ты больше не плачешь! Вика, я еще хотел тебе сказать, что никакие плохие события в нашей жизни не вечны. Ты и сама это не хуже меня знаешь. Так всегда бывает, когда идёт дождь, ты знаешь, что он рано или поздно, но закончится. Каждый раз, когда кто-то причиняет тебе боль, ты знаешь, что рана со временем заживет. Ведь после темноты всегда появляется свет – тебе напоминает об этом каждое утро, но тем не менее часто кажется, что ночь продлится вечно. Но это не так. Ничто не длится вечно. Поэтому, если всё хорошо прямо сейчас, нужно спешить наслаждаться этим. Это не будет длиться вечно. Плохое тоже не будет длиться вечно. То, что жизнь не легка в данный момент, не означает, что ты не можешь смеяться и улыбаться. Каждое мгновение жизни даёт нам новое начало и новое окончание. Каждую секунду ты получаешь второй шанс. Просто используй его.

– Вадим, спасибо тебе за поддержку, я очень тронута. Ты где пропадаешь по утрам?

– Я на работе. Я уехал в семь утра, когда ты еще спала, а будить тебя не стал. Жалко было. Чем сейчас занимаешься?

– Сейчас? Смотрю новости по телевизору. – Она подняла взгляд на висевшую рядом панель телевизора.

– Я скоро буду. Не скучай. Пока.

– Пока!

– Вика! Вика! Подожди!

– Что-то еще? – удивилась она.

– Да! Бери трубку, пожалуйста, когда звонит телефон. Я беспокоюсь.

– Хорошо! Это все?

– Теперь все! – Она не могла видеть, а скорее почувствовала, как его губы растянулись в улыбке.

Он приехал действительно быстро. Войдя в дом, он громко крикнул с порога:

– Вика! Я дома! Быстро одевайся, сейчас поедем в один очень приличный ресторанчик, пообедаем, а то уже страшно есть хочется, а потом займемся делами.

Она вышла из кухни.

– Никуда не нужно ехать. Можешь раздеваться и мыть руки! Садись за стол, сейчас будем обедать, – спокойно сказала она и приветливо улыбнулась.

– Ничего себе! Откуда все это роскошество? – изумленно произнес Вадим.

– Это все я нашла в твоем холодильнике! – ответила, улыбаясь, Вика.

– Надо же! – удивился он. – Знаешь, я со вчерашнего вечера голодный, – с удовольствием поглощая жареное мясо и картошку со своей тарелки, говорил Вадим. – Как все вкусно! Ты хорошо готовишь! Может, ты меня так каждый день кормить будешь, всю неделю? – улыбаясь, спросил он.

– Посмотрим! – с улыбкой пообещала она. – Вот так-то жену отпускать в отпуск надолго! Был бы всегда сытый! – пошутила Вика.

– Не-а! Она все равно почти не готовила, так что никакой разницы не вижу в том, дома она или нет, – ответил он с набитым ртом. – Это домработницу отпускать в отпуск нельзя ни в коем случае! Сознаю свою оплошность. Я поступил неосмотрительно и недальновидно.

– Самокритичность, наверное, всегда была твоим коньком? – уточнила для себя Вика.

– Вика! – строго произнес он.

– Ладно-ладно, молчу! Значит, ты предлагаешь мне роль Машеньки из сказки про медведя, который говорил: «Будешь избу мести, кашу варить, меня кашей кормить, а захочешь уйти, поймаю и съем!»

– Ну это уж ты круто взяла! Ролевые игры не мой конек, – доверительно сообщил он и довольно ухмыльнулся. – Положи мне, пожалуйста, еще мяса, – попросил он, подавая ей пустую тарелку.

– С удовольствием положу. Кушай на здоровье! – сказала Виктория.

После обеда они сидели за столом, пили кофе и разговаривали. Спешить было некуда, и можно было расслабиться. Приятно было сознавать, что впереди свободный вечер выходного дня и целое воскресенье. Можно без зазрения совести до глубокой ночи просидеть у телевизора, а можно с книгой в руках. Делай что хочешь! А сколько времени можно провести вдвоем!

– Расскажи мне о себе, – попросил Готовский.

– Зачем тебе это? Ведь наше знакомство будет длиться всего лишь неделю, – удивилась Вика.

– Кто знает, что будет впереди? Мне интересно. Хочу знать о тебе все. А разве тебе не интересно узнать все обо мне? – Он поднялся со своего места и встал под вытяжкой у плиты.

Закуривая сигарету, он щелкнул кнопкой, включая прибор. Сделав глубокую затяжку, Вадим выпустил изо рта колечко дыма.

– Мне очень интересно узнать о тебе что-нибудь, но разве ты захочешь о себе что-то рассказывать незнакомому человеку? – она с невинным любопытством посмотрела на него.

– А почему нет? – он пожал плечами, в очередной раз затягиваясь сигаретой. – Расскажу! Только потом, сейчас сделаем кое-какие дела, а потом расскажу. Давай одевайся и поехали. Пойду пока выгоню машину из гаража. – Он вышел из столовой. – Вика! Ключи от дома на тумбочке, – донеслось уже из прихожей.

Виктория быстро оделась и вышла вслед за ним на улицу. Погода была ясная, солнечная и если бы не холодный ветер, то вполне могла бы сойти за летнюю. Вадим не торопясь вышел из машины, открыл перед Викой дверь и спросил, улыбаясь:

– Ты дом закрыла?

– Конечно! – она подошла к машине и села рядом с ним. – А куда мы едем? – спросила она, усаживаясь поудобнее.

– Пижаму тебе новую будем покупать, – опять с улыбкой на лице ответил Готовский.

– Не нужно! Давай лучше заедем за моей пижамой, я к ней уже привыкла.

– Пустое. Может, и привыкать к новой не нужно будет, – проговорил он с улыбкой и задумчиво посмотрел на нее.

– Вадим! Послушай, мне не нужно…

– И перестань со мной спорить! – решительно оборвал он ее.

Виктория откинулась на спинку сиденья и не сказала больше ни слова за все время поездки. Они приехали в гипермаркет, что находился по Югорскому тракту, где долго ходили по бутикам с одеждой, обувью, бельем и вышли оттуда почти через два часа. Виктория шла рядом с ним расстроенная и почти не разговаривала, лишь односложно отвечая на его вопросы. Ни одна покупка с ней не обсуждалась. Она мерила, а он смотрел, одобрял и оплачивал. Когда сели в машину, она тихо, но твердо сказала:

– Вадим, давай договоримся с тобой, – спокойно, но твердо произнесла девушка. – Такой поход в магазин был в первый и последний раз.

Ее серо-зеленые глаза ясно говорили ему о том, что она сердится.

– Ты не рада покупкам? Все вещи, которые мы купили, красивые и дорогие. Я старался, я хотел сделать для тебя что-нибудь приятное. Вика! Ты что, обиделась на меня за это? – спросил он, удивляясь ее реакции. – Обычно женщинам нравятся подарки! – произнес он неуверенно. – Разве с тобой не так?

– У меня нет опыта получения таких дорогих подарков. Ты заплатил за все бешеные деньги! Я считаю, что такие дорогие подарки женщина может получать либо от мужа, либо от любовника, но уж никак не от случайного знакомого. – сказала Виктория обиженным голосом и демонстративно отвернулась к окну.

– Так в чем же дело? – растерянно произнес он. – У тебя есть возможность исправить эту ситуацию.

– Что ты хочешь этим сказать? – Вика поспешно повернулась и удивленно посмотрела на него, но ее вопрос остался без ответа.

Он вставил ключи в замок зажигания, мотор мягко заурчал, машина выехала с платной стоянки и плавно покатила по направлению к перекрестку.

– Вика, ну не дуйся на меня, пожалуйста, – произнес он через какое-то время и, не дождавшись на свою реплику ответа, замолчал. – Хорошо, можешь считать это моей прихотью. Я это сделал, потому что я этого хочу.

– Вот-вот! Счастье мужчины называется – хочу. Эти слова, сказанные Ницше, для тебя подходят прямо-таки идеально.

– Что? – шутя возмутился Готовский. – А что же он про счастье женщин тогда говорил, а?

– Неважно, – пробормотала Вика и повернулась к окну, почти касаясь его виском.

– Как это неважно? Давай выясним все до конца.

– Счастье женщины, – она помолчала, а потом продолжила более тихим голосом, – состоит из того, что хочет он. – Она посмотрела на него серьезно и пристально, старательно сжимая губы, чтобы они не расползлись в улыбку.

– Вот видишь! – рассмеялся Готовский. – Будем считать, что мы с Ницше союзники в какой-то мере. Ладно, у меня есть для тебя интересное предложение. Поехали, выпьем где-нибудь кофе – нам с тобой действительно требуется хотя бы небольшой отдых после похода в магазин.

– Я согласна на кофе, поехали. Но только на кофе!

Кофе они пили в небольшом уютном ресторанчике, который располагался на территории архитектурного памятника – этакого небольшого островка старого города, представленного деревянной часовней и несколькими старинными бревенчатыми домами, построенными без помощи какой-либо техники и инструментов, вручную. Вика заказала себе кофе по-венски, с огромной шапкой взбитых сливок, а Вадим пил черный кофе, да еще без сахара. Виктория с удовольствием пила свой кофе, глядя через окно на улицу. Мимо кафе неторопливо прогуливались люди, и она рассеянно наблюдала за ними, изредка провожая их взглядом. Она почувствовала на себе внимательный взгляд Вадима и повернулась к нему.

– Все еще сердишься на меня?

– Нет. Не сержусь, – она подняла на него глаза от чашки, которую крутила в руках. – Но это не потому, что я передумала. Просто не могу долго сердиться. – Она увидела веселые искорки в его глазах и тоже улыбнулась. – Можно тебя спросить, Вадим? Ты жене тоже вот так все покупаешь?

– Как «так»? – недовольно переспросил он, и веселые искорки моментально улетучились из его глаз.

– Собственноручно, не спрашивая, нужно ей это или нет? Или ты всегда знаешь, чего она хочет?

– Нет! Мне только этого не хватало, – он моментально начал сердиться. – Я даже понятия не имею, чего именно она хочет и что вообще имеется в ее гардеробе. Вместе мы мало куда ходим. Отдыхаем всегда в разное время. На работу я ухожу, когда она спит, а с работы я всегда поздно возвращаюсь. Хотя карту ее я регулярно пополняю. Надеюсь, я ответил на твой вопрос? – он нахмурился, рассеянно глядя по сторонам.

– Более чем! Прости! Я совсем не хотела тебя обидеть. – Она увидела, как по его лицу метнулась тень и быстро исчезла, а его настроение резко сменилось с недовольного на более благодушное, но тем не менее он все еще продолжал хмуриться и молчать.

Девушка уже сожалела о сказанном, но слово, как говорится в пословице, не воробей, вылетит – не поймаешь. Вика решила сменить тему разговора, чтобы не нервировать Готовского и хоть как-то попытаться его успокоить. – Вадим, сегодня выходной, а ты уехал на работу в семь утра. Где ты работаешь?

– Трест «Северавтодор», – последовал его лаконичный ответ.

– Еще вопрос можно? – осторожно промолвила она.

– Можно! – он ухмыльнулся.

– Кем ты работаешь в тресте?

– Я главный инженер треста. – Его глаза постепенно оттаяли и сейчас снова лучились веселыми искорками.

– Понятно! Значит, у тебя привилегии не только в зарплате, но и в ответственности. И работа с ненормированным рабочим днем.