***

Если не считать того, что дома Женька получила от мамы полотенцем пониже спины, Самойловы встретили их довольно дружелюбно. Антон ворошил палкой угли в мангале, а отец нанизывал мясо на шампуры. В то время как девчонки взялись помогать накрывать на стол в зелёной беседке, Денис присоединился к мужской половине семейства. Он быстро нашёл общий язык с мальчиком и так же, как и Ксения некоторое время назад, испытал некое благоговение перед старшим Самойловым.

Приятно жмурясь в лучах вечернего солнышка, Денис переворачивал мясо на огне, когда увидел, что Женя разглядывает что-то в траве. Она присела на корточки и склонила голову набок. Парень вытянул шею.

Да это же паутинка!.. Только не та лёгкая паучья сеть, которую колышет ветер, а целый моток паутины, похожий на сахарную вату. В её густых переплетениях сверкали дождевые капли и бился кто-то живой. Девушка протянула руку и выпутала из белого плена бабочку с красно-коричневыми крыльями, подняла её над собой и посадила на цветок. Насекомое хлопнуло крылышками, но не взлетело.

Девушка провела над ним ладошкой, словно погладила. И бабочка неожиданно оторвалась от цветка. Покружила над ним и, поднимаясь всё выше, скрылась в листве растущего за забором клёна.

Что-то зашипело, и Денис поймал себя на том, что у него открыт рот. Опустил глаза и увидел, как брызгает на мясо из бутылки Антон. Мальчишка молча ухмылялся, и Варламов почувствовал, как щёки его наливаются краской.

Положение спасла Ксенька, которая загорланила из беседки:

– Антон! Ты обещал нарвать зелень!

– Блин, точно! – вспомнил пацан и, сунув бутылку Денису, бросился выполнять обещание.

Парень вытер пот со лба и снова принялся крутить шампуры. Ещё пару минут повертев мясо над огнём, Денис аккуратно подхватил несколько шампуров в одну руку и неторопливо пошёл в сторону беседки. Мясное великолепие сложили на большое общее блюдо и стали устраиваться за столом.

Ксения потянула дядю за штанину и усадила рядом с собой:

– Здесь здорово, правда?! – и, не дав ответить на вопрос, принялась накладывать ему мясо в тарелку. – Ешь скорее, а то ты давно уже обедал…

Дениса не надо было уговаривать. Но как только он укусил хороший сочный кусочек, в его кармане заиграл телефон. Тут же оживилась и Женина трубка. И оба они недоумённо посмотрели друг на друга. И только Ксенька знала, кто им обоим звонит.

– Давай сюда! – требовательно протянула руку Жене, и та без сопротивления отдала ей мобильный. – А теперь ты!.. – и вырвала трубку у Дениса. – Всё! Вам больше никто не мешает!

– Иван? – Женина мама не утерпела полюбопытствовать. И, отметив, что дочка не дёргается при упоминании этого имени, успокоилась и заняла за столом последнее свободное место. – Давайте отметим знакомство?.. Пиво? Водочка?

– Крепче вина ничего не пью, – замотал головой Денис и тут же пояснил: – Сильно отравился в студенчестве.

– Выпил две рюмки водки и загремел в реанимацию, – подтвердила Ксения. – Зато бабушка с дедом помирились. Хотя она его потом долго пилила, что не уследил за тобой.

Парень кивнул, соглашаясь:

– Да, было такое, – и вслед за Андреем Самойловым поднял наполненный стакан с пивом.

Девчонки и Женина мама Света присоединились к мужчинам. Не налили только Антону – ему всего пятнадцать. Да и не горит он желанием запивать шашлык спиртными напитками, у него вон томатный сок есть.

– Как тебе у нас в Северном? – поинтересовалась Светлана, на которую и была похожа дочь. – Ксюше понравилось. Обещает приехать ещё раз.

– В основном, всё видел из окошка, – виновато улыбнулся тот. – Прогуляться сегодня только по центру успел.

– А больше тут и смотреть не на что, – заметил мальчишка ехидно и зажмурился, когда сестра показала ему вилку, якобы собираясь его уколоть.

– Как же ты попал в начальники? – вопросительно изогнула брови Светлана.

Проглотив пережёванный кусок, Денис поймал себя на дурацкой мысли: так, наверно, ведут себя все будущие тёщи… Перевёл взгляд на Женю, которая, подперев ладошкой щёку, возила по тарелке куском свинины, наколотым на вилку. Затем отпил глоток пива и выдохнул:

– Занимался спортом в университете, брал на себя организацию соревнований. И в спорткомитет пришёл как организатор – сначала на городском уровне, потом пригласили в областной. Полтора года назад глава ушёл на пенсию, а новым стал его заместитель. Вот он-то меня и назначил на свою прежнюю должность.

– Мам, давай не будем о работе, – взглянула на женщину дочка. – Для нас с Ксенькой это сейчас больная тема. Дайте нам подышать спокойно до конца недели, – улыбнулась.

– Да! – кивнула подруга. – Мы приехали сюда дышать свежим воздухом и лопать витамины! – Ксения уцепила зубками зажаристый бочок свиного лакомства.

– Ну-ну, – смешливо посмотрел на неё дядя. – И минералы…

– Да ну тебя! – пихнула его в плечо. – Ешь давай, не хлопай ушами! А потом Женька ещё раз покажет нам посёлок…

***

Он медленно брёл по тротуару, пиная ногой камешки и сунув руки в карманы. Солнце почти уже село и касалось лучами макушек деревьев. Улыбался свои мыслям и всё больше не хотел, чтобы этот вечер заканчивался.

Ксюшка плелась где-то позади, на ходу переписываясь с кем-то по интернету. Иногда вклинивалась в их молчание, разрывая невидимую связь между ними. И смеялась. И отвлекала от созерцания.

Она шла рядом в своём вчерашнем жёлтом платьице и, вытянув ладошку, задевала высокие голубые головки цикория, который рос вдоль дороги в невыкошенной траве. Закатное солнце блестело в её волосах и, протянув к ней лучики, нежно гладило мохнатые ресницы. Она улыбалась и, казалось, была умиротворённо спокойной.

Ксенька отобрала у них телефоны и выключила звук, словно делая это специально. И, кажется, теперь пыталась заставить их заговорить. И их молчание действительно казалось странным, так что Денису всё-таки пришлось его нарушить.

– О чём думаешь? – и поймал на себе её светлый взгляд.

– Так, – пожала плечиком, выдавая себя румянцем. – О том, что лето. И я его очень люблю. И траву. И солнце. И ромашки. И никуда не спешить… Ты любишь лето?

Вот! Стоило задать всего один вопрос, а её глаза уже сверкают, и она выдаёт ему свой сокровенный секрет. Любить лето – ну, и что такого?! А глаза её блестят от волнения. И столько сумасшедших слов крутится в его голове. И они не желают складываться в предложения. И тогда он смеётся:

– Теперь – да. Теперь я люблю лето!

– А раньше? – она улыбается и смотрит на него.

– Раньше?.. Ну, трава, – поджал нижнюю губу. – Ну, солнце… А теперь, – меняет интонацию и произносит бережно и почти напевно: – Трава-а… Со-олнце… – и артистично смотрит в сторону светила.

– И давно? – она возвращает его взгляд к себе, широко раскрывает ресницы и видит его непонимание.

– Что? – вскидывает брови вверх.

– Давно ты любишь лето? – смеётся она и отводит глаза, чтобы видеть, как ветерок шевелит незамысловатые цветки цикория на длинных тонких ножках.

– Уже два дня, – улыбаясь, он запрокидывает голову назад и мотает ею, стряхивая непонятное наваждение.

Что ж такое это? Они всего друг другу несколько слов сказали, а он уже представляет, какими красивыми у них получатся дети!

Что-то похожее было уже с ним однажды в прошлой жизни. И опять задёргалось это что-то внутри, зашевелилось, словно пробуждаясь от долгого сна, поднимает голову и протирает сонные глазки.

– Лето – это чудо какое-то, – она разводит руками. – Летом столько всего происходит. И мы такие настоящие становимся летом. Ведём себя непринуждённо, открываемся для других.

– Как ты передо мной сейчас? – смотрит на неё с улыбкой.

Она убирает со щёчки завернувшуюся прядь волос и одаривает его внушительным взглядом.

– А я всегда такая! – и заскакивает на высокий бордюр. Расставляет руки в стороны, чтобы не потерять равновесие. И он подставляет ей ладонь.

– Я тебе даже завидую. Я другой.

– Я знаю, – она накрывает его большую тёплую руку своей миниатюрной ладошкой.

– Почему? – он неторопливо ведёт её вперёд, наблюдая за тем, как она переставляет ступни.

– Почему я знаю? Или почему ты другой? – смеётся тихонько, сжимая его жёсткие пальцы.

Он качает головой из стороны в сторону, давая понять, что ему интересно услышать ответы на оба вопроса. Не исключено, что он всего один.

– Ладно-ладно, – она теряет контроль над равновесием и слегка наклоняется к его плечу. Снова выпрямляется. – Просто ты ответственный. У тебя куча забот. Рано стал взрослым… Я не представляла даже, что Ксенькин дядя настолько молод!

– Да? – ухмыляется. – И каким же ты меня представляла? Расскажешь?

– Нууу… – она смущается, а потом поднимает на него глаза. – Таким хмурым дядькой с большими залысинами минимум лет сорока.

Денис давится смешком и кашляет:

– И как? Оправдал я твои ожидания?

– Неее… – мотает головой.

Бордюр заканчивается, и девочка соскакивает на землю. Её ладошка аккуратно выскальзывает из его руки и, как ему кажется, неохотно. Но теперь она уже идёт совсем рядом, нарушает своё личное пространство. Доверяет?..

Он снова прячет руки в карманы. Улыбается и не в силах сдержать эту дурацкую улыбку. И это непонятное что-то внутри него уже совсем пробудилось, свесило ножки с кровати, потягивается и хрустит затёкшими косточками.

– Ммм, – звучит совсем рядом и слышится Ксюшин смех. Она вклинивается между ними и берёт их обоих под руки. – Знаете, последний раз я выбиралась из города года четыре назад. Ну, если не считать наших с тобой поездок к родственникам на кладбище.

Денис прицокнул языком. Бывает же она бестактной! И умеет иногда всё испортить.

– Я так рада, что ты меня вытащила сюда, наконец-то! Вот ещё бы в речке искупаться… Я не уеду отсюда, пока не искупаюсь, поняла?!

– Ты теперь ищешь повод, чтобы подольше не выполнять своё обещание?! – подколола её подруга.

– Ну, – она попыталась схитрить и увильнуть от ответа.

– Ага, – Денис догадался, какое обещание имеет в виду Женя. И, усмехнувшись, добавил: – Он тебе не простит, если ты его обманешь…

– Хватит сватать мне его опять! – фыркнула и пихнула его в бок.

– Да нужны вы мне оба! – отмахнулся от неё. – Я просто к тому, что обещания надо выполнять.

Племянница насупилась, но тут же отошла от этой мелкой обиды. В её сумочке снова заплясали на вибрации два телефона одновременно. Девушка лишь удивлялась, как синхронно делают это Иван и Кристина. Словно сговорились. Словно чувствуют что-то неладное.

Неожиданно она остановилась и выдохнула:

– Так! У меня болит живот. Я домой. Телефоны верну, когда придёте! – и, не дожидаясь ответа, развернулась и почти побежала обратно.

Женя удивлённо посмотрела ей вслед:

– Эй!

Денис прикусывает нижнюю губу, готовый рассмеяться. Рот его растянут до ушей. А Женя переминается с ноги на ногу смущённо:

– Вот коза!

– Пошли, покажешь ваш парк, – чтобы снять напряжение, он поворачивается в сторону большого зелёного массива и начинает движение.

Спустя мгновение она уже топает рядом:

– С тобой она тоже такая?

– Как видишь, – кивнул. – Я – жертва всех её экспериментов. И она – единственная, кому позволено надо мной их ставить!

– Ты предупреждаешь? – изгибает вопросительно левую бровку, вызывая его на откровение.

– Нет. Я допускаю… что это будет позволено кому-то ещё.

Он лукавит. Нет, это уже случилось. Непонятное что-то внутри него уже раскачалось, хлебнуло бодрящего напитка и ждёт начала приключений. Он готов впустить её в свою жизнь.