Цитаты из книг автора «Наталья Кочетова»

Он чуть не задушил ее, сделал ей больно, а что она? Только пыхтела и толкалась. Да ошалело хлопала ресницами. А потом и вовсе расслабилась, едва поняла кто перед ней. Едва поняла, что истинной угрозы для жизни нет. Это просто Игорь. Просто Игорь. И когда это он стал просто Игорем? Непростительная ошибка. Он враг. Чужак. Озлобленный хищник, который питается лишь ее кровью. Даже глаза у него хищные. Волчьи. И какие-то странно-магнетические. От его взгляда, обычно колючего и неприветливого, сегодня веяло чем-то другим. Чем-то диким и мощным, с чем Кира еще не была знакома. Но это «что-то» рассылало тысячи мурашек по ее коже. Тело вибрировало и странным образом отзывалось на его грубые прикосновения. На его поцелуй… Который почему-то заставил ноги подкоситься, а сердце замереть. Господи, почему она так отреагировала? Так неправильно. Критически неверно.

Ее запах буквально впивается в легкие и окончательно отключает разум. Это конец. Легкое, почти незаметное касание его губ к ее плотно сжатым губам. Кончик языка все-таки скользит по ее нижней губе, получая желаемое. Сводя с ума. Судорожный вдох, и полные губы раскрываются. Игорь задыхается. Не верит. Девушка отвечает на его поцелуй. Она отвечает! Робко, практически неощутимо тянется к нему губами. Неосознанно прижимается к нему грудью. И Игорь чувствует, как тысячи иголок электрического тока бросаются протыкать его внутренности. Осмелев, парень усиливает натиск, углубляя поцелуй, когда… Вдруг. Густое звенящее пространство между ними разрезает громкое пиликанье открываемой магнитной двери подъезда. Словно опомнившись, Игорь молниеносно отскакивает от девушки и та, лишившись опоры, едва не падает на землю. Из подъезда выходит пожилой мужчина и, без интереса взглянув на странную пару, убирается по своим делам. Девушка поднимает взгляд на Игоря и ошарашенно смотрит широко открытыми глазами. Не понимает, что это было. Игорь и сам не понимает. Лишь слышит, как что-то внутри трещит и осыпается от ужаса. Это его здравомыслие. Все. Привет. Он ее поцеловал. Ее! Почему? Почему он это сделал? Почему он этого хотел?

Уже засыпая, балансируя где-то на грани между сном и реальностью, Кира замечает, что с нетерпением ждет его следующего шага. С любопытством ждет его новой мести за сломанный телефон и унизительный удар в пах.

Толпа притихла. Странно, что ни один из этих праведников не бросился ей на помощь. Все стояли и тупо смотрели, как сидящая на земле девчонка прижимает к груди правую руку. Игорь пялился на её ссутулившуюся спину, не в силах разобрать, дать название чувствам, бурлящим в его душе. Громкий всхлип. Сердце пропустило удар. Что за?.. Она плачет? Нет. Она не плачет! Игорь почувствовал легкий приступ необъяснимой паники. Не может она плакать. Она же боец, не какая-то там неженка. Он видел ее тренировки, падения, удары. Она бы не стала реветь из-за такого пустяка, как… Вдруг девушка повернула к нему голову. Медленно поднялась с земли. Встала прямо напротив, в полуметре. Девчонка подняла на него глаза полные слез. В груди неприятно заныло. Слезы. Проклятые слезы. Из-за него. Он всем причиняет боль. Всю свою жизнь. Как же он это ненавидит.

И что в итоге? Испытывает ли он удовлетворение? Об этом и речи не шло. Внутри запутывался все сильнее клубок из непонятных, но поистине неприятных чувств. В памяти всплыл образ задыхающейся валяющейся на полу тренировочного зала девушки. Крик, пропитанный острой болью, прозвучавший секунду назад, наслоился на этот образ и врезался в его сознание ударом кувалды, заставил Игоря отступить.

И вот, не в силах более терпеть, когда боль достигла пика, девчонка громко и протяжно вскрикнула, почти взвыла. Ее крик утонул в гуле голосов толпы, которые то и дело закликали его остановиться. Ему не было дела до толпы. Но звук ее крика резанул по сердцу. Задел какие-то струны в его душе, казалось, уже заиндевевшие. Звук ее крика на секунду привел Игоря в себя, заставил выпустить руку, понять, что зашел слишком далеко. Сделал ей слишком больно. Но он ведь этого и хотел?

Удовлетворение, сквозившее из-под полуопущенных век. Величие. Власть. Сила. А после – растерянность. И еще… совсем неожиданно. Странный блеск в глазах. Расширенные зрачки и… голодный взгляд, облизывающий ее тело. Почему он так смотрел? Он не имел права так смотреть на нее. Не теперь… когда между ними огромное море из ненависти, злости и жажды отомстить. Это неправильно. Это что-то совсем другое. То, чего между ними еще не было. И никогда не должно было быть. Ей это не нужно. Ей не нужны такие взгляды. Это только все усложняло. Путало. Не давало возможности предугадать его намерения. Мешало трезво оценивать действительность. Мешало уверенно стоять на ногах, под его пронзительным взглядом. Просачивалось внутрь, больно царапало о толстую броню из хладнокровного безразличия к нему и уверенной отстранённости, что она выстроила вокруг своего сердца. Он не сможет снова нарушить ее покой. Ее нелепое желание ему понравится, ее обида, боль, страх – все это в прошлом. Она его не боится. Не хочет больше ничего доказывать ему. Тем более не хочет его заинтересованности. Не хочет. Нет.

Игорь смотрит на друга напряженно, нахмурившись, так словно и сам его побаивается, или ему не плевать на то, что тот собирается сделать.

Игорь сглатывает. Глаза сами опускаются вниз, исследуют ее обнаженное тело, отмечая все округлости и изгибы. Затем возвращаются к ее глазам и натыкаются на дышащий яростью взгляд. Горячий взгляд. Обжигающий… Притягивающий. Проникающий в его мозг и вытягивающий из него остатки здравомыслия. Так не должно было быть. Она не должна была быть такой. Такой… до неприличия сексуальной. В его планах она должна была выглядеть униженной, оскорбленной, заливающейся слезами. Но не такой. Не ТАКОЙ. Гордой. Уверенной в себе. Привлекательной. Игорь снова сглатывает. Чувствует, как по спине бегут мурашки. Дыхание ускоряется. По телу разливается несвоевременный, абсолютно неуместный жар. Судя по всему, кровь от мозга отхлынула куда-то вниз, поскольку происходящее воспринимается им словно сквозь пелену.

Он не рассчитал силу. Но это все она. Подбила его, бросила вызов, заставила защищаться. Она первая. Игорю становится самому от себя противно. Эти оправдания годятся разве что для детского сада.