– Господи, Алиса, ну что нельзя было спокойно, выспаться, позавтракать, а потом куда-то ехать. Ты же знаешь, я невыспанная очень неприятный человек.

– Ты меня можешь еще чем-то удивить? Я теперь, наверное, никакой человеческой подлости не буду удивляться, получила прививку на всю оставшуюся жизнь.

Регина вскочила с постели и обняла подругу.

– Алиса, поверь мне, это я тебе говорю ясновидящая Регина. Ты будешь очень счастлива. Ты найдешь своего человека и родишь ему сына.

– Да, мы будем жить долго и счастливо и умрем в один день.

– Именно так. Теперь о деле. Я готова ехать с тобой, только не насовсем. Мне через несколько дней надо быть здесь, у меня есть важные незавершенные дела.

– Вот и отлично. Собирайся. Если нужно, заедем к тебе, возьмешь смену одежды и белья. Я, конечно, тоже не планирую уезжать навсегда. У меня здесь тоже есть еще обязанности и дела. Так, развеемся, посмотрим, на этот таинственный Снежен, и вернемся.

Алиса перед уходом положила на тумбочку в прихожей свой сотовый телефон.

– Вот обрываю связующую нить со всем, надоевшим и ненужным.

– А как же ты будешь без связи.

– А зачем она мне? Ты со мной. Родителям с твоего телефона позвоню, чтобы не волновались, на фирме все инструкции имеются, справятся и без меня, а больше мне никто не нужен.

– А жучара? Он же обещался сегодня приехать.

– Агаларову я уже написала письмо на электронную почту. Поблагодарила его за участие и помощь и сообщила, что вынуждена уехать из Москвы на несколько дней.

Выехать удалось только ближе к полудню, с утра неожиданно пришлось утрясать кое-какие рабочие моменты, потом нужно было заехать к Регине за вещами. Утомительно долго они толкались на выезде из Москвы, трасса была забита,– И куда они все едут,– вслух недоумевала Регина.

– Когда сидишь в городе, то, кажется, все сидят, когда едешь, то, кажется, все едут Вон, смотри, сколько людей сорвалось со своих мест.

Но чем дальше от Москвы, тем просторнее и безлюднее становилась дорога. Она неслась им навстречу блестящей серой лентой. За окном разворачивались то плоские бескрайние поля, то перелески и рощи. Поля были черными, убранными к зиме, леса, освободившиеся от листвы, просвечивали насквозь. Мелькали темные от дождя стволы. Только хвоя сохранила плохо проявленный зеленый цвет. Это ритмичное чередование открытых участков и подступающих к дороге стеной деревьев, несло какой-то неразгаданный ритм.

– Может в этом ритме есть какой-то тайный смысл. Если записать эти чередования бинарным кодом, то возможно получится текст или даже музыка.

Эти размышления успокаивали, мягкое шуршание шин, легкий ветерок и меняющиеся и втягивающее их в себя пространство как-то отвлекло от непреходящей боли, которая раздирала ее существо. Но чем дольше они ехали, тем заметнее боль тупела и оседала просто небольшим физическим дискомфортом в области солнечного сплетения.

Регина, чувствуя состояние подруги, почти все время молчала или болтала о каких-то пустяках. Она знала, что Алиса сама заговорит о том, что произошло, когда сможет об этом говорить, а сейчас ее лучше не трогать. Регина даже села не рядом с ней на переднее сидение, а забилась в угол заднего. Алисе было видно в зеркале ее застывшее лицо, с тревожным и вопрошающим взглядом.

То, что подруга не отвлекала ее разговорами, дало возможность Алисе попытаться как-то осмыслить все происшедшее. Кроме боли, обиды, злости и недоумения, какое-то слово настойчиво пробивалось на передний план ее сознания. Она никак не могла его уловить. И наконец, она явно его услышала – ОДИНОЧЕСТВО. Да отныне это ее удел. За время совместной жизни с Валерием она так привыкла думать о них двоих, в любом, большом и малом деле, то теперь она остро осознала, что слово МЫ в отношении его она больше никогда не скажет. Другого человека, который занимал бы столько места в ее жизни как он, у Алисы не было. Была Регина, были родители, но они не давали ей того чувства слияния с другой человеческой сущностью как муж. А сейчас его для нее уже нет, и она навсегда теперь одна.

Эта мысль неожиданно пробила брешь в ее оцепенении, которое до сих пор не давало ей эмоционального выхода. Она почувствовала, как горячие слезы полились из глаз. Они были такими обильными, что она почти не видела дорогу. Пришлось съехать на обочину. Алиса сидела за рулем и отчаянно плакала. Рыдания сотрясали ее хрупкие плечи. Регина пересела к ней поближе и нежно гладила ее по спине приговаривая,– Поплачь, поплачь, маленькая. Вот увидишь, проплачешься, станет легче.

Выплакавшись, и успокоившись, Алиса была так обессилена, что поняла, что не сможет сегодня быть за рулем. Тем более надвигалась ночь, и начался сильный дождь. Они заехали в какой-то ближайший городок, она даже названия его не запомнила. В центральной гостинице были свободные места. Они заняли просторный двухместный номер и рано улеглись спать. Алиса была как в тумане. На другой день в дороге она пыталась вспомнить, где они ночевали, но в памяти остался только запах моющих средств, которым был пропитан их номер и обилие на стенах репродукций Шишкина и Левитана в тяжелых позолоченных рамах.

После ночного обильного дождя, небо очистилось и выглянуло солнце. Все вокруг затрепетало и заискрилось, блестела дорога. Поля и перелески вновь обрели яркие краски. Неожиданно за поворотом блеснула излучина реки, и открылся такой вид, что обе женщины ахнули. На высоком берегу реки располагался храм с золотыми куполами, за ним церквушки поменьше с голубыми и зелеными маковками, какие-то строения. Все это было опоясано высокой каменной стеной, извилистой змей, сбегающей прямо к берегу реки. Позади дымчатой стеной стоял лес. Противоположенный пологий берег был застроен невысокими домами. Хаотичное нагромождение разных по цвету и форме крыш сливалось в пеструю мозаику. Кое-где из труб вился дымок. От всей картины веяло таким трогательным уютом и еще чем-то милым, но давно забытым, что невольно в сладкой тоске сжималось сердце.

– А ты знаешь,– проговорила Алиса,– кажется, мы приехали, вот он, Снежен.

Они съехали с трассы, которая огибала город, на проселочную дорогу. Городок был очень мал, его можно было объехать из одного конца в другой не более, чем за полчаса. Главная улица хоть и была потрепанной, с выщербленной, в заплатках и рытвинах дорогой, но все-таки были видны попытки приукраситься, замаскировать изъяны яркими рекламными щитами и вывесками с броскими названиями. Вывески занимали большую часть фасадов маленьких покосившихся домов, и претендовали на величие, например, «империя Обуви», или « Бар Монте-Карло».

– Смотри, как у них все по-взрослому,– смеясь, сказала Алиса.

Она выглядела намного лучше, чем вчера, казалась спокойной и веселой.

Они, наконец, нашли гостиницу, двухэтажное здание, украшенное витиеватой лепниной под романтическим названием «Виктория»

Девушка администратор с сонным непроницаемым лицом, вначале долго изучала их паспорта, потом выдавила из себя,– Сейчас у нас мертвый сезон номеров свободных много, но после вчерашнего дождя протекла крыша и в номерах сейчас жить будет не особенно комфортно, сыро и очень сильно пахнет плесенью.

– Так, что, вы нам предлагаете обратиться в другой отель?

– Других у нас нет, только за городом в санатории можно остановиться, не знаю, будет ли вам удобно.

– А еще какие-нибудь варианты есть, не ночевать же нам на улице?

–Теть Кать,– девушка неожиданно закричала зычным голосом.

Из-за ее спины появилась небольшого роста пожилая женщина и приветливо улыбнулась приезжим.

– Теть Кать, вот гости из Москвы, приютишь у себя?

– А вам, на сколько дней? – спросила она не переставая улыбаться.

– Не знаем, как получится, два, может три.

– Живите сколько хотите. У меня целый этаж свободен. Пойдемте, покажу, если не понравится, извиняйте.

Гостьи несколько озадаченные пошли за тетей Катей. Идти пришлось не долго, они перешли дорогу, и зашли в дом напротив гостиницы. Было видно, что дом старинный и второй этаж надстраивался позже. Крашеные полы блестели, отливая медовыми оттенками, комнаты были небольшие, но светлые с большим количеством каких-то старомодных украшений, множеством вышитых салфеточек, фарфоровых статуэток, цветов в массивных горшках. Было очень чисто и очень уютно.

Тетя Катя привела их в просторную светлую комнату на втором этаже, обставленную уже современной мебелью, со шкафом купе и большими кроватями.

– Вот комната самая просторная из всех, только извиняюсь, туалет с ванной на первом этаже.

– А скажите, это очень старый дом, сколько ему лет?– спросила Алиса, она не переставала улыбаться.

– Ой, не знаю точно, по преданию на месте этого дома стоял деревянный, но он сгорел. А мой прапрадед построил каменный. Это родовое гнездо купцов Квасниковых. Они в этом городе были уважаемыми людьми. Мне дом по наследству перешел. Дочки у меня в Москве живут, зовут к себе, но я, ни за что этот дом не брошу. Вот на внуков рассчитываю. Может они захотят сюда переехать и жить в этом доме

– Это вряд ли,– с грустью подумала Алиса.

– А вы к нам по делам или так, посмотреть достопримечательности?– спросила тетя Катя.

– Просто так.– Ответила Алиса.

– А скажите,– наконец, в разговор вступила Регина,– Здесь есть на что посмотреть?

– А как же,– воодушевилась тетя Катя.

– У нас здесь очень древние храмы, Успенский собор, что на том берегу реки тринадцатого века. При Успенском соборе мужской Свято-Успенский монастырь. Там сохранилась древнейшая на Руси библиотека. А во время воскресных служб и по праздникам поет хор монастыря. Если бы вы знали, что это за пение, сердце останавливается. Их послушать приезжают издалека, из Москвы, Питера, и даже из-за границы.

– Есть еще краеведческий музей, – продолжала она,– музей ремесел, есть хорошая картинная галерея. Она, правда, за городом в пяти километрах. Там раньше была барская усадьба. После всех революций и войн, чудом сохранилась, и картины уцелели тоже. Там многие годы был санаторий туберкулезный. Но в картинную галерею можно пройти, за небольшую плату. Санаторий недавно закрыли. А жаль, санаторий раньше очень славился. Понимаете, вокруг хвойные леса, воздух целительный, и климат мягкий. Жары особой летом не бывает и зимы снежные, но не сильно морозные.

– А почему так город называется?– спросила Алиса.

– Так из-за снега, мы же располагаемся на равнине, даже немного в низине, а с юга гряда холмов. Вот снежные тучи, что с севера ветер гонит, об них спотыкаются и на нас весь запас снега и вываливают. Зимой здесь иногда сугробы по самые окна, дорогу с лопатой надо прокладывать, чтобы по делам пойти. Поэтом у и Снежен.

– А вот чем город живет, за счет чего люди существуют?– спросила Алиса.

– Эх, милая моя, сама удивляюсь, как наш народ выживает, крутятся, кто как может. Молодежь, конечно, вся уезжает.

– Так что работы совсем нет?

– Есть, маслобойня, там давят льняное масло. Есть еще несколько полукустарных льняных производств. У нас же льняной край. Вокруг льняные поля. Есть какие-то швейные мастерские, тоже изо льна что-то шьют: одежду и для дома всякие там скатерти и салфетки. Раньше был и деревообрабатывающий завод. Но сейчас вырубку леса прекратили, и, слава богу. Леса заново посажены, а так дай волю, вокруг давно пустыня была бы. Есть еще по окрестностям молочные хозяйства и маленькие сыроварни, масло изготавливают, сметану, сливки, все очень высокого качества. У них все оптом закупают. Говорят прямиком на стол самому президенту и правительству. Ну, это может просто самореклама.

А ведь раньше наш город ремеслами славился, кружево делали, валяли валенки и шляпы, масло льняное и сливочное, мед, поделки из дерева да еще много чего. Ярмарки проходили два раза в год. Сюда съезжались со всего русского севера. Сюда рыбу и пушнину везли, а от нас масло, кружева льняные, и прочее. Жалко, городок потихоньку умирает. Сюда бы приложить умную голову и руки не вороватые лучшего места на земле не найти.

Тетя Катя горестно вздохнула.

– Ладно, располагайтесь девоньки, а я побегу на работу. Вот вам ключи от дома. Не забудьте дверь закрыть, когда будете уходить.

– Тетя Катя, а где здесь кормят, ну чтобы вкусно и чисто.

– У Алешки Безуглова, у него маленькая кафешка недалеко отсюда. Кафе называется Кристина, это он в честь своей дочки назвал. Вот там точно не отравитесь, насчет остальных заведений ничего говорить не буду, не знаю.

Алиса с Региной решили прогуляться по городу и прошли главную улицу от начала и до конца. Было очень тихо и пусто, людей на улице попадалось мало, но те, кто встречался им по пути, приветливо здоровались и с любопытством на них смотрели, безошибочно определяя, что они приезжие.

– У меня такое впечатление, что здесь все друг друга знают. Нас сразу же идентифицируют как инородный элемент,– сказала Регина

– А меня больше всего умиляет, что все здороваются,– заметила Алиса,– а ты обратила внимание на лица, они какие-то другие, чем в Москве, светлее и спокойнее и красивые.

– Да, народ и вправду красивый. А что ты хочешь, воздух чистый, жизнь спокойная, ни суеты, ни спешки.

– Кажется, мы пришли,– сказала Алиса.

Кафе «Кристина» внешне не было похоже на общественное заведение, небольшой сельский домик, с кружевными занавесками и цветами в горшках на окнах. Внутри тоже было по-домашнему, без претензий, стулья в разнобой и скатерти разной расцветки. Огромную часть комнаты занимала изразцовая печь, украшенная красивейшей мозаичной плиткой. В печке горел огонь, и потрескивали поленья. На стенах развешано множество семейных фотографий, с какими-то бабушками с младенцами на руках, несколько свадебных фотографий.

Алиса с Региной удивленно осматривались, когда перед ними появился радостно улыбающийся парень, с широким румяным лицом и буйными пшеничными кудрями.

– Здравствуйте, гости дорогие. Рад приветствовать вас в моем скромном заведении. А я вас жду. Мне сказали, что у теть Кати две москвички остановились. Так я тотчас поставил в печку наше фирменное блюдо мясо с грибами по Снеженски.

– А с чего вы взяли, что мы к вам придем, мы же могли и в другое место направится?

– Так вас тетя Катя ко мне направила – простодушно ответил он. – Она всех своих постояльцев ко мне посылает.

– Понятно, совместный бизнес?– спросила Алиса.

– Нет, ничего такого, просто лучше, чем у меня здесь никто не накормит. Да и в Москве, я думаю, вы вряд найдете такие блюда и такое качество.

Он увидел, что его слова вызвали недоверие у гостей.

– Нет, конечно, наверняка, там тоже есть всякие места. Но наша особенность в том, что фирменные блюда готовятся по старинке в русской печи. У меня на кухне кроме электроплит есть и огромная русская печка. Мы в ней и хлеб свой печем и пироги. Хотите посмотреть?

– Давайте мы сначала поедим что-нибудь, со вчерашнего дня во рту ничего не было.

– Конечно, конечно, засуетился паренек.

– Лидушка, неси, – крикнул он, оборачиваясь к двери, ведущей на кухню.

Появилась Лидушка, высокая, дородная женщина. Она важно выкатила сервировочный столик, уставленный приборами и всякой снедью. Мгновенно перед девушками на столе появились расписные фаянсовые тарелочки, со всевозможными соленьями, пузатые горшочки от которых шел сногсшибательный сытный дух. В хрустальном графине искрился какой-то напиток рубинового цвета.

– Что это? – спросила Регина.

– А это презент от заведения, вновь прибывшим гостям, рябиновая настойка по уникальному местному рецепту. Попробуете, не пожалеете.

Регина с Алисой, недолго думая, с аппетитом набросились на все это изобилие. Алисе показалось, что ничего вкуснее она в своей жизни ни ела. Она посмотрела на подругу. Та, с заалевшим от наливки лицом, с прикрытыми от удовольствия глазами, уминала за обе щеки.

– Ну что скажешь?– спросила Алиса

– Катастрофа, если мы с тобой будем здесь питаться, станем как Лидушка.

Пока гостьи ели, хозяин заведения наблюдал за ними с явным удовольствием. Он понял, что его кухня очень понравилась, значит, у него станет на двух постоянных клиентов больше.

Девушки расплатились, искренне поблагодарили хозяина кафе, и вышли на улицу. Пока они обедали, погода опять испортилась, небо затянулось темными облаками, в воздухе чувствовалось приближение дождя.

Алиса осмотрелась.

– Ну, что будем делать? Куда пойдем?

– Ой, после такого обеда ноги не передвигаются, и, кажется, сейчас зарядит дождь. Сейчас самое время вздремнуть

– Здрасте. Стоило в такую даль переться, чтобы днем спать.

– Все же давай вернемся к дому. Возьмем машину, в ней хотя бы от дождя сможем укрыться.

– Ну ладно.

Он двинулись по улице в обратном направлении.

В машине Алиса достала из сумки блокнот и ручку.

– Значит так, нельзя пускать на самотек наше с тобой здесь пребывание. Давай составим хотя бы приблизительный план дальнейших действий. Давай, сегодня съездим в санаторий, посмотрим усадьбу и картинную галерею. Потом надо в магазин закупить продукты на завтраки и ужины. В кафе будем только обедать. Завтра воскресенье, значит, мы сможем послушать их прославленный монастырский хор.

А у тебя есть какие-нибудь идеи? – спросила Алиса.

Регина молчала.

Алиса с удивлением посмотрела на подругу. У той был какой-то странный остановившийся взгляд.

– Региша, ты меня совсем не слушаешь. Какие у тебя предложения?

– Знаешь, планы мы, конечно, можем составить, но в реальности все будет по- другому.

– Что ты имеешь в виду?

– Нас здесь ждут непредвиденные приключения, не совсем безопасные.

– Регина, ну зачем ты меня пугаешь! Мало мне было все пережить в Москве? Ну, кому мы здесь нужны, что нам может угрожать?

– Кто и что пока не знаю, но что все пойдет не так, как мы запланируем, знаю точно. Так, что давай ограничимся картинной галереей и церковной службой. А дальше жизнь подскажет.

Внезапно стало темно, как ночью, наконец, хлынул так долго назревавший дождь. Регина и Алиса ехали по пустынной, обезлюдевшей улице, стараясь объезжать огромные лужи. Они намеривались добраться до загородного санатория для осмотра картинной галереи. Дорогу спросить было не у кого. Пришлось остановиться и забежать в первое попавшееся общественное место. Это оказалась парикмахерская, в которой скучая у телевизора в ожидании клиентов сидели две крашеные блондинки парикмахерши .

На вопрос как проехать в санаторий, вначале заторможено рассматривали Алису, потом спохватившись, одновременно в два голоса, перебивая друг друга, стали объяснять.

Когда путешественницы, наконец, добрались до места, их встретили намертво запертые чугунные ворота.

Дождь прекратился, оставив после себя раскисшие дорожки с озерами луж. Алиса вышла из машины и осторожно, старясь не промочить ноги, пошла вдоль длинного кованого забора, в надежде отыскать кого-нибудь, кто подскажет, как им попасть в картинную галерею. Наконец, в дверях какой-то хозяйственной пристройки появился человек в черной униформе, по-видимому, охранник.

– Эй, мужчина!– стала кричать Алиса, стараясь привлечь к себе внимание.

Мужчина медленно повернул голову и так же медленно вразвалочку подошел к забору