Глава 3

Только опять не сложится ни черта,

Снова мираж и морок, а польза – где?

Светлана Дильдина

Мартин собирался открыть портал в городской парк. Ухоженный и прозрачный, тот оставлял немного возможностей для незаметного появления, но все же лучше выходить из портала там, чем где-нибудь в переулке. Улицы Гайлу были широкими, чистыми, хорошо освещенными, подходящий переулок еще найти надо. В парке поспокойнее. Да и вряд ли там много народу гуляет по ночам.

– А почему не в сам музей? – спросил Заноза. – Порталы в помещение не открываются?

– А охрана? – вопросом на вопрос ответил Мартин. – Мы же не знаем, вдруг охранник притащится с обходом именно туда, куда вы выйдете.

– Да не проблема охранник, – Заноза отмахнулся.

Лэа с энтузиазмом его поддержала:

– Если мы не притворяемся учеными угандышами, я же могу пистолеты взять! Или хоть электрошокер. Ма-ар, – она стала умильной и ласковой, – я тут подумала: электрошокер с собой в сумочке может даже какая-нибудь доцентша носить, между прочим.

– И пистолет, – подтвердил Заноза серьезно. – Я знал одну студентку-историка, ей папа автоматический пистолет подарил, она его везде с собой носила. В обычную сумочку он не влезал, так ей ради этого пистолета пришлось полностью стиль сменить, начала ходить в джинсах и с рюкзаком.

Он замолчал, видимо, на этом история закончилась. Но Лэа, вдохновленная перспективой пойти в музей с оружием, нетерпеливо спросила:

– И что? Пригодился ей пистолет?

– Да не очень. Ее убили, когда она материал для диплома собирала.

Мартин от неожиданности не нашелся, что сказать. Лэа пару секунд тоже молчала, но за словом в карман она обычно не лезла, вот и сейчас после короткой паузы сообщила:

– Плохая история. Нафига ей тогда пистолет был? Никакой пользы.

– Ну… я примерно об этом, – вид у Занозы был невинный, как у юного ангела.

– Я. Стрелять. Умею, – Лэа выделила каждое слово, но не похоже было, чтоб она обиделась на недоверие. А кому другому на месте Занозы уже досталось бы за оскорбительные намеки. – Мартин, давай портал прямо к чашке, мы возьмем ее и выйдем, и все. Я и сама бы могла это сделать, нафига Занозу туда тащить?

– Портал открывается шесть секунд, на это время тебя надо подстраховать – ты же не сможешь убегать или, – Мартин улыбнулся, – стрелять, пока его открываешь. Ну что, вы готовы?

Лэа точно была готова. Прогулки летним вечером больше не предполагалось, поэтому она и переодеваться не стала.

– Мне нужны черные очки, – сказал Заноза, прямо поверх колец натягивая тонкие кожаные перчатки. – У охранника, если он за шесть секунд успеет, будет фонарик, это по-любому.

Обычно наемники в «СиД» первым делом спрашивали про оружие и снаряжение. Мартин не помнил, чтоб кому-нибудь когда-нибудь нужны были только солнечные очки. Он вообще не помнил, что они кому-то когда-то понадобились. Но Занозу пустые кобуры либо не беспокоили, либо он и вправду считал, что на секундную вылазку в плохо охраняемый музей оружие ни к чему. А без очков ему неудобно. И еще ему умыться бы. Но это уж ладно. Вернется – умоется. В таверне водопровод худо-бедно работает.

– Я посмотрю, должны быть, – Лэа вышла.

Заноза уставился на Мартина:

– Ну и на хрена я там на шесть секунд? Потому что лорд Алакран так сказал?

– Потому, что тебе деньги нужны, а выходы оплачиваются золотом. Если без боя, то пять золотых, из которых, правда, вычитается стоимость снаряжения. Если выход боевой – от семи с половиной, плюс доля трофеев или денег от их реализации. Но кроме того эти шесть секунд все-таки неизбежны, и Лэа нужно будет защищать, пока она открывает портал.

Мартин и сам не понимал, в чем смысл участия Занозы в этой вылазке. Эрте, впрочем, нигде и не указал, что Заноза должен вместе с Лэа идти в музей, так что, возможно, требовалось не участие, а присутствие. А все равно непонятно, зачем.

– Вот, нашла, – радостно заявила Лэа с порога, – держи очки. Пока такие, потом что-нибудь подберем получше.

Очки были из комплекта пустынного снаряжения, противобликовые, из сверхпрочного стекла и пластмассы, с гарнитурой коммуникатора в одной из дужек. В таких хоть за рулем весь день навстречу солнцу, хоть в разведку, хоть в перестрелку. Куда уж лучше?

Заноза широко улыбнулся, вновь продемонстрировав тонкие, острые клыки.

– Спасибо, Лэа! – сказал он с чувством.

Надел очки и тут же из трогательного ангела преобразился в панкующего бандита. Или в бандитствующего панка. Глаз стало не видно, а лицо, и без того резкое, превратилось в хищное, сплошь состоящее из острых углов и выступов: скулы, челюсть, подбородок, клыки эти еще… не такие уж и тонкие, если подумать, и очень острые.

– Ты в них что-нибудь видишь? – Лэа одобрительно кивнула, ей преображение понравилось. – Темно же.

– Мне как раз. Здесь у вас нормально, свет неяркий, а на улице фонари сильно мешают.

– Здесь у нас обычно светлее, – предупредила Лэа, – Мартин не только настольную лампу включает, верхние тоже, – она показала на круг утопленных в потолок небольших светильников. – Светло как днем. Ну что, Мартин, открывай портал, а обратно я сама.

– Заноза, тебе рассказать про порталы? – мог бы не спрашивать, этот упырь любопытен, как… хм, да как енот. И от того, что он черные круги вокруг глаз под очками спрятал, ничего не изменилось. – Их можно открывать аппаратно, – сказал Мартин, – есть генераторы порталов, приборы, в которые нужно вводить координаты в какой-то определенной системе. С одной стороны, это позволяет открывать портал, не отвлекаясь от других дел, не сосредоточиваясь на заклинании, а с другой – миров много, координатных систем еще больше, так что, если путешествуешь по разным мирам, генераторами не очень удобно пользоваться. Но в пределах одного мира они себя оправдывают. А есть заклинание, оно помогает впасть в транс и сосредоточиться на… своей картине мироздания, – прозвучало странно, он и сам понял, но его когда-то учили именно так, – на своем представлении о том, как может выглядеть короткий коридор из одного места в другое. Или из одного мира в другой. Я Хаос представляю, в нем расстояний нет, поэтому получается, что точка входа и точка выхода это одна и та же точка. – Нет, он не создан для объяснений. По лицу Занозы было не разобрать, понимает ли он что-нибудь, но Мартин мог поклясться, что упырь, понимая слова по отдельности, не может увязать их друг с другом. – В общем, если у тебя есть способности к магии, я тебя когда-нибудь этому заклинанию научу, – закончил Мартин скомкано. Как он сможет Занозу научить, если не может даже объяснить принцип действия заклинания, лучше было не думать.

– А ты что представляешь? – Заноза повернулся к Лэа.

– Я место представляю, куда хочу прийти, и дверь туда. Открываю дверь – открывается портал.

– А если ты этого места не видела?

– Тогда Мартин портал открывает.

– Угу, – сказал Мартин и начал открывать портал в зал музея.

Когда на полу в центре кабинета засветился неяркий круг, диаметром примерно в метр, Лэа сказала:

– Это и есть портал. Встанешь в круг и окажешься в точке выхода. Жалко, что нельзя так делать, чтоб на той стороне тоже портал был. И держится он недолго, шесть секунд, так что пойдем.

Она шагнула в круг, Заноза тоже, и оба исчезли.

У Мартина было примерно шесть секунд, чтобы еще раз подумать над тем, что же все-таки Эрте хочет от этого упыря. И что за странное задание они в этот раз получили? Как-то слишком все просто, а у Эрте просто никогда не бывает.

В полутемном зале горели лишь матовые дежурные светильники. Хороший человек миссис Клюгер, разумно экономит на освещении. Заноза огляделся, потир увидел сразу, показал на него Лэа. Та кивнула и прошла к чаше. В точности как на фотографиях, потир стоял на резной подставке – тоже, кстати, одном из экспонатов музея. Во вводной к заданию было сказано, что своей сигнализации у потира нет, но Лэа на всякий случай осмотрела подставку. Пожала плечами, взяла чашу и вернулась к Занозе:

– На, – она сунула потир ему в руки, – я портал открываю.

– Он не настоящий, – Заноза покачал медную чашу в ладонях, – это не та штука, которая нужна лорду Алакрану.

– С фига ли?

– Настоящий я бы не смог взять.

До него дошло. Имел ли в виду лорд Алакран именно это, или, может, это просто совпадение, но сейчас Заноза знал, в чем смысл его участия в операции. Чаша для причастий, пусть даже и не использовавшаяся несколько столетий, оставалась предметом церковной утвари, была должным образом освящена, и взять ее он не смог бы даже в перчатках.

Чтобы окончательно удостовериться, Заноза стянул одну перчатку и тронул потир пальцем, потом провел по полированной меди ладонью. Ничего. А должен быть ожог, который, к тому же, сразу бы не исчез, донимал несколько дней, как у живого.

– Какая-то чухня, – сказала Лэа, забрала потир и начала разглядывать его со всех сторон. Потом вытащила из одного кармана крошечный фонарик, из другого – складную лупу, уселась на пол и принялась изучать чашу уже всерьез.

Мартин ждал на Тарвуде и, наверное, уже начал беспокоиться. Интересно, у него есть связь с Лэа? Межмировой роуминг? Заноза попытался представить, как обеспечивается связь между разными… планетами – понятие «разные миры» в воображении не укладывалось. Представил почему-то целую орбитальную станцию, полый шар, внутри которого ярусами располагались бесчисленные телефонные коммутаторы (ручные телефонные коммутаторы) и юные мисс в перманенте на вертящихся креслицах. Мисс безостановочно переподключали провода в гнезда контактов, без умолку разговаривали с абонентами и между собой, успевали при этом красить ногти, пить чай и листать каталоги мод. Мисс были очень даже ничего, но в остальном картинка получилась угнетающая и Заноза решил пока не думать о телефонии во вселенских масштабах. Если при открытии портала можно задавать координаты по шкале времени, то они вернутся на Тарвуд через шесть секунд после того, как ушли оттуда. Мартин ничего и не заметит.

– Потир настоящий, – Лэа встала. – Настоящий, подлинный, одиннадцатый век. Или такая качественная подделка, что она должна стоить дороже подлинника.

– И ты это определила с помощью лупы и фонарика?

– Заноза, – Лэа рассовывала по карманам упомянутые фонарик и лупу, – у меня кроме них есть еще опыт и магия. Потиру девятьсот семьдесят пять лет. Да какого фига?! Я тебе могу сказать его возраст с точностью до часа, тебе надо?

– Нет. Не надо.

Снова магия. Он-то думал, что хотя бы на Земле про нее не услышит. Ясно теперь, почему Лэа спрашивала, не сбежит ли он, едва окажется за пределами Тарвуда. Сейчас как раз сбежать и захотелось. Только некуда. Оказалось, что фантасмагория Тарвуда дотягивается и сюда.

Заноза почувствовал, как по защищающей его разум хрупкой скорлупе пробежала еще одна трещина, и в панике начал искать, о чем бы подумать хорошем. Он достаточно видел тех, чья скорлупа раскололась. Счастливые создания, но на хрен такое счастье. А хорошее… ну, хорошее всегда найдется. Лэа вот, например. Красивая и резкая, и вся светится, думает, что сердится, думает, что выглядит серьезно, а на самом деле девочка-подсолнух. Наверняка не разрешает Мартину себя защищать. И наверняка часто влезает в драки. Заноза знал этот тип женщин, только Лэа была нетипичной. Необычной. Она и правда светилась.

– Никакого смысла нет эту чашку подделывать, – Лэа покачала потиром, – это у тебя настройки сбоят.

– А какой смысл лорду Алакрану ее похищать?

– Да долбанутый он!

Аргумент был не слишком убедительным. Лэа это и сама поняла, и, вместо того, чтобы снова предположить сбой настроек, задумалась.

– Про настоящую чашу мог еще кто-то узнать, что она особенная… Если господин Эрте знает, то и еще кто-нибудь знает наверняка. Может, поэтому ее убрали и выложили кучу денег за подделку?

– Думаю, надо поговорить с миссис Клюгер.

– Значит, все-таки понадобятся оружие и документы.

– И то, и другое? – Заноза не понял. – Чисто теоретически либо документы, либо оружие. Не будем же мы одной рукой показывать миссис Клюгер мандат, а другой угрожать ей пистолетом. А практически…

– А практически мы не знаем, что может понадобиться. Пистолет и доброе слово всегда лучше, чем одно доброе слово.

– Нет, – Заноза мотнул головой, – это просто bon mot¹⁰. Миссис Клюгер живет здесь же, в круглой башне у ворот. Пойдем и поговорим с ней.

– Что, просто так? Ну ладно. Но это нифига не работает, никто не будет с тобой разговаривать, пока не напугаешь. Особенно, – Лэа многозначительно кивнула в сторону окна, – в одиннадцать часов вечера. И, кстати, я не говорю по-французски.

– Я говорю. А миссис Клюгер говорит по-английски.

– Блин, – Лэа закатила глаза, – ты только что сказал мне что-то по-французски, я об этом. Здесь не Тарвуд, здесь нет микробов, которые все языки переводят. Что ты сказал? Про пистолет и доброе слово.

– Bon mot? Это «доброе слово» и есть. Такой… термин. Означает словцо, остроту. Фраза про пистолет, она просто для красоты придумана, на самом деле это не работает вместе.

– Да? Ну офигеть, – Лэа равнодушно пожала плечами. – Держи потир и пойдем отсюда. Пешком пойдем. Может, на охранника нарвемся, а то у меня что-то настроение не очень.

В музее кроме Лэа был только один живой человек, и пройти по тускло освещенным залам до выхода так, чтобы не встретиться с ним, не составило труда. Камеры дело другое, камеры Лэа наверняка прекрасно видели, но скучающий охранник бродил по музею и за мониторами не следил.

Дверь оказалась заперта на засов, обычный крепкий засов. Обычная замковая дверь: полтонны стали и прочного дерева. Системы надежней не придумаешь – через забранные решетками окна не пролезет даже подросток-форточник, дверь снаружи не открыть, будь ты хоть каким мастером взлома. А если ее откроют изнутри, то при одном-то единственном охраннике на всю смену того, кто это сделал, долго искать не придется. Миссис Клюгер может себе позволить не заморачиваться со сложной сигнализацией, вот она и не заморачивается.

Однако же потир предпочла перепрятать. Если, конечно, это ее работа. Ей ведь с самого начала могла достаться подделка, и лорд Алакран мог ошибиться. Теоретически. На практике Заноза возможностей лорда Алакрана не представлял, но знания Священной истории хватало, чтобы понимать: демоны ошибаются редко и только в самом главном. У демонов всегда все в порядке в процессе достижения результата, проколы случаются только когда результат достигнут. Вряд ли похищение третьеразрядной древности из третьеразрядного музея – это заключительный этап некоего демонического замысла, скорее уж самое начало. А значит, лорд Алакран не ошибся. И значит чашу подменили недавно. Уже после того, как лорд Алакран узнал о ней.

Заноза терпеть не мог делать выводы, не имея достаточно данных, поэтому прекратил этим заниматься. Он предоставил Лэа отключить сигнализацию на пульте у двери, отодвинул засов и первым вышел в темную летнюю ночь.

В Гайлу всегда хорошо пахло: море близко, промышленности никакой, а вокруг замка парк, который тут называют лесом. В Гайлу всегда было тихо: спать ложились рано даже редкие туристы. В Гайлу всегда было скучно… и это был другой Гайлу. Гадство! Впрочем, здесь тоже было тихо, и тоже пахло морем и цветами, и скалами, остывающими в ночной прохладе. Заноза надеялся, что здесь будет скучно. Без оружия да в компании с девчонкой, которая все сильнее хочет с кем-нибудь подраться, он точно предпочел бы поскучать.

Лэа направилась прямо к привратной башне, круглой, с островерхой крышей. Миссис Клюгер поселилась там. А в Гайлу на настоящей Земле Пьер Брузар жил в главном здании, прямо над музеем, там весь верхний этаж был жилым. Миссис Клюгер скромнее, ей достаточно башенки, которая даже не сообщается с музеем. Ей так спокойнее? Не слышно, как по ночам пустые рыцарские латы бродят по залам, лязгая сочленениями?

Так, что тут? Домофон, видеокамера… Scheiße, сколько же от них мороки, когда нужно убедить немолодую даму открыть тебе дверь посреди ночи. Немолодые дамы, да и джентльмены тоже, обычно просят встать так, чтобы тебя было видно, и попробуй им объясни, что бывают… разные обстоятельства.

Ладно, как раз объяснять и убеждать Заноза и умел лучше всего. Еще он неплохо справлялся со взломом замков, но… здесь дверь могла быть вообще не заперта. Кто, зачем и от кого будет запираться в Гайлу?

Словно прочитав его мысли, Лэа фыркнула на домофон и потянула за отполированное множеством прикосновений кольцо в пасти бронзового льва. Дверь повернулась в петлях бесшумно и тяжело. Хорошая дверь. Не хуже, чем та, в музее. Только на этой никто не потрудился заложить засов.

– Ну? – Лэа взглянула на него. – Чего стоишь?

– Порог же, – вот эти моменты Заноза ненавидел. Нет… НЕНАВИДЕЛ! Бывало такое, что из-за одной только мысли о Пороге он отказывался от идеи проникнуть в дом и просто убивал всех, кто был внутри, расстреляв их через окна или забросав гранатами. Обламывал, таким образом, проведение допросов.

Плохая мысль. Нельзя так делать.

– Что порог? – не поняла Лэа.

– Войди и пригласи меня. Трижды. Иначе я не смогу… – он слегка пнул ботинком невидимую стену, долбаное силовое поле, защищающее человеческое жилье от нежити.

– Да ладно, правда, что ли? – Лэа перешагнула порог, попятилась вглубь помещения, не отводя от Занозы взгляда. – Ты не можешь войти? Слушай, это же бред, это у тебя в голове, так же как то, что от потира тебя должно бить током. Ну, ладно, ладно, – она улыбалась, – заходи, заходи, заходи! Я тебя приглашаю.

В маленькой прихожей горел ночник, искусная стилизация под факел – электрическое пламя походило на настоящее, а медные крепления на стене настоящими и были. Анделин Клюгер – не Пьер Брузар, и для Занозы этого оказалось достаточно, чтобы заочно ее невзлюбить, но и факел, и вся обстановка первого этажа, старательно воспроизводившая монументальную убогость интерьеров двенадцатого века, говорили о том, что леди любит историю. И может быть даже знает ее. Хотя бы историю Пильбьера.