История первая, кулинарная

Учиться я отправилась в областной центр, но сразу в общагу меня не взяли. В общаге не хватало, как всегда, мест, хотя сначала мне все обещали, что, возможно, ко второму курсу до меня черед все-таки дойдет. Так или иначе, при учебе на дневном отделении я не могла нормально работать, а жить где-то все же надо было. Поэтому я подрабатывала, где придется, а тем временем снимала комнату в квартире с хозяйкой. Мест в общежитии все не было, к третьему курсу я решила, что пора бы обрести какую-то самостоятельность – и нашла себе комнату в коммуналке.

Коммуналка оказалась огромна, запущена и полна тараканов. Зато моя комната была просторной и светлой, а дом, в котором она располагалась, стоял всего в нескольких кварталах от моей альма-матер, то есть практически в центре города. Цена же при этом была такой, как будто я снимаю вовсе конуру где-то на окраине. Как мне объяснил по секрету «хозяин», которому я платила деньги, все дело было в том, что никакой он не хозяин, а всего лишь представитель фирмы, которой принадлежало здание, уже много лет предназначавшееся под снос. Каким-то немыслимым образом дом, давным-давно по документам расселенный, не только был полон жильцов-арендаторов вроде меня, но и вмещал в себя небольшой продуктовый магазинчик на первом этаже.

Впрочем, все это не имеет большого значения. А значение имеет только тот невероятный факт, что в соседней со мной комнате, буквально через стенку от меня, обитал он. Володя. Так что было совершенно очевидно, что это просто судьба.

Влюбилась я практически сразу – как только пришла смотреть квартиру. Не в квартиру, разумеется, влюбилась. В Володю.

Дело было как. Когда я позвонила по объявлению, агент по недвижимости долго эту коммуналку вообще не хотел мне показывать и предлагал другие, совершенно замечательные, на его взгляд, варианты, как раз для меня. А эту вам, говорит, смотреть не стоит. «Не женская», мол, эта квартира. Это он меня не знал потому что. Мне когда говорят что-то очень загадочное, например, «не женская квартира», мне тотчас же и немедленно становится это надо. Ну потому что интересно же, как же так. Может, там все каналы по телеку только футбол показывают? Или пивопровод проведен в комнаты? Хотя нет, тогда б цена была другая. Словом, я буквально заставила отвести-таки меня в этот дом – вместо «чистенькой и уютненькой комнаты с приличной хозяйкой и стиральной машиной».

Так вот, оказалось, что «не женская квартира» – это когда, допустим, в квартиру заходишь и сразу остро хочется, например, надеть респиратор. По коридору плывут густые черные клубы дыма, а из клубов надсадно кто-то кашляет и матерится. А респиратора у тебя тем временем таки нет, и это печаль и большая грусть, но что делать. И ты отважно шагаешь прямо в эти клубы. Следуешь исключительно на голос риелтора, который уверенно шествует куда-то во мрак, поясняя по дороге, что в свободную ныне комнату можно пройти как раз через кухню, и вот там-то мы сейчас и узнаем, произошел пожар, началась война и газовая атака или просто кто-то из жильцов, например, картошечку жарит.

Более верным оказалось последнее предположение. Неизвестно, правда, была ли это в самом деле именно картошечка, я бы на нее не поставила хотя бы потому, что в черном дыме отчетливо ощущался изысканный оттенок аромата горящей покрышки и еще немного – прогорклого сала. Впрочем, на тот момент уже не имело большого значения, каким должно было быть это блюдо в замысле автора, потому что теперь его печальные останки (блюда, конечно, не автора) уже дымились в мусорном ведре, а сам кулинар с ожесточенным лицом скреб над раковиной металлической мочалкой исходящую паром огромную чугунную сковородку. Вокруг собрались сопереживающие и сочувствующие – очевидно, соседи, которые подбадривали кулинара в этом нелегком деле ласковыми репликами вроде «поджигатель хренов» и «дебил недоделанный». Особенно усердствовала в изобретении цветистых метафор необъятная тетенька средних лет в пестром халате – из тех тетенек, что в каждой очереди оказываются неизменно первыми, а в каждой коммуналке – главными.

Виновник торжества не поднимал глаз от злополучной сковородки и на лестные комментарии не реагировал. А посему увидела я только уныло понурившуюся спину в линялой футболке, светло-русые короткие волосы, а также тощие ноги в драных по краю джинсовых шортах по колено и резиновых тапках.

Впрочем, рассмотреть кого бы то ни было особенно внимательно мне все равно не позволили. Агент по недвижимости, решительно схватив меня за локоть, уверенно устремился через кухню к новому коридору, где дыма было уже не так много, зато обнаружилось две двери, одну из которых риелтор тотчас открыл своим ключом и гордо распахнул передо мной.

– Вот! – гордо возгласил он, нисколько, кажется, не сомневаясь в том, что я должна немедленно упасть в обморок, и повел рукой вокруг себя. – Я же вам говорил!

Ну что сказать. В общем-то, комната была как комната, и даже довольно большая и светлая. Переизбытка мебели в ней также не имелось: узкая казарменная кровать с продавленным матрасом и без покрывала, одинокий венский стул, в углу – старый советский шкаф модели «гроб трехстворчатый», а у окна – обшарпанный деревянный стол. Круглый. Скатерти на столе не наблюдалось, зато наблюдался здоровенный дымчато-серый гладкошерстный кот, определенно беспородный, но вполне упитанный и гладкий. Кот развалился на столе явно с полным осознанием своего права здесь находиться, так что усомниться в этом самом праве никому не пришло бы и в голову.

Ах да, еще из мебели наличествовала большая пустая кастрюля, стоявшая отчего-то на полу у входной двери. Я машинально наклонилась и подняла кастрюлю. Из-под кастрюли неторопливо вышел и направился куда-то в сторону стола крупный рыжий таракан. И я могла бы поклясться по его телодвижениям, что он был крайне мною недоволен.

– Вот! – как-то даже торжествующе повторил агент. Похоже, на его взгляд, таракан должен был стать самым неоспоримым аргументом в пользу его правоты относительно «неженственности» квартиры.

Я в задумчивости прошлась по комнате, выглянула в окно. В целом ничего ужасающего или катастрофичного с моей точки зрения я пока в этой квартире не видела и даже испытывала в связи с этим некоторое разочарование. Уж с тараканами-то я справлюсь! А недостаток мебели – это, на мой взгляд, скорее достоинство: терпеть не могу захламленных помещений. Остановившись у стола, рассеянно почесала кота за ухом. Кот посмотрела на меня снисходительно.

– Это Паша, – счел необходимым пояснить агент. – Коммунальный кот.

В этот момент дверь слегка приоткрылась, и в нее заглянул… судя по линялой футболке с надписью «No pasarаn» и джинсовым шортам, давешний поджигатель. Уже без сковородки.

Юноша оказался печален и худ до неимоверности. Хотелось смотреть в его влажные глаза, гладить мягкие русые волосы и кормить, кормить…

Наверное, оттого-то я как-то сразу и догадалась, что это моя судьба.

– Здравствуйте! – дверь открылась пошире, и обладатель вихрастой прически и печальных глаз нерешительно в нее заглянул. – А вы новая соседка?

– Может быть, – я заинтересованно его разглядывала.

– А Витя здесь ничего не оставил, да? – он обвел взглядом комнату, отдельно остановившись на коте и кастрюле, и разочарованно вздохнул, опустив плечи. – Ясно… все-таки спер мою энциклопедию. Вот вечно так. На неделю, на неделю… А стоит уехать к родителям на пару дней, возвращаешься – и ни соседа тебе, ни энциклопедии.

– Зато у вас теперь есть соседка, – жизнерадостно утешила его я. Для себя я уже все решила к этому моменту, и оставалось только уладить кое-какие формальности. Так что я обернулась к агенту и сообщила, – готова оплатить задаток и подписать договор.

Агент был ошарашен донельзя, ведь он был уверен, что напрасно теряет время со мной, показывая эту квартиру. А пока он поспешно, чтобы я не успела передумать, извлекал из портфеля какие-то бумаги, мой новый сосед, снова тяжко вздохнув, развернулся и собрался уходить. Но напоследок все-таки обернулся.

– Вы, если что, заходите. Соль там или еще что понадобится… Я Володя, через стенку от вас живу. Я в меде учусь, а вы?

– Ага, – радостно кивнула я. – А я на истфаке. Я Славка. И за энциклопедиями я тоже уже знаю, куда обращаться. Ну и… за жареной картошкой… или что это должно было быть?

– Уже неважно, – мрачно мотнул головой Володя. – Кстати… – он наконец глянул на меня заинтересованно, – а вы готовить случайно не умеете?

– А то! – я уже подписывала, не глядя, договор аренды, расторопно подсунутый под руку агентом.

– Так это же здорово! Понимаете, я тут к родителям на выходные съездил. А они мне нагрузили… картошки всякой, курицу еще целую… лучше б консервов дали.

– То есть ты приглашаешь меня на ужин с готовкой? – я решила, что со своим братом-студентом можно уже переходить на «ты».

– Да! – поспешно закивал он. – Если ты эту курицу… если сможешь ее приготовить, я тебе… да я…

– Отлично! Вот и договорились.

*

Вот так и вышло, что уже после обеда того же дня я осталась в окружении частично разобранных коробок и сумок в своей новой комнате один на один с полуразмороженной сырой курицей, и нельзя сказать, чтобы мы с ней так уж друг другу симпатизировали. Помимо нее, мне досталось еще ведро картошки и полведра лука, щедро пожертвованных володиными родителями на нужды голодающего студенчества. И из всего этого богатства мне предстояло сотворить королевский романтический ужин на двоих. Ну, это я сразу решила, что он будет романтическим.

Пожив когда-то, еще в период вступительных экзаменов, в общежитии, я знала, что это нормально. Ребята собирали продукты вскладчину, а иногда бывало и вот так. Кто-то привозит из дома еду… а кто-то просто умеет готовить. Правда, была тут одна маленькая проблемка, но я решила, что уж с этим-то что-нибудь да придумаю.

Собственно, проблема заключалась в том, что готовить я… нет, ну не то чтобы вот совсем не умею. Кое-что я могу. Яичницу там могу пожарить. Глазунью. Еще… яйцо сварить. Так уж сложилось, что матушке моей до моего воспитания никогда не было никакого дела, у нее своя отдельная жизнь, так что растила меня бабуля. И она куда больше внимания в моем обучении уделяла приготовлению зелий и мазей, чем борща. С готовкой у меня как-то не задавалось, и бабуля Ягна предпочитала не рисковать продуктами. Собственно, первые двести с лишним лет своей жизни я вообще почти не покидала пределов родного леса. Конечно, я уже довольно давно живу самостоятельно, и к родным пенатам приезжаю не так и часто, но… так уж сложились обстоятельства. Домашнее хозяйство никогда не было моей сильной стороной. И потом, попросту лень готовить для себя одной. Поэтому обычно я покупаю полуфабрикаты и разогреваю их, или делаю что-нибудь предельно примитивное. Могу, опять же, сварить яйцо или там картошку. А помидор так сгрызть. Я в целом зверушка неприхотливая.

Но сейчас я понимала, что просто сварить курицу – совершенно не вариант. Нет, ну может быть, оголодавший Володя, второй день страдающий над сырой курицей и ведром картошки, вовсе и не расстроился бы. Было совершенно ясно – его кулинарные таланты таковы, что рядом с ними даже мой гастрономический примитивизм несколько меркнет. Под большим секретом он признался мне, что на прошлой неделе пытался сварить макароны, и результат оказался более чем прискорбен. Раньше Володя жил в своей комнате вместе с сокурсником, худо-бедно умевшим готовить, но недавно тот покинул друга, чтобы поселиться вдвоем с девушкой. И теперь несчастный будущий медик жил впроголодь, несмотря на обильные передачи от хозяйственных родителей.

И все-таки хотелось удивить и поразить. Все слышали, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, да? Путь к сердцу студента уж точно. Так вот, я считаю, что, если уж покорять, то покорять навеки. А это значит, что необходимо изготовить из курицы что-то невероятное… неординарное что-то.

Приключилась вся эта история с десяток лет назад, и ноутбуков с интернетом у всех подряд тогда еще не было. Как не было в моем нехитром хозяйстве и кулинарных книг. И я решила действовать по вдохновению. Спонтанность – мое кулинарное кредо. А кроме того, этот куриный монстр все равно не влез бы ни в одну мою кастрюлю. Его неизбежно бы пришлось расчленять.

Да, птичка, к слову, досталась мне крупная, как индюк. Должно быть, в краях, где родился Володя, особенно свежий воздух и хорошее зерно. Ну или куры генно-модифицированные.

Нет, ну для начала я, конечно, попыталась все сделать совершенно по-честному. Я решила, что поджарить курицу кусочками, обваляв их в специях, было бы неплохим вариантом. По крайней мере, я наблюдала однажды приготовление такого блюда в исполнении одной из своих тетушек, и мне показалось, что сложностей в этом деле никаких не должно возникнуть. Может, это и не шедевр, но по крайней мере и не вареная курица. Поэтому я решительно уложила птичку на разделочную доску ногами кверху и с размаху вонзила в нее нож.

То есть я собиралась вонзить в нее нож. Прежде всего, ножи у меня все, как на подбор, тупые. Острых не держу принципиально, поскольку режу ими в основном свои пальцы, а собственные конечности мне все-таки дороги. Так вот, нож был тупой, а птичка, как сказано, полуразмороженная. Должна вам сказать, полуразмороженная курица – создание чрезвычайно верткое. И скользкое. В общем, не надо пытаться вонзать в нее относительно острых предметов с размаху. Нож, скользнув по боку курицы и пропоров в нем безобразную рану, воткнулся в разделочную доску, а бывшее пернатое ловко ускользнуло и выстрелило куда-то в сторону. Сдавленный мяв немедленно подсказал, что выстрел имел успех.

Кстати, вот на меткость я никогда не жаловалась. Если, к примеру, я открываю шампанское, то с любого расстояния и даже рикошетом обязательно попаду пробкой вам в глаз, можете даже не сомневаться.

В данный момент мишеней в комнате было не так уж много – я да коммунальный кот Паша, который, будучи выдворен мной со стола, невозмутимо расположился отдыхать в освещенном солнцем из окна прямоугольнике на полу. Володя сообщил мне, кстати, что кот Паша, кажется, умеет проходить сквозь стены. Во всяком случае, обнаружить его в запертой комнате можно в любой момент. Равно как в запертом шкафу или незапертой, но твоей личной кровати.

Разумеется, курица прилетела непосредственно на Пашу. Возмущенный кот не сразу осознал ценность даров природы, сыплющихся на него с небес. Он издал негодующе-булькающий звук и усвистел, распушив толстый хвост, куда-то под кровать, однако уже через секунду с неменьшей скоростью вылетел оттуда, метнулся к курице и сомкнул зубы на ее сочном полуразмороженном боку. Просто Паша еще не знал, насколько дорога мне эта курица. В конце концов, от нее, возможно, зависело мое личное счастье. И бороться за него я готовилась до конца. А потому, подскочив к курице с другой стороны, я схватилась за ее ногу и решительно потянула к себе. Кот издал сдавленный звук и рванул в другую сторону. Послышался негромкий чпок и на какую-то секунду мне показалось, что в моей руке сейчас останется одинокая куриная нога. К счастью, кот Паша, несмотря на вселяющие уважение размеры и сверхъестественную наглость, был все-таки всего лишь котом. А потому в зубах у него остался внушительный кусок оторвавшейся куриной шкуры. Плотно сжав челюсти, Паша, решивший, очевидно, что от добра добра не ищут, ускакал со своей добычей под кровать. А мне, победительнице в этой неравной схватке, осталась основная часть предмета спора – птичка, выглядевшая теперь так, будто ее взрывали осколочной миной.

Осмотрев свой трофей, я пришла к закономерному выводу, что вот теперь-то простые рецепты вроде «положить курицу в кастрюлю и сварить» отменяются совершенно точно. Потому что объяснить две рваные раны в боках монстра, не описывая деталей схватки с котом и не вдаваясь при этом в чрезмерные подробности своих кулинарных умений, не представлялось никакой возможности. Поэтому я, воровато оглядываясь, сбегала на кухню помыть проклятую птичку и вернулась, полная решимости и воли к победе. Я не могла признать поражение от какой-то курицы, пусть даже таких размеров, а потому вновь водрузила монстра на разделочную доску, вооружившись ножом и терпением.

…Спустя примерно полчаса я почти готова была признать себя побежденной. Мне удалось отпилить от монстра конечности, попутно ободрав кое-где еще клочья шкуры, но вот что делать с массивной грудной клеткой и как должно выглядеть дальнейшее расчленение, я решительно не представляла себе. Теперь у меня был набор птичьих конечностей и отдельная курица-инвалид.

В конце концов я пришла к выводу, что нужно решать проблемы по мере их поступления. Если на то пошло, больше чем пара ног и рук… то есть крыльев на одну сковородку все равно за один раз наверняка не влезет. А значит, можно потихоньку начинать экспериментировать. Следующий этап – обвалять все в специях.

Вот тут я осознала страшное. Специй-то в моем хозяйстве как раз и не водилось. Никаких. Более того – какие именно нужны специи, я тоже представляла себе довольно смутно.

В глубокой задумчивости, на ходу вытирая скользкие руки о домашнюю юбку, я вышла из комнаты и постояла немного в коридоре, размышляя. И в конце концов решительно постучалась в соседнюю дверь. Распахнулась она так стремительно, что я едва успела отскочить, чтобы не получить ею в лоб.

– Уже готово? – Володя смотрел на меня с такой надеждой, что мне захотелось немедленно скормить ему хоть что-нибудь. Или хотя бы просто погладить его по голове. Но я стиснула зубы и несколько раз глубоко вздохнула, чтобы сдержать несвоевременные порывы.

– Нет, – важно и строго ответила я. – Ты же не думаешь, что мясо готовится так быстро? Это, между прочим, тонкий процесс…

– Ну да, ну да, – поспешно, чтобы скрыть разочарование, закивал головой мой визави. – Конечно!

– А зашла я к тебе по делу. У меня, оказывается… хм… кое-что из специй рассыпалось при переезде. Вообще там сейчас ничего не найдешь, сам понимаешь, все запаковано… в общем, я хотела спросить, у тебя случайно никаких специй нет?

– Конечно! – к моему удивлению, снова радостно ответил Володя. Я-то шла к нему от безысходности, хорошо понимая, что у человека, который не в состоянии сварить самостоятельно макароны, таким изыскам взяться неоткуда. – Ромка когда уезжал, он оставил что-то… я туда не залезаю, там же все равно так сразу съесть нечего…