– Боюсь, ты перепутал груз и курьера, – с улыбкой заметил юноша, намекая геологу на его «продуктивные» выходные, случившееся три года назад под Ялтой, когда Черкасов перебрал с алкоголем, свалился в воду с пирса и встретился затылком с подводной галькой. Встреча завершилась в пользу последней со счётом 3:0 – в больнице на затылок геолога врачи наложили три шва. В качестве бонуса он получил выразительный синяк на скуле, когда с уже разбитым затылком под ударом волны наткнулся на опору пирса. Примечательно, что даже после этого «разогретый» Черкасов не только не сдал свои позиции, но принялся менторским тоном дискутировать с опорой пирса, заочно с теми, кто этот пирс построил, с окатывающими его волнами и, наконец, с плавающими в воде рыбами. С пафосным красноречием он рвался в бой. Собственно, раунд мог бы закончиться куда плачевнее для ныряльщика, если бы Бату не сдержал его порывы пересечь Босфор, дабы штурмовать Анатолийскую крепость Стамбула, и не вытащил его из воды. Уже на берегу позабывший о злосчастной опоре Черкасов громогласно припомнил туркам их «варварское османское прошлое», потребовал отдать Константинополь и принялся пророчить «османам» утерю станций на спутниках Юпитера, что базировались там наряду со станциями других стран для промышленной добычи газа с поверхности гиганта. «Выступление» Черкасова было завершено строфой кого-то из классиков и вызвало вялые аплодисменты среди полусонных отдыхающих. Позже Фалих доставил геолога в больницу, где тот декламировал уже собственные стихи «штопающему» его затылок киберножу и утомленным медикам. К вечеру юноша привез Дмитрия в гостиницу, куда они ранее заселились; там мужчина резко стал вялым, апатичным и вскоре погрузился в крепкий сон.

Наутро у Черкасова наступил этап звенящей головной боли, осознания и самобичевания. Справедливости ради надо отметить: за все годы, что Бату знал Черкасова, такой случай был единичным и носил случайный характер. Дмитрий просил адыкерца не распространяться о случившемся, и юноша не нарушил своего молчания. Дарья не знала, что скрывалось под ответом супруга.

Услышав реплику Фалиха о грузе и курьере, Дмитрий изобразил удивление: положил пятерни на выгнутую колесом грудь, выпучил глаза и картинно вытянул шею.

– Monsieur, je suis un honnête homme!²

– Иншаллах!³ – ответил пилот с выразительным глухим «х» на конце, такое произношение было свойственно жителям Тауруса – потомкам выходцев с Аравийского полуострова.

– Бату не подходит в компаньоны для распития спиртных напитков, – сказала Белых. – Он ведь мусульманин, а Коран не приветствует алкоголь. И даже при довольно либеральном отношении в Адыкере…

– Да знаю, знаю, – с досадой отмахнулся геолог. – Пара глотков местного вина – это все, что он позволял себе в родном поселении в праздник. Да и жаркий климат Тауруса не способствует распитию горячительного. Но я куда более грешен и не откажусь от чего-нибудь покрепче. На Таурусе ситуация с алкоголем, знаете ли, оставляет желать лучшего, а пить в одиночестве в Новороссийске мне не захотелось.

– Здесь нет баров, но думаю, я знаю, куда нам стоит пойти, – сообщил Бату.

***

В полусумрачном, наполненном перемешавшимися запахами жареного мяса, спиртного, кофе и копченостей помещении было довольно шумно: под неразборчивый говор и гогот присутствующих посетителей с большого экрана лилась болтовня – транслировались новости, полученные с Земли. Мощный сигнал передавался из Солнечной системы через гиперпространство лишь дважды в сутки, что не позволяло развиться информационному голоду, но уберегало жителей Эрикона от стресса. V-образная подсвеченная стойка баристы и бармена в одном лице находилась под светящимися заострёнными арками у входа в обеденный зал и отделялась от обеденной зоны декоративным водопадом по стеклу. Такое размещение располагало визитёров к откровенным беседам.

Мужчины заняли высокие барные стулья. Черкасов пробежался взглядом по полкам с ровными рядами банок с листовым чаем, молотым кофе и немногочисленными бутылками с алкоголем и указал на пузатую бутылку коньяка. В зале снова грянул хохот и посыпались остроты. Несколько утомленный атмосферой бармен-бариста вяло кивнул геологу. Наполнявшая очередную чашку кофемашина натужно шипела и распространяла в помещении головокружительным аромат свежемолотого кофе. Бармен протер зеркальную поверхность столешницы, положил салфетку, поставил рюмку и наполнил ее алкоголем. Черкасов немного помедлил, затем поднял рюмку, глядя на Фалиха и символично чокаясь за его здоровье, и сделал глоток. Бату предпочел чай.

– Ну, как семейная жизнь? – поинтересовался мужчина. – Ваш дом выглядит благополучным.

– Мы долго шли к этому, уж слишком много преград было вначале, – признался юноша. – Из-за постоянных выходов в рейсы первые полгода мы нечасто виделись, к тому же Дарья вела себя осторожно и осмотрительно, отношения выстраивались медленно. С одной стороны, мне как мусульманину это льстило; с другой, я понимал, что долго это тянуться не может. Я боялся потерять ее. В итоге через полгода я предложил Дарье брак и переезд в мою служебную квартиру в Краснодаре. Некоторое время она размышляла, ведь переезд означал для нее увольнение и переход к другому перевозчику. Однако переезд ко мне не потребовался – внезапно мой работодатель сообщил, что меня и еще нескольких пилотов направляют на Авенир-2, где будет дополнительная точка базирования компании. Я сообщил об этом Дарье и снова предложил брак, чтобы она могла отправиться со мной на планету-заповедник как супруга, и она наконец дала свое согласие.

– Странно, что над вторым вариантом она не колебалась, ведь Авенир находится в другом рукаве Галактики на расстоянии двадцать тысяч световых лет!

– Ну, во-первых, мои заверения и уговоры дать согласие уже больше походили на паранойю, я не давал Дарье прохода…

Черкасов рассмеялся, поглаживая бородку.

– Могу представить! С учетом твоего «фирменного» упорства это не могло не сломить ее сопротивления.

– Во-вторых, – продолжил Фалих, – как выяснилось, до прибытия на Таурус Дарья уже неоднократно бывала здесь на грузовых рейсах и влюбилась в этот мир.

– Да, Авенир невозможно не полюбить. Я нигде еще не видел такого буйства флоры! Эта планета уникальна еще и тем, что с позиции геофизики и климатологии очень близка по своим характеристикам к Земле, но в этом и ее беда – это лакомый кусок и, поверь мне, статус заповедной планеты не сможет долго защищать этот мир от раздела. Увы, Авенир рискует повторить судьбу Земли в контексте постоянных войн. Это не пыльный и горячий Таурус.

– Боюсь, ты прав. Не так давно некие заинтересованные лица и организации уже пытались вывести Эрикон из-под статуса наукограда, – промолвил Бату, – но пока у них ничего не вышло.

Геолог многозначительно промычал в бородку и отметил:

– Большая болезнь может начаться с малой ссадины. Сначала они выведут Эрикон из-под статуса наукограда, затем Авенир-2 из-под статуса заповедника, потом они потащат сюда оружие и начнут дележ ресурсов и земель.

– Я все больше понимаю решение моих предков остаться на Таурусе и осесть в пустыне, создав независимое поселение. Человечество ведет себя странно: где бы оно ни находилось, куда бы ни добралось – все вокруг рушится, опошляется и уничтожается.

– Верно, только твои предки не учли оборотную сторону этой независимости – полная деградация.

Против такого аргумента Бату спорить не мог, ведь ему самому стоило огромных усилий вырваться из пустыни и получить образование на Земле. Ненадолго повисла тишина, но тут геолог приосанился и оживленно произнес:

– А знаешь, я очень рад, что у тебя с Дарьей все хорошо сложилось!

Блажен, кто верит счастью и любви,

Блажен, кто верит небу и пророкам, —

Он долголетен будет на земли

И для сынов останется уроком.⁴

Закончив декламировать, Дмитрий дал бармену сигнал снова наполнить рюмку, что тот без промедления и сделал.

– А как ты прожил эти два года? – поинтересовался пилот.

– Я… Да все так же бесцельно живу бобылем, – признался спец. – Сын из Германии на связь выходит нечасто, к тому же, сложно контактировать, когда находишься в другой звездной системе. Он женился, у него теперь свои хлопоты. Моя невестка ждет ребенка. И увижу ли я когда-нибудь внука, прыгая из одной планетарной системы в другую – вопрос сложный…

Лицо геолога приняло меланхолично-мрачное выражение, он поджал губы, едва заметно кивая своим уже немного спутанным от алкоголя мыслям.

– Обязательно увидишь, если поставишь себе целью и не будешь систематически кивать на обстоятельства, – произнес Бату. – К чему эти сомнения?

– Уж лучше беспокойство в сомнении, чем успокоенность в заблуждении,⁵ – парировал Черкасов. – Впрочем, оставим. Я хотел сообщить тебе кое-что о происходящем на Таурусе – там серьёзные перемены, вызывающие лично у меня тревогу. Незадолго до окончания моей командировки на орбиту Тауруса легли четыре тяжелых звездолёта Североатлантического Космического Союза – СКС. С их бортов на наш космодром спустились челноки и выгрузили кучу строительного материала, андроидов, провиант, персонал, а главное – военных и оружие. На Таурус опять привезли оружие, как сто лет назад!

– Зачем они прибыли?

– Разворачивают новую базу «Октарус», якобы научно-исследовательскую, с перспективной проведения в дальнейшем разведки месторождений полезных ископаемых. Полагаю, в действительности это будет военный объект либо гражданский, но с охраной, обеспечиваемой силами военных. И у меня возникает вопрос о методах проведения разведки и научных изысканий и о том, что за всем этим скрывается, если потребовались военные. Едва ли нужна целая рота, чтобы разогнать местных аборигенов. К слову, Октар или Октарус – это царь гуннов, вторгшихся в пятом веке из Центральной Азии в Европу. Они только одно не учли: во время одного из военных походов против немецких племен Октар устроил ночной пир, во время которого благополучно умер от обжорства. Иронично, не находишь?

Юноша начал вертеть в руках чашку с чаем.

– Почему их никто не остановил?

– А кто и как это сделает? Видишь ли, Таурус в противоположность Авениру-2 не защищён никакими конвенциями и договорами. Статус его толком не определен. Да, лет сто тому назад, когда накалялась обстановка вокруг планеты дюн и туда начали особо рьяно тащить оружие, был заключен договор о демилитаризации, но теперь некоторые страны считают себя вправе просто выйти из этого договора в одностороннем порядке, а пронафталиненные международные организации и институты не в состоянии противостоять тем, кто попирает международные договоры и соглашения. По факту вековой договор утратил свою силу.

Бату поежился, по спине его прокатился холод.

– Тебе известно, что именно они собираются искать в землях Тауруса?

– Как геолог могу заверить: Таурус обладает огромными залежами титана, урана, железа, никеля и цинка. А недавнее землетрясение на сороковой широте открыло широкий пласт ценных металлических пород. Это просто подарок для производителей полупроводников, робототехники, кораблей и электроники. Думаю, члены СКС планируют со временем развернуть там добычу металлической и комплексной руды. Я бы не стал все это драматизировать, если бы не один нюанс: зона интересов СКС простирается на ту часть суперконтинента, где не только кочуют дорогие нашему сердцу племена тау, но и живет твой народ. Адыкер после атаки диких племен стал активнее сотрудничать с нашей базой и фактически находится под ее защитой, а в свете того, что база работает на основании старых договоренностей, твое поселение нервирует прибывших на Таурус дельцов.

– Не понимаю – чем.

Черкасов опрокинул очередную рюмку и наконец отодвинул ее.

– Достаточно… Плохо, что не понимаешь, юноша. После атаки аборигенов на Адыкер Ахмед резко сменил тактику. Если говорить прямо, он фактически ввел поселение под протекторат Евразийского Содружества, которое является учредителем института Тауруса и основателем нашей базы.

Фалих поморщился. «Номенклатурный» язык друга действовал ему на нервы, но полученные в Новороссийском институте знания в какой-то мере помогали разобраться в услышанном.

– Протекторат?.. О каком протекторате ты говоришь, если на планете нет военных Содружества?

– Пока нет, – подчеркнул мужчина. – Высока вероятность того, что следом на Таурус потащат оружие и другие страны-участники научных исследований, имеющие отношение к «Безымянной», то есть к нашей базе. Суть в том, что твой брат не намерен выдавать спецам СКС информацию об известных ему залежах руды, а данных с немногочисленных спутников пока остро не хватает. При этом поселение расположено в зоне планируемой разведки геологами СКС, но действует в интересах «Безымянной». Конфликт налицо, как говорится. Видишь ли, появление военных вывело Ахмеда из себя, но его можно понять – почти весь Адыкер был разрушен бесхозным оружием, попавшим в руки аборигенов. Ты участвовал в этой бойне и все видел своими глазами.

– Зачем брат рискует поселением? – недоумевал Бату. – В случае обострения Адыкер сотрут с лица земли еще до прибытия военных Содружества. Охрана «Безымянной» не сможет противостоять силам СКС.

– А как бы в данной ситуации действовал ты?

Фалих помедлил.

– Не знаю… Думаю, постарался бы избегать контактов с «Октарусом» и придерживался нейтралитета. То, что поселение обладает какими-то знаниями о местах скопления руды, еще надо доказать.

Мужчина с пониманием кивнул, затем продолжил:

– Проблема нехватки данных временная, дополнительные геодезические спутники все равно рано или поздно выведут на орбиту, поэтому упорство твоего брата не спасет Адыкер от вмешательства, но просто отсрочит его. Вопрос: какой ценой? Но и это еще не все… Плодородная Лунная долина все больше интересует страны, участвующие в исследованиях на Таурусе, а для Адыкера это единственная возможность прокормиться и организовать продовольственные запасы. Вот тут уже однозначно Фалих-старший на компромиссы ни с кем не пойдет, ни с СКС, ни с Евразийским Содружеством. Увы, он оказался между молотом и наковальней.

– Аллах, эти люди погубят поселение…

– Всё это было предсказуемо, дружище, – со вздохом подытожил Черкасов. – Большие планы по разработке месторождений металлических пород строились еще в те времена, когда ты подростком бегал по ущельям Тауруса и охотился на живность. Другое дело, что добыча планировалась в соответствии с соглашениями со всеми странами-участниками экспедиции, с учетом экологических и сейсмических особенностей Таруса. Теперь же на планету вторглась нечистая сила, которая будет действовать на свое усмотрение… Думаю, Ахмеду следовало не ограничиваться формальным протекторатом, а придать Адыкеру статус сателлита «Безымянной». Это избавило бы его от многих проблем.

– Он не пойдет на это, и переубедить его у меня не получится. В одной чалме двух голов не бывает⁶.

– Знаю. Поэтому считаю должным ввести тебя в курс дела. Это всё, о чем я намеревался сообщить тебе.

Дмитрий размеренно встал с высокого барного стула, выгнул грудь, осоловело крякнул, прочистив горло, и снова приосанился. Во хмеле его движения и жесты походили на дворянские – неспешные, с ленцой и налетом немного наигранной интеллигентности. Округлое лицо геолога немного раскраснелось, зеленые глаза уже с теплом смотрели на окружающих и вместо уныния выражали благосклонность и безмятежность.

Подавленный новостью Бату не двинулся с места. Черкасов замер, продолжительно посмотрел на него, наконец, положил руку пилоту на плечо.

– Извини, что принес дурные новости. Пойдем-ка проветримся.

Они покинули помещение и вышли на улицу, где уже надвигались сумерки. Собеседники прошли квартал, расположенный у основания широкого холма, поднялись на остекленном эскалаторе на всхолмье и оказались у парапета обзорной площадки. Подсвеченная огнями, она возвышалась над отвесным обрывом холма и давала потрясающий вид на город и его окрестности. На дне обрыва через кроны растущих на уступах деревьев еще можно было различить извилистую реку, противоположный берег которой оказался куда более пологим и плотно застроенным. Рыже-розовый закат с золотистыми проблесками на перистых облаках таял за элегантными формами многоэтажек, бросая на них последние лучи. На юго-западной стороне, на самом горизонте, виднелись многочисленные огни космопорта и вышек радиолокационных станций, свет которых от бродящего тумана периодически превращался в «блуждающие» пятна и создавал иллюзию другой реальности. Дышалось легко, в воздухе веяло прохладой и ароматом ночных цветущих растений. Из окружавшего город леса начали доноситься свист, стрекотание и низкое горловое угукание. Атмосфера заповедного леса наполняла наукоград отрешенностью и предсумеречной истомой. Очередной тихий день умирал в этом тихом мире.