– Нам надо поспать. А завтра вечером при хорошей погоде уже будем дома, Лив, – Рокаэль не поворачиваясь, сжал её руку и отпустил. Настолько мимолетно, что могло бы привидеться.

Но покалывающая кожа Оливии говорила о том, что это и правда был небольшой жест поддержки. Удивительно.

* * *

Рокаэль чуть не стукнул себя. Тоже мне, собрался с мыслями, называется. Как жалко, что пустынные против тренировок чужаков у себя на площадке. Канор всегда сожалел, что не может в своих землях помять старому другу бока.

Широкие коридоры вились змеями, сбивая мужчину с серьезного настроя. Его давно уже не удивляло подземное царство, чего не скажешь об Оливии. Её удивляли даже стены коридоров в росписях исторических зарисовок.

– Это для господина Ариса, – мужчина из рода пустынных драконов открыл красную дверь в гостевом ответвлении. Этот кусочек царства был очень хорошо знаком Рокаэлю. Во время визитов всех гостей располагали именно тут.

Арис махнув коллегам, скрылся за алой дверью.

– А эти покои для господина Дараса, – следующая дверь по коридору была темно – вишневого цвета. Попрощавшись до утра, Дарас ушел отдыхать в приготовленную для него комнату.

– Господин Навир, это для Вас, – мужчина открыл черную дверь напротив и пригласил туда снежного дракона. Не заставив себя ждать, уставший с дороги мужчина с удовольствием потянулся и вошел в помещение. Перед тем как закрыть дверь, он подмигнул Рокаэлю и улыбнулся Оливии. За закрытой дверью послышался раскатистый смех.

Хорошее настроение после отказа короля пустынных драконов? С чего бы это?

– А вот эти покои приготовили специально для вас, господин Рокаэль и госпожа Оливия, – мужчина открыл белую дверь вдали от всех остальных и почтительно поклонился.

А, вот теперь стало понятно, в чем причина веселья…

А ведь сам виноват, представив Оливию Канору своей женой. Чем он думал? Явно не головой!

Но вопреки всему в горле застрял смех. Не проглотить его, не выпустить наружу у мужчины так и не получилось. Уж слишком учтиво кланялся мужчина. Но зато на лицо Оливии ему не стоило смотреть. Рокаэль все‑таки не выдержал и рассмеялся.

– Тебе смешно? – едва не заикаясь, спросила девушка. Соскочив на личную форму общения, Оливия даже не почувствовала укола совести. К чему? Ведь когда речь идет об одной кровати для сна, пусть и огромной, места для выкания уже не остается!

Оливия уже приготовилась потребовать вторую комнату, как была возмутительно утащена Рокаэлем внутрь. С изумлением смотря на закрытую дверь, она не верила своим глазам.

– И ты туда же? – ошеломленно спросила она мужчину, с искринками смеха взирающего на неё сверху вниз.

– Лив, нельзя сейчас просить еще одну комнату, нас просто не поймут, – отвернувшись к большой кровати, застеленной мягким шоколадным пледом, сказал Рокаэль. – Выбирай свою половину, я в душ.

Оливия открывала и закрывала рот, как выброшенная на берег рыба. Какую половину кровати? Какой душ? Он рехнулся?

Но её безмолвных криков никто не услышал. Хлопнула узкая синяя дверь, за которой скрылся наставник, и девушка осталась наедине со своим возмущением.

Оглянувшись по сторонам, она заметила подушки в форме сердца на небольшом диванчике и сплетенные тела на картинах. Это что, специальные покои для молодых семейных пар?! Серьезно?

Чувствуя себя мышкой в мышеловке, Оливия начала обходить комнату и заглядывать в ящики. Шкаф похвастался десятком пустых вешалок и пятью полками, тумбочка у кровати – пустым ящиком, а вот в письменном столе девушка нашла какой‑то пузырек.

Хлопок двери заставил Оливию вздрогнуть, пузырек выскользнул из рук и покатился по полу прямо к ногам Рокаэля. К голым ногам Рокаэля.

'И не подумаю поднять глаза!' – сказала про себя Оливия.

Пузырек исчез с поля зрения, когда рука мужчина подхватила его с пола. Но даже тактичное покашливание наставника не заставило девушку поднять глаз. А вдруг он голый?

– Этим ты меня не возьмешь, – стук стекла о поверхность стола и серьезный голос мужчины. – На меня афродизиаки не действуют.

Что?! Вот теперь Оливия могла поднять глаза с чистой совестью!

Бедра Рокаэля были укрыты полотенцем, но это ничуть не оправдывало мужчину в глазах девушки. Оливия знала, что некоторые дамы не брезгуют капнуть пару капель на шею перед свиданием, но чтобы самой опускаться до таких ухищрений?

Метнув взгляд на пузырек, она заметила самодельную этикетку, которую не успела разглядеть, когда держала его в своих руках. Снежная лавина поглоти, надо же было попасть в такое нелепое положение!

В голове у девушки до этого уже вполне сформировался диалог, следуя которому Рокаэль замучился бы муками совести и ушел спать, как минимум, на диван, проводить ночь в обнимку с сердечками – подушками. А как максимум – в другие покои. Как же жалко было план, он на глазах падал в пропасть, радостно помахивая пузырьком с афродизиаком.

Но теперь задетая гордость расправила свои крылья, не позволяя девушке оправдываться. Она не впитала достоинство с молоком матери, нет. Его вколотил в неё отец, заставляя тренироваться наравне со всеми, требуя намного большего, чем могла порадовать его дочь. Для того, чтобы она могла растоптать предвзятое отношение в дочке лорда не словами, а поступками. И у Сандара это удалось.

– Похоже, что я собираюсь тебя соблазнять? – Оливия показала глазами на свой военный костюм. Снежные драконы всегда были готовы к бою, помпезной одежде в их жизни было место только на балах. – Посмотри на меня… и на себя.

Теперь уже смело смерив мужчину перед собой взглядом, она мятежно посмотрела Рокаэлю в глаза. Что‑то внутри неё, незримое, как прозрачная преграда, исчезло, позволяя смотреть на мужчину как на равного. Раньше она о таком не могла и помыслить, воспринимая его как что‑то недоступное, похожее на неприступную стену, выше которой ей никогда не подняться.

Никем не покоренный идеал, холодный и спокойный, с серыми льдинками в глазах. Она мечтала так же владеть своим телом, как наставник. Иметь такую же железную волю и быструю реакция.

Стоя друг напротив друга, как часто бывало на тренировках, Оливия сейчас видела перед собой не наставника. Она видела мужчину в одном полотенце. С постамента спустился её идеал, оказавшись смертным.

Сотни раз она видела его в разорванных в клочья одеждах, с осторожностью заматывала раны на груди, когда до помощи было далеко, но никогда она не воспринимала его так… странно. Тела воинов сотнями мелькали перед её глазами и на тренировках, и в сражениях. Не голые, но оголенные торсы часто проскальзывали то тут, то там. Оливия считала, что давно приобрела иммунитет, но с этим мужчиной, таким привычным и таким новым, все было наоборот.

Все дело в гормонах. Я слышала, что с возрастом они начинают бурлить, заставляя делать сумасшедшие вещи. Например, такие, как пялиться на идеально вылепленный торс мужчины перед собой' – думала девушка.

Сколько сил ей пришлось потратить на укрощение любопытства, знала только она одна. Заклиная себя смотреть только в изумрудные глаза и не чувствовать этого… Магнетизма?

Разбитая на части душа не хотела новых чувств, новых эмоций, новой боли. А вот тело предательски подводило девушку, заставляя бороться с самой собой.

Может, он пролил афродизиак? Тогда она себя с удовольствием оправдает!

* * *

Рокаэль внимательно следил за калейдоскопом чувств на лице девушки. Гнев сменялся злостью, злость – гордостью, гордость – вызовом, а вызов – острыми словами, сорвавшимися с её губ. Алый закат пламенем блеснул на щеках Оливии, и мужчина про себя довольно хмыкнул.

Он мог переодеться еще в ванне, мог предстать перед ней в той же форме, что и был. Мог, но что‑то внутри запротестовало. Азарт, так давно не проникающий в его кровь вне поля боя, заставил мужчину повязать на бедрах полотенце и выйти к Оливии.

Зачем? Может, ему просто не хотелось изменять своим привычкам из‑за новых обстоятельств? А, может, его задевало, что Оливия не видела в нем мужчину? А он, химера раздери, в самой прекрасной форме, какой только может быть дракон!

Многочасовые тренировки не оставляли на его теле ни капли жира, а возраст отправил жилистость в прошлое. Самолюбование было чуждо Рокаэлю, но сейчас он, вопреки всякой логике, хотел напомнить Оливии, что он не только её наставник, но и мужчина.

Все‑таки эта гадюка Бриджит немного пошатнула его уверенность, променяв его на сопляка. И хоть умом он понимал, что бывшая любовница выбирала не за личные заслуги, внутри до сих пор осталось гадское чувство. Хотелось прибрать там, сделаться кристально чистым и больше не пускать туда никого.

Вишневая тень на скулах Оливии с его молчанием проступила сильнее. Она настолько праведно была возмущена и так восхитительно горда, что он почти поверил, что пузырек оказался здесь случайно. Почти. Теперь он не хотел никому доверять полностью.

Костюм девушки был застегнут на все пуговицы, не давая ни намека на фривольность. Грудь вздымалась от дыхания, но не соблазнительно, а как‑то нервно. Не дождавшись ответа, Оливия взяла пузырек в руки, и Рокаэль не поверил своим ушам:

– Наверное, стоит сейчас вылить на себя половину? Или сразу целый, раз не действует? – мужчина напрягся, следя за рукой девушки. – И год ждать не надо, я же так этого хочу!

Напряженное лицо Оливии развеяло все последние сомнения, что пузырек оказался здесь случайно. Или, она не собиралась применять его на Рокаэле. Струна внутри мужчины немного расслабилась, стирая хмурое выражение с его лица.

– Ладно, я понял. Извини.

– О, нет! – вызов? Она, правда, бросала ему вызов, задрав свой маленький подбородок?

– Нет? – вызовы Рокаэль любил не меньше хорошего боя. Мощная фигура мужчины сделала тягучий шаг к девушке, но Оливия не дрогнула.

– Нет, – глядя то ему в глаза, то ниже, девушка стиснула пузырек в руке. Рокаэль сделал еще один шаг, вступая в игру, загоняя девушку в угол. Хищник проснулся в нем, разминаясь внутри. Его не загнать в клетку какими‑то афродизиаками!

– Или ты спишь на диване, или я выливаю пузырек на себя! – быстро и громко отчеканила Оливия. Рокаэль усмехнулся. Наивная!

– Я же тебе говорил, на меня не действует… – он не успел договорить, как девушка открыла крышку, перебив его.

– Тогда на тебя. У меня нет абсолютно никакой выдержки к афродизиакам! – два тонких пальца сжали хрупкое стекло. – И мы будем связаны до смерти!

Зеленые глаза мужчины, казалось, увеличились в два раза. Такой наглости ему еще ни разу не приходилось слышать, все внутри взбунтовалось от попыток управлять им. Он тер – р-рпеть не мог оков и поводков.

– Выбирай: диван или пузырек? – собрав последние крохи смелости, сказала Оливия.

Может, она это его зря? Закусив губу, девушка следила, как глаза Рокаэля налились сталью. Ступая на хрупкую, как лед, дорожку, Оливия играла с огнем, и прекрасно это знала.

Нетерпимость наставника к ультиматумам была широко известна среди учеников, и пройтись по этому острию решился бы не каждый. Но не Оливия.

Эти капельки на его коже, эти предательские мысли в её голове – все это подтолкнуло девушку на глупости. А ведь могла просто отшутиться и лечь спать. Это чертово полотенце! Не мог как наставник выйти при полном параде?

Свалить все на него было бы удобно, но Оливия никогда не любила себе лгать. Она сама сейчас заварила эту кашу, и это из её уст сейчас прозвучала угроза.

Опасная близость тела Рокаэля отрезвила. Неровное дыхание девушки столкнулась со смуглой кожей мужчины, и на ней проступили мурашки. Как завороженная, глядя на грудь мужчины перед собой, Оливия в последний момент почувствовала, как пузырек упорхнул из рук.

На макушку что‑то закапало, и девушка запоздало отпрянула. На волосах расползалось мокрое пятно, и цветочный запах ударил в нос. Перед лицом возник пустой стеклянный пузырек, и Рокаэль склонился к девушке недопустимо близко. Рваное дыхание мужчины слилось с взволнованным дыханием Оливии, а хищный темно – зеленый взор взял в плен бушующее море голубых глаз.

– Моя половина кровати – левая. Ты упустила свою возможность выбора.

Картинка перед глазами девушки стремительно изменилась, белое полотенце в воздухе на секунду приковало взгляд, и, как занавес, упало на пол. Кровать прогнулась под весом тела, наполняя комнату тихим скрипом дерева, а Оливия все не могла сдвинуться с места.

Упустила возможность выбора? И как это понимать?

Мышцы девушки напряглись, ноги сами собой направились к выходу, а рука судорожно вцепилась в ручку входной двери. Единственное желание убраться отсюда быстрее пульсировало внутри Оливии. Стыд горел на щеках. За свое поведение? За его наготу?

– Не советую, – обманчиво спокойно сказал Рокаэль, развалившись на левой половине кровати, и даже не думая прикрыться одеялом. – Это на меня афродизиак не действует. А вот на других…

* * *

Расслабленная поза была наигранной, обманчивой, вводящей в заблуждение. Вулкан злости клокотал внутри мужчины, так и грозясь вырваться лавиной необдуманных поступков. Силой воли заставив себя прикрыть глаза и не смотреть на эту маленькую провокаторшу, Рокаэль в мыслях откручивал голову одному краснохвостому дракону. Вырвать крылья, по одному, скрутить хвост в узел, и показать этим глупым девчонкам, что из‑за таких уродов не стоит себя мучить и терзать юные сердца. А то потом вот такие срывы и приходится терпеть.

Знала же, в горгульину пасть, что с ним такими вещами играть нельзя! Дожна его за столько лет на зубок знать!

Рокаэль не узнавал свою уравновешенную воспитанницу. Неужели, измена этого огненного сорвала девушку с тормозов? Тогда её срочно надо возвращать на место!

Приоткрыв один глаз, Рокаэль как раз увидел закрывающуюся дверь ванной и по комнате разнесся громкий хлопок. Что ж, он и не таких дракониц ставил укрощал.

Измена неприятна, кто бы спорил, даже болезненна – с этим мужчина тоже был согласен. Но примеряя все на себя, он совсем позабыл о максимализме молодых драконов. Чувствуя себя, по сравнению с Оливией, черствым сухарем, он уже спокойно мог думать о Бриджит, и лишь одному чешуйчатому ему хотелось свернуть шею. Но это мужские дела, никоим образом не касающиеся женских причуд.

Решив больше не травмировать нервы девушки, он повернулся на живот и запустил руку под подушку, наслаждаясь мягкостью перины. Одеяло мужчина отодвинул на половину Оливии, и под звуки льющейся воды провалился в сон.

* * *

Теплые струи воды сбегали по лицу девушки, смывая краску с щек. Распущенные волосы прилипли к телу, и мыльная пена стекала с белокурых кончиков, пузырясь у ног. Клубничных запах казенного шампуня раздражал обоняние, и Оливия интенсивными движениями рук стремилась смыть его с волос как можно быстрее. Желательно, в компании с афродизиаком.

Кончики пальцев жгло, а тело начинало пылать. Незнакомые чувства, которые в девушке пробуждали струи воды, поглотили девушку. Вспышки, подобные касанию языков пламени, зажигались на теле девушки. Ярки поначалу, они постепенно стали походить на легкое прикосновение пламени свечи, лишь едва трогая кожу.

Спасительная вода смывала коварную жидкость, к которой у Оливии не было ни иммунитета, ни стойкости. Спасаясь закрытой дверью и холодом плитки ванной комнаты, девушка боролась сама с собой. С этого момента Оливия точно знала одно – клубничный запах теперь она ненавидела.

Тугие объятия афродизиака ослабли, растворяясь в воде, а переключение на холодный душ окончательно прогнал его остатки, не оставляя даже легкое цветочного запаха. Все вокруг пахло клубникой.

Одевшись в захваченную из сумки чистые штаны и майку, Оливия несмело открыла дверь в комнату. Приглушенный свет магического светильника отбрасывал неровные тени на лицо спящего мужчины.

Вздох облегчения вырвался из уст девушки и следующей шаг дался ей уже проще. Поджав губы, стараясь не смотреть на мужчину, она на цыпочках подошла к кровати и накрыла его покрывалом, скомканной горой валяющегося на полу. Мужчина вздрогнул, но глаз не открыл.

Оливия могла бы поклясться, что он проснулся. С его‑то реакцией он, скорее всего, уже не спал, как только она взялась за ручку двери. Но глаза Рокаэля были безмятежно сомкнуты.

Оливии до сих пор было стыдно, и она была благодарна мужчине, что он не открыл глаз. Острого, как клинок, взгляда она бы не выдержала.

Аккуратно умыкнув одеяло и подушку с незанятой половины кровати, Оливия не удержалась и еще раз окинула Рокаэля взглядом. Смуглая кожа мужчины на спине была испещрена косыми шрамами. Неровными тенями они проявлялись на коже и казались нереальными. Светло – оранжевые всполохи светильника стали совсем приглушенными, и лицо мужчины погрузилось в тень.

Оливия скорее почувствовала, чем увидела взгляд Рокаэля и, спрятавшись за подушкой и одеялом, быстро направилась к маленькому дивану. Уж лучше она на нем переночует, чем будет лежать под прицелом зеленых глаз.

Со стороны постели не раздалось не звука и девушка начала понемногу успокаиваться. Дыхание выровнялось, в отличии от мыслей девушки, и она наконец сомкнула глаза. Но сон в эту ночь обходил Оливию стороной. Бродил где‑то рядом, заманивал в свои сети, и как только девушка была готова погрузиться в него – пропадал, со временем появляясь на горизонте снова. На смену ему пришла бессонница, держа под руку невеселые мысли. На пару они терзали девушку до рассвета, не давая уснуть.

Хоть бы захрапел что ли! – мысленно умоляла она Рокаэля, прося хоть одну слабость для мужчины. Но снежный дракон и не думал храпеть.