Я открыла дверь и выбралась наружу, быстро подошла к машине сзади и увидела, как номерные знаки меняются на другие. Вот это да! В руках Алена уже держала огромные наклейки:
– Эта тебе, лепи на правое крыло!
Я развернула наклейку и зажмурилась от яркого огня рисунка.
– У тебя все броско!
– По-другому не умею, елы-палы! Тем более чем ярче, тем менее подозрительно! Приклеивай, у нас мало времени!
Мы за минуту расклеили яркое пламя по обе стороны машины и быстро сели внутрь. Медоедка уже ковырялась в невероятных запасах своего рюкзака. На мои колени полетел ярко-зеленый парик, а следом коробка с каким-то огромным кольцом.
– Парик на голову, кольцо в нос, – скомандовала она.
– И это неприметно? – И снова нервный смешок.
– Я не умею быть незаметной, елы-палы! – пожала плечами Аленушка. – Тем более в большом городе принято отводить от фриков уставший взгляд! А вот и главные закатыватели глаз. – Она сунула мне упаковку с ярким плащом. – Надевай быстрее прямо на куртку.
Я развернула красно-желтую накидку с броскими надписями: «Рекламное агентство! Наружная реклама, сувенирная продукция, полиграфия!»
Я быстро надела наряд промоутера, собрала волосы под парик – кривенько и косо, ну да ладно, а потом с сомнением посмотрела на сережку.
– Это обязательно?
– Конечно, елы-палы! Сразу на все четыре стороны рукой машут, как только увидят! Так, мою одежду в рюкзак собери, его повесь на себя отделениями вперед, я в нем дорогу показывать буду.
И тут девушка обернулась в медового барсука с отличительной широкой белой полосой, которая шла от головы и по всему телу.
Я на несколько мгновений замерла, пытаясь смириться с существованием мира оборотней. Я же уже видела оборот песца, что удивилась? Привыкай…
Я встряхнула головой и наскоро застегнула клипсу кольца на носу, поморщившись от неприятных ощущений, запихнула одежду Алены в рюкзак и вытащила ключи из замка зажигания. Медоедка тем временем увенчала собой содержимое рюкзака, вытащив морду наружу.
Где-то недалеко завизжала сирена. Надо спешить!
Я выбралась из машины, натянула рюкзак отделениями вперед и постаралась не согнуться под весом медоедки.
– На вид не скажешь, что такая тяжелая! – охнула я, закрывая машину. Оглянулась, убедилась, что вокруг никого нет, и как можно спокойней пошла по тротуару.
Медоедка громко фыркнула и показала лапой в направлении звука сирен: мол, идем туда!
– Навстречу неприятностям?
Животное закивало.
Что ж, если суждено – поймают. Не бежать от них, а идти в лоб – в этом тоже есть смысл. Преступники так себя не ведут.
Я поправила парик, лямки рюкзака и пощупала клипсу в носу. Представляю, что у нас за видок – знатная компания! Фрик и медоед!
Патруль пронесся мимо, затормозил, и по спине пошли мурашки.
Медоедка показала лапой вперед и подняла морду, заглядывая мне в глаза. Я почему-то без слов поняла, что она хочет мне сказать: «Не оборачивайся».
Вдруг позади снова раздалась сирена, и патруль поехал дальше, а я все же обернулась. Полицейские трогались от оставленной нами машины. Видимо, сравнили номера, присмотрелись к наклейкам и решили искать дальше.
Фух! Пронесло!
Медоедка мне подмигнула. Боже, вот это адреналин! И она так всю жизнь живет?
Оборотница с видом верховного ежа показывала мне дорогу еще с полчаса. За это время я действительно на практике убедилась, что быть неформалом в городе очень выгодно – тебя никто не хочет замечать. А уж быть неформалом-промоутером, топающим без листовок в конце трудного рабочего дня, и подавно выгодно. Разве что животное в рюкзаке вызывало улыбки у прохожих.
– Куда едем?
Медоедка важно указывала лапой вперед. Наш целеустремленный дуэт вызывал легкое любопытство, но не более. Все спешили по своим делам, ежась от падающего снега.
Вдруг медоедка запрыгала в рюкзаке, показывая на дверь с двойными дверьми.
– Нам сюда? – уточнила я.
Я подняла голову и посмотрела на вывеску: «Клиника пластической медицины и красоты».
Медовый барсук все еще важно показывал лапой на вход.
***
Никс
Маленькая деталь, которая постоянно царапала сознание Никса, – это то, как описывали внешность медоедки. И дело даже не в меняющейся прическе и цвете волос, которые так легко было сменить при помощи парика, а в чертах лица. Описывали то греческий нос, то нос с горбинкой, брови то вразлет, то домиком, то прямые. То пухлые губы, то тонкие. То опущенные уголки глаз, то раскосые. В рапортах говорилось будто о разных нарушительницах спокойствия, которых объединяло лишь одно – рост и хрупкое телосложение.
Сначала Никс подумал, что это просто ошибка восприятия. Однако именно в момент получения сигнала о выключении камер в городе, точь-в-точь как когда медоедка выходит на разборки, песца осенило. Люди до сих пор не сшили эти происшествия вместе не потому, что не знали отличительных черт поведения медоедки, а потому, что видели будто разных людей. Ни один человек не способен через две недели выглядеть совершенно по-иному: с другим носом, губами и разрезом глаз. Зато оборотень может: два дня – и все зажило, будто с таким личиком родился.
Все эти сутки ожидания Никс сидел в машине с ноутбуком на коленях, готовый в любой момент к действиям. А в том, что медоедка просто не удержится от соблазна выпендриться перед новой подружкой, он не сомневался. Несмотря на скупость данных, песец составил психологический портрет и модель поведения: отбитая одиночка с дефицитом внимания.
Так зачем ей Кира? Тень уверял, что оборотницу подорвало от несправедливости ситуации, и Никс хвостом мог поручиться, что она немедля устроит расправу. Вот только где и кто будет жертвой? Коллекторы, бывший муж или сам песец?
Никс сам с удовольствием расправился бы со вторым, но сейчас было куда главнее найти Неженку.
Стоило подумать о ранимом взгляде девушки, как он потер висок. В голове штормило от сдерживаемых чувств, от желания бежать по следу, а не сидеть в ожидании чуда.
Никс понимал, что он может носиться по городу как угорелый, гонять на машине в поисках следа, выть на луну с крыши небоскреба, ломая голову, в какой части города искать свою истинную, но в нынешних условиях было куда результативнее ждать сигнала. Все сети раскинуты, осталось дождаться движения рыбы в них.
И вот когда на полицейской волне раздался запрос о подкреплении для усмирения двух блондинистых дебоширок, которые прокатили на капоте мужика, Никс взревел мотором машины и погнал по улицам.
Песец понимал, что такая дерзкая оборотница не зря до сих пор жива с подобным поведением. Никса скручивало предчувствие, что если он не успеет, то все выйдет из-под контроля.
Время – решающий фактор. Иногда секунда может отделять победу от поражения, жизнь от смерти. Песец, как никто, знал это.
А еще он на своей шкуре испытал, что слово – усложняющий фактор. Иногда оно забирает драгоценные секунды, но его невозможно игнорировать.
Никс нарушил все правила дорожного движения, но успел к самой развязке. Увидел, как царапает бока о ледяную дорогу мужик, как к нему вылетают служители порядка. Ветер даже принес счастливый смех Неженки из улепетывающей машины, но почему-то не запах. А еще песец услышал:
– Вы пострадали? Можете встать? Знаете нападавших? – Полицейские подбежали поднимать страдальца.
Мужчина встал, отряхиваясь, и песец впился в него взглядом, чувствуя невероятную ненависть к этому отбросу. Козла так перекосило от злобы, что он стал походить больше на черта, чем на человека. Изо рта посыпались яростные гадости:
– Еще как знаю! Эта долбаная уродка – моя бывшая жена! Зафиксируем все тяжкие, я заплачу! Эта психованная больше никогда у меня из дурки не выйдет!
И песец резко надавил на газ, понимая, что просто не в силах оставить такую угрозу Неженке в свободном плавании.
Он остановился прямо посреди дороги рядом с троицей и опустил солнцезащитный козырек. Ага, а вот и ксива. Подделка – но не отличить от оригинала. Пожалуй, даже качественнее.
Песец вышел, важно поправил пальто и уверенно хлопнул дверью. Быстрым шагом подошел к двум полицейским и одному козлу, достал ксиву безопасника и уверенно посмотрел на «жертву».
– Это мой, наши вам сообщат, как оформить, – просто сказал Никс и кивком головы указал козлу на машину: – Садись.
Ожидаемо, два полицейских сосредоточенно нахмурились и кивнули. А вот с бывшим все было не так просто:
– Зачем? Куда? Кто вы?
– Вы же бывший муж Киры? Она проходит по делу, вы должны проехать со мной. – Никсу стоило больших усилий говорить отстраненно, хотя раньше с ледяной физиономией у него проблем не было. А тут так и хотелось вырвать зубами язык подонка с корнем, прямо с гортанью.
– А? Я так и знал, что у этой дуры ничем хорошим жизнь не кончится! – Козел запрыгнул в салон, и песец сел за руль. Песец сел за руль всей его жизни! Придурок продолжал: – Вы же знаете, что она стоит на учете в дурке?
Этот урод собирался орать это на каждом углу! Изо рта несет, как из выгребной ямы.
Никс дал по газам, набирая на телефоне Макса.
– Рядом? – спросил только, зная, что тот понял без лишних слов.
– Триста метров от тебя на юго-восток.
– Понял. Стой там.
Песец набрал заместителя командира своей команды:
– Все на местах?
– Да, движемся согласно плану. Замкнем кольцо через пять минут.
– Отлично.
Никс очень надеялся, что минуты, которые он потеряет, не окажутся критическими.
– Куда вы меня везете? – высунул голову между сиденьями урод из уродов.
И песец ударом локтя нокаутировал придурка так, что тот потерял сознание.
Багажника песца на этого козла как раз хватит!
***
Кира
Медоедка все продолжала объяснять на лапах, что наш пункт назначения внутри, а я колебалась. Слишком хорошо знала, КАК внутри посмотрят на меня в таком виде: зеленый парик, кольцо в носу и накидка промоутера.
Но оборотница была так упорна, что я вошла в клинику, чтобы скорее показать, как быстро нас оттуда выставят.
– О, добро пожаловать! – Девушка на ресепшене обращалась не ко мне – к барсучихе! – Давненько вы не заходили. Спокойные времена? Сегодня с гостьей…
Медоедка важно кивнула, а девушка вышла из-за стойки и показала жестом, чтобы я следовала за ней:
– Прошу.
Провела к кабинету с табличкой «Первая приемная» и открыла дверь, не заходя внутрь.
– Нам туда? – шепнула я Аленке.
Барсучиха кивнула. Я зашла, и медоедка выпрыгнула из рюкзака, на ходу оборачиваясь в человека.
– Фух, ну наконец-то, елы-палы! Ну ты и медленная! Будешь двигаться в темпе улитки – нас поймают! – Аленка быстро достала из рюкзака одежду, влетела в нее со скоростью света. – Можешь снять с себя лишнее, тут это ни к чему. Сейчас я тебе покажу, как я заметаю следы и начинаю каждый раз жизнь с чистого листа. Кажется, мой способ и тебе может пригодиться.
– В клинике пластической хирургии? Ты что, делаешь операцию на лице?
– Бинго, елы-палы! А теперь только представь, что тебе откроется с новым лицом! Никаких долгов, никакого бывшего, забудешь все как страшный сон, будто и не было с тобой.
– Новое лицо? – Мурашки неприятия пошли по коже. – Мне мое нравится.
Стоило представить, как из зеркала на меня будет смотреть чужой человек, и становилось не по себе. Как же тогда это будет в реальности, если я решусь на такое? Ведь обратного пути не будет – свою внешность я вернуть не смогу.
– Может, тебе, как оборотню, такое подходит, но у человека все завязано на документах… – сказала первое весомое оправдание, которое пришло в голову.
– Документы на мази! Не сомневайся в моих предложениях, елы-палы! – Аленка оскорбленно фыркнула, а потом в ожидании замерла, глядя на закрытую дверь. – Входи, мы одеты.
Дверь открылась, и в комнату вошел молодой мужчина в белом халате. Настороженно замер на пороге, втянул воздух и стрельнул в меня удивленным взглядом. А потом будто застыл на несколько секунд, а я, клянусь, видела, как расширяются его зрачки, заполняя всю радужку коричневого цвета, а потом вытягиваются по-кошачьи.
– Он оборотень?
Кажется, я сказала это вслух.
Аленушка закатила глаза.
– Ну где твои манеры, елы-палы? Кто же такое спрашивает? Не чувствуешь, что ли? – И тут медоедка треснула себя по лбу. – Точно, ты же не чувствуешь. Погоди, а как тогда поняла?
Мужчина еще более заинтересованно посмотрел на меня.
Ох, кого я еще встречу на этой неделе? Песец, медоедка, этот кошачий в докторах… Ах да, еще же был Тень. Не знаю, какое животное его второе я, но точно не мелкий сурикат.
– По зрачкам, – сказала я немного сконфуженно.
– Да? Интересно… – Доктор подошел ближе и словно старался поймать исходивший от меня запах. Спросил: – Что же было в моих глазах?
– Ваши зрачки сначала расширились, а потом по-кошачьи вытянулись, вот мне и показалось, что вы оборотень. Хотя в жизни тоже бывает такое явление – вертикальная колобома глаза. Правда, это врожденная особенность, она не меняется на глазах.
– Вы врач? – Мужчина старался держаться сдержанно, но его ноздри то и дело жадно трепетали.
Да что такое? От меня плохо пахнет?
– Я ветеринарный врач, – пояснила я свои познания в медицине.
Аленка с интересом поглядывала то на меня, то на доктора. Неожиданно сказала:
– Дайте я вас хоть представлю, елы-палы! А то чувствую себя лишней в вашей беседе белых халатиков! Леон, это Кира. Кира, это Леон. Все, теперь продолжайте!
– Необычное имя. Производное ото Льва?
– Попроще. От Леонида. – Мужчина зашел мне за спину под удивленным взглядом медоедки. Я еле удержалась от того, чтобы не поворачиваться, оставаясь к нему лицом. Мало ли!
Но доктор удивил:
– Девушки, надо поторопиться уйти во внутренние помещения. Если ты привела хвост…
И показал на стену.
Что там? Потайной ход? Я уже ничему не удивлюсь.
– Обижаешь, елы-палы! – Медоедка взбила волосы. – Ты разве чувствуешь от нас запах? – Взяла прядь волос, сделала из нее кисточку и постаралась ткнуть в нос Леона, но тот пластично ушел с траектории девушки.
– Нет. Но есть еще и глаза, – заметил он между делом. И снова бросил на меня взгляд.
– Я убедилась, что хвоста нет, но ты прав. Давай начнем побыстрее. – Аленка повернулась ко мне. – А ты пока думай. Все-таки новая жизнь – это вещь. Будто стряхиваешь с себя прошлое, стираешь все проблемы. Посмотри, как я изменюсь, и бери с меня дурной пример!
– А потом два месяца с перебинтованным лицом ходить? – полушутя замотала я головой.
– У оборотней повышенная регенерация. Мой организм справится за ночь. Завтра выйдешь уже с другой Аленкой, елы-палы! А вот с тобой да, придется поваляться.
– Я могу местно ускорить человеческую регенерацию, но период восстановления все равно не будет быстрым. Кира, вам требуется моя помощь? Вас кто-то преследует? – спросил Леон, и у меня создалось ощущение, что он не столько ждал ответа на свой вопрос, сколько к чему-то прислушивался. К дыханию? Пульсу?
– Она пока думает, – вмешалась медоедка, видя, как я растерялась с ответом.
Леон ободряюще мне улыбнулся.
– На стол нужно ложиться уверенной в переменах, – сказал он и повернулся к Аленке: – Кем ты будешь на этот раз?
– Гречанкой! – выпалила медоедка, а потом охнула, сомневаясь: – Или испанкой? Елы-палы, я еще не определилась.
– Ты такая светленькая. Будет сложно сразу перекраситься в черный. – Я почему-то подумала о волосах.
– Не оборотням! Краска на нас держится отвратно, так что проблем со сменой имиджа нет.
Я посмотрела на свои светлые пряди. Если я перекрашусь в темный, и то сожалеть буду. Что же касается лица? Это слишком серьезно!
– Пойдемте! Кира, вам придется остаться за пределами хирургического кабинета. Хотя вы же коллега. Хотите надеть халат и понаблюдать? Может, даже быть вторым ассистентом?
– Хочу! – Я не сдержала восторга в голосе, и Леон расплылся в понимающей улыбке.
Дотронулся до лепнины на стене и повернул деталь барельефа. Стена отъехала, открывая небольшую коробочку коридора. Стоило нам туда войти, как загорелся свет, а стена позади закрылась. Со всех сторон зашипели распылители, а следом открылась стена прямо по курсу. Тут висели одноразовые халаты, маски, шапочки для волос, а также находились кабинки для переодевания.
– Ну что, Аленушка, опять я на тебя весь наркоз переведу, – подтрунивал Леон над медоедкой.
– Не утрируй, елы-палы! Половину, не больше! – шутливо возмутилась Аленка в ответ.
И вот, когда медицинские костюмы и маски были надеты, а пациентка лежала под лошадиной дозой наркоза в операционной, началось самое интересное для любого врача – таинство операции.
О проекте
О подписке