Глава 5

Это кухня. Деревянные столешницы и подвесные ящики занимают целую стену. Посредине стоит небольшой столик и два стула. Но не это вызывает тихий мат в моей голове.

Стена треснула. Да так, что через нее пробиваются солнечные лучи и свистит внезапно поднявшийся ветер. Так, что не надо открывать окно и убирать плющ, чтобы сюда проник свет.

Деревянный пол под трещиной черный от гнили. Это пятно расплывается на половину кухни, уходит под цветастый ковер, на котором стоит стол и стулья.

Я иду по полу до окна крайне осторожно, чувствуя, как проседают доски под моим весом.

– Тут нужно менять полы. Даже ходить опасно, – говорю я Киаре, и она замирает на пороге.

Я добираюсь до окна и открываю его. Раздвигаю плющ, чтобы запустить тепло и свет, оборачиваюсь.

Кухонный мебельный гарнитур вполне себе годный, если его отмыть. Стол тоже ничего. А вот запах от ковра заставляет поморщиться. Воняет мокрой псиной.

Ко второму окну идти опасно – оно аккурат рядом с трещиной, над гнилым полом.

– Пойдем дальше, – говорю я, осторожно выходя из кухни и закрывая дверь.

– А окно так и оставим открытым? – спрашивает Киара.

Я замечаю, как она уже объединяет нас словом «оставим». Это прекрасно. Прогресс налицо.

– Да, пусть дом прогреется и проветрится. Здесь давно никто не жил. Не расскажешь мне немного о старшей госпоже? Почему она осталась одна в таком месте?

– Я знаю лишь, что после смерти старшего господина семья погрязла в долгах. Отобрали все, кроме Заболотья, приданого старшей госпожи. Она сюда и переехала с сыном. По семейной легенде она была настолько талантливой, что быстро укротила хищные цветы и поняла, чем они могут быть полезны для драконов. Через пять лет получила титул и земли от самого Аскельта Четвертого. На этих землях ее сын, отец господина, и построил родовое гнездо, завел семью. А она осталась здесь.

– Значит, все богатство просрали.

– Чегось?

– Ничего.

Похоже, потомки старшей госпожи не смогли сохранить наследие и деньги, раз муженек позарился на мое большое приданое. И сейчас вцепился в перспективную любовницу – дочку военного министра. Взбирается по карьерной лестнице через постель. Каков красавец, а? Век бы его не видела!

А ведь Теор может и припереться проверить мои косточки. Ему же нужно задокументировать смерть, чтобы спокойно жениться на рыжей Присцилле. А тут такой облом.

Ничего-ничего. Если объявится, я у него развод потребую. Надеюсь, в этом мире это возможно.

Я кошусь на Киару. Она нервничает, глядя на меня. Похоже, мое поведение ее сильно смущает. Надо притормозить с вопросами. Буду вытягивать истории постепенно.

– А теперь какую дверь откроем? – спрашиваю девушку.

Киара несмело кладет ладонь на ручку двери посередине и вопросительно смотрит на меня. Я киваю.

Со скрипом петель нам открывается вход в гостиную. Через затянутые плющом окна пробиваются мягкие лучи солнца. Они касаются дивана, камина, толстого ковра и кресла-качалки. Здесь, хоть и пыльно, очень уютно.

Половину пространства стен занимают стеллажи с книгами. На полу стоят кадки с засохшими цветами. Их так много, что, должно быть, в хорошие времена здесь было как в зимнем саду.

– Интересно, его растопить можно?

Тут даже пол не скрипит. Я прохожу к камину бесшумно, только гоняя пыль. Вижу черную гору внутри камина. Это старая зола или что-то еще?

Я не сильна в этой теме от слова «совсем». Отопление на даче у меня было от электричества, так что я лишь чешу затылок, глядя на все это.

Поворачиваюсь к Киаре:

– Как думаешь, рабочий?

Девушка взглядывает на гору черноты, потом засовывает голову внутрь и смотрит наверх. Пожимает плечами.

Ох. На своей шкуре знаю, как тяжело женщине в частном доме без мужика. После смерти Петра я чувствовала себя ужасно, постоянно прося соседей и знакомых о помощи.

А тут из мужиков неадекватный дракон, муж-изменник и Ковальски. Ворон, кстати, и то понадежней всех будет. Но с камином он точно не поможет.

– Надо будет разобраться. Не все ночи будут теплыми.

Какой тут вообще климат? Как меняется погода?

Я кошусь на Киару. Пожалуй, хватит с нее потрясений. Она и так не понимает, почему ее госпожа вдруг так изменилась.

Мы открываем окна и здесь.

– Как думаешь, тут есть колодец? – спрашиваю я, глядя на толстенный слой пыли на мягкой обивке дивана.

Жалко, что никто не накрыл мебель чехлами. Возможно, обивка испорчена навсегда.

– Нужно посмотреть во дворе.

– А что со светом? – Я оглядываюсь.

– Там магические светильники висят. Нужно только пустить магическую искру. – Киара показывает на круглые шары под потолком.

Щелкает пальцами и словно высекает крошечную искру. Та разделяется, летит к светильникам, и в комнате становится светло.

Я смотрю на свои пальцы. Тоже так могу?

Хм… Похоже, Киаре пока придется позажигать свет для нас. И тут мне главное не проколоться в том, что я этого делать не умею. И как-то по-тихому научиться.

Ладно, пробелы в памяти она мне списала на отраву. Но тут магия. Обращение с ней должно быть рефлекторно? Или нет?

Никогда не жила в магическом мире, поэтому мне трудно судить.

Может, рассказать Киаре о том, что я попаданка?

Нет-нет-нет. Слишком опасно. Я не знаю ее. Не знаю местных порядков. Может, обмен телами – это преступление, которое не прощается?

Мы открываем третью дверь вместе. Я нервно смеюсь.

Вы когда-нибудь видели стул в стиле барокко с дырой под унитаз? Вот и я тоже наблюдаю первый раз.

В прямом смысле – удобства.

Знаю, что в прежние века были такие стулья со съемными тазиками. Барышни в пышных платьях поднимали юбки, садились и сидели вполне себе комфортно, не держа в руках несколько слоев ткани.

Неужели прежняя хозяйка дома ходила тут в таких платьях? Или в этом мире продают только такие агрегаты?

Одно радует: тут есть нормальная канализация. И даже ванна на ножках. И раковина с зеркалом.

Я смотрю на стул-унитаз, и изо рта вырывается стон:

– Ну да, не могло быть все так шикарно.

На желтом налете нет ни капли воды. И труб с кранами, которые бы все это перекрывали, я тоже не вижу.

– Киар, а ты знаешь, как сделать, чтобы все работало?

Девушка смотрит следом за мной внутрь унитаза и переводит на меня беспомощный взгляд:

– У нас этим Пуч занимался.

Эх, а тут нет мужа на час? Хотя, даже если бы и был, в Заболотье бы он вряд ли поехал.

Как же я не люблю это ощущение зависимости от мужчин.

У меня подобные вопросы всегда решал Петр, поэтому я никогда не интересовалась, как там все работает. После его смерти я столкнулась с проблемами одиноких женщин напрямую. Но в моем мире можно было попросить знакомого или соседа или вызвать помощника на разовую работу.

А тут кого вызывать? Дракона?

Так и вижу недавнего грубияна, которого я вежливо прошу починить нам туалет. Пошлет же моментально!

Работы тут невпроворот. Трещина в стене, нерабочая система водоснабжения, грязь толщиной с палец.

– Ковальски, – кричу я птице, – а где твоя хозяйка чистящие средства держала?

Ворон прилетает, садится на раковину и смотрит на меня, слегка повернув голову набок:

– Чегось?

– Спрашиваю, чем твоя хозяйка убиралась? Тряпки, мыло?

– А-а-а! В кладовой под лестницей.

– Лестницей?

Я помню только три двери: одна ведет на кухню, другая в гостиную, а третья в туалет. Еще и спальни не видела.

– Ковальски, а где эта самая лестница?

Я протягиваю птице орех на открытой ладони. Ворон тут же его съедает и взлетает, на ходу бросая:

– Покажу!

Я бы в жизни сама не нашла этот ход наверх. Надо нажать на кирпич каминной кладки, чтобы один из стеллажей с книгами открылся потайной дверью внутрь.

– Вот это да! – восклицает Киара.

– Согласна.

Я заглядываю внутрь. Тьма – хоть глаз выколи. Киара щелкает пальцами, высекает искру, и та устремляется вверх. Тут же шарики под потолком зажигаются, открывая вид на лестницу.

– Где тут кладовая?

Мы находим ее аккурат под ступенями. Небольшая дверца скрывает за собой чулан со швабрами, вениками, ведрами и тряпками.

– Убираться есть чем. Уже хорошо, – улыбаюсь я.

Мы с Киарой обе смотрим на лестницу.

– Пойдем?

– Давай.

Мы поднимаемся по скрипучим ступеням. Если первый лестничный пролет хвастается скрипом, то второй – постепенно чернеющими досками. На самые верхние даже страшно наступать – они крошатся гнилыми щепками прямо под ногами.

Стоит подняться, как становится ясно, что крыше пришел конец.

Плющ и вода годами проникали на верхний этаж, разрушая все на своем пути: две спальни, кабинет, еще один туалет и пустую комнату.

– Работы тут непочатый край, – бормочу вслух я.

Киара молчит. Смотрит на мокрый матрас в спальне, расцветший черной плесенью, и тихонько вздыхает.

От сырости корпус кровати вздулся и раскололся. Шкаф рядом еще можно спасти.

– Потом нужно проверить, что оставить, а что выкинуть.

– Может, удастся пустить на дрова, – говорит Киара, а потом грустно смотрит на меня: – Даже спать негде.

– У нас есть диван. – Я пожимаю плечами.

– Он один.

– Поместимся. Мы с тобой обе миниатюрные.

Киара резко распахивает глаза:

– Спать на одной кровати?

– А есть другие варианты?

– Я буду спать на полу. – Киара опускает голову.

– А чем я тебя потом лечить буду? Хватит думать глупости. Мы тут на равных. Две девушки, попавшие беду. Понимаешь?

Киара, кажется, только сейчас осознает, что я серьезно. Словно раньше предложение перейти на «ты» было игрой, в которую захотела поиграть ее госпожа.

Она несмело кивает.

– Вот и отлично, – говорю я. – А пока давай-ка приведем наш дом в порядок. Невозможно дышать такой пылью.

И мы хватаемся за тряпки. Киара находит во дворе колодец, и мы набираем ведра воды.

Сначала вениками смахиваем со всего первого этажа паутину. Ковальски ловит разбегающихся пауков и вкусно ими полдничает. Я сразу начинаю разгребать прихожую. Почти все вещи можно использовать, и лишь две теплые куртки придется выбросить – от них несет плесенью.

Из нутра сапог вытягиваем столько грязи, что можно сделать стихийную клумбу. Примеряем размерчик. Мне чуть велико, а вот Киаре подходит на все сто.

Отлично! Обувь и верхняя одежда есть.

– Надо еще будет посмотреть, что у нас в шкафах наверху. Может, одеждой обогатимся. И хорошо бы найти две подушки и два одеяла.

Но мечта не сбывается. Подушки и одеяла все были на кроватях и пришли в негодность.

– Будем пока укрываться верхней одеждой, – пожимаю я плечами.

Трудности меня никогда не пугали. За свою жизнь я столько раз оказывалась на самом дне, что привыкла от него отталкиваться изо всех сил.

Однако столько грязи я никогда не вычищала. От нескольких движений вениками по полу в воздух поднимается такой столб пыли, что мы выходим на крыльцо, чтобы вздохнуть и подождать, пока все осядет.

И так повторяем много-много раз. Проходимся по всем углам, по потолку, по шарикам, которые горят при помощи магической искры.

Даже на стенах столько пыли, что, когда мы с ними заканчиваем, они становятся ярче и светлее на несколько тонов.

Выметаем всю грязь, протираем пыль. Полы моем пять раз подряд, и каждый раз выносим все менее черную воду в ведрах во двор до момента, пока она не становится почти прозрачной.

– Вот так-то лучше!

Ковальски все это время мотается за нами тенью.

Мы падаем на диван уже ночью.

– Я не могу пошевелить ни пальцем, – говорит Киара и улыбается.

Я тоже улыбаюсь. Устала до чертиков, но довольна.

– Мы забыли про хищные цветы. Даже не посмотрели, не подобрались ли они к дому, – тихим от усталости голосом говорю я.

В открытые окна едва задувает теплый ветер. Плесенью больше не пахнет, зато нос щекочет запах ночного леса.

– Пойти посмотреть? – спрашивает Киара.

– Не надо. Там тьма – ничего не увидеть.

– Они больше не двигались по территории, хозяйка, – говорит Ковальски.

Я с удивлением отрываю голову от спинки дивана и смотрю на ворона. Он сидит на камине и смотрит на меня весьма доверительно.

«Хозяйка»? Да это прорыв!

– Ковальски, сможешь проследить за ними, пока мы поспим? – спрашиваю я.

– Легко! – Ворон тут же вылетает в открытое окно.

Мы засыпаем сидя. Понимаем, что нас вырубило, только утром, когда лучи солнца будят нас ласковым прикосновением к лицу.

Мы с Киарой сонно переглядываемся, протираем глаза. Не знаю, кто проснулся первый, а кто – от движения другого, но мы улыбаемся. Вчерашний день сделал нас ближе друг другу.

Воздух тут удивительный. Сладкий запах перебродивших фруктов напоминает, что мы вчера только пили и ничего не ели.

Идем на кухню. Мы вчера отмыли холодильник и перенесли туда часть продуктов из чемодана. Другую часть расположили на полках.

Ковер под столом выкинули, стулья со столом передвинули на участок пола без гнили. Отмыли чайник и поставили его на огонь. Здесь он, к слову, тоже зажигался от магической искры.

Надо научиться ее зажигать, а то я чувствую себя беспомощней котенка.

Зато благодаря вчерашнему труду сегодня мы завариваем чай из чемоданских запасов и едим сыр.

Сегодня нам предстоит прикинуть, на сколько у нас хватит еды и можно ли пить воду из колодца. Мы как раз обсуждаем планы, когда в кухонную щель в стене влетает ворон и голосит:

– Караул!

Кусок застревает у меня в горле, и я закашливаюсь.

– Что случилось?

– Караул!

– Объясни нормально. Что там? Варианты, Ковальски. Варианты.