Глава 4

В неполные шестнадцать лет Надя имела смутное представление о жизни. Почти не думала, только смотрела. Всё что она знала и видела – это то, как жила её мать.

По-своему понимала – хорошо и плохо. То, что нравилось – хорошо, если не нравится – плохо. Надя не чувствовала полутонов, не понимала, что может быть хорошо – но не очень, плохо – но не совсем. Она не умела приспосабливаться. Мысли, если они были, примитивны и поверхностны. Со стороны она казалась глуповатой, недалёкой. Не имела цели, не строила планы, даже не мечтала. Перемещалась, но не знала, зачем. Желание нравиться порождало желание меняться. А привычное ощущение всеобщей нелюбви всё же вносило в существование некоторое беспокойство. Надя не знала, почему так происходит. И не было того, кто ответил бы ей на этот вопрос.

Все её действия были продиктованы либо инстинктами, либо влиянием. Неразборчивая, она просто подчинялась обстоятельствам и верила, что так нужно. Она почти не ходила в школу. От обычного нежелания учиться, да и никто этого не требовал. Учителя оставили попытки достучаться до её матери. Когда пришло время, школа без лишнего сожаления выпроводила Надю за свой порог.

Независимость как паутина. Попала в неё Надя и не сопротивлялась. Зачем?

Проще всего с пацанами. Среди них она чувствовала себя нужной. Не замечала истинных целей такой с ней дружбы, не догадывалась о происхождении интересов. Главное – отношение. Просто доверяла словам и обещаниям, и не ждала обмана. Она отвечала взаимностью любому, кто говорил ей ласковое слово. Обделённая любовью, искала её там, где она могла быть. Необходимость в любой, пусть даже самой маленькой нежности, притупляла осторожность. Сама того не замечая, Надя постепенно становилась такой же, как её мать, с той лишь разницей, что делала это неосознанно.

Вовка Горохов бывал в той же компании. Он обращал внимание на Надю, ведь говорили, что она неразборчива и глуповата. Порой смешная, не по делу дерзкая. Внешность Нади нравилась ему, а наивность притягивала. Глядя на то, как легка эта добыча – Володька не удержался от искушения воспользоваться ситуацией. Недолго думая предложил встретиться, а Надя не отказалась.

Они встретились раз, потом второй. А дальше, все вечера стали проводить вместе. Наивная Надя притягивала его всё больше, ему хотелось оберегать её и воспитывать. Неожиданно Володька понял, что ошибался. Ведь дерзость Нади заканчивалась там, где начиналось доброе к ней отношение. С интересом, слегка приоткрыв рот, она слушала все, что он говорил. И верила во всё. Он мог рассказывать что угодно, даже самую бессмысленную ерунду. А Надя слушала и удивлялась.

Ему нравилось быть для неё героем. Рядом с ней он чувствовал себя взрослым мужчиной. Конечно, мысленно он спорил с собой. Настроение менялось как погода. То он ругал себя за то, что связался с Надей и собирался немедленно расстаться, то оправдывал. А потом решил – когда придёт время и встретится другая, более порядочная девушка, он тут же легко расстанется с Надей. А она очень быстро найдёт другого. Ведь на такую девчонку всегда есть желающие. Совесть немного мучила Володьку, но так он решил.

Глава 5

Итак, улица гудела от разговоров. А что, собственно, произошло? Люди постоянно женятся и выходят замуж, но не всегда это обстоятельство воспринимается так шумно. Нет ничего необычного, нужно радоваться.

Но тут ведь случай особый.

В то субботнее утро Светлана заглядывала в пыльное зеркало и пыталась уложить редкие волосы. Надя тут же, у окна. Это тревожило мать. Должен прийти новый ухажёр, нехорошо, если Надя останется. Нужно выпроводить её побыстрее.

– Что-то, Надюха, ты скучная стала, – издалека приступила Светлана. – На улицу не идёшь? Пойди, погуляй.

– Не хочу.

– Скоро должен Шурик зайти – раковину починить, – Света пыталась поправить причёску, но скользкие пряди не слушались.

– Знаю я эту раковину, – буркнула Надя.

– Ты как с матерью разговариваешь?! – взвизгнула Светлана.

– Как могу, так и разговариваю! – Надя встала, зашла в комнату, закрыла дверь.

– Ты мне тут не хлопай перед носом! Смотрите, бедовая какая, – влетела в комнату Света. – Я тебе так хлопну… – и осеклась. – Ты чего это? Что с тобой?

Надя лежала на кровати, повернувшись к стене, и тихонько всхлипывала.

– Ну, что такое? Не хочешь гулять, не иди, – Светлана забеспокоилась. – Полежи, отдохни. Может, поспишь пока?

– Со мной что-то не так, – глухо сказала Надя и положила руку на живот.

Света как стояла с раскрытым ртом, так и села. Тишина.

В эту минуту многое пронеслось в голове Светланы. «Как же так? Это ещё и ребёнок здесь появится? А моя жизнь? Я ведь не успела найти нормального мужика. Как же теперь его искать, когда тут будет ещё и ребёнок? Что же это на мою голову всё валится? Почему я такая несчастливая? Нет, не может быть, Надька что-то напутала». Потом вдруг вернулась в реальность и резко вскочила.

– Кто этот гад?! – визгливо вскрикнула она.

– Вовка.

– Горохов?

– Да.

Опять тишина. Осмысление. Ещё минута.

– А ну пошли, – Света схватила Надю за руку. – Вставай сейчас же!

– Не пойду я никуда. Чего прицепилась?! – Надя с силой выдернула руку.

– Нет? Ну и ладно. Без тебя разберёмся. Теперь мы посмотрим, кто на что способен. Они у меня попляшут!

В голове Светланы моментально созрело решение.

– Сиди дома, я скоро! – крикнула она уже из прихожей, потом снова заглянула в комнату Нади и погрозила пальцем: – И смотри, чтобы тихо, а то… – и она скрылась за дверью.

По двору пронеслась, словно на крыльях. Ещё мгновение, и она уже с силой давит на кнопку звонка.

Дверь распахнулась.

– Зачем так трезвонить? Пожар, что ли? – на пороге появилась плотная женщина в засаленном на груди халате.

Возраст её потерялся где-то в районе пятидесяти – шестидесяти лет. Лицо, простое без намёка на красоту или приятность, скорее строгое, чем злое. Маленькие глазки подозрительно выглядывали из прорезей век. Крупный нос, похожий на мужской. Короткие волосы, густо сдобренные сединой, неопрятно свисали на лоб.

Зоя Семёновна Горохова, мать Володьки, открыла Светлане дверь.

– Чего ты? – спросила Зоя Семёновна, вытирая руки грязным полотенцем.

– Поговорить надо, – сказала Света и шагнула в квартиру, отталкивая хозяйку.

– Заходи, если поговорить. Но зачем трезвонить? Случилось чего?

– Случилось!

Света проследовала на кухню и с уверенным видом села на табурет.

На плите что-то кипело, аромат бульона защекотал в ноздрях. В квартире Светланы никогда так не пахло, и она на мгновение забыла, зачем пришла. В желудке начало подсасывать. Что-то вспомнилось из детства, но грубый голос Зои Семёновны вывел из приятной задумчивости.

– Ну, что? Говори, зачем пришла. Если деньги просить, то не дам. Знаю я твои потребности, – женщина сняла крышку с кастрюли, зачерпнула содержимое, поднесла к губам и стала громко дуть.

Света опомнилась, приняла строгий вид и сразу приступила к делу.

– Надька беременна от Вовки! – выпалила она.

От неожиданности Зоя Семёновна обожгла губу.

– Здрасти, твоя Надька с кем не попадя валандается, а Вовка уже и виноват? Что-то ты Светка напридумывала. Эдак любая может забеременеть и сказать, что от Вовки. Нечего мне мозги пудрить, – раздражённо ответила хозяйка.

– Она сказала, что от Вовки, – не унималась Светлана.

– И что? Вовка пацан – мало ли у него этих девок, и если каждая беременеть начнёт, то, что ему на всех жениться? Нет, дорогая. Решайте свои проблемы сами. Не желаете, чтоб ребёнок появился – знаете, куда идти. А хотите – так воспитывайте. Только всем известно, какое вы воспитание можете дитю дать.

– Нет, Зоя, если бы я так подумала, то не пришла бы к тебе на разговор. Надька сказала, что от Вовки, значит – от Вовки. А ему сколько лет? А? Вот то-то и оно! – многозначительно улыбнулась Светлана. – А Надьке ещё шестнадцать не исполнилось. Чуешь, куда клоню?

Зоя Семёновна помешала в кастрюле, положила ложку и повернулась к Свете. Прищурилась.

– На что это ты намекаешь? – голос её становился угрожающе спокойным.

– А что он думал? Попользуется и до свиданья. За всё платить надо! – с ехидством сказала Светлана.

– Платить?! За то, что весь двор бесплатно имеет! А ну уходи отсюда, пока я ещё в руках себя держу, – закипела Зоя Семёновна. – Платить. Ишь, чего задумала. Они там шляются направо и налево, а мы платить?!

– Да я на вас в суд подам! – вскочила с табуретки Светлана и тут же почувствовала натиск грузного тела Зои Семёновны. – И анализ закажу, если потребуется!

– Я сама на тебя в суд подам, за такие наговоры! – женщина грубо выталкивала Светку из кухни в прихожую. – Шантажировать задумала?! Как бы не так. Докажи сначала!

– И докажу! – упиралась Света, но под сильным давлением стала отступать. – Вот потом побегаете. Хочешь, чтобы сын в тюрьму сел?

– Ах ты, гадина, чего удумала! Сама потаскуха, каких свет не видывал, и девки такие же. А теперь ещё и аферистками стали. Да я сейчас всем соседям расскажу о твоих аферах! – Зоя Семёновна выталкивала Светку из квартиры, голос её разносился эхом по всему подъезду. Стали щёлкать замки и приоткрываться двери.

Тут обе женщины одновременно смолкли.

Светка ушла, злобно ругаясь себе под нос, а Зоя Семёновна захлопнула дверь и с озабоченным видом вернулась на кухню. Она ожесточено помешала в кастрюле и с силой бросила ложку на стол.

Нет, ну это надо же такому случиться.

Глава 6

Жизнь Зои Семёновны никогда не была лёгкой. Когда она была деревенской девчонкой, необходимость вставать чуть свет, доить корову, кормить кур, свиней и другую живность заложила в ней бесконечное терпение. Когда вышла замуж, перебралась в город, тут работала на прядильной фабрике. Одного за другим родила двоих сыновей.

Покойный муж Михаил – тоже труженик, любой тяжёлой работы не чурался. И он, и она – простые люди. Отношения строили на взаимопонимании и доверии. Болезни и нехватку денег стойко переносили. Все тяготы на двоих. На жизнь никогда не жаловались. Трудились, как могли, ради будущего детей.

Сыновья по-разному оценивали жизнь родителей. Валера старший – стеснялся и отца и мать. Считал, что рабочий человек это просто муравей в большом муравейнике. Делай своё дело и молчи. Не нравилась ему такая перспектива, и он стремился к более высоким горизонтам. Искал место пожирнее, чем работягой на заводе. Но на жирные места всегда находились охотники пошустрее. Валера терпел неудачи. Но однажды всё-таки и ему повезло. Выгодно женился и уехал с женой столицу.

Володя младший – родителей своих уважал именно за то, что они всю свою жизнь трудились не покладая рук. Гордился тем, что отец и мать – простые люди, и никогда этого не стеснялся. Как истину запомнил – руки кормят, и это правило стало основой его жизни. Выучился на автослесаря. И был уверен в будущем. В том, что семья его никогда не будет нуждаться.

Терпение и трудолюбие он впитал с молоком матери. Стремление помогать, простое и естественное, и его добрый отзывчивый характер притягивали людей. Он всегда помогал от души, не отказывал никому.

Сыновей Зоя Семёновна любила по-разному. Валеру – снисходительно, многое прощала и оправдывала. Володьку – ласковой любовью. Немного эгоистичной, но не настолько, чтобы не давать свободы.

Не всегда она могла скрыть свои порывы. Разность этой любви была слишком значительна. Неумышленные, случайные поступки матери всегда заметны. Будь то лишний поцелуй или лучший кусочек, слово, оброненное невзначай. Ребёнок, которого хоть немного меньше любят, всегда это замечает. Как бы его ни пытались уверить в обратном.

Всё это откладывается в душе. Копится долгое время. А в какой-то момент выплёскивается наружу, вместе горечью или обидой, и тогда никакие аргументы не спасают от жёстких выводов. Тот, что был всегда вторым, если и не обозлится, то отойдёт.

Отошёл и Валера.

Муж Зои Семёновны умер несколько лет назад. Вёл машину, припарковался у обочины, положил голову на руль и всё. Сердце его просто остановилось.

С тех пор Зоя Семёновна и Володька жили вдвоём. Были друг для друга поддержкой и опорой.

После ухода Светланы Зоя Семёновна долго сидела на кухне и уже не обращала внимания на яростно кипевший суп. Потом протянула руку и выключила огонь.

То, что произошло, не могло даже представиться. Как это случилось? Сын с этой? Её Вовка, которого так лелеяла и оберегала. Он – её мальчик, её любимчик. Он не мог так поступить. Конечно, когда-нибудь у него должна была появиться девушка – но не такая! Это несправедливо! Почему именно он попался на эту удочку? Ведь не этого она желала. Не такой жизни для своего сыночка. Его затянули в свои сети эти гадкие люди. Зачем Володька вообще связался с этой девкой? Как он мог?

Мысли кружились в голове. Они налетали роем, смешивались. Женщина не знала, за какую уцепиться. То одно, то другое приходило в голову. Мысли искали выход, но не находили. И вот уже в сотый раз Зоя Семёновна спрашивала себя: «Как быть? Что делать?»

Вечерело. За окном сумерки окутали двор. Там весёлые голоса. Весна. Люди не спешат закрыться в квартирах. Сбились по лавкам. Разговаривают.

А Зоя Семёновна всё сидела, и не знала, что скажет Володьке, когда он придёт.

Но вот шаги на лестнице. Он? Нет. Прошли дальше. Где он? Она посмотрела на часы. Полдевятого. Что же так долго? Снова шаги. Он!

В замок вставили ключ. Послышался скрип открываемой двери.

– Мама! – окликнул Володя.

Женщина сидела в сумерках и боялась отозваться. Володька заглянул в кухню.

– Ты чего свет не включаешь? – весело спросил он и щёлкнул выключателем. – Что вкусненького? – тут он внимательно посмотрел на мать. – Ма, ты чего сидишь в темноте? Что-то случилось?

Вид у неё наверняка беспомощный и жалкий.

– Случилось, Вова, – она пыталась подобрать слова. – Светка приходила.

– Какая Светка? – он вопросительно смотрел на мать. – Ма, скажи толком?

Кто приходил?

– Цветкова.

– Ну и что? – забеспокоился Володя.

– Надька беременна. Сказала, что от тебя. Светка собирается в суд подавать, – с трудом выдавила Зоя Семёновна.

– Да что ты говоришь? Какой суд?

– А это ты у неё пойди спроси! – вдруг вскочила с табурета Зоя Семёновна.

Володька примолк, потупился.

– Вова, ты мне сейчас всё скажи, я мать – я пойму. Таскался ты к этой Надьке?

– Ну, вроде того, – нерешительно ответил Володька.

– Вроде того, – зло передразнила мать. – А теперь вот она беременна, и всё на тебя сваливают. А там, может, не только ты побывал, а весь двор, да и соседний в придачу.

– Мама, не нужно. Мы с Надей встречаемся. А всё, что о ней говорят – это враньё, – защищался сын.

– Не знаю уж, кто там что говорит, а только теперь ты – козёл отпущения. А знаешь ты, сколько ей лет? Она же малолетка. Ты об этом думал, когда с ней встречался? Где твои мозги? Это уголовка!

– Да при чём тут это. Не надо так кипятиться. Ничего страшного не произошло. Если так, – он задумался на мгновение, будто решался, – то я женюсь на ней.

– Что?! – Зоя Семёновна стала глотать ртом воздух, схватилась за бок, опустилась на табурет.

Вовка бросился набрать воды, потом к шкафчику.

– Ой, ой, – тихо повторяла мать.

Володя быстро накапал в стакан и подал матери. Она выпила.

– Ох, сыночек, ну и удружил ты, – тяжело дышала Зоя Семёновна.