Глава восьмая. Амран ищет ответы

В следующий раз я проснулась ночью. Мне снилась какая-то муть: красный свет, тяжесть и невозможность пошевелиться, руки и ноги, изрезанные мелкими ранами, из которых стекала кровь, и Петька-Лоран, направивший загнутый кинжал мне в сердце. Я проснулась с колотящимся сердцем за мгновение до того, как нож распорол грудную клетку. Ну и кошмар!

Тело ломило, температура, судя по самочувствию, поднялась, губы потрескались, каждая клеточка болела. Хотелось пить, а еще больше хотелось в туалет. Когда начала сползать с кровати, меня подхватили чьи-то руки. Автоматически стала вырываться и даже укусила того, кто меня схватил, прежде чем поняла, что это Конан… то есть Амран. Наверное, он просто хотел помочь, но носить в туалет на руках – это как-то слишком.

– Поставь, сама дойду, – сиплым шепотом сказала я.

Амран не ответил, просто донес меня до двери в санузел.

– Служанку позвать? – спросил он.

– Не надо.

Умывание немного освежило. Как только я снова вернулась в комнату, меня сразу подхватили на руки, донесли до кровати и уложили, укрыв одеялом. Рядом с кроватью на столике расположился ночник, дававший ровный голубой свет.

– Спасибо, – поблагодарила я здоровяка.

Не знаю, зачем он мне помог, если все равно потом на алтаре резать будет. Попытается, по крайней мере. Видимо, не хочет, чтобы я страдала больше нужного. Как же все болит! Надо сбежать отсюда, как только станет полегче. Резко скрутило живот, по телу пробежала судорога, я сцепила зубы, чтобы не заорать. Перед глазами закрутились разноцветные круги, но через пару минут стало потихоньку отпускать.

Когда зрение сфокусировалось, я увидела Амрана, держащего кружку с соломинкой:

– Пей, это обезболит.

Долго упрашивать меня не пришлось. Когда кружка опустела, я поинтересовалась:

– Когда все это закончится?

– Не знаю, обычно изменения длятся восемь-десять дней, но в нашем случае все пошло не так, как планировалось. Пока твоя кожа зеленого цвета, изменения будут идти; когда кожа полностью посветлеет, все закончится и тело сформируется окончательно. Зеленый цвет – это показатель магии, которой наполнен кокон. Эта магия уже наполовину вышла из твоего тела, именно поэтому изменения так болезненны. В первые пять дней тело меняется достаточно сильно, но боль резкая и непостоянная, потому что магия позволяет быстро пройти изменениям, – рокочущий бас Амрана с размеренными интонациями успокаивал, наверное, учительская практика дает о себе знать. – Сейчас же магии в теле меньше, и изменения идут небыстро, поэтому ты чувствуешь постоянную боль.

Ага, понятно, если резко отрубить палец, будет больно, но из-за хорошей регенерации сразу заживет, а вот если резать понемногу… Тем временем здоровяк продолжал:

– Изменения в твоем теле начались с того момента, как ты выпила воду из источника, смешанную с твоей кровью. Появившаяся метка связала всех нас, однако для старта фазы интенсивных изменений кто-то из нас должен был находиться рядом с тобой. Но мы ушли из долины, оставив тебя одну. Если бы ты с самого начала была рядом с нами, то все самые болезненные изменения уже бы прошли. Мы не смогли защитить тебя, прости. Из-за этого ты сейчас страдаешь и имеешь полное право злиться на нас.

Удивлению моему не было предела. Он что, извиняется? Карие, глубоко посаженные глаза Амрана смотрели на меня внимательно и с плохо скрываемой надеждой. Он искренне извинялся! И похоже, ему действительно был важен мой ответ. Ничего себе! Может, все не так плохо? Может, можно будет договориться, чтобы я осталась жива, без этого обряда?

– Тебе нечего извиняться, – сказала я хрипло, смотря в глаза здоровяку.

– Ты не обижаешься, не злишься? – уточнил он.

– Нет, не злюсь, не обижаюсь, – да я даже не знала, что, оказывается, надо обижаться за то, что теперь у меня тело болеть будет дольше. – А зачем вообще эти изменения?

Кажется, Амран очень удивился вопросу.

– Чтобы была возможность завершить обряд так, как надо…

– И увеличить силу?

– Да. Нам всем это надо. Сейчас особенно. В империи происходит что-то странное, что-то опасное, мы все это чувствуем, поэтому так важно, чтобы все прошло хорошо. Да еще и найденное Смирлом пророчество. Ты должна быть здоровой, полной сил, и как можно быстрее.

– Но ведь мне предстоит…

Я хотела сказать «умереть в этом обряде», но в этот момент тело скрутил новый приступ судороги, стон вырвался сам собой. Амран смотрел с состраданием. Может, если разжалобить его, он меня отпустит?

– Амран, – я постаралась вложить всю боль в свои слова. – Мне не хочется в таком участвовать. Может, ты отпустишь меня? Хоть куда угодно, пожалуйста.

– Отпустить? – удивление и возмущение в голосе здоровяка переваливало через край. – Это невозможно! Тебя, твою душу выбрала богиня, а она не ошибается. Ты подходишь нам идеально, иначе твоя душа не пришла бы на наш зов.

Наш зов? Значит, это «напилася я пьяна» мою душу призвало?! Не помню, чтобы я увлекалась народным творчеством. Даже если бы эльф играл на гармошке, а остальные танцевали вприсядку вокруг алтаря, маловероятно, чтобы это настолько моей душе понравилось, что она согласилась на дальнейшие издевательства. Похоже, душу-то подменили.

– Нет, я не могу вам подходить! Ты же сам слышал, что этот второй жрец изменил ритуал, вот и пришла не та душа, не то, что вам нужно!

– Ты подходишь, я чувствую это, – Амран даже слегка улыбнулся. – Другая девушка на твоем месте не догадалась бы спрятаться в пещеру под святым источником. Просто не смогла бы спуститься, а потом выбраться из нее. Да и смешение крови с водой источника произошло неожиданно для нас, вроде бы случайно. Однако если сложить все эти случайности, можно увидеть совершенно другое. Все это: прикушенный язык, забытая веревка, люк наверх, крюки, на которых держались ставни, и многое другое – все промысел божий, влияние Орнии!

Я смотрела на горящие глаза здоровяка. Фанатик! Как есть фанатик! Надежда на то, что Амрана можно разжалобить, издохла в корчах. Наверное, жрецы племени майя так же резали на своих алтарях людей, искренне веря, что приносят процветание своему народу. Возможно, они так же трогательно заботились о своих жертвах и искренне возмущались и удивлялись их нежеланию идти под нож.

– Любую бы на твоем месте схватили и убили белоголовые, – продолжал здоровяк, не замечая моей реакции, – но ты смогла спастись даже в такой, казалось бы, безвыходной ситуации! Ты осталась жива…

– Хватит! К сожалению, я осталась жива. Лучше б меня эти твари быстро убили, а не так…

Я отвернулась от Амрана и уткнулась в подушку. Ну почему так больно? Добренький он, извиняется. Даже на пару минут вспыхнувшая надежда сильно ранит, умирая. Как спастись, если даже ночью в таком плачевном состоянии меня пасут? Видно, несмотря на фанатичные заверения, все же не верят в то, что жертва добровольно отправится на заклание.

Болеутоляющее почти не действовало, судороги постоянно скручивали тело не так сильно, как сначала, но приятного мало. За окном медленно светало, серый неяркий свет проникал сквозь занавеску. В какой-то момент Амран-варвар поднялся и вышел из комнаты. Со всей доступной мне скоростью, я поспешила к окну. Так. Третий-четвертый этаж, рядом дерево, что-то вроде бука, по стене вполне можно будет спуститься. Единственное, что я не понимала, – это то, как открывается окно, но у меня уже созрел план, как разузнать подробности. Надо будет пригласить служанку и попросить открыть окно, чтобы впустить свежий воздух, а пока она будет возиться, внимательно следить. Только все это должно выглядеть естественно. Например, будем мы идти из ванной, я ее попрошу, вроде как увидела и вспомнила.

Кстати, о ванне, пойду умоюсь. Когда я возвратилась в комнату, место наблюдающего занял эльф. Он так же гаденько мне улыбался, я злобно зыркнула на него, и улыбочка сошла, сменившись удивленным выражением. Кто-то, видно, думал, что он неотразим. Добравшись до кровати, я специально отползла подальше от рыжего.

– Нари, я приготовил для тебя мазь, она должна помочь, снять боль и неприятные ощущения, – вкрадчивые, даже какие-то мурлыкающие интонации в голосе эльфа настораживали. – Надо полностью намазать все тело.

– Как ты меня назвал?

– Нари – женское начало во всем. Разве ты не знала?

Ага, значит, женское начало, местный ян, точнее инь. Вопрос я решила проигнорировать.

– Где мазь?

Эльф вручил мне коробочку с неоднородной серой массой, пахло приятно – ландышами и ванилью. Рыжий смотрел на меня с интересом и, видимо, чего-то ждал, но я не понимала чего. Наконец, он решился намекнуть:

– Мазь надо втирать в тело. Я могу помочь.

– Справлюсь, – я села на кровати и откинула одеяло, эльф продолжал смотреть на меня, – Ты… хм не мог бы выйти?

Рыжий вышел, аккуратно прикрыв дверь. Черт, я забыла, как его зовут. Как-то дождливо. Рейн, кажется, и на «эль» заканчивается. Вспоминая имя эльфа, я втирала мазь в кожу на ногах. Невероятно, но у меня появились мышцы – красивые высокие икры. Буду надеяться, что это тело удастся натренировать так же, как и мое старое.

Чтобы намазать все тело, пришлось снять нижнее белье и ночнушку. Постепенно боль слабела, только между лопаток неприятно свербело. Ладно, и так сойдет, надо бы припрятать баночку, хорошая штука.

В комнату, не стучась, зашел эльф, я едва успела натянуть одеяло до подбородка. Нет, умом я понимала, что он уже видел мое тело на алтаре, но он – мужчина, а я – женщина, так что можно было бы и постучаться. Недовольно взглянув на ушастого, я легла на живот и постаралась заснуть. Между лопаток болело, я в раздражении передернула плечами.

– Могу потереть спинку, – раздался ленивый голос рыжего.

Услугами эльфа пользоваться не хотелось, все же не доверяла я ему.

– Не капризничай, – начал уговаривать меня ушастый, – я буду очень аккуратен.

Он забрался на кровать, спустил одеяло до попы и начал втирать мазь. Постепенно я расслаблялась, мягкие руки разминали мои мышцы, зуд затихал.

– Ну как? – поинтересовался эльф после небольшого сеанса массажа.

– Прекрасно, – пробормотала я сквозь накатывающий сон, – хорошо бы такой мазью и на обряд намазаться, чтобы ничего не чувствовать.

***

Раинель вылетел за дверь комнаты и едва не столкнулся со служанкой. Попросив Лину посидеть с девушкой, он направился к Амрану. По их связи он ощутил, что побратим не спал и находился в библиотеке.

Эльф нашел Амрана за странным занятием. Побратим доставал книги с полок на стеллаже и, полистав, складывал на стол рядом. Гора книг намекала на то, что келрит тут уже давно.

– Что ты ищешь?

– Где-то тут были дневники эльфа, который обнаружил тайное поселение, недалеко от города Иродил, где жила секта, исказившая учение Орнии.

– Иродильская ересь? Это когда кто-то там доказывал, что можно жить с наложницами и женами? Как его? Де Сареф?

Амран кивнул, не отрываясь от своего дела.

– А зачем тебе это?

– Тот эльф взял потом в жены девушку из этого поселения. Он писал, как сложно устанавливалось понимание между ними. Там немного об этом было, но…

– Погоди, а зачем тебе сейчас понадобились эти дневники?

– Раин, я почти уверен, что иродильскую ересь не истребили до конца и наша будущая жена одна из таких наложниц.

– Что?! Ты почти уверен?! Но иродильцы держали девушек в кандалах, насиловали и… великие предки! – выдохнул Раинель пораженно. – Она мне сказала: «Хорошо бы мазью на обряд намазаться, чтобы ничего не чувствовать». Ничего не чувствовать!

– Да! – Амран повернулся к эльфу. – Помнишь, когда она сказала, что бежала от нас из-за обряда? Ты спросил…

– Неужели мы тебе не нравимся? – вспомнил эльф. – А она ответила: «Какая разница…» Ты точно уверен?

– Она шарахается от нас, она боится принять любую помощь. Знаешь, когда я ей протянул кружку, чтобы напоить, она смотрела на меня как на шхыра, который отрастил вдруг руки и решил позаботиться о ней, – Амран расхаживал по библиотеке, размахивая книгой в руке. – Такое неподдельное изумление! Уорн дал мне задание поскорее разгадать, что за душа нам попалась, и сегодня я решил поговорить с ней, даже кристалл правды взял с собой. Готовился к истерике, когда она узнает, что это из-за нас ей приходится терпеть больше боли. И что же? Она опять удивилась! Удивилась тому, что я извинился, сказала, что не сердится, и камень правды не изменил цвет. Она действительно ни на что не обижалась. Я, дурак, порадовался, начал рассказывать, как важно поскорее провести обряд, а она…

– Что?

– «Лучше б меня быстро убили белые, чем так…» Раин, она ведь не врала! Она и правда так считает. Почему? Просто потому, что ничего хорошего она от мужчин не видела. Приходили, издевались…

– И’ратх мра’итхер! Выродки! – выплюнул эльф, – Надо узнать, откуда она, и спасти всех девушек, кто остался. Если кто-то у сектантов остался!

– Получается, она не хотела нас обидеть, когда говорила, что ожидала вместо комнаты сырой подвал с решетками на окнах. Видимо, именно в таком она и жила. Я опросил служанку, она сказала, что девушка явно первый раз видела змею, душевой квадрат, даже нижнее белье, но всеми силами старалась не показать удивления.

– Так вот почему она так странно отреагировала, когда Уорн представился! – вспомнил Раинель. – Мы-то думали, что советника де Илей и его побратимов знает все полушарие, а тут полное равнодушие и искреннее нежелание связывать с нами жизнь. Вот Уорн и взбесился, потому что не понимал, что этой девушке еще нужно, а она, оказывается, вообще ничего не знала. И Черные горы тоже…

– Да! Помнишь, она сказала, что умеет выживать в горах? Выживать, Раин! Не жить, а выживать.

– Думаешь, она сбежала от иродильцев и жила одна?

– Не знаю… не знаю, – Амран устало опустил руки. – Я слышал, что девушки, которые попадали в секту, ломались, становились тенями себя прежних. Тот эльф, дневник которого я искал, обладал ментальной магией. Достались ему крохи от кого-то из родственников, но этого хватило, чтобы постепенно вытащить ту девушку из кошмара, в коем она находилась. Хотя выводил он ее из того состояния долго.

– Наша избранная не похожа на человека со сломленной волей. Наоборот, дерется, Лорана вспомни.

– Меня она тоже укусила, – грустно улыбнулся келрит. – Возможно, это значит, что жила она в нормальном обществе, а потом уже попала к сектантам. Пробыла у них недолго, иначе ее бы в конце концов…

– Но тогда она должна обучаться, знать про Черные горы, про императрицу, про Уорна, – перебил побратима эльф. – Хотя бы немного слышать об этом. А если бы она родилась в этой общине, то вообще бы воспринимала то, что с ней творят, как нормальные отношения. Нет, что-то здесь не вяжется.

– А если она не обучалась?

– Не мне тебе объяснять, что у нас даже последние крестьянки получают минимум знаний. Где она жила, что не знает об этом?

– Не знаю. В каком-нибудь захолустье… а может… – Амран вскинулся. – Ариентайский хребет!

– Что? – не понял Раинель.

Амран какое-то время смотрел перед собой, а потом двинулся к большой карте, висевшей в библиотеке, побратим следовал за ним.

– Сколько лет назад твари из пустоши пересекли Ариентайский хребет? – вдруг спросил келрит.

– Года три назад, хотя нет, – эльф задумался. – Два, два с половиной.

– Верно, – кивнул Амран. – Тогда твари уничтожили население трех деревень. Спасти удалось немногих. Если предположить, что кто-то выжил, например, из подростков лет четырнадцати, но ни твари, ни спасатели их не нашли…

– Ты хочешь сказать, она смогла несколько лет прожить в горах самостоятельно? Не может быть!

– Не знаю, я пытаюсь рассмотреть все версии. Если в горах ее нашли сектанты и забрали к себе, то это объяснило бы все странности.

– Кроме одной. Почему она не говорит свое имя? – поинтересовался эльф

– Возможно, какая-то запретная магия, завязанная на имя. Надо у Лорана поинтересоваться, он в этом деле специалист, – размышлял Амран вслух. – С другой стороны, при смене тела не должно остаться следов запрета.

Вдруг по всему поместью прошел негромкий, на грани слышимости, гул, ему сопутствовала мелкая вибрация.

– Портал сработал, – констатировал Раинель. – Похоже, Уорн и Лоран вернулись раньше, чем планировали.

Побратимы переглянулись и поспешили в подвал – туда, где находилась портальная комната.

– Вовремя они, – проговорил Амран на ходу. – Я уж хотел послать вестник.

Побратимы встретились на выходе из портального зала. Уорн и Лоран выглядели ужасно, в саже, пропахшие гарью и потом, со слипшимися волосами и серыми лицами.

– Просто красавчики, – с сарказмом прокомментировал эльф. – Что там произошло?

– В Ренивере пожар, беспорядки только набирают размах. Сейчас группа магов пытается восстановить портал в поместье де Мелей. Императрица экстренно собрала внеочередное заседание совета, я обязан присутствовать, – объяснил Уорн, голос василиска был слегка сиплым, в нем слышалась усталость. – А что у вас случилось?

– Амран не без оснований подозревает, что наша избранная – наложница из иродильской секты.

– Иродильцы? – выдохнул Лоран.

Лицо Уорна закаменело, от него явственно повеяло холодом. Келрит сжато рассказал о своих подозрениях. Когда речь зашла о запрещенных заклинаниях, завязанных на имени, некромант оживился:

– Да, я знаю несколько подобных, они в основном накладываются с использованием крови носителя, но оставляют заметный след в ауре. Можно проверить прямо сейчас, это быстро.

Побратимы вчетвером зашли в комнату избранной, изрядно напугав Лину. Служанка пролепетала о том, что госпожа спит беспокойно, и поспешила выйти из спальни.

Пока Лоран чертил прямо на полу какую-то фигуру, эльф поинтересовался, кивнув на скрывшуюся за дверью женщину:

– Уорн, сколько она на тебя работает?

– Лет семь уже, но все равно боится.

– Аура у тебя и правда подавляющая, но мы привыкли гораздо быстрее, – Раинель рассуждал вслух.

– Может, на женщин моя аура сильнее действует.

В это время Лоран наконец дочертил сложную фигуру, вышел за ее пределы и, как-то по-особому сцепив руки, пробормотал несколько слов на раирише – древнем языке.

– Никаких следов запретной магии не вижу, – подвел итог Лоран.

В этот момент спящая девушка пошевелилась и прошептала во сне:

– Пожалуйста, не надо, не делайте этого со мной. Прошу, не надо, не надо…

Столько боли и мольбы было в этом шепоте, что Раинель без промедления бросился к ней.

– Тихо-тихо, сейчас все будет хорошо, – успокаивающе говорил он, накладывая заклинание целебного сна. – Все пройдет, тебе это просто снится…