Глава 2

– Народ, я предлагаю всем собраться в нашем купе! Будет вводная часть тренинга!

Зов Арсения вытащил Анну из воспоминаний. Встряхнувшись, она спустилась со своей полки, пришла, села почти у самого окна, сразу после Янки. Рядом пристроилась томная блондинка, потом сел Арсений. Народ на полке напротив расселся тоже тесно – к девушкам, той, что с бесстрастным лицом и смуглянке, что жалась к Арсению, добавился незнакомый синеглазый парень с тёмной щетиной пробивающейся бороды и ещё одна, тоже незнакомая, девушка. Оба они, и парень, и незнакомка, выглядели необычно и очень контрастно. Парень – коренастый, кряжистый, медлительный, эдакий… Анна задумалась, подбирая сравнение… Нет, не медведь, мелковат для медведя, скорее – барсук. Девушка – тоненькая и порывистая, как оленёнок. И глаза соответствующие – миндалевидные, ясные, слегка испуганные. И парень, и девушка, были похожи на иностранцев. Он – на испанца, она – на индейскую женщину из племени майя. Именно так почему-то Анне и подумалось – майя.

Полки были забиты – дальше некуда. Однако, когда в проходе растерянно застыл Андрей, тот, что отправился в поход с сыном Павликом, народ на нижней полке напротив Анны смог потесниться ещё: просто сбились в многорукий-многоногий клубок, освободив на полке пятое место.

Арсений медленно обвёл собравшихся взглядом светлых серых глаз.

– Народ, для начала я вам хочу рассказать про славянскую массажную практику. Она вам понадобиться расслаблять мышцы после переходов. И понадобится обязательно, потому как многие из вас долгое время дальше, чем от дома до машины и от машины до офиса не ходили. И мышцы ваши с непривычки начнут болеть. И их надо будет ладить.

«Ага, Жанночка, будет и мне что рассказать тебе по приезду», – мысленно пообещала Анна, слушая про новый диковинный массаж. Массаж оказался совершенно простым – нужно было представить, что ты работаешь не с поверхностью руки, ноги, спины или головы – какую ты там часть тела мять собрался – а с объёмом, который эта часть тела занимает.

– Смотрите, вы как бы втекаете в пространство тела, – Арсений вытащил чью-то ногу из кучи-малы напротив. Нога была женской, но Анна так и не поняла, чья именно. – И начинаете его обминать, будто с глиной работаете, – он сделал плавное движение ладонями, – Или с тестом. Главное, не включать голову, не одумляться, тогда руки сами найдут места, где собрались напряжения и начнут их разглаживать. Попробуйте сами. Ноги мы пока трогать не будем, помните друг другу кисти!

Пришёл Кирилл, сел через проход, на самом краешке боковой нижней полки. Анна внимательно разглядывала свою кисть, старательно не замечая Кирилла. Поработать с ним в паре? Что-то страшновато после недавнего приступа! Но если он позовёт…

Позвала Янка.

– Паша, Паша, иди сюда, давай с тобой размассируемся! – заорала она над ухом Анны, делая приманивающие движения. Анна вздрогнула и поискала глазами Павлика. Павлик нашёлся на верхней полке, однако рукой Янка махала явно в другую сторону.

– И где я тут помещусь? – сказал Кирилл. Почему-то на Янкин призыв откликнулся он.

– А вот сюда лезь, – пригласила Янка и похлопала по небольшому промежутку между собой и Анной. Кирилл, который так охотно отозвался на Пашу, полез. Анна подвинулась, тихо негодуя на и шуструю девицу, и на Кирилла. На всех полках произошли перемещения и разделения на пары, настоящий Павлик протянул руку блондинке, и в итоге Анне в партнёры достался папа Павлика, Андрей.

– Попробуем? – озадаченно глянул на неё мужчина, и Анна поняла, что ему тоже неловко. Улыбнулась ободряюще и протянула руку. Приняла осторожные разминания и поглаживания – очень уж робко он общался с её кистью, будто боялся причинить боль. Потом сама взяла тяжёлую мужскую руку, закрыла глаза, представила, что это ком теста и стала месить-перемешивать, поражаясь, насколько гибкой и податливой оказалась кисть, будто не кости там у мужика – пружинки. Ладить его руку было приятно.

А урок продолжался.

– Нам серьёзный кусок пути через камни пробираться, и если поймёте, как их обтекать, сэкономите очень много сил, – говорил Арсений. – Вот смотрите, камни – это плотности. То, что между камнями – пустоты. Обычно люди преодолевают плотности и тратят силы на борьбу. А можно видеть пустоты и идти по ним, без борьбы. Сейчас покажу, как их увидеть. Только мне нужен помощник.

Он оглянулся в поисках…

– Вот ты, Андрей. Обхвати мне запястье пальцами. Давай, хватай.

Андрей стиснул запястье Арсения, тот подёргал кистью, проверяя – крепко ли. И продолжил:

– Вот, видите, пытаясь выдернуть кисть, побороть Андрея, я противодействую плотностям. Могу, конечно, на силе вырвать, но лучше не буду, дабы не травмировать свою руку, или руку Андрея. А могу вызволять руку, обтекая плотности и выходя из захвата по пустотам. А они есть, и если прислушаться к руке, посмотреть телом, они ощущаются!

Рассказывая, Арсений шевелил кистью, и вскоре вынул руку из захвата.

– Теперь вы, в парах!

Анна подставила запястье Андрею, почувствовала, как крепко сошлись его пальцы и, прикрыв глаза, повращала рукой, ища что-то вроде слабины в этом захвате. Пальцы держали цепко.

– Ань, ты не борись с ним, – тут же подсказал Арсений. – Ты почувствуй свою руку и его. И почувствуй, где в его руке остались пустоты. И вытекай по ним, как будто твоя рука без костей.

Как это без костей? А куда они денутся? И, тем не менее, Анна закрыла глаза, сосредоточилась на своём запястье. Действительно, с одной стороны захвата есть щель… Она представила, как её рука туда выскальзывает, повращала кистью, и рука вскоре освободилась. Невероятно!

– Теперь ты! – протянул свою руку Андрей, и Анна ухватилась за его запястье сразу двумя ладонями – в один обхват не получалось.

– Отлично! – подметил Арсений. – Андрей, при таком захвате вдвое больше пустот, ещё легче освобождаться!

Андрей кивнул и действительно гораздо быстрее, чем Анна выскользнул из её пальцев.

– Ну, давай, Паша, давай! Молодец! – заликовала у окна Янка, и Анна мимолётно поморщилась. И чего она его Пашей называет? А он почему не говорит, что Кирилл?

– У всех получилось? Отлично, – завершил весёлую возню Арсений. – Вот по такому принципу и по камням пойдём – будем их обтекать по пустотам пространства.

Он подождал, пока все успокоятся и продолжил:

–Теперь вот ещё что. Место, куда мы едем, непростое, требует к себе осторожного и уважительного отношения. Поэтому предлагаю заранее договориться о нескольких вещах, которые избавят нас от лишних приключений.

– Степаныч, ты что! Я ж как раз и еду за приключениями! – заблажила Янка.

– Тебе хватит, – пообещал Арсений и продолжил, – Первое: никто никуда не уходит далеко, не сообщив остальным. Второе: если уходит, то минимум с одним товарищем. Третье: каждый относится к каждому бережно и доброжелательно. Принимаются договоры?

Народ закивал.

– Отлично. Теперь о целях. Каждый из вас поехал с определённой целью. Я предлагаю сейчас разбрестись по своим местам и записать в блокнотах, зачем вы едете на Синь-озеро. Да, не забудьте потом очертить ваши записи, – Арсений нарисовал в воздухе кружочек.

«И какие у меня цели?» – думала Анна, забравшись на свою полку.

Вот ведь, Жанночка, подруга дорогая, присоветовала релаксацию. Анна улыбнулась, явственно услышав напористый Жанкин говорок: «Переключись, причём радикально. Купи путёвку, съезди куда-нибудь, где тепло, на песочке поваляйся, роман с кем-нибудь закрути. Быстро своего мужа-идиота из головы выбросишь и опять станешь трезвомыслящей умной бабой, а не размазнёй сопливой. Смотреть на тебя не могу на такую!» Именно в тот момент мысль пойти куда-нибудь с рюкзаком и показалась ей вполне здравой. В последний раз, он же и первый, она ходила в поход в пятнадцать лет. Тогда это для неё стало событием, и теперь опять захотелось событий. Не тех странных, мутных и лживых, что закрутили её в последние полгода, а чистых, ясных, солнечных, как в детстве. Именно поэтому она набрала в Интернете в поиске «пеший поход» и стала изучать список открывшихся ссылок. Этот недельный поход на северное озеро она выбрала по двум причинам. Во-первых, отчего-то захотелось побывать на Севере. Может оттого, что Кирилл уехал на юг? Во-вторых, завораживало название места: Синь-озеро. Да и в описании говорилось что-то о Гиперборее, колыбели славянской нации, о безвременьи полярного дня, а поход был не просто походом, а тренингом по славянским практикам.

«Так чего же я хочу от этого похода? Убежать от себя? Или от Кирилла? Или… вспомнить детство?» – вернулась Анна к целям и задачам. Неясное томление где-то под ложечкой подсказало – скорее всего, третье. Она подумала и написала на клетчатом листочке: выйти из ситуации и посмотреть на неё со стороны; вернуться в детство; понять, как жить дальше. Очертила строки неровной петлёй и огляделась.

Сергей на соседней полке хмурился над своим листком, почёсывая ручкой переносицу. Кирилл, сидя с ногами на боковой нижней полке, быстро писал в блокноте, пристроив его на коленках. Потом поднял голову, убрал от лица волосы, глянул сквозь Анну и опять склонился над страничкой. «Интересно, какие у них цели?» – мимолётно подумала Анна, отложила блокнот и прислушалась.

В вагоне слышалось пение. Далёкое, но очень отчётливое. Пели хором, сильные женские голоса выводили чистую мелодию без слов. Что-то похожее звучало в старых советских фильмах, когда режиссёру требовалось музыкальное сопровождение видам родных просторов. Картины таких просторов – привольные раздолья, занимавшие экран не меньше минуты – плюс закадровое хоровое пение вызывали у маленькой Ани особое чувство. То ли умиление, то ли гордость, что посчастливилось родиться в этой замечательной, великой, красивой стране… Сейчас такое в фильмах не показывают. В кинотеатрах в основном голливудские красоты, там своя музыка. А по телевизору вместо просторов всё больше паузы рекламные. Да и страна с годами в её сознании съёжилась, поблёкла, подрастеряла былое величие.

«Радио, что ли, включили?» – она попыталась угадать, откуда поют, перевернулась на живот, выглянула в окно и замерла в восхищении.

За окнами были вода и солнце. Солнце уже клонилось к закату. Светило не спешило – по северным лимитам сиять ему ещё было долго, почти до полуночи. И потому, совершая медленный закат, солнце щедро и с наслаждением плодило свои отражения в озерках, раскинувшихся за окнами вагона бесчисленной россыпью. Анна с восторгом глядела на голубую воду в золотых солнечный блёстках, на свежую зелень кустов и деревьев, изредка мелькавших вдоль рельсов, на лодку-плоскодонку, живописно приткнувшуюся у прибрежных камешков, слушала далёкий мелодичный хор женских голосов… И тут на неё нахлынуло ощущение, то самое, из детства – ощущение счастья от того, что она видит это великолепие, что живёт рядом с такой красотой и с такими просторами.

– А здорово рельсы звучат, будто поют! – сказал Сергей. Он тоже уже лежал на животе и наслаждался видом из окна.

«Рельсы? Надо же, это рельсы поют!» – почти не удивилась Анна. Она их понимала. Жить в такой красоте и не петь почти не возможно!