– Да, не клеится, – согласилась я. По крайней мере, теперь мне понятна последовательность событий.

Сначала приехала жена ББ, потом жена БЧ. Означает ли это, что Курбатов выбрал первую и деньги ее супруга, а не связи большого чиновника?

– Ты должен повторно вызвать на допрос обеих. И выяснить, кто из них врет.

– Но… Как можно обвинять невиновного человека? – жалобно сказал львенок. – Ведь это же… неправильно. Некрасиво.

– Ты уже переступил черту, когда занимался со мной сексом на рабочем месте. Это и ужасно, и неправильно. Не скажу некрасиво. Коллегам твоим понравилось?

– Да, я хотел извиниться…

– Не стоит. Ведь ты на мне женишься, – с насмешкой протянула я. – Секс с невестой простителен, даже на рабочем столе. Дело молодое. Слава, я даю тебе задание, – произнесла я серьезно. – Тряси их как хочешь, но пусть они скажут правду. От этого зависит моя свобода. Нам нужен идеальный кандидат, понимаешь? Человек, который совершил наибольшее количество ошибок, следовательно, является самым уязвимым. Найди мне его.

Он чуть не заплакал:

– Может, лучше, я буду ездить к тебе на зону? Мы станем встречаться… Я договорюсь…

Я знала, чем осушить его слезы. Своими губами. Я в который раз убедила его в том, что он потрясающий любовник, поэтому я никак не могу встречаться с ним раз в месяц, или даже в год, в убогой комнате, где приник к глазку любопытный конвойный. Нет, только здесь, на шелковых простынях, в мягком свете бра, золотящем его львиную гриву и мою загорелую кожу. В облаке духов, в тумане, которым окутал наше сознание элитный виски. Только здесь. В крайнем случае в номере пятизвездочного отеля, на берегу синего-синего моря, где мы бы отчаянно целовались, а потом нежились в шезлонгах на огромной веранде, мешая осевшую на губах соль с текилой. Любовь бывает долгая, как концерт симфонической музыки, а бывает короткая, как песня. От этого зависит антураж, которым ее надо обставить. Концерт – вещь правильная и утомительная, в несколько отделений, зато он, безусловно, обогащает внутренний мир. Его и помнят дольше. Надо же, сколько часов высидел! А песня… Она и есть песня. Было в жизни что-то прекрасное, короткое, легкое, сладкое на слух: лю-бо-вь… Было и прошло. Отзвенело. Теперь в шкафу пылится запись, которую иной раз неплохо бы достать, прослушать, оценить качество и чистоту звучания. Комната для свиданий на зоне? Бр-р-р… Нет, тюремный романс не по мне. Я так не хочу.

– Я так не хочу, Слава, – заявила я ему. – Я не буду сидеть сложа руки. Звони, – я протянула ему телефон.

– Как? Сейчас?

– Еще не поздно. Уверяю тебя, дамы не спят.

– Что я должен сказать? – сломался он.

– Назначь им свидание. Обеим.

– Свидание?

– Допрос. У себя в кабинете. Скажи, что открылись новые обстоятельства.

– А… какие?

– Мы их придумаем. Чуть позже. – Я нежно посмотрела на него. – Главное, сделай так, чтобы они приехали. Они должны столкнуться в дверях твоего кабинета. Одна вошла, другая вышла. Повторно смоделируем ситуацию. Посмотрим, кто из них врет.

Он стал набирать номер. Первой, как ни странно, мой Слава позвонил Людмиле Ивановне. Я забеспокоилась. Алина Евгеньевна и в самом деле очень красивая женщина. И гораздо моложе меня. Вот ей действительно тридцать пять. По паспорту. Не проморгала ли я появившуюся в моей стае альфа-самку? А я-то ее: Антилопа!

– Людмила Ивановна? Это Глебов. Совершенно верно, следователь. Я не поздно звоню? Вот и замечательно! – Львенок глянул на меня и приободрился. – Вы не могли бы ко мне приехать? Как можно раньше. Хоть завтра. Завтра не можете… Тогда послезавтра. Вот и отлично! Часиков в… Во сколько вы можете? Хорошо, в пять. Я вас жду, Людмила Ивановна. В деле открылись новые обстоятельства.

Он дал отбой и коротко вздохнул.

– Ты с ума сошел! – возмутилась я. – Ты вообще кто?! Хвостиком виляешь, будто пес в ее конуре. Она тебе не хозяйка. Ты – должностное лицо. Расследующее, между прочим, убийство. Удивляюсь, как тебе вообще это поручили?

– Дело-то очевидное, – вздохнул мой мальчик.

– Теперь понятно. Работа не пыльная, с ней и юнец справится. Давай, звони Гаврилковой. Только не таким тоном с ней говори. Жестко.

Он кивнул и стал тыкать пальцем в кнопки.

– Алло, это Алина Евгеньевна? Глебов звонит, – поскольку я гневно на него смотрела, его голос был отрывистым и сухим. – В деле Курбатова открылись новые обстоятельства, поэтому мне необходимо еще раз вас допросить. Я жду вас послезавтра в шесть часов вечера в своем кабинете. Что значит, не можете? Надо отложить все дела и приехать. Это в ваших же интересах. Я жду. До свидания, – сказал он и дал отбой.

– Молодец, – похвалила я.

– Она не приедет. Сказала, что не может.

– Это уже не твоя забота.

Я получила от него все что хотела, по крайней мере на сегодня, поэтому мне не терпелось выпроводить его из дома. Мне сейчас надо сделать два важных звонка. Сплести интригу. Я хочу убедиться, что завтра и Алина Евгеньевна и Людмила Ивановна побывают в кабинете у моего львенка. Мне необходимо знать, у кого из них острый приступ лживости. Нападать нужно на больное животное и приканчивать его, отбив от стада.

– Мама не будет волноваться? – намекнула я.

– Ты хочешь, чтобы я уехал? – слегка обиделся Слава.

– Милый, у меня еще есть работа на сегодня, – притворно вздохнула я.

– Ты что, будешь работать пьяной?

– Я и выпила-то чуть-чуть. А вот ты да. Напился. Давай я вызову тебе такси?

– Я что, не могу сам такси вызвать?

– А как у тебя с деньгами?

– Ты меня обидела, – он вскочил и стал одеваться. Цель достигнута. – Да, я не беру взяток, но зарплата у меня вполне достойная.

Я не стала спрашивать какая, просто тайком сунула ему в карман деньги. Пока он приводил себя в порядок, нацарапала записку: «Ты лучший. Твоя Г.». И сунула туда же, в карман. Сначала он вытащит записку, потом найдет купюру. И уже станет не так обидно. Маленький скандальчик (если он будет) мы переживем. Мы – это я и зеркало. Которое сказало мне, что я прекрасно выгляжу. Еще бы! Слава потратил столько усилий, чтобы моя кожа сияла!

– Позвони мне, как только освободишься, – сказала я ему, имея в виду завтрашний день. – А лучше приезжай.

– Хорошо, – бросил он, все еще дуясь.

Хлопнула дверь. Но у меня остались подаренные им цветы. «Он очень милый мальчик», – подумала я, понюхав букет. Потом собралась с мыслями и, прихватив мобильный телефон, отправилась в ванную. Самые умные мысли приходят мне в голову, когда льется вода. Там, в ванной, в горе душистой пены я чувствую себя комфортно.

Начать я решила с жены ББ. Ведь это она приехала к Курбатову первой. И насчет нее нет полной уверенности, что придет завтра к Славе. У нее шикарная жизнь, немного скучная, правда. Ведь она вынуждена хранить верность ББ, а его природа щедро одарила чутьем бизнесмена, хитростью, коварством, но совсем не одарила мужской харизмой. Он маленький, лысый и толстый. Да что там! Жирный. Я прекрасно знаю, какие проблемы в постели у людей такой комплекции. Если им вообще до секса. Жена ББ, конечно, стройняшка, и, обладая определенными навыками и пониманием ситуации, можно решить половые проблемы и с ББ. Но не уверена, что она этого хочет и знает, как это делается. Чисто технически. Поэтому у нее есть все, кроме полноценного секса. Она говорит раздраженно, легко заводится, и тогда розовые ноздри ее идеального носика трепещут, а верхняя губа немного дрожит. Я это заметила.

Чудо, что она сейчас в Москве. Эта тяжба за должность ректора ее, должно быть, уже бесит. И она решила укатить в Ниццу. А мне надо, чтобы она осталась…

– Алиночка Евгеньевна, добрый вечер. Это Листопадова из Ученого совета. Я знаю, что вы поздно ложитесь…

Только о ней, ни слова о себе.

– Вообще-то уже собиралась.

Мы едва знакомы, я, по сути, никто, и голос у нее ледяной.

– Я случайно узнала от Людмилы Ивановны, что ее назначение на должность ректора уже дело решенное. Вы ведь знаете, что у меня в министерстве работает ученик, да потом, и сама она этого не скрывает.

– Вот как? – Потеплело. Ей любопытно, уже хорошо.

– Если бы не роковое стечение обстоятельств…

– Если бы этот козел не сдох, ректором уже была бы я! – сказала она раздраженно.

– Я понимаю, что все подозревают меня. Но сами подумайте: мне-то это зачем?

– Он ведь вам отказал. В покровительстве, – с усмешкой добавила Гаврилкова.

– Если бы за это убивали… – Я притворно вздохнула. – Алина Евгеньевна, я всегда знала свое место. Меня выдвинули исключительно для массовости. Для видимости выбора, понимаете? В списке должно быть кандидатур пять, не меньше. Ну, что взять с массовки? Даже теперь, когда Курбатов умер, я все равно ничего не выигрываю.

– Звучит убедительно. – Гаврилкова задумалась. – Интересно, зачем она врет?

– А она врет?

– Я же вам говорю, что в тот вечер Курбатов мне ясно сказал, что вопрос можно считать решенным.

– А вы все правильно поняли? Решенным в вашу пользу?

– Я правильно все поняла! Он сказал, что новый учебный год я начну в должности и. о. ректора!

У мужа нахваталась. Властный тон, тон хозяйки жизни. А я прислуга. Мне завтра в Ниццу не лететь.

– Боюсь, вас ввели в заблуждение.

– Что-о?!

– Все это было обставлено таким образом, чтобы под подозрение попала я. Но, может быть, это месть? Я не подозреваю Людмилу Ивановну, упаси боже! Чтобы она сама, своими руками…

– Но ведь на месте убийства нашли ваш пистолет.

– То-то и оно. – Я притворно вздохнула. – Подставили грамотно, что и говорить.

– Ах, вас подставили… – В ее голосе прозвучало сомнение, мало того, я услышала шум льющейся воды. Неужели она тоже нежится в ванне?! Я проморгала альфа-самку. Грызня будет жестокой.

– Людмила Ивановна послезавтра идет к следователю.

– Вот как? – в трубке стало тихо. Она даже воду выключила.

– Она, кажется, хочет уличить вас во лжи.

– Меня?!

– Она сказала следователю, будто вы рассердились, что предпочли ее.

– Ах, она хочет перевести стрелки на меня!

– Но ведь вопрос остается открытым. Голосование пройдет уже без Курбатова. И те, кто принимал его сторону, остались без хозяина. Понимаете? Ученый совет остался без хозяина.

– Но ведь вы в нем тоже состоите?

Слава тебе! Сообразила!

– Именно так.

– И по слухам, которые до меня дошли, имеете там влияние. Плюс ваш ученик из министерства, – по тому, каким тоном она сказала «ученик», я поняла: знает. Ах, Саша, Саша!

– Алиночка Евгеньевна, – мой голос стал заискивающим. – Я с удовольствием поддержу вашу кандидатуру. Но Людмила Ивановна… Она против вас интригует. Она даст показания.

– Против меня?!

– Именно.

– Хочет меня утопить, стерва!

– Она и свидетелей найдет, не сомневайтесь.

– Ну, это у нее не выйдет. Я посоветуюсь с мужем. Меня, кстати, тоже приглашали. Следователь, и тоже на послезавтра. Теперь я понимаю, почему. Я не хотела идти, но обязательно пойду. Хочу разоблачить эту наглую врушку. А с вами мы, я думаю, договоримся.

– Конечно-конечно. Я на вашей стороне.

– Я вам еще позвоню.

– Спасибо огромное.

Она дала отбой. Я перевела дух. Вряд ли Гаврилкова будет звонить сопернице. Ей позвоню я.

– Добрый вечер, многоуважаемая Людмила Ивановна. Извините, что так поздно.

– Ах, это вы, Георгина. – Она со мной на короткой ноге. То есть без отчества. А я ее «безмерно уважаю», как руководителя профкома и жену БЧ и соблюдаю субординацию.

– Меня вызывали к следователю, Людмила Ивановна.

– Я в курсе.

– Идет какая-то игра, смысла которой я не понимаю. В тот вечер я приехала к Курбатову и увидела его труп. Кто-то приехал до меня и убил его из моего пистолета. К счастью, нашлись свидетели, которые подтвердили, что это не я.

– Свидетели? – Она несказанно удивилась.

– Видите ли, я была не первой, кто увидел труп, – вдохновенно врала я. – Мужчина, который приехал до меня, тоже оказался под подозрением. Но потом выяснилось, что и он не первый.

– Постойте-постойте… Я что-то не понимаю.

– А тут и понимать нечего, уважаемая Людмила Ивановна. Ваше назначение на должность ректора – дело решенное. Вы ведь знаете, мой ученик работает в министерстве. И кое-кому это не нравится. У вас есть соперница. Я, понятное дело, поддерживаю вашу кандидатуру, потому что вы окончили наш университет, блестяще защитили диссертацию. О! Я получила истинное наслаждение! Как грамотно и как тонко написано! Со знанием дела. Виден глубокий ум. Способность к дальнейшим научным изысканиям. Ваше место в Академии наук! Во главе ее! Не радей вы так о нас в своем профкоме, давно бы уже стали светочем отечественной социологии!

– Я польщена. Значит, эта стерва против меня интригует.

– Мало того, она вас подставляет. Вы же знаете, сколько денег у ее мужа.

– Ну, мой муж тоже не лыком шит.

– Именно так, Людмила Ивановна, именно так. Мы, профессура университета, всегда поддерживаем своих. Нас деньгами не купишь.

– Меня на послезавтра вызвал следователь. Сказал, что открылись новые обстоятельства. Теперь я понимаю какие. Я не хотела идти и даже запаслась справкой о болезни, но обязательно пойду… Значит, она хочет обвинить меня в убийстве. Ловко! И свидетелей, вы говорите, нашла?

– Купила, Людмила Ивановна, купила.

– Она у меня сама сядет. Ах, да! Я же ее видела! Мы столкнулись в дверях, когда она выходила от Курбатова. Как вы сказали? Двое мужчин, которые приехали следом за мной, говорят, что видели уже труп? Но это невозможно! Когда я уезжала, он был жив!

– У вас есть свидетели?

– Свидетели, свидетели… Господи, было поздно.

– Расскажите мужу. Вам срочно надо кого-нибудь найти. И вы как следует подумайте.

– Спасибо, что вы мне позвонили, Георгина. По крайней мере, я теперь знаю, о чем пойдет речь. Я поговорю с мужем.

– Обязательно это сделайте, Людмила Ивановна.

– Вы слывете неглупой женщиной. Все говорят, что это вы убили Курбатова…

– Да зачем мне это, Людмила Ивановна?! – искренне возмутилась я.

– Да, вы-то уж точно ничего не выигрываете. Разве что месть.

– Месть? У меня хороший оклад, доплата за степень, гранты. Рискнуть всем этим из мести?

– Да, глупо.

– Глупее ничего и быть не может, – горячо сказала я. – Мне очень неплохо в Ученом совете. Я никогда и не пыталась прыгнуть выше головы. Да я и не умею руководить. Вот вы… С вашим бесценным опытом работы в профкоме…

– Да, быть ректором – это мое. У меня есть целая программа.

– Мы в Ученом совете с ней ознакомились. Блестящая программа!

– И в министерстве ее поддержат. У моего мужа большие связи. Он готов договориться, если я стану ректором.

– Все правильно. Что такое деньги? А вот связи… Связи – это все.

– Значит, нам надо как-то избавиться от Алины.

– Перевести стрелки на нее.

– Но как? Она ведь приехала первой и уехала первой! И Курбатов был жив, я сама это видела!

– А если она вернулась? – осторожно предположила я.

– Вернулась, чтобы… Алина? Нет, это невозможно!

– А если не сама?

– Наняла кого-нибудь? – Людмила Ивановна задумалась. – Мне в любом случае надо посоветоваться с мужем.

– Если хотите, потом можете поговорить со мной.