Глава 2

Путь до южной крепости почти ничем не запомнился. Разве что пением да хромой кобылой, которая в этот раз досталась Эзре. У него, как и у большинства ведьмаков, своей лошади в школе не было, и пришлось брать общественную.

Мы выезжали в сумерках, и все было нормально, но уже через полчаса село солнце и нас окутала зябкая темнота. Кобыла, естественно, вспомнила о своем режиме и с каждым шагом замедляла ход, опуская голову вниз. В первый раз ее разбудили прихваченные преподавателями яркие магические лампы на длинных шестах. Они горели мягким желтым светом и скупо освещали утоптанную широкую дорогу, а заодно не давали уснуть ни адептам, ни лошади Эзры. Во второй раз ее хлопнул по крупу сам Эзра, и она очнулась. Но ровные шеренги идущих попарно лошадей все равно сбились с шага и долго выстраивались вновь. А в третий она не проснулась. Встала и с присвистом всхрапнула.

Эзра, не будь дураком, хотя, может, как раз наоборот, свистнул у нее над ухом, чем переполошил ближайших лошадей, но не свою кобылу. Соседний жеребец от испуга заржал, отчего Эзра подпрыгнул и свалился на землю. Снизу тут же послышались причитания о жестокой судьбе и кобыле-живодерке. Но даже под показательные стенания ведьмака она не проснулась. Парня, конечно, подняли, но не пошутил над ним только ленивый.

Боевики сошлись на том, что кобылы не любят грубых мужских рук. Что возмутило Эзру до глубины души и заставило показать зубоскалам свои тонкие запястья. Это вызвало еще больше шуток, но теперь о чрезмерной нежности мужских рук, от которой кобыла и захрапела. Правда, на этот раз Эзра и сам смеялся, и успевал отвечать на подначки.

В общем, установилось хорошее дружное веселье, которое всех расшевелило, а меня выдернуло из однообразных мыслей. С момента отъезда я сидела, вцепившись в поводья. И не из-за войны, как можно было бы подумать, а из-за эльфа. До сегодняшнего дня у меня даже мыслей не возникало, что я ему настолько интересна. Он же вел себя как друг, а иногда забывал даже и об этом, уходил в свои мысли, оставляя меня разговаривать сразу за двоих. А теперь поцеловал.

При прощании все вышло скомканно, и с Салгантом мы перебросились лишь парой слов. Хотя я его обняла, конечно. Правда, потом еще обняла Лил и десяток ведьм с курса. Даже Аннету, которая прятала красные глаза и нерешительно желала удачи Ильиму. Их отношения закончились резко, еще до конца летней практики. Ни я, ни Лил не знали причин, подробностями Ильим не делился. Но по слухам выходило, что расстались они по настоянию ведьмака. И это не прошло гладко. Они избегали друг друга. Довольно замкнутая Аннета теперь, кажется, вообще перестала общаться и много времени проводила в библиотеке. И непонятно, от чего у нее были красные глаза – от недосыпа и постоянного чтения, или слез.

Нас провожали многие, и отдельно с Салгантом проститься не получилось. Но кажется, мы оба были этому одинаково рады. Настроения разбираться с чем-то непонятным ни у кого не было.

Правда, когда мы выехали за ворота, в голове все равно крутилась одна навязчивая мысль: «А что же это такое было?» Хотя ясно как день, это был поцелуй в губы.

Через какое-то время я поняла, что долго о таких вещах думать нельзя. Иначе меня никогда не покинут: головная боль, сухое горло и писающие эльфятки в распашонках, кричащие: «Мама, а где папа?!»

Поэтому хромую кобылу я искренне полюбила, а вместе с ней Эзру, смеющегося над своей неуклюжестью и тонкими запястьями.

В темноте мы ехали не больше часа, а потом преподаватели объявили привал. Первокурсники, надо отдать должное, оказались дисциплинированными. Они разбили лагерь, разожгли костры, и уже через каких-то пятнадцать минут кругом все болтали и смеялись.

Ведьмаки развели свой костерок, чтобы мы сидели отдельно своим узким кругом. Почему-то даже боевики-первокурсники смотрели на всех адептов ведического факультета с долей превосходства. Мы отвечали им примерно тем же и показательно заваривали ароматный чай. Особые травы расслабляли мышцы, придавали сил и при этом чудесно пахли.

На походный ужин нам отвели всего тридцать минут, но он растянулся, несмотря на предупреждение Астера, что у всех ранний подъем. Как-никак мы торопились и, вероятно, остановились исключительно, чтобы передохнули лошади.

Нам тоже полагалось отдыхать, но почему-то хмурый Астер не рычал как обычно и не заставлял всех улечься по местам. Он долго смотрел в пустоту, сидя перед костром, слушал, как поют боевики, и еле заметно ухмылялся. Они горлопанили от души, после каждого куплета гоготали и опять принимались за страшно длинные походные песни.

– Вам не кажется, что пора уже заткнуть этих недорослей? – раздраженно спросил Джастин, ведьмак, по комплекции напоминавший настоящего боевика и пока единственный, кто хотел спать.

– Я могу спеть, – предложил Эзра, хотя Джастин явно имел в виду другое. – У меня очень громкий голос.

И он тут же запел. Действительно громко, почти перекрывая хор боевиков. И голос у него оказался специфическим. С хрипотцой и ломкой вверху и каким-то откашливанием внизу. Но нам повезло. Он знал только один куплет песни. После своего фееричного исполнения он проказливо усмехнулся и подмигнул мне как единственной способной оценить столь тонкое искусство.

– Да у тебя тенор, – поддержала его я.

– Серьезно? – искренне удивился он.

– Угу, лирический, – подтвердила его опасения и тоже улыбнулась.

Своим смехом мы точно заглушили все песни боевиков. Причем громче других смеялся сам Эзра. Он не боялся показаться смешным, возможно, потому, что прекрасно знал обо всех своих недостатках и уже не переживал по их поводу.

Смешливый вечер медленно перекатился в еще более веселую ночь. Но нас по-прежнему никто не разгонял по местам. Ни строгая Тэрволин, ни какой-то грозный ассистент с боевого факультета… И даже когда тихонько начали разливать вино, Астер сделал вид, что ничего не видит. Мы веселились, и только наши профессора были задумчивы. Они позволяли делать нам все, что хочется, вероятно думая о трудностях, которые ждут их адептов впереди.

Ну а мы были довольны и только под утро легли спать. Подняли нас буквально через час, и Тэрволин сразу раздала бодрящее зелье. Когда я узнала, что с нашей группой едет еще и декан моего факультета, подумала: это самая плохая новость после войны. Но в походе наша ведьма неожиданно стала спокойной и деловой, да еще раздавала хорошее зелье. Другим группам точно было хуже, с ними отправились в основном преподаватели боевого факультета, и там некому позаботиться о зельях. Разглядывая преподавателей и вспоминая, что с каждой группой ехало несколько профессоров, я попыталась припомнить, кто остался в школе, кроме ректора. По моим прикидкам выходило около трех преподавателей ведического факультета…

К крепости мы ехали быстро. Движения ничто не затрудняло. В королевстве все еще стояла сухая осень, и нам не стоило бояться какого-нибудь закисшего в постоянных дождях тракта. Под копытами стелилась по-летнему пыльная и быстрая дорога. Останавливались лишь для того, чтобы отдохнули лошади. Хорошо, что королевские грамоты позволяли бесплатно напоить и накормить их на любом постоялом дворе. Если бы мы искали ручьи по обочинам, путь стал бы длиннее.

По большому счету всем повезло, что наша школа стояла на юго-западе Терри, хотя многие говорили – просто на юге, несмотря на довольно резкие западные ветра. В любом случае ехать было относительно недалеко. Так же как по прямой – с севера на юг – королевство можно пересечь за считаные дни, так и от нашей школы до Литергии было почти рукой подать. Вот если бы скакали с востока на запад, потратили бы больше месяца.

А так, уже на рассвете второго дня мы оказались в Литергии. Под хлесткими и давящими звуками отдаленных магических ударов…

К сожалению, везение, обернулось не только в нашу пользу. Ангерисские маги тоже преодолели путь очень быстро. И прибыли, конечно, раньше нас. Путешествовали они исключительно по своей земле и потому не испытывали никаких трудностей в дороге. А все потому, что протяженность границы Терри с Ангерисским королевством была чудовищной. На востоке мы граничили только с ними. Граница тянулась с того самого юга, где нас почти обнимала чужая территория, и до самого севера, где был крошечный стык трех государств. Но Скертания при всем своем богатстве не интересовала ангериссцев. Слишком холодное, к тому же мощное и большое королевство, в отличие от нашего теплого и маленького, запертого внутри материка. При этом с плодородными землями, закрытыми невысокими горами. Да еще с шахтами по добыче драгоценных камней на севере и таинственным соседом, не проявляющим агрессии, на западе, у которого есть, между прочим, волшебный Лес и кто его знает, какие еще достоинства.

Волей-неволей при таком раскладе приходилось воевать. Особенно если учесть, что в Ангерисском королевстве большую часть территории занимает продуваемая ветрами степь.

Лошади как будто подстраивались под мои мысли. То замедляя шаг, то ускоряя или в такт кивая, а то и встряхивая ушами.

В поле, менее чем в километре от нашей крепости, шел яростный бой. Он хорошо просматривался с небольшого холма, на который мы поднялись. И очевидно, мы прибыли вовремя. Судя по штандартам, враг превосходил численностью и пытался зажать наших в тиски. Но пока ничего толкового из их действий не выходило, и мы могли спокойно продолжить свой путь на уставших лошадях. Войска ангериссцев еще окончательно не выстроились. И подъехать к крепости с нашей стороны не составляло труда. Правда, будем ли мы подниматься, оставалось вопросом. Основные силы сейчас сражались на ровном поле перед пологим подъемом к самой крепости.

Лошади, заслышав гул магических таранов, заволновались. Дергали поводья, сбивались с шага, но строя пока не ломали. Шум не тревожил только кобылу Эзры. Будь сейчас вечер, она бы спокойно уснула на ходу. Но стояло утро. Прохладное для юга, но ясное настолько, что от утреннего света набегали слезы.

Впереди нырнуло что-то маленькое и темное. Строй медленно остановился, не доезжая до крепости приличное расстояние. А профессор Астер развернул вестника, от которого до сих пор прилично дымило.

– Спешиться! – крикнул он. – Разбить временный лагерь, почистить и напоить лошадей!

Ставшие для нас привычными за сутки команды выполнялись слаженно. Никто никого не пинал, не задевал, все быстро расседлали лошадей и занялись самим лагерем. Заминка возникла только с водой, но Тэрволин играючи определила ближайшие ручьи, и боевики натаскали воды. Не сказать, что много, но кое-как напоить и обтереть лошадь получилось. Звездочка, не привыкшая к дальним дорогам, мялась и устало дышала, положив голову мне на плечо. Даже не вздрагивала от резких звуков заклинаний. Но я все равно успокаивающе перебирала потную гриву и шептала добрые слова. К сожалению, ни одного заговора для животных я так и не выучила.

– Поцелую.

Я чуть не вскрикнула от неожиданно прозвучавшего голоса Ильима. Он стоял рядом, сверля взглядом далекое поле боя. Заложив руки за спину и насупив брови, он прицельно бил воображаемым огнем вдаль. При чем здесь в таком случае поцелуй?

– Кого? – осторожно уточнила я.

– Да, так и сделаю, – не услышав ничего, решил ведьмак и перевел свой пылающий взор на меня.

– Здесь только я и лошадь, – обратила я его внимание на свою кобылу и на всякий случай добавила: – Но если ты сейчас имел в виду меня, будь готов – получишь в глаз. Знаешь ли, мне маленьких эльфят хватило, крошек-ведьмачков я не выдержу.

– Какие?.. Почему в глаз? – совсем растерялся Ильим, но степень решимости снизил. – Ты меня побьешь, если я поцелую Лил?

– Учись договаривать предложения! – возмутилась я, но все-таки облегченно вздохнула. – Почему сразу не поцеловал, когда уезжали?

– Струсил, – нехотя ответил он и опять отвернулся к полю. – Но сейчас понимаю, как глупо бояться, что тебе не ответят. Лучше сделать и жалеть, чем наоборот. Так что, если мы вернемся…

– Когда вернемся, – перебила я и тоже перевела взгляд на бой. – Не если. Когда.

Ильим лишь кивнул, но продолжил смотреть на мигающие купола и щиты. Бой то затухал, то начинался с новой силой. Ангериссцы снова и снова пробовали обойти наших, чтобы зажать в клещи. Пока какого-то значительного перевеса в чью-либо сторону не было, даже несмотря на численность вражеской армии. И слово «когда» подходило лучше остальных.

– Ты про эльфят заговорила из-за того, что Салгант тебя поцеловал? – спокойно спросил Ильим, а я покраснела.

– Откуда знаешь?

– Об этом все знают. Эльф поцеловал ведьмочку в шляпе, – с улыбкой произнес Ильим и обернулся ко мне. – В школе это вторая новость после войны.

Неосознанно подняла руку и поправила шляпу.

– Да я знаменитость, – сухо восхитилась, сильнее краснея.

– Я думал, он тебя в таком смысле не воспринимает. Но рад, что ошибся. Теперь тебе тоже есть кого целовать по возвращении. Мне кажется, это важно. Да?

– Угу. – Я опять поправила шляпу и посмотрела на Ильима. – А почему ты думал, что он меня в таком смысле не воспринимает?

– По парням, мне кажется, сразу видно, что девушка очень нравится, – ответил он. – Взгляды, помощь в любой ситуации, даже самая незначительная. Готовность быть и жилеткой, и даже незаметным парнем рядом. Но Салгант же эльф, у них многое, наверное, не так.

– Да, наверное.

Внизу послышался гул, и по рядам ангериссцев прокатился огненный вал. Они еле успели прикрыться щитами и отошли для перестройки. Бой опять затих, как и мои мысли. Установилась приятная тишина и внутри, и снаружи.

Над полем боя поднималось солнце, и все пространство медленно заливал желтовато-розовый свет. Для передышки нельзя было придумать лучшего времени. Как раз чтобы посмотреть на чистый и прекрасный мир, в котором все же не должно быть войны.

– Вуд, – меня тихо окликнула Тэрволин. – Подойдите.