– Да-да, конечно… Алина Сергеевна говорила, что вы можете задать мне несколько вопросов… но только я вчера почти ничего не видел… вы же понимаете, такое место… гардероб, он на отшибе… отсюда ничего не видно…

– Так… вы меня, видимо, неправильно поняли. Вас, извините, как зовут?

– Арсений, – доверительно сообщил отставник.

– Арсений… а по отчеству?

– Арсений Аристархович! – гардеробщик слегка зарделся. Видимо, он немного стеснялся своего вычурного отчества, но в то же время и гордился им, почти как усами.

– Арсений Аристархович, вы в каком чине вышли в отставку? Подполковника?

– Майора, – скромно потупился отставник.

– Ясно. Значит, должны понимать, с кем имеете дело. И лапшу мне на уши не вешайте.

Надежда решила сразу поставить его на место.

Отставник быстро и опасливо взглянул на Надежду, оценив ее намек, и встал по стойке «смирно».

– Так вот, давайте начнем сначала. Будем считать, что я только что подошла и начала задавать вам вопросы. Арсений Аристархович, что вы видели вчера вечером?

Гардеробщик задумался и левой рукой принялся машинально подкручивать усы.

Надежда решила задать наводящий вопрос и уточнила:

– Начнем вот с чего. Та женщина, которую вчера убили, с кем она пришла?

– Одна, – не задумываясь, выпалил гардеробщик.

– Вы уверены?

Гардеробщик чуть заметно улыбнулся, при этом кончики его усов приподнялись, как у кота при виде сметаны.

– Уж ежели я в чем уверен, так в этом… если, извиняюсь, парочка приходит – так они разоблачаются совместно. Кавалер иногда даме помогает. Ежели, конечно, воспитанный. Это потом они могут разойтись, а тут непременно…

Тут гардеробщик запнулся и потерял нить разговора. В глазах его промелькнуло беспокойство. При этом смотрел он на что-то или на кого-то за спиной Надежды.

Надежда Николаевна, разумеется, не стала вертеть головой, а украдкой взглянула в большое зеркало за спиной гардеробщика, в котором отражалась входная дверь ресторана: помпезная, как и все здесь, из поддельного красного дерева, со вставками цветного стекла и латунной, ослепительно сверкающей ручкой. В данную минуту дверь слегка приоткрылась, а в образовавшуюся щель заглянул человек с густыми темными бровями. Брови эти были вопросительно подняты, а взгляд незнакомца был направлен, несомненно, на Арсения Аристарховича.

Благодаря зеркалу Надежда одновременно могла видеть и спину гардеробщика, и его лицо, в частности глаза. И этими глазами он подавал бровастому незнакомцу предупреждающие знаки. Вроде красного сигнала светофора. Тот эти знаки уверенно прочитал, верно расшифровал и тут же испарился, тихонько затворив за собой ресторанную дверь.

Надежда прищурилась. Где-то совсем недавно она видела это лицо, эти густые темные брови… Она уже почти вспомнила, где именно, но тут гардеробщик сбил ее с мысли.

– Значит, – поспешно продолжил он свою речь, – значит, я вам точно говорю – одна была эта дамочка! Совсем одна!

– Одна? – недоверчиво переспросила Надежда. – Разве приличные женщины ходят вечером в ресторан одни, без спутника?

– Это конечно, – согласился гардеробщик, незаметно покосившись на дверь. – Ну, так она же не одна была в ресторане…

– Извините, не понимаю, – фыркнула Надежда. – То вы говорите, что одна, то – что не одна…

– Как вы меня спрашиваете, так я вам и отвечаю! Вы меня спросили, с кем она пришла? Пришла она одна, без спутника, а здесь уже пошла к своим…

– К каким это – своим?

– Она меня сразу спросила: где отмечают юбилей Котовича, я ей и сказал: в зеленом, значит, зале. Она туда и пошла. Значит, к Котовичу на юбилей…

– К Котовичу? – переспросила Надежда Николаевна. – Это кто же такой – Котович?

– Вот чего не знаю, того не знаю. Должно быть, бизнесмен какой-нибудь или кто-то в этом роде. Только у нас на эту фамилию был зарезервирован зеленый зал.

Гардеробщик отвечал как-то сбивчиво, рассеянно и то и дело косился на дверь. Надежда прекратила расспросы, достала телефон и набрала номер Алины.

Та ответила сразу, но ждала явно не Надежду.

– Ах, это вы…

– Да, Алина Сергеевна. Я хотела с вами поговорить…

– Ох, мне сейчас нужно с одним срочным заказом разобраться. Это займет примерно полчаса. Извините… может, вы пока поедите? Я распоряжусь, чтобы вас обслужили, бесплатно, разумеется…

– Ну, если только кофе…

Надежда нажала на телефоне несколько кнопок, сунула телефон в карман пальто и снова перевела взгляд на гардеробщика, который нетерпеливо поглядывал то на нее, то на дверь.

Надежда сняла пальто, протянула его отставнику, взяла номерок и прошла в бар. Там она расположилась так, чтобы видеть входную дверь ресторана, и заказала чашку капучино. Официантка предложила ей меню десертов, но Надежда, тяжело вздохнув, мужественно отказалась.

Через несколько минут ресторанная дверь открылась, и в нее, воровато оглядываясь, проскользнул высокий темноволосый мужчина с густыми бровями.

В эту секунду Надежда вспомнила, где его видела.

По ее просьбе все участники злополучной встречи выпускников должны были прислать ей фотографии, сделанные в тот вечер. Спасибо Люське – она расстаралась и всех обзвонила, уж очень хотела помочь. Кое-кто отреагировал быстро, и фотографии стали приходить, когда Надежда ехала в ресторан. На одном из снимков и промелькнуло это самое лицо – темные волосы, густые брови, похожие на двух жирных гусениц…

Бровастый тип пробыл в ресторане недолго – минут через пять он уже выскользнул обратно.

Надежда допила кофе, вышла в холл перед гардеробом и протянула Арсению Аристарховичу номерок.

– Как? Уже уходите? – тот изобразил вежливое сожаление.

– Я еще вернусь, – пообещала Надежда.

Выйдя на улицу, она огляделась по сторонам и, не увидев никого подозрительного, достала из кармана телефон.

Прежде чем сдать пальто гардеробщику, она включила на телефоне аудиозапись и теперь собиралась ее прослушать.

Первую минуту ничего не было слышно, затем раздался негромкий скрип открывшейся двери и быстрые шаги. Наконец прозвучал приглушенный голос гардеробщика:

– Я тебе говорил – не приходи пока! Тут сейчас опасно! Сам знаешь, что тут случилось.

В ответ раздался другой голос – тихий и слегка заикающийся:

– Да оч-чень нужно… я п-проверил – ментов нет…

– Ментов-то нет, но тут какая-то женщина разнюхивает – может, она еще хуже ментов.

– Ч-что за женщина?

– А я знаю? Управляющая велела ей рассказать все, что я видел. А ее попробуй не послушайся…

– Все?! – в голосе незнакомца прозвучал испуг.

– Ну, ты не волнуйся. Само собой, про наши дела я ей рассказывать не собираюсь. Я себе не враг. Так ты говори – чего пришел? Я ведь уже сделал, что ты просил.

– С-сделал… только там что-то не сработало. То ли сломалось, то ли что. Так что нужно повторить.

– Повтори-ить? – недовольно протянул гардеробщик. – Об этом уговора не было…

– Не было – значит, будет!

– Ну, сам понимаешь – больше работы, больше денег. Рыночные отношения. Тем более обстоятельства изменились. Мне за риск премия положена.

– Будет тебе премия! Только сначала дело сделай. Вот держи, сделаешь, как прошлый раз.

– Да как же я сделаю? А если он не придет?

– Должен прийти! Он ведь на ланч к вам все время ходит!

– Ну, ходит, а теперь, может, не будет ходить, раз такая петрушка вчера получилась…

– Не каркай!

Снова раздались быстрые шаги, на этот раз удаляющиеся, и наступила тишина.

Надежда еще раз огляделась и прямо у себя над головой заметила ритмично мигающий глазок видеокамеры.

Она снова набрала номер Алины. Та уже освободилась и пригласила Надежду к себе.

При ее появлении в ресторане лицо гардеробщика вытянулась. Надежда приветливо ему улыбнулась, протянула пальто и направилась в кабинет Алины.

Управляющая приподнялась ей навстречу.

– Простите, что заставила вас ждать – сами понимаете, дела… работа напряженная… – сухо заметила она.

«Ага, а я здесь, значит, груши околачиваю!» – промелькнула у Надежды мысль.

– Я вам чем-то могу помочь?

«Вообще-то это я вызвалась вам помочь… вернее, замутила всю историю Люська…» – подумала Надежда, но вслух сказала другое:

– Я видела у вас над входом видеокамеру…

– Ну да, там же стоянка для клиентов. Мало ли что случится, потом разбираться легче.

– Я хотела бы просмотреть записи с этой камеры. Вы ведь их храните?

– Ну да, конечно… я попрошу Вадима вам показать. – Управляющая сняла трубку старомодного телефонного аппарата без диска и проговорила: – Вадик, зайди ко мне!

В ответ что-то неразборчиво пробормотали, и Алина едва заметно поморщилась.

– Ну никто не хочет работать. Он, видите ли, занят и будет только минут через двадцать! Работу потерять не боится, знает прекрасно, что я его уволить не могу – специалист хороший, всю технику отлично знает! Сейчас официанта хорошего и то не сразу найдешь.

– Ну… вы, я так понимаю, тоже работу потерять не боитесь… – не удержалась Надежда и тут же опомнилась: – Простите, это, конечно, не мое дело… Но зачем вам вся эта нервотрепка? Сидели бы дома, при таком-то муже обеспеченном.

– Как вы? – прищурилась Алина, и Надежда скрипнула зубами – Люська все про нее разболтала.

Она посмотрела на свою визави и улыбнулась.

В принципе, Алина ей нравилась. Люська говорила, что она вторая жена Белугина, а первую Надежда и не знала совсем, так что сейчас им с Алиной вроде бы и делить нечего. Алина была моложе лет на десять и выглядела вполне себе ничего. Лишнего веса не наблюдалось – видно, что следит за собой, но не было этого нарочитого лоска, когда сразу становилось ясно, что женщина только на себе, любимой, и сосредоточена, больше ничем не занимается. Ну, тут все понятно, работа много времени отнимает.

– Вам тоже скучно дома? – осмелилась спросить Надежда после небольшой паузы.

– Детей у меня нет, муж с утра до вечера на работе, приходит совсем никакой, даже разговаривать со мной иногда не может. Язык, говорит, не ворочается…

– Да, бизнес – дело тяжелое.

– А я тут буду к нему с разговорами да всякими проблемами лезть… Только на хамство нарвешься…

– Понимаю.

Алина посмотрела на нее и уверилась, что Надежда говорит вполне искренне, что не завидует и не злорадствует.

– А так я хоть на работе его вижу…

– Ну, раз так, то правильное решение приняли насчет работы.

Алина взглянула на часы и поморщилась:

– Ну ни за что не придет вовремя! Может, пока кофе?

– Да напилась уже! – брякнула Надежда и, тоже взглянув на часы, рассердилась. Чего она тут валандается, время впустую тратит, дома дел невпроворот!

– Кстати, кофе ваш парень варит так себе… – не утерпела она.

– Да я знаю. Тогда чаю с булочками? У нас выпечка хорошая.

Булочки и правда оказались выше всяческих похвал. Проклиная свою слабохарактерность, Надежда съела две штуки. И запила все это сладким чаем. Ужас какой!

Технически грамотный Вадик все не шел, и понемногу между женщинами установились вполне дружеские отношения. Ну, или, по крайней мере, приязненные.

– Скажите, Алина, а вот этот Котович, который юбилей справлял… вы его хорошо знаете?

– Ну да, он наш постоянный клиент. Фирма у него, называется «Проминвест», и офис неподалеку. Он к нам на ланч часто приходит, потому и юбилей здесь отмечал – как постоянному клиенту мы ему скидку приличную сделали.

– Значит, вы и сотрудников его знаете? – осторожно поинтересовалась Надежда.

– Нет, сотрудники сюда не ходят, у нас для них дорого, – усмехнулась Алина. – Говорила я Леониду, чтобы сделал не такой шикарный ресторан, а что-то попроще, а он уперся, ни в какую. «Ты еще, – кричал, – предложи мне открыть предприятие быстрого питания! Мне не нужно, чтобы студенты и школьники тут целыми днями паслись и бомжи грелись! Хочу, чтобы все пристойно было, красиво и дорого, тогда приличные люди ходить станут».

– Ну и как? – улыбнулась Надежда. – Ходят? – И тут же опомнилась: – Простите, что это я… Бизнес – не мое дело…

– Да ладно, – Алина вздохнула, – идут дела потихоньку… Вот, юбилеи, встречи старых друзей…

Последние слова она произнесла сквозь зубы, чуть ли не с ненавистью.

– Что, не понравилась вам наша компания? – напряглась Надежда. – Неужели вы действительно верите, что Галина и правда ту женщину из ревности убила?

– Да мне дела нет, убила или не убила! – вдруг выкрикнула Алина. – Вот уже где у меня эти подруги юности!

Память у Надежды всегда была хорошая, просто сейчас голова работала не в том направлении, иначе она давно сообразила бы кое-что. Точнее, вспомнила.

Была у них в институте одна признанная красавица. На первом курсе вчерашние школьники, несколько обалдевшие от экзаменов и другой, взрослой, как они думали, жизни, выглядели так себе. А эта, рано похорошевшая, видно, еще в школе все про себя поняла. Да тут особого ума и не надо было – в зеркало посмотри и все поймешь. И развилась у этой красавицы некоторая мания величия. Ее подружка, с которой они рассорились на втором курсе, рассказывала девчонкам, что в школе творилось что-то невообразимое. Говоря словами из старого фильма, мальчишки при виде красотки все как один падали и сами собой в штабеля укладывались. Примерно в таком духе. Так что красавица и в институте держалась как королева, а это, как известно, половина успеха.

Она и вправду была хороша – глаза большие, носик прямой, точеный, на губах играет загадочная улыбка. Голос тихий, говорила всегда мало, так что хотелось наклониться ближе и прислушаться. Не Надежде, конечно, боже упаси, а личностям мужского пола.

Надежда с красоткой мало общалась – интересы были разные. Одевалась та очень хорошо, что в те годы стоило больших трудов и денег. Говорили, что родители у нее были с возможностями. А у Надежды папа – инженер, мама – простой преподаватель. Ни денег, ни связей особенных не имели, так что с одеждой мама выкручивалась, как могла. А могла она немногое. Шить-вязать не умела, но в магазине очереди отстаивала, хотя очень это дело не любила. Так что лет с пятнадцати Надежда вязала жилетки да свитера. И с тех пор возненавидела вязаные шапочки, хотя сейчас они снова вошли в моду. Даже сегодня, как вспомнит ту, в полосочку и с помпоном, что на первом курсе носила, и красоткину из чернобурки, так и расстраивается, хотя и понимает, что это глупо.

Крутились вокруг красотки многие, только после первого курса кое-кто отпал – опять-таки интересы стали несколько иными, да и девчонки некоторые подросли и похорошели. На втором курсе среди всей пестрой свиты явственно выделялся Леня Белугин, но потом и он куда-то делся. А на третьем красотка вышла замуж за парня постарше, никто его толком не знал, и на свадьбу никого из институтских не позвали.

– Так ты про Ольгу, что ли? – Надежда сама не заметила, как перешла на ты.

– Черт, как мне все надоело!

Очевидно, у Алины накипело, потому что слова посыпались из нее, как греча из мешка.

– Представляешь, все ее вспоминает. И мне рассказывает, как он ее любил! Стихи ей писал, под окнами стоял, с крыши хотел броситься, когда она замуж вышла!

– Вот как! – удивилась Надежда. – А с виду такой спокойный, толковый мужчина, собственный бизнес вот создал.

Хотя… может, в бизнесе он и соображает, а так… Это же надо додуматься – жене такое рассказывать! Нет бы промолчать… Впрочем, все мужики в этом смысле идиоты, ничего у них не держится.

– Кстати… – Надежда оживилась, – по моим наблюдениям так получается: если он тебе про это рассказывает, стало быть, все прошло. Потому что, если бы не прошло, он бы все в себе держал, воспоминания берег, стишата свои перечитывал…

– Ты думаешь? – Алина смотрела с надеждой.

– Точно знаю! А еще… вот ты знаешь, почему она на встречу не пришла? Ведь Люся ей звонила, приглашала, про ресторан рассказывала, который Леня открыл.

– И почему же? Я и то удивилась…

– А тут все просто. Ведь пришли те, кто в жизни хоть чего-то достиг. Ну вот твой муж, Димка Шапиро, Ирка Левашова за каким-то там крутым перцем замужем, у Ивана своя фирма крупная и так далее. Улавливаешь? Ну, еще мы с Люськой, она очень общительная, а я…

– А ты просто хорошая, невредная, никому не завидуешь, ко всем хорошо относишься, – с улыбкой закончила Алина. – Это мой муж так говорит.

– Ну, спасибо на добром слове, – растрогалась Надежда. – Я тебе тоже приятное скажу. Эта самая Ольга три раза замужем была, со всеми мужьями развелась и теперь живет с сыном. Работает в какой-то зачуханной фирмочке и жутко растолстела!

– Да ну? – Алина взвизгнула от восторга. – Точно?

– Сведения верные, от Люськи. И вот, вместо того чтобы взять себя в руки и похудеть, она сказала, что ни на какие встречи старых друзей не ходит, потому что ничего хорошего во время учебы у нее не было… в общем, ерунду какую-то несла.

– Ну, ты меня обрадовала! Теперь хорошо бы подстроить так, чтобы Ленька ее своими глазами увидел, – сразу вся любовь пройдет!

– А вот этого не надо, – серьезно сказала Надежда. – Он ее увидит, расстроится, поймет, каким дураком был все это время, и тебе же еще и достанется. Потому что жена всегда виновата, что бы ни случилось. Кого ему еще винить-то, на ком злость сорвать? Что идиотом был, он ведь ни за что не признается даже себе! Так что очень советую тебе помалкивать. Даже можешь проявлять сочувствие, для виду…

– Точно. Умная ты, Надя, не зря тебя мой муж так уважает.

Тут Надежда осознала, что занимается обычной бабской трепотней, вместо того чтобы выяснить хоть что-то про убийство блондинки. Галка в камере мается, а она чаи распивает и сплетни старые пересказывает. Нехорошо!

Наконец открылась дверь и на пороге появился технически грамотный Вадик. Был он не то чтобы толстый, но какой-то пухлый, с круглой головой, темные волосы плотно прилегали к черепу и были похожи на короткую шерсть. А сам Вадик напоминал медвежонка. Не настоящего – плюшевого. Снять очки, надеть клетчатые штаны на одной лямке – вылитый Винни-Пух.

Алина велела ему оказывать Надежде всяческое содействие и отпустила обоих мановением руки.

– Вот здесь у меня вся техника, в этой кладовочке… Я себе здесь оборудовал рабочее место.

Вадик открыл дверь и пропустил Надежду вперед. Кладовка была настолько мала, что Надежда с трудом в нее протиснулась, но еще и под завязку оказалась набита всевозможной техникой – мониторами, компьютерами, осциллографами, источниками питания и вовсе не понятными приборами. Вся эта техника мигала, пищала и пульсировала, как лампочки на новогодней елке. Надежда Николаевна вспомнила те годы, которые провела в научно-исследовательском институте.

– Это похоже не на кладовку при ресторане, а на секретную лабораторию или даже на пульт управления космического корабля! – проговорила она льстивым голосом.

– Ну, уж вы скажете! – отозвался Вадик, протискиваясь вслед за Надеждой в свой «кабинет».

– А вообще, Вадим, зачем вам так много техники? Только для наблюдения за входом в ресторан?