– Так застрахована машина-то?

– Застрахована, конечно, только у меня франшиза – такое повреждение под страховку не попадает, так что я влетела на деньги.

– Сочувствую! А только я-то чем могу помочь?

– Васильич, миленький, а можно мне посмотреть на видео – может, узнаю, кто мою ласточку задел, и прихвачу козла? Если это кто-то из наших…

– Да, конечно, смотри, нет проблем. С какой камеры тебе показать и за какое время?

Я сказала, что ставила машину возле магазина, и время назвала примерно то, когда неизвестный мужчина со шрамом покупал у Катьки конфеты.

Васильич поставил нужный диск, пощелкал кнопками и пересел на другой стул:

– Садись, смотри!

Я начала просматривать запись в ускоренном режиме. Васильич смотрел через мое плечо, чем меня сильно напрягал. Ведь увидит, что моей машины близко не было…

Тут ему кто-то позвонил по громкой связи:

– Охрана? Откройте шлагбаум!

– Кто такой? – строго осведомился Васильич. – На каком основании?

Он вообще-то, как я уже говорила, человек не вредный, но не любит, когда на него повышают голос. Вот и сейчас он прикрыл микрофон ладонью и проворчал:

– Ишь, раскомандовался! Держится, как большой начальник, а наверняка всего-то курьер!

Водитель сменил тон и стал объясняться. Васильич долго ломался, а я, пока он был занят, быстро просматривала запись…

Вот в кадре появился темный «Мерседес». Запись черно-белая, так что цвет сразу не определишь, но, скорее всего, машина и правда синяя. А вот из нее вышел высокий мужчина, вошел в Катеринин магазин… ну, не сказать, что красавец, но ничего, рослый, подтянутый, и вроде бы действительно шрам имеется.

Через минуту он вышел с коробкой конфет. Ну ясно, это тот самый, про кого говорила Катерина. Мужчина сел в машину, и тут я заметила рядом с ним еще один силуэт, скорее всего, женский…

Синяя машина отъехала от магазина и тут же пропала из поля зрения камеры.

Я отмотала немного назад, до того места, когда «Мерседес» появился в кадре. Как назло, номера не были видны, и потом он стоял боком к камере. Но когда отъезжал от магазина, на мгновение развернулся так, что показались номера…

Я поставила плеер на паузу, склонилась к экрану и пригляделась. И мне удалось прочитать номер. УГУ 758. Ну что ж, это хорошо.

Тут Васильич закончил препираться с водителем, поднял шлагбаум и повернулся ко мне:

– Ну что, поймала того козла?

– Нет, наверное, это меня в другом месте задели!

– Ну, если так, я тебе ничем помочь не могу.

– Все равно спасибо!

Грозен и всемогущ Царь Царей, владыка Азии Ксеркс, сын Дария Великого. Он и сам не знает имена всех племен, подвластных его скипетру, он и сам не знает, как обширна его держава, сам не знает, как велико его богатство. Да ему и не надо – на то есть у него подданные, сатрапы и чиновники, казначеи и писцы. По одному мановению его руки, по одному движению брови исполняют они любой приказ, любое царственное пожелание.

Восседает Царь Царей Ксеркс в огромном зале, облицованном мрамором и порфиром, украшенном золотом и слоновой костью. Трон его усыпан драгоценными камнями, он сверкает, как утреннее солнце в июле. Сам Ксеркс облачен в просторный, расшитый золотом тирский хитон, на голове у него сияющая тиара, увенчанная огромным рубином. Рубин этот украшал статую богини в далекой Индии, но Царь Царей возжелал его – и покорные индийцы принесли рубин и положили к его ногам. Разгневалась богиня – но что такое гнев индийской богини по сравнению с гневом Царя Царей?

В правой руке у царя – скипетр из слоновой кости, усыпанный самоцветными камнями, левой рукой царь перебирает волнистую, выкрашенную охрой бороду.

За спиной у царя стоят два эфиопских раба, обмахивают они Ксеркса опахалами из перьев страуса.

По бокам трона стоят два могучих воина в драгоценных хитонах, с саблями в позолоченных ножнах. Это – Бессмертные, непобедимые царские гвардейцы.

У подножия трона стоят в ожидании приказов грек-переводчик, мидянин-распорядитель и дюжий скиф в рубахе без рукавов – этот на случай, если царь захочет кого-то немедля казнить.

Перед троном на мраморном полу – посланец Карфагена, на нем – расшитая золотом пурпурная мантия, драгоценный головной убор. Ждет карфагенянин царского решения – позволит ли Ксеркс его соплеменникам торговать в его бескрайней империи?

Царь Царей милостиво кивнул, проговорил что-то переводчику, переводчик залопотал на гортанном языке, карфагенянин заулыбался, низко поклонился, принялся благодарить.

В это время распахнулись высокие двери зала, быстро вошел царский родич, военачальник Мардоний. Видно, что только из похода, едва успел переодеться в соответствующие случаю одежды, но не успел смыть дорожную пыль.

Прошел военачальник к трону, оттеснив карфагенянина. Тот испуганно отступил, недоуменно огляделся.

Царь Царей помрачнел, знает, что не посмел бы Мардоний нарушить порядок без серьезной причины. Знаком велел вывести карфагенянина.

Когда двери за ним закрылись, спросил:

–  Что случилось?

–  Не вели гневаться, государь! – Мардоний склонился перед царем. – Я лишь принес эту весть!

–  Говори!

–  Греческие города в твоих владениях взбунтовались, перебили гарнизоны.

Побагровело лицо царя, глаза его вспыхнули от гнева.

–  Как они посмели?! Знают ведь, что будут за это сурово наказаны!

–  Они не посмели бы поднять мятеж, если бы не помощь.

–  Помощь? Чья помощь?

–  Афины прислали им двадцать боевых кораблей.

–  Вот как? – Владыка опустил голову, задумался. Затем взглянул на своего распорядителя и приказал: –  Приведите того грека!

Распорядитель тут же понял, о ком идет речь, шепнул что-то своим подчиненным, те мгновенно исчезли.

Не прошло и часа, как в зал в сопровождении двух придворных вошел хмурый грек в стоптанных сапогах, в простой льняной тунике и поношенном сером плаще. Прошел через зал, не глазея по сторонам, не дивясь блеску мрамора и сверканию драгоценных камней.

Сопровождавшие его придворные упали ниц перед троном, грек же остановился и кивнул Царю Царей, как ровне, как старому знакомому.

Все в зале замерли в испуге. Даже рабы с опахалами на мгновение перестали обмахивать царя. Только гвардейцы-Бессмертные не шелохнулись и не выказали страха.

Мидянин-распорядитель подскочил к невозмутимому греку, испуганно залопотал, косясь на правителя. Переводчик в трепете перед царским гневом зашептал:

–  Ты лицезришь Царя Царей, владыку Азии, бессмертного Ксеркса! Немедля склонись перед ним, коснись лбом пола и жди позволения подняться!

Грек презрительно взглянул на мидянина и на толмача, проговорил сухо:

–  Я – Демарат, царь Спарты, потомок Геракла. Я благодарен великому царю за его благосклонность, но спартанцы никогда и ни перед кем не склоняются.

Все присутствующие застыли в страхе. Скиф-палач потянул из ножен меч, ожидая царского приказа обезглавить наглеца. Переводчик побледнел, не решаясь перевести слова грека.

Но перевод не понадобился – Царь Царей неплохо понимал по-гречески, переводчика же держал для соответствия придворным правилам, а также для того, чтобы иметь запас времени на раздумья.

Лицо владыки перекосилось от гнева… но затем оно разгладилось, Ксеркс взял себя в руки и заговорил:

–  Никто из смертных не смел стоять перед моим троном так гордо, как ты. За такую заносчивость любого другого я приказал бы тотчас же казнить, но я вижу твое царственное лицо и понимаю, что ты – истинный царь и ни перед кем не склоняешь головы. Расскажи же, Демарат, что привело тебя в мой дворец и чего ты хочешь.

–  Я – законный царь Спарты, двадцать поколений моих предков правили в этом великом городе, но сейчас родственники сместили меня. Я пришел просить тебя, о Ксеркс, о военной помощи, чтобы восстановить справедливость.

–  Я выслушал тебя благосклонно, о Демарат. Теперь я хочу спросить: если я помогу тебе вернуть трон твоих предков, поможешь ли ты мне покарать заносчивые Афины?

–  Да, государь! Демарат всегда возвращает долги и держит слово! Тем более я ненавижу заносчивых афинян, не ценящих истинное благородство и идущих на поводу у простого народа!

–  Скажи мне, Демарат, Спарта – это и впрямь такой великий город, как ты говоришь?

–  Да, государь. Самый великий и самый могущественный из греческих городов.

–  В чем же его величие? В огромной армии? В мощном флоте? В несокрушимых крепостных стенах?

–  Нет, государь! У Спарты нет флота, ибо она расположена далеко от моря. У Спарты нет каменных стен, ибо ее стены – это щиты ее сыновей. Армия Спарты не очень велика, но каждый спартанец стоит сотни других воинов.

–  Я выслушал тебя, Демарат. Но это – всего лишь слова. Ты говоришь, что каждый спартанец – великий воин? Но у меня есть моя гвардия, десять тысяч Бессмертных. Каждый из них – великий воин. Можешь ли ты сразиться с одним из них?

–  Да, государь.

Царь Царей сделал неуловимый жест рукой – и один из Бессмертных выступил вперед, встал перед спартанцем, вытащил из ножен длинную саблю.

Демарат быстрым взглядом окинул персидского воина, оценил его высокий рост и мощное телосложение, достал из ножен свой короткий меч – акинак.

Распорядитель и переводчик стояли чуть в стороне, наблюдая за происходящим. Они успокоились, царский гнев на сегодня их миновал, и теперь можно было полюбоваться поединком.

–  Твой соотечественник глуп, – вполголоса сказал переводчику мидянин. – У него нет ни одного шанса против Бессмертного! Кроме того, что он меньше ростом и слабее, его меч слишком короток. Он не сможет даже приблизиться к гвардейцу – тот снесет ему голову своей длинной саблей! И вообще, как хваленые спартанцы сражаются такими короткими мечами? Их слава явно преувеличена!

–  Подожди говорить прежде времени. Ты еще не видел спартанца в бою. Я готов поставить на него драхму. А что до длины меча – не в ней дело, а в том, чьи руки его сжимают. В большом бою спартанцы сражаются копьями, меч у них – лишь для рукопашной.

–  Драхму, говоришь? Я готов поставить на Бессмертного четыре драхмы, ибо не сомневаюсь в его победе!

–  Заметано!

Персидский воин, как всякий опытный боец, не спешил. Он принял боевую стойку и внимательно следил за поведением своего противника, чтобы изучить его манеру боя и выбрать подходящий момент для нападения.

Спартанец же стоял свободно, уронив руки вдоль тела, как будто его ожидал не поединок с могучим бойцом, а увеселительная прогулка по царским садам.

Бессмертному надоело выжидать. Он решил, что грек – жалкий противник, способный только бахвалиться. Он выкрикнул боевой клич и метнулся вперед, взмахнув длинной саблей, быстрой и сверкающей, как молния…

И упал на мраморный пол вниз лицом.

Никто не понял, что произошло.

Бессмертный лежал, не подавая признаков жизни, а из-под лопатки у него торчала позолоченная рукоять акинака.

–  Ты не забыл, мой друг, что поставил на Бессмертного четыре драхмы? – насмешливо проговорил переводчик.

И тут же замолчал, потому что заговорил Царь Царей:

–  Ты умеешь не только говорить, Демарат. Ты великий воин, и если остальные спартанцы хоть вполовину так хороши, как ты, то я согласен с тобой – Спарта могущественный город, и ей не нужны каменные стены, ее стены – это воины.

–  Ты поможешь мне вернуть трон моих отцов, государь?

–  Помогу. Тем более что я должен отомстить заносчивым афинянам за помощь мятежникам, и в этом ты, Демарат, поможешь мне…

Рано утром у нас на площадке послышался шум, грохот и топот, как будто шло на водопой стадо слонов.

«Все ясно, – сквозь сон подумала я, – Витька вернулся. Как раз вовремя».

Я выглянула на лестницу и увидела, что Витя вытаскивает из лифта какие-то тюки и баулы. Он вечно везет что-то из рейсов.

– Привет! – обрадовался он. – Лифт придержи!

Тут подоспела Антонина, втроем мы быстро управились.

– Здорово, соседка! – Витька весело облапил меня. – Ты все хорошеешь!

– Да ладно тебе, – я легонько вывернулась, – а скажи, Витя, брат твой двоюродный все еще в ГИБДД служит?

– Надумала? – неподдельно огорчился он. – Поздно уже! Раньше надо было думать!

Он отчего-то вбил себе в голову, что с его двоюродным братом я должна найти свое счастье, точнее, это Антонина ему внушила. Говорила же я, что она мечтает выдать меня замуж. Так вот, брата этого я видела только на фотографии и, скажу сразу, не очень впечатлилась. Но сразу об этом Вите не сказала, неудобно было человека обижать, он-то хочет как лучше…

– Упустила ты свое счастье, Алинка, – вздохнул Витя, – женится брательник мой, уже и заявление подали. Она, понимаешь, беременная, двойню ждут! Так что ничего тебе тут не светит… упустила ты свое счастье!

– Да ладно, чего уж… – я сделала вид, что расстроилась, – но вот может он номер машины одной для меня пробить? В память о нашей несостоявшейся любви…

И протянула Вите бумажку с номером. Тут его затормошила Антонина, и дети выскочили на площадку в пижамах, в общем, я решила, что человек нужен семье, и ушла к себе.

Было еще слишком рано, чтобы вставать, поэтому я повалялась немножко, потом долго принимала душ, а когда вышла, услышала стук в дверь.

В последнее время стук в дверь меня несколько напрягает, так что я на всякий случай вооружилась зонтиком, но оказалось, что зря, потому что Витя снова изо всех сил бабахнул кулаком в дверь и зычно крикнул, чтобы я открывала.

– Держи! – он протянул мне бумажку. – Машина на эту фирму зарегистрирована. «АО Аттика», поняла? Как раз брату позвонил, он и сделал запрос, в два счета узнал.

Поблагодарив Виктора, я вернулась к себе и, не откладывая в долгий ящик, включила компьютер.

На название «Аттика» компьютер выдал мне целую серию статей – историческая область на юго-востоке Греции, магазин авторской мебели, поставка экологического детского питания, турфирма, еще несколько мелких фирмочек…

Вспомнив, что сказал Виктор, я добавила к слову «Аттика» две буквы – «АО», акционерное общество.

На этот раз мне выдали единственную статью.

Акционерное общество «Аттика» занималось какой-то непонятной финансово-аналитической деятельностью и размещалось на пятой линии Васильевского острова.

На всякий случай я посмотрела это место на карте и выяснила, что искомый адрес расположен между Средним и Малым проспектами, ближе к Малому.

Тут я взглянула на часы и поняла, что опаздываю на работу. Вот так всегда, вроде бы и проснулась сегодня ни свет ни заря, а от шефа снова попадет.

Когда я, взмыленная и растрепанная, выскочила на площадку, то столкнулась с соседом. Он не спеша выплывал из своей квартиры, был чисто выбрит, из-под куртки выглядывал воротник белой рубашки и кусочек галстука. Галстук был красивый. Судя по брюкам, костюм тоже был весьма приличный и дорогой. И куртка тоже недешевая, и ботинки начищены до зеркального блеска.

– Здравствуйте, – буркнула я, потому что настроение сразу упало. Вот сейчас встанем мы с ним в лифте перед зеркалом, и по сравнению с ним я просто пугало огородное!

– Доброе утро! – ответил он равнодушно, бросив на меня мимолетный взгляд.

И ничего не сказал, не то чтобы комплимент – мол, идет вам новая прическа, изменились к лучшему, – нет, этот тип даже не удивился. Охранник Васильич, которому шестьдесят лет в обед, и то заметил перемены, песик Фунтик лаем выразил одобрение, а этот и бровью не повел, и глазом не моргнул! Мол, мы вас не знаем, смотреть на вас не желаем, хоть вы противогаз наденьте – мы вас в упор не видим. Да не больно-то и хотелось!

И пока я возилась с ключами, он быстренько проскочил к лифту и уехал. Вот именно, просто зашел в кабину и уехал на первый этаж! Ну, я вам скажу, это уж форменное хамство!

Я скрипнула зубами и побежала вниз. И успела раньше лифта, потому что он останавливался едва ли не на каждом этаже, и к соседу подсели Сонька с пятого со своим годовалым бутузом и дядечка с третьего с кавказской овчаркой по кличке Буран.

Вы не поверите, с каким вполне объяснимым злорадством я заметила клочья шерсти на брюках соседа. Да еще и галстук ручной работы был обсыпан крошками печенья (Сонька зазевалась). Да еще овчарка обступала ему все ботинки. Браво, Буранчик, с меня косточка!

Придя в прекрасное расположение духа от такой картины, я не слишком переживала по поводу опоздания. И, как оказалось, зря, потому что шеф впал все-таки в ярость. А поскольку в гневе он страшен, то Милка перехватила меня перед дверью офиса и велела не показываться ему на глаза, а лучше затаиться в бухгалтерии, пока шеф не утихнет.

В бухгалтерию Милка послала меня не просто так, а по просьбе бухгалтера Светланы Сергеевны.

– Алина, ты ведь на машине, так отвези, пожалуйста, накладные на склад! – сказала она таким голосом, что сразу стало ясно: отказа не примет.

Я мысленно застонала: склад находится у черта на куличках, сначала до Васильевского полгорода пилить по пробкам, а потом там дорога вся битая, можно и машину угробить. Но, видно, сегодня не мой день, так что пришлось согласиться.

Погода сегодня не соответствовала петербургской осени, то есть светило солнце, так что я нашарила в бардачке темные очки. Солнце на миг осветило мои руки на руле, и мелькнула полоска на безымянном пальце правой руки. Вспомнилась болтовня маникюрши в салоне.

Да ерунда, глупая баба все путает. Я никогда не была замужем, я знаю точно. А она так прищурилась – мол, не хочешь, не говори, подумаешь, секреты какие! Нет, выгонят девку эту из салона, уж больно фамильярно себя ведет с клиентами. Нахально утверждает, что видит след от обручального кольца. Но с чего она взяла, что кольцо – обручальное, можно ведь и любое кольцо на этом пальце носить.

Снова луч солнца, отразившийся в витрине, осветил мою руку.

Я так пристально рассматривала полоску на пальце, что едва не задела микроавтобус, который истерично загудел. Все-таки некоторые водители слишком нервные.

И все-таки если остался след, то кольцо я должна была носить достаточно долго. И где оно, то кольцо? Куда оно делось?

Я совершенно не помню. У меня одно колечко с сапфиром, и серьги вообще без камней, больше ничего и нету. Я – девушка небогатая, никто драгоценностей не дарит. Так что насчет кольца надо у мамы спросить.

Тут началась такая отвратительная дорога, что все мысли вылетели у меня из головы, кроме одной: какую бы гадость сделать бухгалтеру Светлане Сергеевне, чтобы отомстить за машину.

На складе я управилась быстро, и дорога назад до Васильевского была преодолена мною без потерь. И уже сворачивая на мост, я вдруг вспомнила, что неподалеку отсюда расположена та самая фирма «Аттика», на которую зарегистрирован синий «Мерседес».

Руки сами повернули руль, я съехала на Пятую линию и через две минуты увидела справа от дороги симпатичный двухэтажный особнячок, расположенный в глубине сада.

Деревья в саду уже облетели, и особняк был хорошо виден.

Классической желто-белой расцветки, с пилястрами по сторонам входа, недавно отреставрированный, он говорил о том, что дела в фирме «Аттика» идут неплохо.

Но больше всего меня заинтересовала асфальтовая площадка перед входом в особняк. На этой площадке стояло несколько приличных машин, и на самом заметном месте был припаркован синий «Мерседес».

Вот так вот. Совершенно открыто стоит машина, ни от кого не скрывается. Значит, тот, кто на ней ездит, уверен в себе и никого не боится.

Я припарковала свою машину неподалеку от ворот, достаточно близко к синему «Мерседесу», и приготовилась к ожиданию.

Впрочем, ждать мне пришлось недолго. Прошло примерно полчаса, и из дверей особняка вышел невысокий плотный мужчина с одутловатым, отечным лицом. Дорогое, хорошо сшитое кашемировое пальто скрадывало многочисленные недостатки его фигуры.

Мужчина подошел к синему «Мерседесу», остановился, огляделся по сторонам и недовольно взглянул на часы.

При всем желании его нельзя было принять за того человека, которого я видела на записи охранной камеры, да и под Катькино описание он никак не подходил.