© Александрова Н. Н., 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2017

* * *

Надежда Николаевна Лебедева шла по улице, внимательно глядя себе под ноги, потому что по случаю наступления весны на асфальте было море разливанное. Солнце одинаково бодро играло в огромных лужах и в маленьких лужицах. На мостовую стекали веселые ручейки. Возле домов в тени доживали свой век огромные ноздреватые сугробы. В воздухе пахло весной, а это означает, что букет запахов включал легкий ветерок с не протаявшего еще озера, прелую листву из сквера, немножко бензина и аромат помойки из двора напротив.

Надежда свернула к своему дому. Здесь было почище. Дворничиха Люба как раз сгребала ледовую кашу с тротуара и остановилась поболтать с Надеждиной соседкой Антониной Васильевной. Та в силу возраста и грузной комплекции выползала на улицу редко и гуляла только у подъезда.

Надежда поздоровалась и хотела пройти мимо, но соседка остановила ее вопросом:

– Что, Надя, Михайловы-то уехали?

«А то вы не знаете», – мысленно ответила Надежда. Антонина Васильевна, хоть и редко выходила из дому, но все новости узнавала первой, такая уж у нее была страсть.

– Давно уехали, – вздохнула Надежда. Она шла из магазина, сумки оттягивали руки, но поставить их в такую грязь было невозможно.

Надежда Николаевна старалась жить с соседями в дружбе, а для этого надо было только не сплетничать во дворе и помалкивать, если увидишь что-нибудь лишнее. В случае с Михайловыми, однако, никак нельзя было не ответить на прямо поставленный вопрос – те были ближайшими соседями Надежды. Вот просто дверь в дверь.

Семья Михайловых по-своему была замечательной. Состояла она из мамы, бабушки, двух девочек пятнадцати и семи лет и собаки неизвестной породы по кличке Рыська, тоже дамского пола. Дочки у Раисы, главы семейства, были от разных отцов, которых, надо сказать, ни дети, ни соседи воочию не видели. В общем, ничего выдающегося, жили как все, дети учились, мама работала, бабушка колготилась по хозяйству, собака регулярно убегала по весне, но к осени всегда возвращалась. Прошлой весной та же Антонина Васильевна первой всколыхнула дворовую общественность: Райка снова беременна. Быть не может, ахали соседки, пока сами не убедились: точно, и срок уже приличный. На перешептывания за спиной Раиса не обращала внимания, на прямые вопросы усмехалась любопытным в лицо. Бабушка тоже вела себя на удивление скрытно. Бывало, раньше частенько поругивала она во дворе свою беспутную дочку: не будет, мол, проку. Теперь же только улыбалась тихой улыбкой и качала головой, так что та же Антонина в сердцах плюнула как-то и заявила, что старуха выжила из ума.

В положенный срок Раиса родила двойню – снова двух девочек. Соседки, придирчиво рассматривая близняшек, нашли, что они смуглые и узкоглазые, ничуть не похожи на мать. Гостя с юга нашла, решили во дворе, это уж и вовсе ни в какие ворота не лезет.

Каково же было удивление двора, да что там, всего микрорайона, когда в одно прекрасное утро у подъезда припарковался черный навороченный джип, а из джипа вышел коренастый, дышащий непонятной и грозной силой мужчина с гладкими черными волосами и узкими антрацитовыми глазами. Оказалось, Раисин хахаль вовсе не казах и не киргиз, а якут. А в далекой и холодной Якутии у него имеется не то алмазный прииск, не то золотой рудник, точно никто так и не узнал. И дела идут неплохо, потому что он открыл фирму по изготовлению ювелирных изделий и несколько магазинов в крупных городах России. И теперь как раз достроил загородный дом на Карельском перешейке, прямо на берегу озера, куда и перевозит свою жену Раису с близнецами, а также ее детей от прежних браков. И еще бабушку и до кучи собаку Рыську.

Многочисленное семейство отбыло на джипе, не взяв в новую жизнь ничего из старой. Через месяц явилась помолодевшая на свежем воздухе бабушка и сдала квартиру – не пропадать же добру. Въехала одинокая молодая женщина, которая держалась тихо: дома бывала редко, мужчин к себе не водила, с подружками посиделки не устраивала, так что Антонине Васильевне никак не удовлетворить было свое любопытство.

Надежда мало чем могла помочь. Сама она с новой соседкой пару раз столкнулась на лестнице, та прошла мимо, не ответив на приветствие, после чего Надежда Николаевна решила делать вид, что она эту особу не замечает. Очень она не любила людей, которые, войдя в лифт, не только не здороваются первыми, но и не отвечают на приветствие вежливых соседей. К тому же соседка как-то чихнула, когда Надежда приблизилась, и поинтересовалась нелюбезно:

– У вас что, кошка?

– Кот, – ответила Надежда, чуть было не добавив, какое этой особе дело до ее Бейсика.

Но смолчала, а особа демонстративно прижала к носу платок и буркнула, что у нее аллергия на кошек.

«Твои проблемы!» – Надежда постаралась, чтобы эта мысль отразилась на ее лице, но соседка отвернулась. После той встречи Надежда Николаевна и вовсе потеряла к соседке интерес.

Однако от Антонины не так легко было отвязаться. Она поставила перед собой цель – вызнать о новой жилице все. Покамест похвастаться было нечем, потому она и злилась.

– И беспременно у нее музыка каждый вечер играет. А то и ночью! – поджала Антонина губы. – Надо бы в ТСЖ обратиться!

– Я не слышала, – Надежда Николаевна пожала плечами и собралась уходить.

– У тебя, Надя, верно, слух не тонкий. – Антонина не могла удержаться от того, чтобы что-нибудь не прибавить ей вслед. – А я так очень хорошо музыку слышу!

Надежда хотела ввернуть ехидно, что, если у самой Антонины слух тонкий, отчего же тогда телевизор у нее орет вечно, как пожарная сирена, но по обыкновению промолчала.

Дома было тихо и душновато. Муж, как всегда, на работе, кот Бейсик спит на диване. Хотя нет, вон он на кухне, внимательно наблюдает за воробьями. Воробьи, надо сказать, ведут себя развязно – орут и летают мимо окна, не обращая внимания на томящегося кота. Весна…

Надежда разобрала сумки и оглядела кухню. То, что она увидела, прямо скажем, не радовало. На ярком весеннем солнце заметны стали пылинки в воздухе, какие-то подозрительные пятна на кафеле, разводы ржавчины в раковине. Оконные стекла мутные от зимней грязи, а изнутри все стекло в следах кошачьего носа. Надо же, вроде бы она следит за квартирой, растерянно подумала Надежда. Небось и в комнатах не лучше, на покрывалах и коврах полно рыжей шерсти. А только вчера ведь пылесосила!

Нет, хоть и не хочется, но нужно заняться уборкой.

Надежда Николаевна не была фанаткой чистоты, из тех, что способны пристрелить человека, если он рассыпал кукурузные чипсы на свежевымытый пол. Но все же она считала своим долгом содержать квартиру в порядке. Муж ее Сан Саныч много и тяжело работает для того, чтобы обеспечить приличную жизнь своей любимой жене и обожаемому коту, и имеет право возвращаться в чистый уютный дом.

Надежда согнала кота с подоконника, протерла стекло изнутри, вымыла кафельный пол, вытряхнула на балконе покрывало из спальни, вытерла пыль на шкафах и комодах и приступила к уборке прихожей. Там грязи было больше, и неудивительно – на улице вон что творится.

Она старательно вымела песок и пыль, а затем огляделась по сторонам в поисках кота. Убедившись, что в прихожей его нет, Надежда Николаевна осторожно приоткрыла входную дверь с намерением вычистить коврик, который лежал снаружи.

И тут же рыжая молния метнулась мимо и рванула в открытую дверь на лестницу. Весной кот частенько вспоминал молодость.

Надежда не слишком взволновалась: на их площадке четыре квартиры отгорожены были от лестницы и лифта общей железной дверью. Побегает Бейсик немножко по тамбуру и вернется, никуда не денется. Но все же непорядок.

Надежда выглянула за дверь.

– Бейсик, тебе же почти одиннадцать лет! – укоризненно сказала она. – Когда уже ты остепенишься?

Кота в тамбуре не было. Все было: пять дверей, четыре коврика – один в виде медведя-панды, один – в клеточку, а на двух других просто написано «Добро пожаловать!». Были еще цветы на подвесной полке и картина – не слишком удачная копия «Девочки на шаре». Картину нашел на помойке сосед с верхнего этажа, ему понадобилась хорошо сохранившаяся рамка. Рамку он использовал под фотографию тещи, а картину по доброте душевной подарил Надежде.

Надежда оглядела тамбур, с ужасом ощущая, как волосы на голове встают дыбом. Кажется, случилось самое страшное, материализовался кошмар котовладельца – кот удрал на улицу. Домашний пушистый котик, чистюля и сибарит! А там грязь, такие глубокие лужи, в которые он может провалиться с головой, злые собаки, гуляющие без намордников, драчливые помойные коты, крысы в подвале и автомобили на дороге!

На негнущихся ногах она подошла к двери из тамбура на лестницу. Дверь была заперта. Надежда завертела головой, так что перед глазами замелькали красные мухи, потом открыла свою дверь и крикнула в глубь квартиры:

– Бейсик! Иди сюда! Кис-кис-кис…

Да куда же он подевался? Надежда Николаевна в панике заметалась по тамбуру и вдруг заметила, что дверь соседской квартиры приоткрыта. Да-да, той самой, Раисиной.

– Рая! – позвала Надежда, стоя на пороге. – Ты дома?

И тут же вспомнила, что Рая со своим якутом теперь проживает в загородном доме, а здесь квартирует незнакомая неприветливая девица, и Надежда даже не знает, как ее зовут.

– Эй, – слабым голосом позвала она, – есть кто дома? Мой кот к вам забежал!

Ответа не было.

В квартире стояла полная тишина. Надежда тихонько пересекла прихожую и заглянула на кухню. Никого. В раковине киснет немытая посуда, столешница в жирных пятнах, на полу ошметки пыли. Да, у бабушки-то порядок был, не то что у этой…

Надежда тут же опомнилась – какое ей до всего этого дело? Ей нужно ловить кота и уходить из чужого дома. Потому что безголовая девица, надо думать, просто забыла запереть входную дверь. И может вернуться, если об этом вспомнит. И тогда ей, Надежде Николаевне Лебедевой, добропорядочной женщине средних лет, будет ужасно неловко.

– Бейсик! – позвала она отчаянным шепотом. – Ты где, паршивец? Где ты прячешься?

Тут из-за двери кладовки раздался сначала шорох, а потом глухое бряканье, как будто там что-то уронили и это что-то не разбилось, а покатилось по полу.

Надежда протиснулась в кладовку, совершенно забыв включить свет, ударилась ногой о гладкое и твердое, чертыхнулась и снова позвала Бейсика. Тот не отозвался, но в глубине кладовки раздался характерный шорох. Незадачливая хозяйка шустрого кота поморщилась, потерла ногу и покосилась на тот твердый предмет, о который ушиблась.

Это был пылесос. Он притаился в углу, победно выставив трубу, как слон задирает хобот перед тем, как броситься в атаку.

В это мгновение дверь кладовки с ревматическим скрипом закрылась, то ли под действием сквозняка, то ли в силу собственного подлого характера. Стало гораздо темнее, только в самой глубине кладовки загорелись два изумрудно-зеленых огня.

– Бейсик, чтоб тебя, – проговорила Надежда и двинулась на эти огни, с опаской обходя выступающие из темноты предметы.

Кот хотя бы не убегал. Он сидел на прежнем месте на полке с чемоданами и с интересом наблюдал, как хозяйка с риском для жизни пробирается к нему, огибая коварно притаившиеся в темноте швабры, щетки и другие нужные в хозяйстве мелочи.

Наконец Надежда добралась до кота, обхватила его и проговорила, с трудом переводя дыхание:

– Бейсик, скотина неблагодарная, что же ты себе позволяешь? Втянул меня в такую историю! Представляешь, что будет, если соседи застанут нас здесь?

Бейсик отчетливо фыркнул и искоса взглянул на хозяйку. В его зеленых разбойничьих глазах она прочитала:

«Будет весело!»

Прижимая к себе кота, Надежда развернулась и осторожно двинулась в обратный путь.

И в этот миг входная дверь квартиры скрипнула, и из прихожей донеслись шаги и голоса.

Так и есть, хозяйка вернулась! Надежда Николаевна почувствовала себя очень неуютно. Придется выходить и каяться.

«Все из-за тебя, паршивец, – она тряхнула кота. – Все мои неприятности из-за тебя!»

Бейсик не зашипел в ответ и не попытался цапнуть, он весь напрягся и дрожал. Надежда прижала его к груди и прислушалась.

Голосов в прихожей было два, мужской и женский.

– Если бы я с самого начала знала, чем это обернется, – проговорила женщина, скорее всего та самая, которую Надежда несколько раз встречала на площадке.

– Можно подумать, что ты ничего не знала, – перебил ее мужской голос. – Нечего теперь изображать невинную овечку! Ты прекрасно понимала, на что идешь.

Надежда замерла перед самой дверью.

Она разрывалась между двумя противоположными намерениями.

Самым правильным, конечно, было выйти, попросить у соседей прощения, объяснить, как все случилось, и побыстрее ретироваться со спасенным котом на руках.

Но какая-то ее часть противилась этому простому и естественному решению. Этой ее части такое решение вовсе не казалось простым и естественным. Наоборот: было совершенно невозможно появиться перед соседями в таком дурацком виде – с котом на руках, в далеко не новых спортивных брюках и домашних тапочках.

Подумав о тапочках, Надежда неожиданно осознала еще одну вещь, которая до сих пор не доходила до нее в пылу охоты за котом. Одна ее нога сейчас была в тепле и уюте, вторую же холодил напольный кафель.

Говоря попросту, одна ее нога оказалась босой.

Надежда опустила глаза и удостоверилась в этом неприятном открытии.

Она где-то потеряла одну тапку.

Это окончательно решило вопрос. Появиться перед соседями в затрапезной футболке, вытянутых на коленях штанах и тапочках – это, конечно, неприятно, но появиться перед ними в одной тапке было решительно невозможно. Ведь учат же нас в дамских журналах, что всегда надо выглядеть прилично, в любом месте и в любое время суток. Днем и ночью, в будни и в праздники. «Ага, – немедленно огрызнулась в ответ себе же самой Надежда, – я же квартиру убираю, в пыли вожусь. Что, мне делать это в вечернем платье?»

Дверь кладовки была закрыта неплотно. Надежда Николаевна закусила губу и осторожно выглянула в щелку.

Она успела разглядеть мужское плечо в черном пальто, плоский затылок, темные волосы. Вот мужчина исчез из ее поля зрения, и его сменила женщина, несомненно, та самая, которую Надежда видела в последнее время перед соседней квартирой. Ее светлый кожаный плащ и пышные волосы цвета топленого молока.

Разговор на повышенных тонах продолжался.

– Я знала, что дело нечисто, – говорила женщина с тем странным напряжением, какое бывает, когда родители ссорятся, но стараются не разбудить спящих детей, то есть пытаются говорить вполголоса, но то и дело срываются на крик. – Я знала, конечно, но не представляла, до чего вы можете дойти!

– Ой, вот только не надо этого, – процедил мужчина. – Только не заводи старую песню! Ты в этом деле по самые уши, и если что-то пойдет не так, ты будешь первой, кто…

– Не надо меня пугать! – выкрикнула женщина. – Я прекрасно знаю, чем мне это грозит, но больше не хочу в этом участвовать! Я пойду сам знаешь к кому и скажу…

Ссорящаяся пара прошла мимо кладовки и скрылась в комнате. Голоса стали глуше, но раздражение и злость, кажется, только нарастали. Надежда чуть шире приоткрыла дверь, выглянула в коридор и увидела совсем недалеко одиноко валяющуюся тапку. Она огляделась, приметила справа от двери старый мужской зонтик и ухватила его правой рукой, левой продолжая прижимать к себе Бейсика.

При этом она, должно быть, прижала его слишком сильно, потому что кот издал недовольное утробное урчание и попытался вырваться.

– Тише ты, – шикнула на него хозяйка и, высунув зонтик в коридор, попыталась дотянуться до тапки.

В комнате по-прежнему спорили на повышенных тонах.

– Ты этого не сделаешь, дура! – мужчина пытался сдержаться, но злость так его распирала, что он почти кричал. – Идиотка, совесть у нее, видите ли, взыграла! Так я и поверил!

Надежда Николаевна поежилась – в такой момент лучше человеку под руку не попадаться. Эти двое и так на взводе, а если увидят ее, то непременно решат сорвать злость на ней. Еще подумают, что она нарочно подслушивает.

Бейсик внезапно дернулся, Надежда от неожиданности выпустила зонтик из рук, и тот шлепнулся на пол с довольно громким стуком. Сердце у Надежды ухнуло вниз. Вот сейчас эти двое явятся на шум и увидят ее, прячущуюся в кладовке. Она умрет от стыда!

Надежда скорчилась на холодном кафельном полу, страстно желая очутиться сейчас на мягком диване в своей гостиной. Только бы уйти отсюда незамеченной, и она больше никогда и ни за что не станет ввязываться ни в какие неприятности. Даже кота не отлупит за хулиганство!

Бейсик вел себя тихо. В комнате по-прежнему гудели два раздраженных голоса.

Надежда снова приоткрыла дверь кладовки. Зонтик, падая, задел тапку, и она выкатилась на середину прихожей. Теперь, если эти двое выйдут, они не смогут ее не заметить. И зонтик еще рядом…

Надежда решительно схватила зонтик и подгребла им тапку к себе. Затем надела ее на ногу и почувствовала непонятное облегчение. Хорошо бы теперь выскочить из квартиры незаметно. Пускай эти двое там ругаются, ей нет до них никакого дела.

Однако входная дверь, которую она видела из кладовки, теперь была заперта. И пока Надежда будет греметь замками, ее услышат.

Она задумалась на мгновение и тут услышала из комнаты женский крик:

– Ты что? Не на…

Крик захлебнулся, потом упал стул, еще что-то грохнуло, мужчина рыкнул, и Надежда поняла, что те двое дерутся. Вот еще неприятность! Теперь соседи услышат шум и вызовут, чего доброго, полицию. И все узнают, что Надежда Николаевна, уважаемая женщина, шастает по чужим квартирам. Та же Антонина Васильевна мигом разнесет эту новость по всему двору, уж она-то умеет. И пойдут разговоры: у Савушкиных из второго корпуса обнесли квартиру, взяли две шубы, золотишко и пять тысяч денег (больше умные люди в квартире не хранят). Обнесли, ясное дело, среди бела дня, когда вся семья была кто на работе, кто в школе. Соседи не видели никого подозрительного, но может, и не было никого чужого? Может, это Надежда Николаевна подсуетилась?

Зинаида Пална из соседней парадной, приехав с дачи, хватилась новых зимних сапог. Коробка лежала на шкафу, а тут как корова языком слизала. Что с того, что весь дом знает, что сапоги продал ее племянник Витька, пьяница и вор. Зинаида теперь все свалит на Надежду: своя-то кровь роднее.

Людям только повод дай – придумают, чего не было.