Глава 3

Она проснулась оттого, что сквозь сон услышала, как по комнате кто-то ходит. Шаги раздавались не во сне, она отчетливо ощущала чужое присутствие рядом с собой.

С трудом Инга подавила желание немедленно вскочить и заорать.

Сжала зубы и заставила себя лежать неподвижно, прислушиваясь. Так учил ее Шеф – в сомнительной ситуации не показывать сразу, что пришла в себя, а сперва понять, что происходит.

Вот скрипнул стул, который чуть сдвинули с места, вот что-то упало со стола и покатилось, его быстро подняли, Инга ощутила, как колыхнулся воздух в комнате, когда человек нагнулся. Шаги раздались у двери, и она решилась чуть приоткрыть глаза.

И тут же села рывком, чертыхнувшись, потому что столкнулась взглядом с Шефом – глаза в глаза. Оказывается, он вовсе не пошел к двери, а стоял рядом с ее диваном. Снова обыграл!

– Что вы делаете в моей квартире? – холодно спросила Инга.

Для нее давно не новость, что никаких замков для этого человека не существует, он может пробраться куда угодно, хоть в замочную скважину, хоть в игольное ушко. Но все-таки не очень-то приятно просыпаться, когда в квартире кто-то чужой.

– Так что вы здесь делаете? – Теперь Инга уже не скрывала злости.

– Ты телефон зачем выключила? – Шеф нисколько не смутился.

– Разрядился, наверное.

Шеф покачал головой – небось проверил уже ее телефон.

А она и правда вчера выключила мобильный, потому что ей все надоело. Слишком много для одного дня: мертвец с отрубленными кистями, Маринка эта с мешком на голове.

– Ладно, ты вставай, я кофе сварю.

Он вышел на кухню.

Кофе Шеф умел варить отлично, это Инга знала.

Она натянула спортивные брюки и майку, умылась, наскоро причесала волосы. Утром на себя в зеркало лучше не смотреть. От этой мысли Инга расстроилась и тут же удивилась – вчера с ней столько всего произошло, неизвестный убийца играет с ней, как кошка с мышкой, а она думает, хорошо ли выглядит!

Дивный запах из кухни привел ее в чувство.

– Снова холодильник пустой, – проворчал Шеф, – этак ты совсем на нет сойдешь, без еды-то.

Инга хмыкнула – заботу проявляет, стало быть, чего-то ему от нее нужно.

– Знаете уже насчет Вестготтена?

– Да уж, – вздохнул Шеф, – договорился, теперь мне обо всех необычных происшествиях сообщают. Нашли его вчера по окончании рабочего дня, уборщица обнаружила. Конечно, шум, визг, тетка чуть концы не отдала, полиция приехала. Хотя посторонних никого не было, так что пока информацию они придержат. Главное, чтобы газетчики не пронюхали.

– Видели там хоть кого-то свидетели?

– Тебя видели. Охранник на входе очень хорошо тебя описал: красотка, говорит, такая, блондинка, вся из себя.

– Что, меня теперь полиция искать будет?

– А как же. Да ладно, этот вопрос мы решим, не нервничай.

– Надеюсь, – мрачно выдавила Инга. – И вот еще что…

Она рассказала о вчерашнем звонке Маринки и о том, что за этим последовало. Шеф слушал внимательно, вопросов не задавал.

– Вот так вот, – подвел черту, – стало быть, появилась какая-то брюнетка. Вряд ли она – это наш убийца, похоже, просто ему помогает.

– Ничего себе помощь – Маринку на тот свет едва не отправила!

– Свидетелей не хотела оставлять, да ты вовремя подоспела. Значит, если верить этой Марине, брюнетка в тот вечер была с пропавшим братом Воскобойникова. И больше его никто не видел. Боюсь, что никто и не увидит, нет его больше.

Инга хотела спросить, за каким чертом тогда они возятся с этим делом, но осеклась. Их уже втянули, теперь так просто из этой игры не выйти.

– Ладно, теперь будем ждать, где эти руки обнаружатся.

– Думаете, снова подбросит в какое-нибудь публичное место?

– Всенепременно, – вздохнул Шеф, – почерк у него такой, как у художника. Иначе и огород городить незачем. Ты будь поосторожнее пока, я позвоню.

И ушел, не прощаясь. И то прогресс – сам пришел, кофе сварил, проявил заботу…

– Что это?! – Анна остановилась на пороге и повернулась к своим спутникам. Ее красивое лицо перекосилось, как будто она надкусила лимон. – Что это, я вас спрашиваю?

– О чем вы, Анна Евгеньевна? – всполошился Вахтанг Семенидзе, менеджер престижного клуба, вальяжный мужчина с седыми висками.

– Цветы, – прошипела Василиса, совмещавшая должности директора, менеджера и девочки для битья при знаменитой пианистке. – Цветы! Я же вам звонила!..

На низком столике у окна стоял огромный букет белых лилий.

– А что цветы? – растерянно протянул Вахтанг. – Вы сказали лилии, я и купил лилии.

– Пурпурные! – схватилась за голову Василиса. – Лилии должны быть непременно пурпурные!

– Ка… какие? – переспросил Вахтанг.

– Неужели это так трудно запомнить! – воскликнула пианистка, заламывая красивые тонкие руки. – Казалось бы, я отдаю всю себя людям и так мало прошу взамен! Неужели трудно сделать для меня такую малость? Всего лишь поставить в моей комнате скромный букет моих любимых цветов! Так нет же, вместо них вы приволокли какой-то пошлый веник!..

– Анюточка, не волнуйся, – кудахтала вокруг нее Василиса, – ты же знаешь, тебе нельзя волноваться перед выступлением! У тебя будут дрожать руки!

– А все ты, – Анна повернулась к Василисе. – Это твоя работа – проследить, чтобы все было как надо.

– Я виновата, Анюточка! Я очень виновата! – закивала Василиса и сделала за спиной знак Вахтангу, чтобы убрал наконец эти ужасные цветы. – Я виновата, Анюточка, только успокойся! Тебе через час выступать. Ты же знаешь, что тебе нельзя волноваться перед выступлением. У тебя будут дрожать руки!

– Разве это кого-нибудь волнует? – Анна прикрыла глаза. – Ладно, дайте мне воды. Стакан воды…

– Вы слышали? – Василиса метнула молнию в сторону Вахтанга.

Тот закатил глаза, сделал несколько пассов, как цирковой фокусник, и в комнате мгновенно нарисовались двое безмолвных подручных. Один вынес цветы, другой принес стакан и бутылку минеральной воды.

Вахтанг сам налил воду в стакан и протянул пианистке.

Он слышал, что у Анны Кахетинской ужасный характер, но не представлял, что все настолько серьезно.

Она поднесла к губам стакан, сделала маленький глоток и снова перекосилась:

– Что это?

– Вода, – пробормотал Вахтанг, – французская, без газа…

– Французская! Без газа! – передразнила пианистка и снова повернулась к Василисе: – Ты ему сказала, какую воду я пью?

– Конечно, Анюточка! Конечно, я сказала: ты пьешь только Perrier.

– А это что?

– Это Evian, – с тяжелым вздохом проговорила Василиса и укоризненно глянула на Вахтанга.

– И вот что теперь делать? – страдальчески протянула Анна. – Я даже не могу получить стакан воды! Боюсь, сегодняшнее выступление не состоится.

– Но, Анна Евгеньевна, – взмолился Вахтанг, – зрители уже ждут! Вас пришли послушать такие люди, такие люди… – Он выразительно поднял глаза к потолку. – Мы не можем их разочаровать!

– А если вы не хотите, чтобы мое выступление сорвалось, нужно выполнять мои скромные пожелания. По-моему, это так просто! Я ведь не прошу ничего особенного! Вы сами виноваты, что довели меня до такого… Боюсь, сегодняшний концерт не состоится, я просто не в состоянии выйти на сцену!

Из страдальческой ее интонация сделалась раздраженно-истерической, а голос стал визгливым, как дисковая пила.

Вахтанг подумал, как обманчива может быть внешность: в таком ангельском обличье, в такой грациозной оболочке скрывается редкостная стерва. Он сочувственно покосился на Василису – бедняге приходится терпеть эту стерву каждый день.

– Анюточка, – взмолилась Василиса, – ты слышала, что он сказал? На твое выступление придут выдающиеся люди! Ты не можешь их разочаровать. Ведь ты живешь ради людей, живешь ради искусства. Ты несешь его людям! Тем более таким людям!.. Знаешь, кто будет сегодня на концерте?

Она что-то прошептала на ухо пианистке. Та задумалась.

– И ты помнишь, – добавила Василиса последний аргумент, – помнишь, что в договоре прописана большая неустойка.

– Большая? Насколько большая?

Василиса снова что-то зашептала ей на ухо.

Анна скривилась.

– И он сейчас же исправит свою ошибку, – ворковала Василиса, одновременно перемигиваясь с Вахтангом.

В комнату вбежал подручный с новой бутылкой минеральной воды.

– Вот видишь, Perrier уже принесли!

Анна отпила воды, но тут же бросила стакан на пол:

– Это не настоящая Perrier, это какая-то подделка! Что вы мне пытаетесь подсунуть?

– Как подделка? – Вахтанг недоверчиво уставился на бутылку. – Поставщик клянется…

– Он может говорить все что угодно, но я как-нибудь отличу настоящую Perrier от фальшивки. Ладно, давайте тогда Evian…

Она выпила полстакана воды с таким видом, как будто пьет цианистый калий.

– Ведите меня, так и быть. Где у вас рояль?

Это прозвучало так, как будто она была приговоренной к казни французской королевой и спрашивала у своих палачей, как пройти на эшафот.

Задержавшись на пороге, Василиса напряженным шепотом спросила:

– Надеюсь, с роялем не будет никаких неприятностей? Вы знаете, что Анна играет только на «Бехштейне».

– Знаю, знаю! – успокоил ее Вахтанг. – Рояль прекрасный, акустика у нас в гостиной замечательная. – И тут же добавил, не разжимая губ: – Как вы ее выносите?

– У каждого свой крест, – вздохнула Василиса.

Они вышли в Готическую гостиную – самое большое помещение клуба, действительно оформленное с намеком на готический стиль. На стенах здесь красовались имитации старинного оружия, в глубине над большим камином из натурального камня висел рыцарский щит с гербом. Зрители уже заняли места. На возвышении стоял рояль знаменитой фирмы, рядом с ним на специальном пюпитре была прикреплена афиша:

«Анна Кахетинская. Этюды Шопена».

Пианистка на мгновение остановилась в дверях, оглядела публику и неторопливо проследовала к роялю. Василиса опередила ее, проверила, что табурет установлен на нужной высоте и ноты приготовлены. Она и крышку рояля открыла бы, но Анна всегда делала это сама – считала, что это красивый жест.

И сейчас она поклонилась публике, под сдержанные аплодисменты знающих себе цену людей села за инструмент, подняла крышку…

И начала медленно сползать на пол.

Василиса быстро взглянула, чтобы понять, что, собственно, происходит.

И ей самой стало нехорошо.

На черно-белой, как сама жизнь, клавиатуре рояля лежали две человеческих руки.

Две отрубленные кисти.

Василиса преодолела дурноту, перевела взгляд на пианистку.

Лицо Анны залила смертельная бледность, глаза закатились.

Грациозно, как в замедленной съемке, она соскальзывала на пол.

Василиса вполне могла ее подхватить, но тут она очень кстати вспомнила все бесчисленные унижения, которые пришлось пережить на службе у этой стервозной звезды, и слегка замешкалась. Буквально на секунду, но этого хватило.

Лауреатка многочисленных международных конкурсов Анна Кахетинская с неожиданным для такого хрупкого создания грохотом рухнула на пол. Звук был такой, как будто с третьего этажа упал трехстворчатый шкаф.

Должно быть, сыграла роль замечательная акустика Готической гостиной.

В это мгновение Василиса пережила чувство небывалого восторга. Все тело ее затрепетало, некрасивое, вечно озабоченное лицо дышало неземным счастьем. Глаза сияли, как звезды, руки прижимались к бурно вздымающейся груди, губы улыбались. Да, ради такого триумфа стоило три года терпеть все издевательства.

Зрители, поначалу оцепеневшие, теперь повскакали с мест и бросились к роялю.

Вахтанг Семенидзе не мог себе позволить упасть в обморок или замешкаться. Он ясно видел, что лежало на клавиатуре, поэтому коршуном бросился к роялю, растолкал особо ретивых зрителей и захлопнул крышку. Но кто-то уже успел сфотографировать ужасную картину на телефон. Значит, совсем скоро снимок появится в Интернете.