Какое-то время Надежда Николаевна вообще не могла поверить, что такое произошло на самом деле: только что, среди белого дня, прямо у нее на глазах похитили человека. А в том, что это было похищение, она не сомневалась. Тот мужчина явно не хотел садиться в машину, он попытался убежать, но из этого ничего не вышло.

Осознав, что мужчину и правда похитили, Надежда стала думать, что она может сделать. По всему выходило, что ничего.

Машина похитителей умчалась в неизвестном направлении, полиции поблизости не наблюдалось… Конечно, можно было позвонить по известному всем номеру, но вряд ли там всерьез приняли бы сообщение Надежды. Скорее, подумали бы, что у дамы не все в порядке с головой. Сегодня и многие уже так посчитали, когда она разговаривала сама с собой и приставала к незнакомым людям.

После непродолжительного, но напряженного раздумья Надежда Николаевна поняла, что сегодняшний поход просто обязан был закончиться подобной неприятностью, поскольку идея исходила от Муськи Васильковой.

Муська Василькова была кошмаром Надеждиной жизни, и начался этот кошмар давным-давно, когда они жили в одном дворе. Надина и Муськина мамы дружили по-соседски и даже умудрились родить дочек в один день, так что их общение началось с гуляния в колясках, потом в детском саду, но в школу вместе девочки не пошли, потому что родители Надежды переехали. И хорошо, так как сидеть с Муськой за одной партой была бы мука мученическая. Дело в том, что Муська была фантастически глупа. Когда при рождении раздавали красоту и хороший характер, Муська всего получила достаточно, а вот ума и хоть каких-нибудь способностей ей не досталось. Очевидно, там, наверху, посчитали, что и этого хватит, чтобы благополучно прожить жизнь.

Школу Муська все же закончила, потому что учителя относились к ней неплохо из-за покладистого характера, и почти сразу выскочила замуж. Родила дочку, но муж продержался лет пять, потом сказал, что больше не может ее терпеть и ушел. Однако денег давал вполне достаточно, так что Муська работала от случая к случаю – то приемщицей в химчистке, то кассиршей в кинотеатре, то регистратором в районной поликлинике.

Поначалу ее всюду брали охотно, привлеченные симпатичной внешностью (натуральная блондинка с голубыми глазами, приятной улыбкой и переливчатым смехом), но надолго она нигде не задерживалась. Больше двух месяцев Муська продержалась только в регистратуре, и то ей пришлось уволиться после того, как она послала больного вместо окулиста к гинекологу. Муська непрерывно путала документы и квитанции, неправильно писала фамилии и даты, и за кассой не проторговалась только потому, что кинотеатр был небольшой и заштатный и вскоре вообще благополучно закрылся.

Незаметно подросла дочка и, слава богу, пошла не в мать: закончила школу, потом институт, не с первого раза, но устроилась на хорошо оплачиваемую работу, а потом и вышла замуж за владельца фирмы. Зять Муську раскусил сразу же, поэтому, не тратя времени даром, купил ей небольшую квартиру подальше от своей и выделил приличное содержание. Работать Муське не было нужды, поэтому она порывалась сидеть с внуками, но дочка была начеку и сразу же эти порывы пресекала. И Надежда очень ее понимала: доверить ребенка Муське ни одна мамаша в здравом уме не решится.

Поэтому Муська со страстью окунулась во всякие сомнительные мероприятия: посещала курсы самопознания, проверяла на себе всевозможные способы очищения и оздоровления организма, ходила на семинары разных коучей и так далее. Пробовала она приобщить к этому делу и Надежду, когда узнала, что та оставила работу, но из этого ничего не вышло. А с тех пор, как в прошлом году та же Муська Василькова исключительно по глупости втянула Надежду в опасную криминальную историю, Надежда дала себе слово держаться от этой гусыни подальше.

И надо же было такому случиться, что Надеждина мать изменила своему правилу и отдала ненаглядный «Биофон»… нет, не Муське, такого бы она уж точно никогда не сделала. Мать дала попользоваться бесценным прибором Муськиной мамаше Анне Петровне, с которой приятельствовала до сих пор. Анна Петровна пожаловалась на боли в плече – и вот, Надежде же пришлось везти ей этот чертов «Биофон».

В отличие от Муськи ее мать была женщиной вполне адекватной, так что ничто, как говорится, не предвещало грядущих неприятностей. Но они грянули, потому что Анна Петровна получила телеграмму о тяжелой болезни двоюродной сестры и тут же сорвалась к ней в Ростов-на-Дону. К счастью, все обошлось и сестру удачно прооперировали, но Анне Петровне пришлось с ней остаться на все лето, пока окрепнет.

Мать Надежды хватилась своего «Биофона» и потребовала, чтобы Надежда срочно его привезла. Сколько времени ушло на то, чтобы заставить Муську съездить на квартиру матери и найти прибор, Надежда Николаевна уже сбилась со счета. И вот наконец Муська радостно сообщила, что злополучный «Биофон» у нее.

Надежда удостоверилась, что это именно та коробка, что Муська не прихватила вместо «Биофона» электрическую мясорубку или инфракрасную сушилку для ботинок, и малость расслабилась. Теперь оставалось только встретиться с Муськой, чтобы получить желаемое. Сейчас Надежда не могла себе простить, что не сорвалась с места тотчас после Муськиного звонка и не полетела к ней на такси, чтобы немедленно забрать этот треклятый прибор.

Муська, конечно, тут же умотала на какие-то очередные занятия, потом Надежда уехала на дачу, потом она провожала мужа в командировку, а потом Муська вообще перестала отвечать на звонки и сообщения.

А мать звонила и жаловалась на боли в спине и на то, что у нее такая равнодушная и невнимательная дочь. В общем, на дачу без «Биофона» нечего было и соваться.

И вот буквально вчера Муська позвонила сама.

– Ну наконец-то! – обрадовалась Надежда. – Где тебя носило?

– Ой, Надя, долго рассказывать! – захлебывалась Муська. – Ты не поверишь!

– Тогда не надо! – предупредила Надежда. – Значит, жди, я к тебе сейчас приеду. Можешь чайник поставить.

– Ой, нет…

Далее выяснилось, что Муська в эту минуту находится на занятиях по управлению сновидениями и дома будет поздно.

– Но на завтра, Надя, у меня для тебя потрясающее предложение! – прокричала Муська.

– Может, не надо… – заныла Надежда, – ты же знаешь, что я не очень…

– Нет, ты слушай! Значит, завтра мы с тобой пойдем на подпольную экскурсию!

– Чего? По подвалам, что ли, шляться? Там крысы…

– При чем тут крысы! – возмутилась Муська. – Никаких крыс там нет. И это вовсе не подвалы.

– Тогда говори толком!

Далее выяснилось, что Муська записалась на неофициальную экскурсию в особняк купцов Клюквиных.

– Очень красивый дом! – стрекотала она. – Снаружи, конечно, выглядит как развалина, но внутри много всего сохранилось. Расписные патефоны…

– Что?

– Ах нет, не патефоны, а эти… плафоны. И резные двери, и такие люстры – закачаешься!

– А ты откуда знаешь?

– А мне одна знакомая про этот особняк рассказывала и фотки замечательные показала! В самом деле, Надежда, ты меня вечно упрекаешь, что я легкомысленная и ничем не интересуюсь, а когда представилась возможность повысить свой культурный уровень – так ты сразу в кусты!

Ответить на такое заявление Надежде было нечего, так что она неохотно согласилась пойти на экскурсию в особняк купцов Клюквиных, черт бы побрал их совсем. И заодно Муську с ее глупостью и безалаберностью.

И ведь знала же, что с Муськой связываться никак нельзя, все рано или поздно пойдет наперекосяк! Но выхода не было, нужно же получить этот проклятый «Биофон» и отвезти его матери.

– Значит, запоминай: завтра, в десять тридцать у метро «Василеостровская» будет стоять микроавтобус с надписью: «Экскурсия». Ты подойдешь к этому автобусу и спросишь: «В особняк Черникиных?» Тьфу, не Черникиных, а Клюквиных! Они скажут: «Да» – и проверят твою фамилию по списку. Только кричать об этом не нужно, тихонько говори, чтобы посторонние не слышали.

– Почему такая секретность? – удивилась Надежда, которой все Муськины наставления напомнили походы за каким-нибудь дефицитом в советское время. Приходишь в магазин со служебного входа, стучишь условленным стуком и говоришь, что ты, к примеру, от Марии Ивановны. Или от Зои Павловны.

– Надежда, я на тебя просто удивляюсь! – бодро тарахтела Муська. – Ведь сказала же тебе, что особняк этот для посетителей официально закрыт. И непонятно, кто хозяин. Так что экскурсии проводятся тайно. В частном порядке.

– А кому деньги идут? – спросила Надежда.

– Да там и деньги-то небольшие, вроде сто рублей всего. Или двести, на месте выясним. В общем, встречаемся в этом самом микроавтобусе в десять тридцать!

– «Биофон» только не забудь! – крикнула Надежда, но Муська уже отключилась.

Надежда Николаевна дала себе слово, что непременно позвонит ей завтра утром и напомнит про экскурсию, но утром она проспала, потом позвонил муж и поинтересовался здоровьем кота, так что Надежда долго юлила и оправдывалась, что не навестила животное. «А вдруг ему там плохо? А вдруг у него депрессия?» После этих слов муж повесил трубку, а Надежда подумала, что коту на природе как раз очень хорошо, а вот ей плохо: мечется между двух огней, матери говорит одно, мужу – другое… Тут она посмотрела на часы, поняла, что опаздывает, и заметалась по квартире, собираясь.

В метро она пыталась позвонить Муське, но связи не было. Разволноваться по этому поводу Надежда не успела.

На небольшой площади перед метро «Василеостровская» было, как всегда, много народу. Играла музыка, золотились на солнце кони на памятнике конке, за ними под яркими зонтиками находилось уличное кафе.

Надежда прошла мимо, перешла проспект и увидела небольшой микроавтобус, на лобовом стекле которого от руки было написано: «Экскурсия».

– Это в особняк Клюквиных? – спросила Надежда, робко потоптавшись рядом.

– Ага, – оживился незаметный дядечка с аккуратной лысиной, но с пышной седоватой бородой. – Ваша как фамилия?

Он раскрыл пухлый растрепанный блокнот и стал перелистывать страницы, слюнявя палец.

– Ага, сегодня у нас…

– Девятнадцатое августа, – подсказала Надежда.

– Уже? Надо же, как время летит… – удивился дядечка. – Не успеешь глазом моргнуть…

– Особенно летом, – сказала Надежда Николаевна, чтобы поддержать беседу.

– Так… вот она Лебедева… есть такая… с вас двести рублей за экскурсию.

Надежда хотела спросить, есть ли в списке Василькова и заодно уж заплатить за нее, но тут в автобус ввалилась компания молодежи, сразу стало шумно и тесно, так что она прошла внутрь и села у окна, пока там было свободно.

Часы показывали двадцать минут одиннадцатого, то есть до назначенного времени оставалось десять минут. Муська, конечно, опоздает (она всегда опаздывала), но эти уж подождут сколько-нибудь, ведь не самолет и не скорый поезд.

На всякий случай Надежда еще раз позвонила Муське. И снова механический голос ответил ей, что телефон находится вне зоны доступа. Ясно: едет в метро.

Пару лет назад Муська захотела водить машину, записалась на курсы вождения и даже закончила их. Уж каким образом она сдала на права, никто так и не узнал, скорее всего, инструкторам просто надоело ее учить и они взяли грех на душу, выдав ей права в надежде, что все само собой как-нибудь образуется.

Дальновидный Муськин зять не стал покупать ей новую машину, а раздобыл где-то старые, видавшие виды «жигули». И, как оказалось, правильно поступил, потому что первое, что Муська сделала в качестве водителя, – это смачно поцеловалась с березой, которая росла при выезде с их двора. Муська не пострадала, машину отправили на свалку, береза же не стала требовать возмещения ущерба, справилась сама. Зять раздобыл Муське подержанную иномарку. И через пару дней она с удивительной ловкостью разбила сразу две припаркованные машины и свою впридачу. Опять-таки сама не пострадала, но зять не успел иномарку застраховать, так что после выплаты внушительной суммы хозяевам припаркованных автомобилей сказал твердое «нет». Правда, и Муська к тому времени к идее вождения охладела, так что теперь ездила на общественном транспорте или на такси.

Прошло еще десять минут. За это время в автобусе утвердились две бодрые старушенции: одна – в лихо заломленной джинсовой панаме, вторая – в ярко-красной бейсболке и майке, на которой был нарисован череп и красовалась надпись: «Бедный Йорик».

Надежда снова позвонила Муське, и опять безрезультатно. В автобус влез полный одышливый дядька и плюхнулся напротив Надежды, причем один занял все двухместное сиденье. Отер лоб несвежим платком, чихнул и, оглядевшись, спросил басом:

– А чего стоим?

– Вас ждали! – охотно откликнулся экскурсовод.

– Ну, так я сел, значит, можно ехать, – сказал дядька и игриво подмигнул Надежде.

Экскурсовод, однако, этого мигания не заметил и ответил весьма серьезно:

– А других ждать не надо? Вот, значит, как вы к людям относитесь!

Вошли еще двое: молодая женщина самого скромного вида и с ней худенький задумчивый мальчик лет двенадцати в круглых очках, как у Гарри Поттера.

Надежда оглядела салон. Микроавтобус маленький, в каждом ряду по три двухместных сиденья, итого можно разместить двенадцать пассажиров. Еще рядом с водителем было место, но туда, наверное, должен был сесть экскурсовод.

Итак: в одном ряду две старухи, мама с сыном и дядька, один занимающий два сиденья. Дальше трое молодых: парни волосатые, один с хвостом, другой косматый, как Тарзан, а девчонка, наоборот, стриженная очень коротко, так что кожа на голове была видна. Надежда сзади, и еще два места свободны.

Значит, не одна Муська опаздывала, и это радовало: двоих, наверное, подождут.

– Ждем пять минут! – объявил экскурсовод. – Больше не можем, там к сроку назначено.

Надежда снова и снова пыталась дозвониться до Муськи. Теперь просто никто не отвечал. И вот когда она уже отчаялась и встала, чтобы выйти из автобуса, к дверям подскочили двое. Судя по всему, семейная пара средних лет. Одеты они были в одинаковые куртки – серые флиски с капюшонами, и кроссовки тоже одной фирмы.

– Опаздываете, – укоризненно сказал им экскурсовод. – Николай, поехали!

– Подождите! – крикнула Надежда. – Как же…

И тут телефон наконец ответил.

– Муська! – заорала Надежда страшным голосом. – Где тебя носит? Ты же не успеешь!

– Ой, Надя! – Муська, как всегда, запыхалась. – Все изменилось! Представляешь, мне предложили потрясающую вещь! Курс психологической адаптации через общение с дельфинами!

– Чего? – обалдела Надежда.

– Это такая вещь, такая вещь… после этой адаптации станешь буквально другим человеком! Представляешь, все твои проблемы улетучатся сами собой, потому что дельфины… они как бы поглощают все мысли и голова становится такой легкой…

Надежда невольно подумала, что у Муськи голова и так слишком легкая и мыслей в ней немного, так что если дельфины поглотят и их, то… Но тут она вспомнила про «Биофон».

– Муся, ты соображаешь, что делаешь? Ты же должна была мне принести…

– Да ты не волнуйся, Надя, я все устроила, я договорилась! – перебила ее Муська. – На экскурсию вместо меня поедет очень приятная пара, я им твой прибор передала. Ее зовут Ирина, а его… ну неважно, все равно прибор у нее. Так что все в порядке, а я уж, извини, буду неделю недоступна. Дельфины не любят, когда в их присутствии пользуются мобильным телефоном!

– Черт знает что! – Надежда едва не бросила трубку и тут осознала, что автобус уже давно едет по Большому проспекту.

– Дама, сядьте же, наконец, на место! – раздраженно сказала старуха в джинсовой панаме. – И не кричите так, слушать мешаете! Вы же здесь не одна!

И что было делать? Не орать же, чтобы немедленно остановились: кто ее послушает. Надежда села и огляделась. Семейная пара села впереди, а один из парней пересел к Надежде. Так что поговорить с женщиной можно будет только на остановке. Что ж, видно, придется ехать на экскурсию. К тому же и деньги заплачены.

Ехали недолго, минут двадцать, а может, Надежде показалось, потому что она по сторонам не смотрела, а злилась на Муську. Что, в общем-то, было делом бесполезным, потому что с самого начала были у Надежды подозрения, что и на этот раз Муська подведет.

«Вот если бы не “Биофон” этот проклятый, и двух слов с ней ни за что не сказала бы! – подумала Надежда. – И номер ее в черный список занесла бы!»

Тут парень, что сидел рядом, фыркнул, и Надежда поняла, что произнесла эти слова вслух.

– Приятно поговорить с умным человеком! – сказал парень, и у Надежды хватило выдержки не послать его куда подальше.

– Вроде того, – вздохнула она, и парень отстал.

– Приехали! – сказал в это время экскурсовод, и Надежда заторопилась к выходу.

Здание действительно выглядело запущенным. Штукатурка облупилась, и непонятно было даже, какого цвета дом был раньше. Правда, стекла в окнах красивой формы сохранились. Да и в самом здании, в его пропорциях чувствовалось благородство, как в состарившемся, но все еще импозантном аристократе.

Экскурсанты прошли по узкой дорожке, которая когда-то была выложена разноцветной плиткой, теперь же плитка кое-где отсутствовала, а из ям и щелей активно перли сорняки.

Портал был бы хорош, если бы не был так запущен и одна колонна не треснула. Экскурсовод, однако, повел их мимо резной, проеденной жучками двери, обходя дом слева.

– Осторожно под балконом идите, он может рухнуть.

Надежда задрала голову и увидела балкон, который с трудом поддерживали две потрескавшиеся кариатиды.

– Хоть бы каски выдавали… – сострил парень с хвостом.

Экскурсовод сделал вид, что не расслышал его, поспешил вперед и остановился перед небольшой дверью, удачно спрятанной за разросшимися кустами.

На двери висел большой амбарный замок.

– Заперто! – удивленно проговорила старуха в джинсовой панаме.

– Не переживайте, дама! Это – бутафория, чтобы посторонние сюда не лазили!

С этими словами экскурсовод жестом циркового фокусника снял замок и стукнул в дверь кулаком, воскликнув:

– Лексеич, открывай!

Никто не отозвался, и тогда Надежда Николаевна, пользуясь короткой передышкой, подошла к женщине, чей муж отвлекся на телефонный разговор в стороне от группы.

– Простите… – она деликатно тронула женщину за рукав, – вы ведь Ирина?

– Нет… – женщина посмотрела на нее с удивлением. – С чего вы взяли? Я вовсе не Ирина.

– Но как же… – растерялась было Надежда, но тут же сообразила, что эта дуреха Муська небось перепутала имя этой женщины и наврала, что хорошо знает эту семейную пару. Наверняка попросила передать «Биофон» едва знакомых людей, с нее и не такое станется.

– Извините! – она доброжелательно улыбнулась. – Понимаете, я Надежда, Муська, как всегда, все перепутала, и…

Тут за спиной у нее раздался мужской голос:

– Надя! Надежда!