– Тогда ладно, – повеселел Маркиз, – значит, денек мне на подготовку, потом созвонимся. Супруге привет!

И вот теперь Леня с тревогой ожидал звонка от заказчика. Михаилу не терпится получить свою заветную коробку. И что Леня ему скажет? Что не справился с операцией? В силу необычных обстоятельств в этот раз Маркиз не взял с заказчика никакого аванса, то есть деньги возвращать не придется. Однако все равно провал – это унизительно и обидно. И вредно для профессиональной репутации.

Леня тяжко вздохнул и проверил заветный мобильник. Звонков не было.

Ухо высадил их возле дома и заторопился уезжать – нужно было вернуть машину водителю «Скорой помощи». Лола сразу же занялась Пу И: она измерила ему температуру, закутала в теплый плед и накормила ореховым печеньем. Попугай Перришон летал над ними кругами и требовал своей доли орехов.

Леня прошел в свою комнату. Кот, нежащийся на кровати, встрепенулся и поглядел вопросительно.

– Ох, Аскольдик, и не спрашивай! – горько вздохнул Леня. – Кругом одни неприятности.

Кот мигом передвинулся по кровати и взгромоздился на колени к Маркизу. В трудную минуту он умел утешить хозяина.

Пу И объелся печеньем и сладко заснул. Лола смыла с себя грим и трудовой пот, после чего со вздохом устремилась на кухню, сообразив, что раз Леня в растрепанных чувствах, ей придется самостоятельно готовить ужин.

Время шло, заказчик все не звонил, тогда Леня решил звякнуть Илье Ароновичу с целью поразведать обстановку.

– А Михаил, знаете ли, пропал, – озабоченным тоном сказал Левако, – понятия не имею, куда он делся. Я уж грешным делом жену подозревал, думал, не порешили ли они на пару с любовничком Михаила. У Лескова есть такой рассказ «Леди Макбет Мценского уезда». Читали? Сильная вещь!

– Это вряд ли! – решительно перебил Маркиз. – Не те люди, и времена не те…

– И я так думаю, – согласился Левако. – Поговорил я с его женой, она знать ничего не знает, он с ней после того случая даже не разговаривает. Со вчерашнего дня пропал, с работы не вернулся. Подожду еще немного и начну морги да больницы обзванивать. Вот незадача!

Повесив трубку, Маркиз задумался. Что-то подсказывало ему, что Михаил не запил, не загулял и не потерял внезапно память. Сердце не выдержало, упал на улице? Но как-то все в одно время… Ладно, пускай его родственники разыскивают.

Наутро на кухне раздался шум, что-то упало и покатилось со страшным звоном. Леня мгновенно насторожился. Имея в квартире зоопарк из трех зверей, нужно держать ухо востро. Трое разбойников – кот, песик и попугай – способны разгромить среднестатистическую квартиру в весьма сжатые сроки.

Из кухни донеслось хлопанье дверцы шкафа, негодующий рык холодильника, полилась вода. Леня с сожалением оторвал взгляд от экрана компьютера и оглянулся по сторонам. Кот Аскольд находился в обозримом пространстве, а именно – возлежал на своем обычном месте на диване и делал вид, что спит.

Леня Маркиз очень любил своего кота, однако признавал за ним умеренную склонность к хулиганским поступкам. Аскольд повел ухом и улегся поудобнее. У Лени потеплело на сердце.

Снова что-то загрохотало, только теперь шум переместился в прихожую. Леня подкатился в кресле к двери и крикнул в сторону прихожей:

– Пу И! Немедленно прекрати! И ты, Перришон, тоже!

Что-то большое промелькнуло мимо лица, плавно размахивая крыльями, и большой разноцветный попугай плавно приземлился на спинку дивана. Кот приоткрыл один глаз и недовольно фыркнул. Леня прислушался. Теперь подозрительные звуки раздавались из гостиной. Когда раздались звуки бьющейся посуды, Леня решил, что настала пора разобраться.

– Лолка, ты жива? – спросил он, входя в гостиную.

Его боевая подруга стояла посреди комнаты, держа в руках осколки разбитой вазы. Леня заглянул ей в глаза и понял, что Лола находится в крайней стадии раздражения.

– Это не кот! – тотчас вскричал Маркиз, прижав руки к сердцу. – Могу поклясться, что Аскольд все это время безмятежно спал на моем диване!

– При чем тут твой кот! – возмущенно заорала Лола. – Хотя до кота очередь тоже дойдет! Кот совершенно распустился! И попугай тоже! И Пу И!

Услышав такое про Пу И, Леня очень удивился. Обычно у Лолы бывали виноваты все, кроме ее ненаглядного песика.

– Нет, это просто уму непостижимо! – Лола набирала обороты. – Как может нормальный человек находиться в этом вертепе! Это не квартира, а постоялый двор! Караван-сарай!

Тут наконец Леня понял, что у его подруги приступ хозяйственного рвения. Иногда в душе Лолы поднимала голову ее замечательная тетка Калерия Ивановна, Маркиз до сих пор не мог забыть те умопомрачительные блинчики, восхитительные голубцы и кулебяки, которые готовила ему тетя Каля, будучи у них в гостях. Относительно уборки и наведения домашнего уюта тетка тоже была большая мастерица. Однако если у Калерии Ивановны все горело в руках, то Лола гораздо больше скандалила, чем убиралась. Вот и сейчас, вместо того чтобы наводить в квартире порядок, Лола еще больше разбрасывала вещи и поднимала пыль.

– Дорогая, – рискнул вклиниться Маркиз, – по-моему, ты преувеличиваешь! Не так давно в квартире убирали, еще и двух недель не прошло!

– Это ты называешь не так давно? – ахнула Лола. – Да здесь же просто невозможно повернуться! И пахнет точно так же, как в клетке у медведей!

– Тебе, конечно, виднее, я в клетке у медведей никогда не был, – рассердился Леня, почувствовав, что сейчас Лола начнет кидать камешки в его огород.

И полетели не камни, а здоровенные булыжники.

В силу своей профессии Леня не терпел посторонних людей в доме, мотивируя это тем, что ему не нужна известность, и совершенно ни к чему посторонним людям знать интимные подробности его личной жизни. С огромным трудом Лола добилась лишь уборщицы, приходящей раз в неделю.

– Конечно, – язвительно говорила Лола, – некоторые умеют только пачкать, мусорить и повсюду разбрасывать свои вещи, да еще и увольняют уборщицу. Вот скажи, пожалуйста, зачем ты уволил Антонину Ивановну?

– Затем, что застал ее сплетничающей с консьержкой! – загремел Леня. – Эта дура выбалтывала ей все!

– Да что такого она могла сказать? Какого цвета ты предпочитаешь трусы? Так это никому неинтересно…

«Ошибаешься», – подумал Леня, но тут же прикусил язык, чтобы не усугубить свои неприятности. Он хотел напомнить Лоле, как она сама рассердилась на нахальную тетку, когда застала ту, рассматривающей Лолины драгоценности, но тут Лола, видно, вспомнила неприятный эпизод и перевела разговор на другое.

– Я бы могла понять, – с пафосом начала она, – если бы ты был аккуратен в быту, не разбрасывал где попало свою одежду и не заплевывал зубной пастой зеркало в ванной. Тогда, конечно, никакая уборщица не нужна. Но другого такого неряхи, Ленечка, еще поискать нужно!

Леня тотчас обиделся. Лолка всегда так, не замечает хорошего. Кто без слова подтирает лужи за ее ненаглядным Пу И, когда песик из вредности не хочет выходить на улицу? Кто моет посуду, кормит зверей и пылесосит диван после того, как там всласть поваляется кот? Кто вычесывает Пу И и чистит клетку Перришона? Лолка ничего этого не делает, а сама только ругается.

– И нечего дуться! – тотчас раздраженно откликнулась Лола. – Вот что это такое?

Она потрясала каким-то комом, потом бросила его на пол, и Леня с изумлением узнал свой пиджак.

– Вот почему, интересно, я нахожу его в прихожей, в отделении для обуви, в таком виде, как будто это – половая тряпка?

– Надо же, – смущенно проговорил Леня, – совсем забыл. Я нечаянно его соусом залил, его в чистку отдать нужно.

– И сколько он так провалялся? – грозно спросила Лола.

– Сейчас скажу, – Леня поднял глаза к потолку. – Это мы с Рудиком в ресторане были… «Русский дух» называется.

– Действительно, – Лола брезгливо понюхала пиджак, – русским духом пахнет!

– Было это, дай вспомнить, в прошлую пятницу, то есть чуть больше недели назад…

– Безобразие, – Лола ловко обшаривала карманы пиджака, зная по опыту, что Маркиз мог оставить там что-нибудь нужное, и потом ей же попадет, что не уследила, а это что такое?

В руках у нее был маленький картонный домик, раскрашенный под деревенскую избушку. Видны были окна с яркими расписными наличниками и кружевными занавесочками, а также крылечко с нарисованной кошкой.

– Понятия не имею! – Леня пожал плечами.

– Да? – Лола уставилась на него с подозрением. – Он был у тебя в кармане! Ты впадаешь в детство?

Леня повертел в руках картонный домик. На крылечке был нарисован коврик, а на нем вместо традиционного «Добро пожаловать» было написано «Невский дом».

– Ах, вот это что! – Леня рассмеялся. – Понимаешь, мы с Рудиком в общем зале сидели, а рядом, в отдельном помещении, там агентство недвижимости гуляло, «Невский дом» называется. У них корпоративная вечеринка была, кажется, пять лет фирме исполнилось, я точно не помню. Так вот, они выбегали в общий зал потанцевать, а эти штуки, – он потряс домиком, – нарочно придумали, они друг другу записки писали и в них вкладывали.

– Записки? – Лола необычайно оживилась. – Любовные? Это интересно…

Она молниеносно выхватила у Лени домик и распотрошила его, как Перришон расклевывает орехи – быстро и качественно. В руках у Лолы оказался сложенный листочек, вырванный из записной книжки. Лола развернула его и прочла вслух с выражением, как ребенок, читающий стихи на празднике.

– «Леонид! Я не могу подойти к Вам открыто, это чревато неприятными последствиями. Мне необходимо встретиться с Вами как можно скорее. Будьте завтра в полдень у памятника Пржевальскому, я вас сам найду. Олег».

– Что за черт! – Леня взял записку и перечитал.

– Не вздумай только врать, что тебе передали записку по ошибке, – ехидно сказала Лола, – вот ведь написано черным по белому «Леонид», значит, это адресовано именно тебе. И кто такой этот Олег, хотела бы я знать?

– Понятия не имею! – Леня пожал плечами. – Я эту записку вообще не читал!

– Да? И не ходил на свидание к памятнику лошади Пржевальского?

– Да при чем тут свидание? – Леня повысил голос.

– «Принимая во внимание, имея вас в виду, назначаю вам свидание в Александровском саду!» – мечтательно продекламировала Лола.

– Да не знаю я никакого Олега! – вскипел Маркиз. – Совершенно дурацкая записка! Это же надо – назначить свидание у памятника, как в школе!

– Лошади Пржевальского, – ехидно напомнила Лола, но внезапно стала серьезной. – Я все поняла! – объявила она. – Ленечка, прости меня, я такая недогадливая! – Что ты такое поняла? О чем догадалась? – с подозрением спросил Маркиз.

– Ну как же! Тут, извини меня, даже Пу И догадался бы! Все ведь написано.

– И что? – грозно вопросил Леня, сложив руки на груди и нахмурив брови.

– Ленечка, ты только, пожалуйста, не волнуйся, – Лола на всякий случай отошла немного подальше, – ты только, пожалуйста, не переживай! Сейчас ведь это больше не преследуется законом, в определенных кругах это даже очень модно. Многие известные люди были… гм! Ну…этими…

– Кем? – зловеще проскрежетал Леня.

– Так что у тебя будет вполне приличная компания: Чайковский – очень хороший композитор, Элтон Джон – я его не слишком люблю, но все равно известная личность. Еще Жан Маре, я сама видела передачу, он прямо об этом говорил.

– Лолка! – не выдержал Леня. – Ты что, хочешь сказать, что я голубой?

– Да что тут говорить! Мужчина просит тебя о встрече, между прочим, около памятника, боится подойти к тебя на людях, может, за ним жена следит!

– Да может, он по делу!

– Какое еще дело? – завопила Лола. – Для дела есть телефон! Электронная почта, наконец!

Маркиз сжал кулаки и сделал два шага вперед с самым недвусмысленным выражением лица.

– Ленечка, ты только не переживай! – заверещала Лола. – Я современная, свободомыслящая женщина, все могу понять. Я не стану относиться к тебе хуже!

– Да? – Маркиз сделал обманный маневр, чтобы достать Лолу, но она ловко отбежала в сторону.

– В конце концов мы всего лишь деловые партнеры, – говорила Лола на бегу, – хотя, должна признаться, теперь у меня открылись глаза. Только сейчас я поняла, отчего ты никак не реагируешь на меня. То есть ты вообще не интересуешься женщинами! Тогда все понятно, и я на тебя нисколько не обижаюсь.

Это было последней каплей, Маркиз сорвался с тормозов и бросился на Лолу.

– Кто? – орал он. – Это я не интересуюсь женщинами? Да будет тебе известно, что только позавчера…

Он опомнился и прикусил язык, но было уже поздно.

– Да? – горестно удивилась Лола. – А мне ты позавчера сказал, что идешь смотреть новую машину…

И Леня понял, что он в ловушке. Если он признается, что позавчера встречался с девицей, Лола устроит ему Варфоломеевскую ночь. Если же он подтвердит, что Ухо позвал его смотреть новую машину, Лолка уверится, что он врет. Ишь чего выдумала – он голубой! Да как у нее язык повернулся такое сказать! Еще чего доброго растреплет про это по знакомым, век потом не отмоешься!

– В конце концов, – гнула свою линию Лола, – нужно переступить через глупые средневековые предрассудки и иметь мужество признаться в этом честно. Ну что такого? Древние римляне считали, что это вполне естественно…

– А греки? – осведомился Маркиз деревянным голосом.

– Греки тоже! И еще весь Древний Восток…

Маркиз изловчился и прыгнул через диван, перехватив Лолу в воздухе.

– Значит, древние греки? – прошипел он.

Совсем рядом, близко-близко он увидел Лолины карие глаза, в которых прыгали бесенята.

– Черт возьми!

Он снова попался как последний дурак! Снова Лола обвела его вокруг пальца! Нарочно все придумала, а он подумал, что она всерьез. Опять роль сыграла, актриса с погорелого театра!

– Убил бы! – прошипел он и отпустил Лолу. – Делать тебе нечего!

– А все-таки, что это за записка? – не унималась Лола. – Как-то это все странно. Ты решительно отказываешься признать, что знаешь того, кто ее написал?

– Я думал, девица какая-нибудь пошутила, – признался Леня, – ну и сунул в карман, не читая. С Рудиком важный разговор был, не захотел отвлекаться.

Рудик Штейман, старинный Ленин знакомый, был не человеком, а большой экономической энциклопедией. Он знал всё про все крупные и мелкие компании в нашем городе и в Москве, знал их владельцев, тайных и явных, знал, когда нужно продавать акции какой-либо компании, а когда – срочно покупать. Леня пользовался познаниями Рудика вовсю, Рудик же брал гонорары за консультации исключительно натурой, то есть обедами в хороших ресторанах. Ресторанов он знал великое множество, вот и в последний раз порекомендовал Маркизу недавно открывшийся «Русский дух».

– Чтобы ты – и отказался пофлиртовать с девицей? – насмешливо протянула Лола. – С трудом верится…

– А дома снял пиджак и совершенно забыл про него, – покаянно продолжал Леня.

– Подумать только! – Лола воздела руки к потолку, как героиня греческой трагедии. – Человек просил о помощи! Может быть, для него это был вопрос жизни и смерти! А ты даже не соизволил прочитать записку!

– Однако он выбрал довольно странный способ связи! – упрямо возразил Маркиз. – Если у него ко мне дело, то следует, заручившись рекомендацией, позвонить по специальному номеру. Система давно разработана!

– Вот-вот, ты с этой системой уже людей не видишь, бюрократ несчастный! Бухгалтера заведи себе и делопроизводителя!

– В конце концов он мог попробовать связаться еще раз! Если я так ему был нужен…

– А может быть, уже поздно! Ведь неделя уже прошла.

– Чего ты от меня хочешь? – Маркиз потерял терпение. – Сама говоришь, что время ушло, вряд ли этот Олег столько времени стоит у памятника Пржевальскому!

– Можно попробовать его найти, – неуверенно сказала Лола.

Она спорила и подначивала своего компаньона из чистого упрямства и вредности. Когда же он поддался ее уговорам, Лоле решительно расхотелось копаться в этой истории. Еще чего доброго Ленька работать заставит!

– Я помню официанта, который принес мне записку, – протянул Маркиз, – можно попробовать его разговорить. Действительно, неудобно получилось – человек ждал помощи, а я никак не проявился. Этак и репутации лишиться можно!

И Лола поняла, что шутки закончились, теперь Ленька обязательно увлечется этим делом. И ведь она сама, своими руками вытащила этот дурацкий пиджак из-под тумбочки и нашла в кармане записку! Инициатива наказуема, это точно!

Леня подъехал к ресторану «Русский дух», но не успел припарковаться, потому что прямо под колеса его машины бросился молодой парень в красной рубахе, подпоясанной веревкой с кистями, в синих шароварах и валенках.

Леня вспомнил, что новый ресторан создан в духе последней московской моды. Если еще каких-нибудь лет пять назад для того, чтобы считаться модным, нужно было килограммами потреблять суши и прочие японские деликатесы, читать Мураками и рассуждать с умным видом о предназначении самурая, то теперь в сознании сограждан прочно утвердилась мода на все отечественное. В лучших ресторанах подают щи, кулебяку, кисель и самогон ста пятидесяти видов, а официанты щеголяют в смазных сапогах и косоворотках. Надо сказать, что с точки зрения здоровья такая патриотическая мода, может быть, предпочтительнее, потому что увлечение сырой рыбой привело к тому, что у половины Москвы завелись глисты, а вторая половина неплохо зарабатывает на их выведении.

Здешний служитель нарядился в патриотическом духе, только не достал сапог и вместо них натянул валенки, не слишком подходящие для теплого сентября.

Парень в валенках распоряжался парковкой, то есть кидался под колеса автомобилей, махал руками и всеми доступными средствами создавал беспорядок, так что простая процедура парковки превратилась в настоящую проблему. Наконец, несмотря на усилия парковщика, Леня смог поставить машину, протянул парню ожидаемую купюру и вошел в ресторан.

Здесь было почти пусто, и Маркиз сел за тот же столик, который они с Рудиком занимали в прошлый раз. Тут же возле него материализовался официант, разумеется, в скрипучих хромовых сапогах и косоворотке, и протянул меню, напечатанное на пожелтевшей бумаге замысловатой славянской вязью.

– Осмелюсь предложить, – проговорил он, шаркнув ножкой. – Киселек сегодня очень хорош.

– Клюквенный? – поинтересовался Маркиз.

– Черничный!

– Принеси стаканчик… в качестве аперитива. И еще скажи, милейший: когда здесь агентство недвижимости «Невский дом» гуляло – ты работал?

– Так точно-с! И позволю напомнить, вы с другом за этим самым столиком сидели.

– Молодец, хорошая память! – одобрил Леня.

– Как прикажете, – скромно потупился официант. – Если надо – хорошая, если не надо – плохая. Все, что прикажете, тут же забуду! В тот же момент!

– Молодец! – повторил Маркиз. – А вот не помнишь ли ты, кто мне вот этот домик передал? – И он протянул официанту картонную избушку с расписными наличниками.

– Домик? – переспросил официант и замялся.

– Ах ну да, конечно, память ведь, ее оживить надо. – Леня протянул парню шуршащую зеленоватую купюру с портретом американского президента Бенджамина Франклина.

Официант еще ниже согнулся и проворковал прямо в Ленино ухо:

– Высокий такой господин в полосатом костюме, брови густые, волосы с сединой, на левой щеке родинка. Сидел вон за тем столиком около оркестра.

– И правда, отличная у тебя память!

– Стараемся! – Официант подобострастно взглянул на щедрого клиента и снова шаркнул ножкой. – Не желаете ли самогончика? Для аппетита? На смородиновых почках, чистый, как слеза! Тройной перегонки! Или на свежих березовых поленьях, для особенно тонких ценителей!