Она, как обычно, проснулась раньше будильника. И ощутила, что кровать рядом с ней пуста. Стало быть, муж уже встал. Ну да, вот слышны его шаги в прихожей, он варит для нее кофе. И принесет его ей сюда. И нужно будет улыбаться ему и благодарить.

Она терпеть не может пить кофе рано утром. Тем более даже не умывшись и не вычистив зубы. И вообще, при виде мужа с подносиком, ей вспоминается старый анекдот:

– Вам кофе в постель?

– Нет, лучше в чашку!

Ну вот, дождалась. Дверь открылась, и она едва успела отвернуться и прикрыть глаза.

– Малыш, пора вставать! – услышала она его бодрый голос. – Я кофе сварил!

Этими словами он приветствовал ее каждое утро, хоть бы для интереса что-то другое сказал. Она наблюдала из-под полуопущенных ресниц, как он поставил поднос с чашкой кофе на тумбочку возле кровати с ее стороны. На подносе еще был крошечный молочник и искусственная ромашка в маленькой вазочке.

Ну да, это он в каком-то фильме подсмотрел небось, только там цветок был живой, а такие обычно на кладбище приносят.

Очень осторожно она приоткрыла глаза и растянула губы в вымученной улыбке, поймав его взгляд.

– Как ты? – радостно спросил он. – Хорошо почивала?

«А тебе-то что, – захотелось ответить, – какое тебе вообще дело до моего сна?»

Разумеется, она ничего не сказала, потому что не хотела его обижать. Ведь это ее муж, он ее любит, заботится о ней и очень хорошо к ней относится.

– Вот, возьми! – Он налил в чашку сливок из молочника. Она всегда пила кофе со сливками, но без сахара, и никаких заменителей, вообще сладкое терпеть не могла.

Совсем близко она увидела его лицо. Вот странно, вроде бы он симпатичный мужчина – среднего роста, но широкоплечий и сильный, спортивный, подтянутый, светлые волосы аккуратно подстрижены, черты лица чуть грубоваты, но не в этом же дело! Это ее муж, они прожили с ним три с половиной года, и до этого были еще знакомы почти год, и выходила она за него замуж уж точно по любви, а не по расчету, потому что никакого расчета не было выходить за рядового сотрудника мелкой охранной фирмы, но, господи, как же ее от него воротит!

Ее трясет от его прикосновений, от его преувеличенной заботы, от его приторно-ласкового голоса, от этого слова «почивала», откуда он его только вытащил!

– Пей, малыш, кофе остынет. – Он поднес чашку к ее лицу, так что невольно пришлось откинуться на подушку.

– Спасибо… – Она постаралась сказать это нежно и взяла из его рук чашку.

Кофе был невкусный. Возможно оттого, что перед глазами маячили короткие пальцы, поросшие рыжеватыми волосками, и ногти, плохо подстриженные. И запах, она все время чувствовала, что от него идет какой-то неприятный запах. Это было неправильно, она знала, что он аккуратен, душ принимает два раза в день, и белье всегда свежее, и выбрит он чисто…

Она все это знала, но ничего не могла с собой поделать. Он раздражал ее всем. Ей противно было слышать его голос, противно видеть его лицо, а уж когда он смеялся, ей хотелось стукнуть его чем-нибудь или на крайний случай заткнуть уши.

Она пила кофе молча, ожидая, когда ему надоест стоять у нее над душой и он уйдет.

– Пей, малыш, кофе придаст тебе бодрости и сил, – приговаривал он, как всегда, других слов у него не было, как будто заучил несколько предложений на все случаи жизни и пользуется ими, не придумывая ничего своего.

Он никогда не называл ее по имени, а только малыш. Ни заинька, ни котинька, ни лапушка, а только малыш. Не то чтобы ей хотелось быть лапушкой, но какой еще малыш? Да она вообще выше его ростом, если на каблуках!

«Если еще раз назовет малышом, выплесну остатки кофе ему в физиономию!» – подумала она и тут же испугалась своих мыслей. Да что с ней происходит? Нужно немедленно взять себя в руки.

– Спасибо тебе. – Она протянула ему чашку и спустила ноги с кровати. Он наконец ушел на кухню, а она проскользнула в ванную и закрыла дверь на задвижку.

Здесь можно было расслабиться и не следить за своим лицом, не следить за собой. В зеркале отражалось мрачное лицо с твердо сжатыми губами. Так и морщины появятся…

Впрочем, ей сейчас не о морщинах надо думать. Нужно привести себя в порядок и ехать на работу. Это важно.

Он все-таки постучал в дверь.

– Малыш, ты скоро? Время уже…

– Иду! – Она поплотнее запахнула халат и вышла уже с полным макияжем, и волосы стянула в гладкий узел на затылке.

На кухне пахло жареным, отчего ей стало нехорошо.

– Остыло все! – сказал муж. – Или опять не будешь есть?

Она отмахнулась от него и достала из холодильника йогурт.

Он перевалил ее порцию на свою тарелку и принялся есть, жадно, торопливо запихивать в себя яичницу с прожаренным жирным беконом да еще огромный кусок хлеба, густо намазанный маслом, и колбасы туда положил!

Она так и съела свой йогурт, стоя у холодильника, чтобы не сидеть за столом и не видеть этого безобразия.

Муж сыто рыгнул, налил себе кофе и положил туда три ложки сахара. Она не видела, но точно знала, что три. А пока он шарил в буфете в поисках печенья, она ловко проскользнула мимо, чтобы он не вздумал чмокнуть ее в щеку жирными губами.

В спальне она открыла шкаф и задумалась на минуту, что надеть. Разумеется, только костюм, сотрудникам банка обязателен деловой стиль. Костюмов у нее было предостаточно, но вот брючный или с короткой юбкой? Пожалуй, сегодня брючный, вот этот, к нему можно лоферы, а то вроде бы дождь на улице…

Пока она одевалась, муж прибрал на кухне и уже ожидал ее в прихожей.

– Пора в путь-дорогу! – пропел, как всегда. И как всегда сфальшивил.

Господи, откуда он выкопал эту жуткую песню? Ведь не старый же человек!

Застегивая пальто, она почувствовала, что очень болит палец на левой руке. Там была заметная припухлость и краснота, царапина если и есть, так уже затянулась.

– Когда это я? – проговорила машинально.

– Дай посмотреть! – Он крепко сжал ее руку. – Ну да, царапина воспалилась, наверно, грязь попала.

– Да где это я поцарапалась? Не помню…

– А это, наверное, когда мы к Вадиму на шашлыки ездили в воскресенье!

– Кто такой Вадим?

– Ну, толстый такой, белобрысый, мы с ним раньше борьбой занимались. У него дом в Макеевке на берегу озера, ну, там, наверно, ты занозу посадила.

У нее в голове мелькнули смутные, туманные картины – озеро с темной непрозрачной водой, заросшее камышом, костер… какие-то люди возле него смеются и пьют пиво. Никакого толстого Вадима она не помнила, да и какая разница?

– Нужно обработать, а то хуже будет… – сказал муж. – Ранка уже начинает воспаляться.

– Да ладно тебе! – Она вырвала свою руку. – Опаздываем уже! Не хватало еще, чтобы начальник заметил и на вид поставил! И так уже сокращение в банке идет! Вот уволят меня…

– Этого не надо, – серьезно ответил муж и пошел вперед, чтобы подогнать машину к подъезду.

На улице шел дождь, и ей не понадобилось раскрывать зонтик.

В машине муж включил музыку, и она была рада этому, поскольку не нужно было разговаривать. Он смотрел на дорогу, водитель он умелый и ответственный, этого у него не отнимешь. Доехали быстро, муж ловко объезжал пробки.

– Пока! – сказала она и погладила его по плечу.

– После работы заеду! – кивнул он.

– А у тебя когда смена-то? – вдруг спросила она и успела заметить, как он нахмурился.

– Просил же, – прошипел он, – не спрашивай никогда про мою работу. Ну не могу я ничего рассказывать, подписку давал! Мы это с тобой уже обсуждали.

Ах да, он говорил что-то по поводу секретности. Но какие суперсекретные дела могут быть у небольшой охранной фирмы? Если бы он в серьезной государственной структуре работал, тогда еще может быть, да и то…

– Да ладно, я в субботу же работал! – сказал муж и примирительно улыбнулся.

Она совершенно не помнила, что было в субботу. Если он работал, то чем она-то занималась?

Да какая разница, в конце концов! Вечером он встретит ее на машине, и не нужно будет тащиться под дождем.

Охранник на входе в банк кивнул скупо, она ответила тем же. И быстро прошла в свой кабинет, стараясь не встречаться ни с кем глазами. Она работала в этом банке больше полугода, но за это время ни с кем особенно не сблизилась.

Включила компьютер, проверила, не было ли проникновения, узнала сегодняшние пароли, ввела. Дальше началась обычная рутина: проверка счетов клиентов, обработка платежных документов.

Она никуда не выходила из кабинета до обеда, не прерывалась на болтовню и перекур (вообще никогда в жизни не брала в рот сигарету). И растворимый кофе из автомата терпеть не могла. И все эти чипсы, сухарики, палочки и шарики – бр-р-р… гадость какая.

А сотрудники пьют и топчутся у автомата, только чтобы не работать. Общаются… к ней в кабинет доносится смех и отвратительный запах дешевого растворимого кофе.

Она вообще терпеть не может сильные запахи. Например, от одной сотрудницы, как же ее зовут… Лена, Лиля, Люся… не вспомнить, всегда навязчиво пахнет французскими духами. Литрами она их на себя льет, что ли…

Тут как-то в туалете с ней столкнулись… долго потом тот запах выветрить не могла.

А от ее непосредственного начальника пахнет псиной. У него на столе фотография стоит – огромный такой пес в объектив скалится, на волка похож. Начальник его обожает, бесконечно рассказывает, как пес его встречает, лапы на плечи ставит, облизывает.

Ей просто плохо становится, как такое представит. Она собак терпеть не может. И кошек тоже, от них одна грязь.

Ну вот, обеденный перерыв, и эта самая Лиля-Люся к ней заглядывает. Через стекло видно, как рукой машет – идешь в кафе? Она головой помотала – не могу, мол, работа срочная, нужно закончить.

Не хватало еще сорок минут слушать ее болтовню. А Люся эта, или как ее там, не отстает, руками машет, приглашает. Ну, до чего же настырная баба!

Она отвернулась и взяла трубку телефона, и даже сделала вид, что кнопки нажимает. Подождала немного, потом посмотрела краем глаза. Ушла наконец-то.

Она выждала еще минут семь, потом выключила компьютер, убрала со стола все бумаги и вышла. Сотрудники ее отдела уже все ушли, она не боялась встретиться с кем-то.

Выйдя на улицу, она свернула в другую сторону, совсем не туда, где в кафе торгового центра обедали сотрудники. Хорошо, что дождь кончился, потому что она забыла зонтик.

Прошла несколько кварталов, осторожно переступая через лужи, и вошла в ресторан. Ресторан был дорогой, поэтому сотрудники сюда не ходили.

Она отдала пальто гардеробщику и прошла в самый дальний конец зала, где столики были отделены друг от друга стойками с цветами. Цветы были настоящие, живые, но пыльные, и пахли тухлой землей.

Хоть и дорогой ресторан, а уборка не на высоте, усмехнулась она про себя. Впрочем, это ее не касается. Для нее важно другое.

Официант, не спрашивая ничего, поставил перед ней тарелку. Как обычно – рыба на пару и брокколи. Капуста была недоварена, как всегда, рыба пресная, безвкусная. Возможно, ей так кажется, потому что она нервничает и ждет.

Она услышала, как за соседний столик кто-то сел. Скрипнул стул, звякнула чашка.

– Не оглядывайтесь, – сказал низкий властный голос. Голос, который она слышала уже несколько месяцев, голос, который завораживал ее и обещал ей другую жизнь. Она никогда не видела обладателя этого голоса, но верила ему.

– Я помню правила, – сказала она, глядя в тарелку.

– У вас все в порядке? – спросил голос. – Вы неважно выглядите, бледная, похудели…

Черт, она не успела освежить макияж! Из-за этой Лили-Люси было не выйти в туалет, прилипчивая баба обязательно втянула бы в разговор, увязалась бы за ней в этот ресторан…

– Я в норме, – сухо сказала она.

– Вы нервничаете, ничего не едите, – продолжал голос, – это может быть проблемой…

– Я спокойна. – Она взяла себя в руки, чтобы произнести эти слова твердо.

– Это хорошо, – согласился низкий голос, – потому что очень скоро вам понадобятся все силы.

– Могу я спросить, когда?

Она знала, что нельзя задавать ему никакие вопросы, это бесполезно. Но на этот раз он ответил.

– Операция будет на следующей неделе. Точную дату вам сообщат накануне. Будьте наготове, чтобы все прошло гладко. Не подведите меня. Это в ваших интересах.

– Разумеется… – И снова она сделала над собой усилие, чтобы произнести эти слова твердо.

Но вилка в дрожащей руке так и норовила звякнуть о тарелку, так что пришлось стиснуть ее в кулаке. Так что она не услышала, как ее собеседник ушел.

Она осторожно, стараясь не звякнуть, положила вилку на стол и долго сидела, глядя в одну точку. Значит, на той неделе. Операция произойдет на той неделе.

«Не подведите меня», – сказал голос. И она не подведет. Она сделает все, как надо, и тогда…

Тогда у нее появится много денег, и можно будет уехать куда-нибудь далеко-далеко. Бросить постылого мужа, который, в общем, ничего плохого ей не сделал, так что особенно неприятно существовать с ним рядом. Бросить скучную работу, забыть про банк. И эту безликую полупустую квартиру оставить мужу, как-нибудь подгадать время, когда он будет дежурить, и просто уйти. Записку можно написать, чтобы не искал, или по телефону позвонить. Лучше эсэмэску послать.

– Вам еще что-нибудь принести? – Это официант склонился озабоченно.

– Да, чашку зеленого чая. И уберите это. – Она подвинула нетронутую тарелку.

– Сэндвич с индейкой, творожный кекс, две булочки с маком и миндальный круассан! – отбарабанила девушка за кассой. Элла с трудом управилась с пластиковой картой, чертыхнувшись про себя, потому что рука двигалась плохо.

Девушка покосилась на забинтованный палец. Он отзывался болью, если случайно к нему прикоснуться, и мешал выполнять некоторые движения. И что вообще там такое, воспаление, что ли?

Черт, когда же ей его забинтовали? И кто?

Она помнила, что поцарапала палец сережкой, которую нашла у себя в квартире под диваном – и больше ничего. Странный провал памяти нависал над ней черной пустотой. Рановато в ее-то возрасте! Хорошо хоть на левой руке, не так мешает работать…

Она вспомнила о работе и снова расстроилась.

Редактура двигалась очень медленно, за неделю она почти не продвинулась… Даже удивительно, чем вообще занималась…

С такими грустными мыслями Элла взяла бумажный пакет с едой и отправилась домой. Кофе и растворимого попьет, а готовить времени совсем нету, работать надо.

Во дворе она увидела знакомого мужчину с пятого этажа, хозяина любвеобильного пса Макса. Пес рвался с поводка ей навстречу, хозяин едва удерживал его, так что пришлось подойти ближе и вытерпеть все собачьи нежности.

– Непослушный какой! – Она пыталась увернуться. – Вас не слушается… в собачью школу его не отдавали?

– Да я понятия не имею, кто его воспитывал! – в сердцах ответил хозяин. – Я его на дороге подобрал полгода назад всего. Еду с дачи поздно уже, смотрю – дорогу кто-то перебегает. А потом пропал, я думал – сбил его. Остановился, гляжу – ползет еле-еле. Лапа перебита, но уже давно, загноилась, на боку рана. И смотрит так прямо в душу. А видно, что пес не бездомный, ухоженный был, на ошейнике брелок, зовут Макс. Ну, взял я его, отвез к ветеринару, подлечил. Мои тогда все на море были, а как приехали… ну, пошумели, конечно, немного. Дети-то хорошо его приняли, он ласковый. А вот теща все ворчит, и жена ей подпевает… – Тут мужчина спохватился, что рассказывает лишнее совершенно незнакомой девице и замолчал.

– Ну, Максик, будь умницей, слушайся папу, – сказала Элла.

Пес тыкался носом ей в ладонь, требуя ласки.

– Знаете, он вообще-то послушный, только почему-то шалеет, когда вас увидит…

– Я заметила. – И Элла поскорее проскочила в подъезд.

Она наскоро поела на кухне и выпила две чашки чая. Вот почему все время хочется есть?

Ладно, нужно работать. Срок сдачи неумолимо приближается… кстати, какой там срок?

Элла выдвинула ящик стола, где держала важные документы, чтобы взглянуть на договор с издательством.

И тут, в этом ящике, она увидела смятую бумажку.

Как она сюда попала? Почему лежит среди важных бумаг?

Ах, ну да, в эту бумажку была завернута серьга, которую всучила ей странная женщина в кафе…

Вот еще одна странность.

Если та женщина ее, Эллу, с кем-то перепутала, а иначе, конечно, и быть не может, то тогда как в этой квартире оказалась точно такая же сережка?

Этот факт не поддавался никакому логическому объяснению. Ведь она же хотела с этим разобраться, да вот забыла, закрутилась с работой.

Тут же всплыла неприятная мысль, что в редактуре романа она продвинулась очень мало. Так, сегодня какой день? Она раскрыла календарь в телефоне. Суббота, шестнадцатое сентября. А с Катериной Романовной она говорила точно в субботу, та сказала, что редактуру нужно сдать к двадцать третьему. Ужас какой, всего неделя осталась! Но сначала нужно все-таки разобраться с сережкой.

Элла разгладила бумажку, при этом задела палец, который отозвался застарелой болью.

Это был чек на оплату услуг телефонной компании.

Сверху было крупно напечатано название компании – «Петротелеком», ниже – дата, примерно недельной давности, а еще ниже – номер мобильного телефона плательщика.

Наверняка это номер той самой женщины из кафе… В противном случае Элла бумажку выбросит и займется редактурой. В конце концов, в жизни происходят иногда странные вещи. Но нужно все же попробовать кое-что выяснить.

Поддавшись мгновенному импульсу, Элла взяла свой телефон и набрала этот номер. Она не знала, что спросит у незнакомки, не знала, что станет ей говорить, но надеялась, что незнакомка хоть как-то объяснит ей странности с сережкой. И не только с ней.

Ответили почти сразу.

– Кто это?

– Послушайте, но это очень странно… – начала Элла вместо приветствия.

Но тут собеседница перехватила у нее инициативу:

– Нора, это ты? Ты не со своего телефона звонишь? Вот удачно, я как раз тебе звонила, а ты не отвечаешь… тут на работе творятся какие-то странные дела. Нам непременно нужно с тобой поговорить, это очень важно, но только не по телефону! И не на работе, там все время народ толчется, и камеры везде…

– Но я не понимаю…

– Говорю же – не по телефону! Давай встретимся в том кафе на Подьяческой, в «Золотом ключике». Ну, там еще рядом корпоратив у нас был. Еще говорили, что лучше бы в том кафе его и проводили, а то ресторан дорогой, а кухня ужасная. Я буду там через час…

– Но я все же не понимаю…

– Все там! – перешла собеседница на шепот. – Говорить больше не могу… Но все очень, очень серьезно…

Элла хотела еще что-то сказать, но из трубки уже неслись равнодушные гудки отбоя.

Элла в растерянности смотрела на телефон.

Та женщина снова приняла ее за свою знакомую, причем на этот раз только по голосу. Загадочная история не становилась понятнее. Но она ждет ее в кафе… может быть, там удастся получить ответы на все вопросы последних дней… или хотя бы на некоторые…

Но тогда нужно поторопиться – ведь та женщина ждет ее уже через час! Где она сказала? Кафе «Золотой ключик» на Подьяческой…

Элла нашла нужное место на карте и вызвала такси.

Это было дорого, но она очень хотела разобраться в странной истории, а значит, нужно было не опоздать…

Пока ждала такси, быстро собралась. Надела все ту же флисовую куртку с капюшоном, узнала же ее незнакомка в первый раз, узнает и сейчас. Сунула в сумку сережки, как доказательство… чего? Она предпочла не уточнять этого даже в мыслях. Успела только зашнуровать кроссовки, как телефон пискнул – такси у подъезда.

Однако она все же немного опоздала, город стоял в пробках, и она доехала до кафе на семь минут позже назначенного времени.

Кафе было довольно большое и наверняка популярное – большая часть столиков была занята. Однако Элла сразу увидела женщину, с которой должна была встретиться, узнала ее по бежевому пальто, которое та повесила на спинку стула, и по золотистым, коротко подстриженным волосам.

Незнакомка в гордом одиночестве сидела за столиком в углу кафе, привалившись спиной к стене. На столе перед ней стояла чашка кофе. На ней были темные очки, неуместные осенью в нашем городе. Видно, у дамы паранойя, она играет в шпионов… И говорила отчего-то по телефону полушепотом.

Элла быстро прошла через зал, подошла к столу незнакомки, села напротив и проговорила, еще не отдышавшись:

– Вы должны мне многое объяснить. Во-первых, кто такая Нора. Во-вторых…

Она не закончила фразу, потому что осознала, что незнакомка ведет себя очень странно. То есть никак.