Она не отреагировала на появление Эллы, не поздоровалась, даже не пошевелилась, не изменила позы. Вообще, она была совершенно неподвижна. Настолько неподвижными живые люди не бывают. Разве что манекены, или…

Элла очень внимательно посмотрела на свою визави и с ужасом поняла, что женщина даже не дышит.

Не может быть…

Элла испуганно протянула руку, осторожно дотронулась до руки незнакомки…

Пульс она не нашла, но рука незнакомки даже не дрогнула. И вообще, эта рука была такой…

Элла вдруг представила холодную комнату в морге, представила, что дотрагивается до мертвой руки… Что за черт! Когда такое было? Она не помнит. Но вот сейчас…

Рука незнакомки была мертвой. Тепло еще не покинуло ее, но у живого человека не бывает таких рук.

А это значит…

Додумать эту мысль Элла не успела.

Кто-то сильный взял ее за локоть, поднял со стула. В ухо влился горячий шепот:

– Пойдем отсюда! Быстро! Пойдем, говорю тебе! Тебя не должны застать рядом с трупом!

Вот именно.

Элла наконец смогла закончить мысль – незнакомка была мертва. Безусловно мертва.

Когда она это осознала, ей стало даже как будто легче, во всяком случае, ее отпустил спазм, и она покосилась на человека, чья рука сжимала ее локоть.

Это был мужчина, довольно молодой, среднего роста, плечистый, с коротко стриженными светлыми волосами. Его лицо показалось Элле смутно знакомым, хотя она не могла вспомнить, где его встречала.

И этот мужчина вел, почти тащил ее к выходу из кафе.

– Кто вы такой? – проговорила Элла растерянно. – Куда вы меня ведете? Что вам от меня нужно?

– Да не задавай ты сейчас никаких вопросов! – прошипел мужчина, бросив на нее волчий взгляд. – Вопросы потом будешь задавать, а сейчас нам нужно скорее отсюда уйти, пока шум не поднялся! Тебе нельзя попасть в полицию!

– В полицию? – переспросила Элла, вяло переступая ногами. – Почему в полицию?

– А как ты думаешь? – прохрипел незнакомец. – Если здесь найдут мертвую женщину, а ты сидела с ней за одним столом – куда тебя отправят? В цирк? В планетарий?

Элла хотела еще что-то сказать, но они уже вышли из кафе, точнее, он просто выдернул ее, как морковку из грядки. На улице ей стало легче, она опомнилась и попыталась отнять у него свою руку.

– Что случилось? Кто вы такой, наконец? Что вам от меня надо?

– Да замолчи ты, вон уже люди смотрят! – прошипел он, и она отчего-то согласилась, что это плохо, что люди ее запомнят и что в полицию ни в коем случае нельзя попадать, не подумав, а в чем дело, она же ни в чем не виновата…

Теперь незнакомец тащил ее по улице, подтащил к темно-серой машине, открыл дверцу…

Тут Элла встрепенулась и стала сопротивляться изо всех сил, она знала, как опасно садиться в машину к незнакомым людям.

– Я никуда с вами не поеду! – шипела она, однако почему-то не могла заставить себя закричать, позвать на помощь – ей мешала какая-то стеснительность, неудобно, люди смотреть станут… Она терпеть не могла, когда на нее пялятся, вяжутся с разговорами.

Ну да, сколько себя помнит, с детства такая была: только бы никто не заметил, что у нее что-то не так, только бы внимания не обратили и не начали смеяться, показывать пальцем, и с возрастом ничего не изменилось, не любила она привлекать к себе взгляды окружающих, особенно незнакомых. С людьми плохо сходилась, в толпе находиться – ей мука мученическая.

– Поедешь! – рыкнул мужчина, и тут в руке у него появился одноразовый шприц, Элла почувствовала укол в плечо… и провалилась в темноту, в бездонное черное озеро.

Элла пришла в себя и почувствовала холод.

Она открыла глаза, пытаясь вспомнить, где находится и что с ней случилось.

Такое бывало с ней иногда, когда она ночевала в новом месте – в первый момент было трудно понять, на каком она свете и кто вообще она такая.

Однозначно она была не дома, не на своем старом, но таком привычном диване. И стола нет, на котором компьютер стоит…

Она была в большой, пустой, неуютной комнате. Видимо, здесь шел ремонт – часть стены была оклеена однотонными светло-бежевыми обоями, часть – еще только загрунтована. Окно было приоткрыто, поэтому и холод. На полу возле окна стояла большая банка клея, валялось несколько рулонов обоев.

Сама Элла лежала на узкой кушетке, накрытой пестрым восточным ковром. Ковер был сильно потерт и пахнул пылью. Элла осознала, что лежит на кушетке в той же флисовой куртке и в кроссовках. И сумка, ее удобная матерчатая торба, куда помещается так много нужных вещей, валялась рядом на полу раскрытая.

Очень осторожно Элла села на кушетке и проверила свою сумку. Вроде бы ничего не пропало – кошелек, телефон, ключи от квартиры… Все на месте.

Где-то совсем рядом, должно быть, в соседней комнате, раздавались голоса.

– Вы понимаете, насколько все усложнилось? – проговорил один голос, бархатный красивый баритон. – Я разработал логичную легенду, все продумал, отметил определенные важные паттерны, дал соответствующие установки, а теперь придется все на ходу менять! Это очень ненадежно! Я ничего не могу гарантировать!

– Ну, так сложились обстоятельства… – отозвался второй голос, хрипловатый, словно немного простуженный.

И тут Элла вспомнила, что было до черного озера беспамятства.

Она приехала в кафе на Подьяческую улицу, чтобы встретиться там с женщиной, которая могла дать ей ответы. Во-первых, каким образом у нее в квартире оказалась вторая серьга, когда она точно знает, что никогда в жизни серег не носила. У нее даже уши не проколоты.

Сережки! Она проверила карман сумки. Сережки исчезли.

Элла тупо смотрела на пустой кармашек. Ведь она же точно помнит, что положила их туда перед тем, как ехать на встречу с незнакомкой! В этот самый кармашек! Хотела ей отдать или спросить, что вообще происходит.

Но когда она вошла в кафе – женщина уже была мертва.

И тут ее схватил мужчина с таким же хрипловатым голосом и с волчьим, хищным взглядом. Схватил, вытащил из кафе и попытался усадить в машину.

Элла сопротивлялась – и тогда он уколол ее… вколол ей в руку какую-то дрянь, от которой она потеряла сознание.

– Так получилось… – повторил хриплый голос.

– Вы облажались, а я должен вас вытаскивать! – протянул бархатный баритон.

И тут зазвучал третий голос – и Элла сразу поняла, что этот голос принадлежит самому главному, так властно и уверенно он звучал:

– И вы все сделаете. Все исправите. Это – ваша работа. И если то, что о вас говорили, правда…

– Ну да, я постараюсь… – нехотя согласился баритон. – Я сделаю, что могу, но ничего не гарантирую…

– Нет уж! – перебил его главный. – Вы сделаете все как следует! Она ничего не должна помнить! Если вы это не сможете сделать – вся операция провалится, а мне этого очень бы не хотелось…

Голос главного звучал как будто спокойно, негромко, но в нем была такая решительность и угроза, что Элла почувствовала, что по ее коже побежали мурашки. Хотя, возможно, это было просто от холода.

На обладателя бархатного баритона спокойная, властная интонация тоже подействовала.

– Я сделаю… – проговорил он. – Я сделаю все, как надо… она ничего не будет помнить!

– И делайте это быстрее, она уже скоро может прийти в себя, препарат действует не больше часа!

Элле стало по-настоящему страшно. До сих пор она воспринимала все происходящее как будто со стороны, очевидно, так действовал препарат. И мысли если и появлялись, то медленно двигались в голове, как сонные рыбы в аквариуме.

Теперь страх обострил восприятие, из головы исчезла тяжелая сонная одурь.

У нее и так были какие-то странные провалы в памяти, а если сейчас с ней еще что-то сделают… если кто-то будет рыться в ее голове, кроить ее воспоминания…

Она пошевелилась, проинспектировала свое тело.

Руки и ноги еще плохо слушались, но она все же смогла подняться с кушетки и сделать несколько неуверенных шагов. Сначала она двинулась к окну – и увидела, что за окном установлены строительные леса. Видимо, ремонт делали не только внутри дома, но и снаружи.

Элла хотела было выбраться за окно, но тут у нее мелькнула еще одна идея. Она схватила рулон обоев, размотала его по полу, чтобы конец оказался возле двери, а потом выплеснула на обои ведро клея.

Только после этого вылезла в окно, в последний момент вспомнив про сумку, и осторожно пошла по лесам.

Она еще успела заметить краем глаза, как в комнату вошел невысокий человек с большой головой, кустистыми бровями и черной бородой. Ступив на густо залитые клеем обои, он поскользнулся и упал… Его борода задралась в потолок.

Дальнейшего Элла не видела, она дошла до лестничного окошка, которое было просто выбито, влезла внутрь, к счастью, не порезавшись, и, как могла, быстро спустилась по лестнице, не встретив ни жильцов, ни строительных рабочих.

Выйдя из подъезда, она не пошла во двор, где чуть в стороне стояли несколько припаркованных машин и среди них та самая, темно-серая, в которой ее привезли.

Вместо этого она обошла дом и увидела забор, нашла проход в этом заборе, выскользнула уже на другую улицу и остановила проезжавшую мимо маршрутку…

Как раз вышла женщина, сидевшая сзади, Элла села на ее место, повертела головой и удовлетворенно улыбнулась, не увидев позади знакомой машины.

Однако это не она такая умная, про пути отхода она узнала из одной книги, которую редактировала пару месяцев назад. Там так и было сказано: делай то, чего от тебя не ждут.

Они-то думали, что она понесется через двор и будет вопить «помогите, убивают». А она сделала по-другому. Небось до сих пор ее ищут на детской площадке или в кустах.

Кто такие «они», Элла снова предпочла не уточнять даже в мыслях.

Мальвина подошла к женщине в темных очках, которая сидела в дальнем углу, чтобы забрать у нее пустую чашку.

Вообще-то официантку звали вовсе не Мальвина, а Марина, но поскольку она работала в кафе «Золотой ключик», то по совету хозяйки представлялась клиентам Мальвиной, написала это имя на нагрудном бейдже и даже завела себе прикольный голубой парик, который надевала на работе.

Женщина сидела неподвижно перед недопитой чашкой. Ждет кого-то или гадать на кофейной гуще собралась?

– Может быть, вам еще что-нибудь принести? – неуверенно проговорила Мальвина. – Может, десерт? У нас есть низкокалорийные десерты…

Женщина не шелохнулась.

Мальвина почувствовала внутри какой-то неприятный, щекочущий холодок.

– Что с вами? – проговорила она внезапно осипшим голосом. – Вам плохо?

Женщина за столиком никак не отреагировала на ее слова.

Мальвина почувствовала, что грядут неприятности. И самое ужасное, что хозяйка заведения, как назло, отсутствовала, так что ей, Мальвине, самой придется принимать решения…

И тут рядом с ней появился мужчина средних лет, с благородными седыми висками и чеканным профилем, и проговорил властным, уверенным голосом человека, привыкшего командовать:

– Девушка, отойдите!..

Мальвина удивленно взглянула на него, а мужчина тут же уверенно проговорил:

– Ей нужен воздух! Я врач, я в этом разбираюсь!

Мальвина охотно подчинилась, и даже обрадовалась, что незнакомец взял инициативу в свои руки.

А мужчина с седыми висками взял странную женщину за руку, прищурился, видимо, слушал пульс, а потом тем же властным голосом заявил:

– У нее сердечный приступ! Нужно срочно вызвать «Скорую»!

– «Скорую»? – переспросила Мальвина и потянулась к телефону, лихорадочно вспоминая нужный номер.

– Не суетитесь, – остановил ее незнакомец. – Я сам… я же сказал – я врач!

Он вытащил свой телефон, набрал номер и что-то проговорил. Мальвина, хотя и стояла совсем рядом, не расслышала ни слова.

Тут она заметила, что парень из-за соседнего стола поднялся и, судя по всему, собирается под шумок уйти, не расплатившись.

Пока она разбиралась с этим парнем, пока убирала посуду, перед кафе уже остановилась машина с красным крестом, в зал вбежали двое расторопных парней в голубой медицинской униформе. Один был огненно-рыжий, второй – наголо выбритый, надо думать, чтобы скрыть намечающуюся лысину.

Санитары торопливо уложили женщину на носилки и вынесли ее из зала.

Мужчина с седыми висками шел рядом с носилками и что-то тихо говорил санитарам.

Если бы Мальвина расслышала его слова, она бы очень удивилась, потому что мужчина говорил следующее:

– Отвезете ее к Никодиму, он все сделает. Главное, чтобы не было никакого шума.

– А что с той? – вполголоса спросил один из санитаров.

– Там все в порядке. Там разберемся, подчистим. И вообще, это не ваша забота. Главное, проследите, чтобы здесь обрубить все концы! За это вы отвечаете!

Элла доехала до дома без приключений, на неверных ногах доплелась до своей квартиры, к счастью, не встретив никого в лифте, и без сил плюхнулась на диван.

Компьютер на столе строго мигал зеленым огоньком, призывая к работе, но после всего, что с ней произошло, Элла не могла работать, не могла ни о чем думать. Перед ее глазами стояло лицо мертвой женщины… оно заслонило даже то, что случилось с самой Эллой после кафе – похищение, побег…

Посидев немного, она решила выпить чаю, может быть, крепкий черный чай поможет ей собраться, мобилизоваться, вернуться в рабочее состояние… в издательстве ждать не будут, их не интересуют ее личные проблемы!

Элла вышла на кухню, включила чайник и машинально ткнула пальцем кнопку телевизионного пульта, чтобы было не так одиноко, не так страшно, чтобы хоть чей-то голос зазвучал в ее квартире, разрушив настороженную тишину. Маленький телевизор помещался на полочке напротив стола.

И голос из телевизора тут же зазвучал – резкий, самоуверенный голос ведущего криминальных новостей.

– Странное событие произошло сегодня в центре города, на Подьяческой улице, – вещал журналист. – Машина «Скорой помощи» столкнулась с грузовым пикапом, который доставлял стройматериалы на расположенную неподалеку стройку. Вы спросите, что в этом странного? На наших улицах каждый день случаются дорожно-транспортные происшествия!

Ведущий сделал небольшую паузу, словно ожидая ответа, и продолжил:

– А вот что: водитель пикапа, который был виноват в столкновении, остался на месте, а вот экипаж «Скорой» пропал в неизвестном направлении. Исчез не только водитель, но и сопровождавший машину парамедик. В машине на месте аварии был обнаружен только труп неизвестной женщины…

Труп неизвестной женщины…

Перед Эллой снова всплыло мертвое лицо женщины за столиком кафе. Не ее ли труп найден на месте аварии? Тем более что место то самое, Подьяческая улица…

Ведущий тем временем продолжал, захлебываясь от чувства собственной значимости:

– При ней не было никаких документов, к тому же лицо жертвы при аварии так сильно пострадало, что опознать ее не представляется возможным. Мы провели собственное журналистское расследование. Для начала мы попытались выяснить, откуда и куда ехала «Скорая помощь». И тут нас поджидал новый сюрприз: найденная на Подьяческой машина оказалось незадолго до того угнанной со стоянки рядом со Второй городской больницей. Мы нашли водителя угнанной машины и смогли взять у него короткое интервью…

В кадре показалось недовольное, хмурое, плохо выбритое лицо.

– Ну, отошел я на пару минут, – проворчал водитель. – Имею я право чашку кофе выпить, или как? Я уже пятнадцать часов отработал! У меня уже глаза не глядят!

– Имеете, имеете! – поддакнул журналист за кадром.

– Вот то-то, что имею! Работа тяжелая, платят, не сказать, чтобы много, и весь день на нервах. А вернулся на стоянку – и нет моей машины! Угнал ее какой-то козел! Что творится, а? Нет, вы скажите, куда мы катимся, если уже даже «Скорую» угоняют!

В кадре снова появился ведущий.

– Итак, загадочная «Скорая» была угнана незадолго до столкновения. Теперь становится понятно, почему ее экипаж сбежал с места аварии. Но от этого загадок не стало меньше. Кто эта неизвестная женщина в машине? Откуда ее везли и куда?

На второй вопрос мы не смогли ответить, но вот первый…

Мы обошли все кафе и магазины на Подьяческой улице, расспрашивали всех, не видел ли кто-то каких-то деталей и подробностей происшествия – и тут нас ожидала удача…

Кадр снова сменился.

Теперь на экране появилась растерянная девица с красными заплаканными глазами, в сбитом на сторону голубом парике. На груди у нее был приколот бейдж с именем «Мальвина».

Ну да, конечно, как еще могут звать официантку в кафе «Золотой ключик»?

Элла потрясла головой в надежде, что в голове окончательно прояснится. Помогло: перед глазами мелькнуло голубое пятно. Ну да, эту девицу она краем глаза видела в кафе. Точно, официантка Мальвина.

– Значит, – раздался за кадром голос журналиста, – вы говорите, что машина «Скорой помощи» приехала за посетительницей вашего кафе, которой стало плохо?

– Ну да… – Мальвина шмыгнула носом. – Я к ней подошла, спросила, не нужно ли еще чего… а она не отвеча-ает…

– Вот плакать не нужно, вы в прямом эфире! – напомнил голос за кадром.

– Да-а… – Мальвина вытерла глаза и продолжила: – Значит, она не отвечает… и не шевелится. Я ее спрашиваю – вам плохо, женщина? Вам помочь? А она все равно не отвечает, а тут подошел тот мужчина…

– Какой мужчина?

– Ну… такой, довольно интересный, хоть и немолодой. Может, лет сорок пять, или даже больше… он и говорит – я врач, я сам с ней разберусь… а потом сказал, что у нее сердечный приступ, и вызвал «Скорую помощь».

– Вызвал? – подчеркнул журналист.

– Ну да, вызвал, я видела, как он звонил по телефону!

– Хочу обратить ваше внимание, – проговорил голос за кадром, – что вызов «Скорой помощи» в это время не отмечен ни одной из соответствующих служб.

– Не знаю, – возразила Мальвина, – а только я сама слышала… то есть видела, как он звонил по телефону, а потом и глазом моргнуть не успела, как они уже приехали. Двое санитаров с носилками, и ту женщину сразу увезли…

– А тот мужчина?

– Мужчина-то? Он их проводил, говорил что-то, а потом тоже ушел. Деньги, правда, на столе оставил, ничего сказать не могу, по всему видно, приличный мужчина!

– Оставил деньги? Значит, он что-то у вас заказывал?

– Ну да… кофе-американо, и почему-то с лимоном. Никто кофе с лимоном не пьет, но желание клиента – закон, я ему положила два кусочка лимона, мне не трудно…

Мальвина исчезла, и в кадре снова появился ведущий.

– Итак, после интервью с официанткой у нас все равно осталось множество вопросов, даже появились новые. Кто такой этот мужчина, который вызвал подозрительную «Скорую»? И самое главное – кто была та женщина?

Мы не остановимся на этом, мы продлим наше расследование! Смотрите наши следующие выпуски!

На экране пошла реклама, и Элла выключила телевизор.

У нее перед глазами снова возникло лицо мертвой женщины.

Она надеялась, что узнает из передачи ее имя, но ее надежда не оправдалась. Женщина осталась неизвестной, при ней не нашли никаких документов…

Но это очень странно.

Снова вспомнив сцену в кафе, представив женщину в темных очках, она четко увидела рядом с ней на стуле сумку. Красивую, модную сумку темно-синего цвета.

Наверняка в этой сумке были и документы, и телефон… Почему же их не нашли?

Ответ лежал на поверхности.

Сумку не нашли, потому что ее забрал тот мужчина, который вызвал «Скорую», или один из фальшивых санитаров. И забрали сумку как раз для того, чтобы женщину не опознали…

Потому что везли ту женщину вовсе даже не в больницу, поняла наконец Элла. Незачем ее было в больницу везти, она умерла, уже в кафе была мертвая, уж это-то Элла точно помнит. И тот тип, что ее прихватил, тоже говорил, что за столом – труп. И эти фальшивые медики везли труп куда-то, чтобы там от него избавились, в кислоте растворили или щелочью засыпали.

Элла знает, она штук пять криминальных боевиков и триллеров редактировала. В одном все подробно описано, что нужно делать, чтобы труп растворить, даже формула химическая приведена.

И если бы не случайная авария, то все бы у них получилось, исчез бы труп.

А теперь будет тело валяться в морге, и женщина эта так и останется неизвестной, неопознанной…

И тут до Эллы дошло, что как раз у нее есть ниточка, которая может привести к личности той женщины.

Ведь она знает номер ее мобильного телефона!

Элла не успела додумать эту мысль до конца, потому что как раз в это время зазвонил ее собственный телефон.

Взглянув на дисплей, она увидела имя, которого больше всего боялась. Звонила Катерина Романовна.

Придется ответить…

Элла поднесла трубку к уху и затараторила бодрым, уверенным голосом:

– Катериночка Романовна, я работаю, я вовсю работаю! Я уложусь к сроку!