Денис вышел на маленькую безлюдную улицу, отделяющую отель от города, купил в ближайшем магазинчике телефонную карту, зашел в открытую желтую будку телефона-автомата и набрал номер, который дал ему Евгений.
– Алло, – ответили ему на чистом русском языке. – Алло, вас слушают, говорите! – И еще что-то добавили, очевидно, на иврите.
Денис от растерянности молчал. Может, заговорить на плохом английском и представиться чехом или украинцем? Так, на всякий случай… В трубке что-то щелкнуло, и та же девушка, или другая, но тоже русская, доброжелательно продолжила:
– Вы набрали конфиденциальный номер службы помощи согражданам, нуждающимся в правовой защите. Не молчите, пожалуйста. Вас слушают друзья и готовы помочь.
– Да-да, – наконец произнес Денис. – А я не в Россию звоню? То есть… Я вижу, что номер местный, но я думал… Я вообще-то просил… Я не понял…
– Говорите, вас слушают, – терпеливо ответили ему.
– Хорошо. Мне нужна консультация… помощь.
– К вам подойдет наш человек.
– Что, прямо здесь? В Израиле?
– А где бы вы хотели?
– Ну, я думал… Думал, по телефону…
– По телефону такие вопросы не решаются, – благожелательно объяснила девушка.
– Ну да, в том-то и дело… Я думал договориться, а потом в Москве…
– Вы хотите отложить этот вопрос до Москвы?
– Н-нет… То есть да… То есть… нет. Нет!
– Что конкретно вам нужно?
– В смысле?
– Телохранители, слежка, особые услуги? – спокойно перечислила девушка.
– Особые… услуги, – с трудом проговорил Денис.
– Конечно, это возможно, – заверила девушка. – Пожалуйста, записываю ваши координаты.
– Что, прямо сегодня?
– А когда бы вы хотели?
– Д-да, – выговорил Денис, вытирая пот с висков и лба. – Да, сегодня.
Через два с половиной часа Денис, так и не вернувшись в отель, сидел в маленьком кафе на центральной и, по-видимому, единственной площади в центре городка, потому что иные координаты он дать не мог. Тщетно пытаясь отвлечься, он напряженно ждал той минуты, когда появится человек, которому он должен будет сказать… сказать о своей беде… Все странно, нереально… Денис никак не мог поймать хотя бы одну понятную, до конца понятную мысль. Что он сейчас скажет? Кто это придет? Неужели вот так всё делается? Правильно ли он поступает? Что, у Женьки и вправду есть такие завязки? Неужели у них так глубоко всё связано с криминалом… Он и не думал… Да при чем сейчас это… Просто… Не думал он, что когда-нибудь об Алене, к которой он столько лет приезжал как на праздник, которая была отдушиной, радостью, он будет говорить с… Кто сейчас придет? Там сказали – «помощь согражданам»… Зачем так официально? Прячутся? А что они могли еще сказать? На всякий случай, что ли, оформляют свой «бизнес»? Бизнес… Что он сейчас будет говорить? Что он не хочет, чтобы у него рождался ребенок… О господи, ну как же было так влипнуть… Влипнуть…
Подошел и, слегка поклонившись, встал у столика официант.
Денис посмотрел на него. Выпить бы, конечно, водки, ледяной, обжигающей… Официант молча улыбался и выжидательно смотрел на него. Денис, вздохнув, заказал пиво, для наглядности ткнув на бутылку, нарисованную на рекламном щите:
– Уан биар! Уан! О’кей?
Официант кивнул и собрался уйти. Денис снова окликнул его:
– Эй! Хэллоу! – И показал на пальцах обернувшемуся официанту: – Ту биар! Два! Цвай! И… колд! Понимаешь?
Официант чуть склонился к нему:
– O’кей!
Денис забарабанил пальцами по столу, покачался на стуле, стал разминать шею, раза три посмотрел на часы, потом снял их и запихнул в карман длинных шорт. Тут же его взгляд упал на огромный циферблат на площади перед ним. Денис раздраженно передвинул стул, отвернулся и в этот момент услышал мелодию своего сотового телефона. Пока он доставал трубку из кармана, телефон умолк. И сразу же зазвонил снова. Номер не определился. Уверенный, что звонит Алена (а кто еще будет вдруг трезвонить?), Денис сухо, почти не разжимая губ, ответил:
– Да.
– При-и-ве-е-т, родной! Как дела-а?
Услышав хорошо знакомый голос с мягким восточным акцентом, Денис облегченно вздохнул. Конечно, только лучший друг и почувствует через тысячи километров, как ему сейчас тошно!
– Привет, Эма! Ты из дома?
– Ну да…
Денис представил себе, как красивый вальяжный Эмиль, полулежа на диване, гладит любимую рыжую кошку и покуривает кальян в окружении нескольких открытых книг.
– У тебя все хорошо? – спросил тот ласково.
Денис через силу засмеялся:
– Не так хорошо, как у вас, но тоже ничего.
Эмиль почувствовал его напряжение:
– Говорить можешь?
– Вполне.
– Тогда говори.
Денис вздохнул:
– Очень кстати позвонил.
– Я знаю. Переживаешь?
– Да нет… То есть…
– Она мне звонила. Тебя искала.
Денис встревоженно распрямился на стуле:
– Зачем?
Эмиль тихо засмеялся:
– Чтоб ты на ней срочно женился.
Денис мучительно покрутил головой:
– Ой, мать твою… Влип, идиот…
Денис услышал в трубке хруст и неторопливый голос Эмиля:
– Ешь, моя девочка, тебе нужны витамины… Любит кешью… и изюмчик… Папочка тебя накормит… Не все так плохо, Деня. Не думаю, что она доносит ребенка. Слишком слаба.
– А если доносит?
– Тебе решать.
– Что ты имеешь в виду?
– Пусть сходит к врачу. У нас есть прекрасный человек, расплатишься позже. Пусть только придет. Он встретит ее, как свою дочь.
Денис вздохнул:
– Это бесполезно. Сто раз говорил. Ну… не сто… Два раза пытался что-то ей объяснить… Уперлась. И потом, срок большой уже…
– Не важно. Я поговорю с ней.
Денис представил, как Эмиль подходит к Алене, берет ее за локоть, добрый восточный человек с аккуратной седеющей бородкой, улыбается… И почему-то ему стало неприятно.
– Не надо, Эма.
– Почему?
– Не поможет, во-первых. Даже хуже будет. Ну и потом… Как-то по-скотски это…
Эмиль прожевал орех и выплюнул кусочек скорлупы:
– А жизнь твою калечить не по-скотски?
– Она любит меня, Эма…
– Если бы любила, не рожала бы. Шугануть ее надо…
– Как шугануть, Эма?
– Да как… подумать надо…
– Не знаю…
– Ладно, я не лезу. Можешь жениться на ней, подарю тебе на свадьбу черного котенка. Моя Айтен, моя девочка пушистенькая, – он поцеловал кошку, – собирается малышей мне принести. Один точно будет черный, да, малышка? Тут под окнами у нас один такой каждый день сидит. Но Айтен на него больше не смотрит, к папочке своему ложится поближе…
Денис увидел, как на открытую веранду ресторана вошел молодой человек в темных очках.
– Эма, все, давай… Еще созвонимся… Спасибо тебе, но… Просто нехорошо будет, если она поймет, что… Ну вроде я тебя попросил поговорить с ней…
– Ладно! Береги себя! А девчонку твою, – Эмиль опять тихо рассмеялся, – надо было еще раньше убить, когда она только появилась на нашем горизонте. Или продать моим родственникам в Стамбул. Получал бы сейчас проценты.
– Вот я и получаю – проценты… Ладно! Привет жене и… – Денис слегка улыбнулся, вспомнив их обычную, изящную формулу: – «той, зеленоглазой, даме».
Эмиль, зевнул, тоже улыбаясь в трубку:
– А! Обе наказаны! Безобразницы…
Денис ответил ему в тон, продолжив привычную шутку, которая не уставала радовать их обоих:
– … проститутки!
После разговора с Эмилем Денис допил пиво, посматривая на молодого человека, который устроился поблизости. И не заметил, как к его столику с другой стороны подошла коротко стриженная мускулистая женщина лет сорока, которую со спины вполне можно было принять за тридцатилетнего парня. Все это время она сидела чуть поодаль и с аппетитом ела бесцветную желеобразную рыбу, политую жидким зеленым соусом. Ровно в четыре часа, как было условлено, она пересела за его столик. Денис посмотрел на сильные руки, которые она положила перед собой, перевел взгляд на загорелое спокойное лицо без следов косметики.
– Господин Денисов? – чуть улыбнулась женщина.
– Нет… Я – Денис… Турчанец…
Женщина, продолжая невозмутимо улыбаться, объяснила:
– Нам вас так представили…
– А… – спохватился Денис. – Ясно, да… То есть вы…
Женщина кивнула:
– Меня зовут Лора. Я слушаю вас. Мы готовы выполнить вашу просьбу.
– Да я, собственно, даже… не знаю, как сформулировать… – Денис почувствовал, что ему стало нехорошо, то ли от жары, то ли от неожиданности. Он никак не ожидал, что объясняться придется с женщиной. – Извините, сегодня так душно…
– Мы можем для начала просто поговорить. Объясните суть проблемы. Затем сформулируете нашу задачу.
Денис посмотрел на Лору, на ее спокойное и равнодушное лицо с внимательными серыми глазами, как у врача… И вдруг понял, что рассказать ей ничего не сможет.
– Мы готовы оказать вам помощь любого характера и защитить вашу жизнь или собственность, – продолжила Лора, произнося, очевидно, привычный формальный текст.
Денис понял, что если он не заговорит, она уйдет, и он опять останется один на один со своими страхами и кошмарами. Он облизнул высохшие губы и с трудом начал:
– Дело… такое… не совсем обычное… ммм… противоположное охране… Я вообще не думал, что здесь придется встречаться… Я просто поговорил со своим другом в Москве, а он так быстро устроил все…
– Вы не готовы говорить?
– Готов, то есть…
– Я слушаю, – кивнула женщина.
– Я… – Денис четко ощущал, что то, о чем он думал, в слова не складывается. Нет. Что он скажет? Что? Чтобы… Да нет! Это даже для себя сформулировать невозможно, а уж для другого…
– Ваше дело касается туриста в Израиле или кого-нибудь другого? – спокойно и настойчиво продолжила женщина.
– Другого… – с трудом ответил Денис. – Того, кто сейчас находится… там, откуда вам звонили…
– Господин Денисов…
Денис с досадой покрутил головой. Происходящее напоминало ему какую-то неумную игру.
– Называйте меня хотя бы Денис, что ли.
Лора улыбнулась:
– Денис, вы можете говорить абсолютно свободно.
Лора подозвала официанта и попросила его принести бутылку минеральной воды, которая осталась на ее столе.
Денис решил с другой стороны подойти к необходимости произнести самое главное и страшное.
– Я знаю, что это может потребовать очень больших средств. Я… не располагаю неограниченными средствами… и…
– И…?
– Я хотел бы знать… порядок цен.
Лора едва заметно прищурилась.
– Это зависит от услуги, которая вам необходима. От трех до пятнадцати тысяч долларов в зависимости от сложности, обстоятельств дела и квалификации… ммм… сотрудника.
– Плюс конфиденциальность…
– У нас все всегда конфиденциально. – Лора снова улыбнулась. – Разрешите, я вам помогу. Это что-то личное?
Денис, которого несколько часов подряд разрывало от едва сдерживаемого крика: «Убить! Убить эту дрянь!», в ответ только кивнул. Лора отхлебнула мутноватой минеральной воды:
– Понятно.
– Нет, – вдруг сказал Денис. – Не понятно. Мне самому непонятно. Это не то дело. Не надо никого… – ни за пятнадцать тысяч… ни даже за три… Можно по-другому попробовать… Извините, я нервничаю.
Денис вытер матерчатой салфеткой вдруг сильно вспотевший лоб. В голове как будто шевелились острые горячие червячки… Как это говорит Оксана: «Да усмири, Господи, огненного беса, сидящего у меня внутри…»
Раньше Дениса всегда смешила эта фраза, стоило ему представить беса, да еще огненного, сидящего внутри у маленькой хладнокровной Оксанки. А теперь он три раза повторил про себя эту фразу и правда чуть успокоился. А что, собственно, тут такого? Что он так сам себя испугал? Обычное житейское дело, воспетое в мировой литературе. Вон Отелло – чуть ли не положительный герой, по крайней мере – страдающий. Не говоря уж о Гамлете. А что – разве он пальцем никого не тронул, этот рефлексирующий бездельник и мученик? Так и правильно. Око за око. А вторую щеку пусть подставляют уроды, тем более что правой рукой по левой щеке в принципе ударить невозможно. Хорошо. Все хорошо. Мы вообще обойдемся малой кровью. Порол же Эмиль свою жену на восьмом месяце беременности, положив ее на бок. Порол за то, что она заболталась в магазине с подружкой, а он сидел дома и волновался, не случилось ли с ней что. И ничего, все живы остались. И жена, и ребенок. Любят и уважают Эмиля. Но Эмиль – хозяин. Богатый, сильный, властный, жесткий, даже жестокий, а он, Денис, – бобик. Или нет?
Он прокашлялся и махнул официанту:
– Пива еще принеси! Биар! Колд!
Лора улыбнулась одними губами, продолжая внимательно смотреть на Дениса. Он залпом выпил огромный стакан ледяного пива, с трудом отдышался и спросил:
– Простите, Лора, а выполнять… делать это будете – вы?
– Делать это будем – мы. Это такая же маленькая тайна, как и ваша фамилия, Денис… – улыбнулась Лора тонким ненакрашенным ртом, сливающимся с плоским загорелым лицом. – Вы не горячитесь сейчас, отказаться вы всегда успеете. Начнем с простой услуги, за обычный миротворческий полтинник. Вы мне излагаете суть дела, а я вам предлагаю несколько реальных вариантов… помощи. Идет? Если вас что-то устроит из предложенного, будем говорить дальше.
– Идет, – вздохнул Денис, который уже стал жалеть, что в припадке страха, кажется, поторопился, дернул Женьку, и вот уже влетел на полтинник. – Если в долларах, ничего? Шестьдесят…
Денис достал из кошелька купюры пятьдесят и десять долларов, и неожиданно к нему вернулось привычное ощущение уверенности и стабильности, которое он всегда испытывал, трогая шершавую поверхность простых, скромных купюр с неярким зеленоватым рисунком и носатыми, вменяемыми президентами.
– Понимаете ли, Лора, одна женщина…
Я боюсь… Хватит ли у меня сил… Особенно когда тебя нет. А тебя ведь больше нет со мной, да, Денис? Даже когда ты звонишь и приходишь, ты стал другим, далеким… У тебя такие чужие глаза…
Теперь, конечно, многое изменилось, и я уже не так безоглядно стремлюсь к тебе, как прежде.
Иногда меня пугают твои фантазии, я чувствую в них любопытство к запретному и равнодушие ко мне… Иногда мне кажется, что мы с тобой вот-вот зайдем за ту грань, за которой любви больше нет, а есть лишь грех, блуд… Я часто слышу эти слова в церкви. Так часто, что стала вдумываться.
Я знаю, что существует какой-то высший закон правды и справедливости. И что кусочек этого закона есть в каждой душе. Вернее, не знаю, а верю, хочу в это верить. И если его нарушать, этот таинственный закон, то обязательно будет расплата. И этот кусочек в душе будет гореть и плавиться. А если не нарушать, то расплаты не будет, хотя и награды особой не жди.
Но вера не даст мне ответа на один очень простой вопрос, который меня все больше волнует. Ответить на него можешь только ты. Но почему-то не хочешь. А если бы ты мне задал этот же вопрос, я бы тебе просто ответила: «Я тебя люблю».
Я жду твоего звонка, еще не проснувшись, еще во сне. И мне часто снится, что ты мне звонишь. Я говорю «Алё», просыпаюсь от собственного голоса, а телефон молчит. И я вспоминаю, как раньше ты звонил мне каждое утро. Обязательно дозванивался, чтобы просто сказать те три слова, которые ты больше не говоришь.
Ты объясняешь, что слова – это ерунда, и вообще – такое по многу раз не произносят. А мне кажется, что эти слова надо говорить снова и снова.
Они как ключ, как тайный код, простой и страшный, – потому что обладают огромной силой.
А ты удивляешься: «Зачем спрашивать очевидные вещи?» Наверно, для тебя это действительно очевидно. Хорошо, если так. А я иногда теряю опору и почву под ногами, когда мне вдруг кажется, что… Но одного твоего слова достаточно, чтобы я забыла все свои страхи и обиды. Почему ты так не любишь их говорить, эти слова? Потому что слово к чему-то обязывает?
Ты знаешь, в Москве последние дни так холодно, ночью заморозки, вчера днем был град. А там, где ты сейчас, – тепло, бьются волны, цветут орхидеи. Наверно, рано утром кричат пестрые птицы с длинными клювами и лохматыми головами, будя тебя… Ты выходишь на балкон и смотришь, как первые лучи огромного, близкого солнца растворяют розоватый туман, плывущий над морем. Или над океаном.
Где ты сейчас? В какой стране, на каком континенте?
Если честно, мне иногда кажется, что ты не очень рад. Ты какой-то… не то что напуганный, а растерянный, что ли.
А может, просто мне хотелось бы иного – услышать от тебя совсем другие слова.
О проекте
О подписке