Грашааль, снова нацепивший спокойно-благообразную личину, простился и уехал, а Ринрин втянула Котяру из прихожей туда, где на столах было разложено воинское облачение.

– Это правда надо? – робко спросил он.

Вместо ответа, она нахлобучила на него громадный клепаный нагрудник и впихнула в лапы шлем – тот самый, который выглядел по-богатырски. Оказавшись на голове, он сдавил непривычно голую маковку с небылинной жесткостью.

– Выглядишь почти человеком, – резюмировала Ринрин. – Если к зубам не присматриваться. Надвинь шлем поглубже, так… Нет, не то. Не улыбайся хотя бы.

– Ой, не похож, ой, халтура! Зубы, что ли, подвязать? Было бы с чего… улыбаться, – засопел орк. В плотной коже доспеха было жарковато и твердо. И скрипуче. – Тай… Тайтингиль, а никак… без лошади не обойтись, да? Я высоты боюсь! В седле… голова кружится. И к тому же лошадь… пахнет же!

Тайтингиль прищурился.

– Я вспоминаю, как в вашем мире впервые сел в бесконную повозку. Она тоже источала разные запахи. Бензин…

– Бензин? – шевельнула бровью Ринрин.

Эльф кивнул.

– Но истинное удовольствие я получил, когда ехал с тобой, орк. Ты был славным… водителем, это называется так. Ты сам дышал полной грудью, наслаждался скоростью, управляя автомобилем. И станешь хорошим наездником тут.

– Полжизни за машину, – вздохнул орк. – Даже на горбатый «Запорожец» соглашусь.

Дева хихикнула. Ей не все было понятно, но безусловно все – интересно.

– Мы отправляемся на конный двор короля Виленора, подберем лошадей, – заявил Тайтингиль. – Потом сразу в путь. И так довольно промедлили. Ринрин, ты на своей Светлогривой?

– Да, витязь. Я как обычно.

– Конный? – заморгал орк. – Конный! Я… когда дарил Алинке пони, он меня укусил за… за…

Эльфийка смотрела, ждала откровений.

– …задолбаетесь вы меня в седло сажать, вот! – закончил Азар и надулся обиженно.

– А он у тебя веселый! – улыбнулась Ринрин Тайтингилю.

Королевский конный двор встретил Тайтингиля и Азара разноголосым ржанием. Широкий проход к вытоптанному полю позади дворца с двух сторон окружали полукруглые арки, где в тени древнего камня стояли десятки лошадей – у крытых коновязей и в денниках. Изобилие этих животных заставило Котика оробеть.

Витязь молчал и выглядывал среди пасущихся коней единственного – для себя. Ринрин, юркая и быстрая, уже сходила за красивой кобылой – пегая, она действительно была Светлогривой, по холеному тонкому телу в причудливом порядке растекались рыжие и белые пятна.

– А вот и наш р-расист, – заметил орк.

Лантир, рея яркой синевой богато расшитого плаща, пафосно въезжал в ворота. Он круто осадил вороного коня, более крупного и тяжелого, чем давешний белый.

– Тайтингиль, – проговорил стражник. – Дайн Нолдорина велел мне подобрать коней для тебя… для вас. Виленор также отрядил меня сопроводить тебя в твоих странствиях. Тебя и вот его, – с этими словами Лантир небрежно махнул рукой в тонкой перчатке на Котова.

Тайтингиль прищурился.

– Вот его зовут Дима. Дима Котов. Котик, если подружитесь. А в прежние времена, Лантир Покинувший Лес, за небрежение оруженосцем витязи бились на мечах.

В прежних временах, – с расстановкой сказал Лантир, спрыгивая с коня, – было немало хорошего. Но ты, мне кажется, смотришь ввысь и в будущее и перестал чтить многие из традиций эльфов, Тайтингиль Покинувший Чертоги. Тебе бы нынче воинов со звезд, а не древние обычаи.

Вмиг все затихло вокруг. Казалось, даже кони перестали показывать норов, умолкли.

– Я покинул, – спокойно сказал Тайтингиль, – и я смотрю ввысь. Но и обычаи эльфов помню очень хорошо.

Ринрин встала между воинами.

– Тайтингиль, Лантир. Все как обычно – общий враг, темная нечисть… общий. Время ли вспоминать, кто и что когда покинул?

Витязь коротко кивнул и привычным движением закинул скрутку волос за плечо.

– Покажи коней, Лантир.

Черноволосый красавец встряхнул гривищей и пошел к денникам, разве что не всхрапывая на ходу. Ринрин улыбнулась Котику, а тот перевел дух и показал эльфийке большой палец правой руки.

Воистину королевский жеребец сочной гнедой масти – высокий, но не грузный, с точеными ногами, мощным крупом и круто изогнутой лоснящейся шеей с густой щеткой гривы, – почувствовав на себе незнакомого всадника, вздыбил репицу и затанцевал боком, но уверенное пожатие сильных ног успокоило норов.

– Хорош, – резюмировал Тайтингиль. – Мне подойдет этот конь для похода, Лантир.

– Та-ай… – позвал Азар.

Ему пара пересмеивающихся эльфов-коноводов, повинуясь жесту Лантира, вывела каурую кобылу, больше похожую на деревянную резную фигуру, что северяне крепят на носах своих кораблей. Огромная, с равнодушной постной мордой, животина стояла недвижно.

Однако орку надо было сесть в седло, а он все аккуратно поглаживал толстые жесткие волоски на квадратном крапчатом храпе и искательно заглядывал в левый конский глаз, выпуклый и равнодушный.

– Ты же скакал на своем боевом волке, – заметил Лантир. Он с удовольствием наблюдал, как орк кружит вокруг огромной лошади, не зная, с чего начать. – И как-то доехал с отрядом до Нолдорина.

Даже не вспоминай… – Орк энергично потер упакованный в плотные штаны зад. – Я десять лет в Москве прожил, у меня машина хорошая была, а не этот… владимирский цент… тяжеловоз!

Лантир нахмурился и фыркнул одновременно. Он был очень странный, этот возвратившийся из небытия оркский вождь, которого называть легендарным Потрошителем не поворачивался язык.

Котов все-таки взгромоздился в седло и, осторожно взяв повод огромными лапами, неуклюже подтолкнул кобылу пятками – вслед за жеребцом Тайтингиля и танцующей пегой лошадкой Ринрин. Лантир подчеркнуто изящно вспрыгнул в узорное седло вороного коня.

– Повторять не стану, – сказал витязь, не глядя на него. – Слов розни слышать не хочу. Станешь препираться, отправишься к Виленору.

Тот склонил голову.

– Но ты не… будешь препятствовать моему присутствию в твоем отряде?

– Я не собираю отряд, – легко сказал Тайтингиль. – Со мной поедет Ринрин и один дверг, которому по пути в Тенистую Пущу, просто по пути. Ты не поступаешь под мою руку, Лантир, а следуешь рядом по приказу своего властителя.

– Ты не принимаешь командование надо мной?

– Воздержусь.

Лантир более не высказывался, но Котяра временами ощущал на спине его колкий взгляд.

В спокойствии и исключительной стати кобылы вскоре обнаружился подвох. Она ела все, что видела, вырывая повод из непривычных к конским штукам лап, хотя и послушно следовала за остальными, не отставая.

– Хв-ватит жрать! – возмущенно пыхтел Котик. – Прорва! Я буду звать тебя Винни Пух. Застрянешь между двумя стволами, будешь знать… кобыла Винни Пух, она, да… Эх, жаба белоглазая, инопланетная, где-то ты теперь… Скучно без тебя.

– Мы обязательно отыщем Мастера Войны.

Так выехали из городских врат.

Вскоре послышался бодрый бой копыт, и Котик увидел верхового, во весь опор мчащегося к ним. Компактный всадник осадил коня подле отряда, и орк рассмотрел молодого чернявого дверга приятной, но какой-то крайне неприметной наружности, в простой, добротно сшитой дорожной одежде.

– Вайманн, – сказал прибывший, слегка поклонившись. Цепкие глаза пробежали по всем попутчикам, остановились на Тайтингиле. – Иррик. Приветствую тебя, светлейший, и поклон тебе от почтенного Грашааля. Я тот скромный сын ювелира, о котором он говорил тебе; с твоего позволения пойду с вами до Пущи.

Эльф кивнул.

– Почту за честь разделить дорогу с достойным двергом.

Остаток дня прошел вполне благополучно. Отряд передвигался шагом, периодически переходя на рысь, и тогда округа оглашалась звонким орочьим ойканьем и последующим протяжным нытьем. Дверг вполголоса беседовал с Тайтингилем, Азар на тихих аллюрах поставил целью поразить эльфийку умом и сообразительностью, хмурый Лантир молча замыкал строй, сверкая волосами, плащом и очами.

Начало смеркаться; стали искать место для привала. Тайтингиль указал на лесную опушку недалеко от дороги, туда путники и направили коней. Стали расседлывать – Ринрин без лишних слов пришла на помощь запутавшемуся в пряжках и ремнях орку, потом собрала животных и увела к воде. Дверг взялся за притороченный к седлу тюк и раскинул довольно вместительный шатер. Азар по указанию витязя пошел в лес за хворостом и сухими стволами для разведения костра.

Лантир вынул из колчана лук, приладил тетиву.

– Пока не пала тьма, я добуду пару гусей у реки, – сказал он, обращаясь к Тайтингилю. Тот молча кивнул.

– Отдохни с дороги, светлейший, – предложил Иррик. – Всем нужен отдых в пути… а тебе особенно.

Послышался треск – орк уже пер обратно через кусты, в каждой лапе у него было по сухой ели. Шлем съехал на нос, и Азар спотыкался почти на каждом шагу, чертыхаясь и причитая. Подоспевшая эльфийка со смехом бросилась ему помогать.

– Сейчас бы селфи в «Инстаграм» запостить в таком виде, – бурчал Азар. – Тут с одной этой каски пятьсот лайков можно собрать.

– Лайки – это ягоды в твоей стране? – спросила Ринрин.

– Грибы, – хмуро ответил орк и галантно передал ей менее увесистую дровину.

Силы в легком жилистом теле оказалось немало, в четыре руки они совладали с бревнами и сложили костер. Ринрин достала кресало, и под восхищенные комплименты Азара огонь весело заплясал на дровах. Из совсем уж сгустившейся тьмы вышел черноволосый эльф с увязанной на гибкой ветке парой крупных гусей.

– Славные тут луга в пойме, – сказал он, – но дичи почти нет, это странно. Будто кто-то…

– Я бы не советовал блуждать ночью в этих краях, – негромко сказал дверг. – Не советовал бы. Раньше они были благими, еще совсем недавно. Но это раньше.

– Мы не станем, – ответил Тайтингиль. – Никто более не будет отходить отсюда. Кони пасутся неподалеку, здесь горит огонь. Сейчас будет трапеза, а потом отдых, мы не желаем рисковать без меры.

Ощипанных и опаленных гусей орк густо натер набранными в перелеске ягодами, размяв их в лапе, а Ринрин дала соли и немного сухих приправ. Свежая, нагулявшая к осени жирок дичь запеклась, и с вынутым из седельных сум эльфийским хлебом, двергской пряной солониной, крупными осенними яблоками, напоминающими антоновку, с ломтиками спелой медовой тыквы была съедена путниками очень быстро.

– Я побуду на страже, – наконец сказал Лантир. – Нужно спать. Дела вроде и не гонят нас…

– Гонят, – отозвался Тайтингиль и встал, чтобы пройти к воде – умыть лицо и руки.

– Спасибо за угощение, – откликнулась Ринрин. – Лантир, я посижу с тобой.

Эльф вернулся и растянулся в шатре всем длинным, узким, сильным телом. Котик, переваривая плотный ужин, возился на расстеленных плащах и пушистых шкурах рядом с ним.

– Тай…тингиль, н-ну…

– Что тебе?

– Что говорила тогда Рин…рин? Морда симметричная, и все такое?

Тайтингиль подпер рукой голову.

– Орки, если мы о них, есть разные. Сами они летописей и историй не вели, но другие народы что-то помнят об этой напасти. Самые крупные и мощные – скальные. Они живут в Серых Россыпях, и осталось их немного. Во всех армиях Темных скальные орки воевали как начальники, а некоторые семьи, к которой относишься и ты, были знамениты не менее иных эльфийских королей.

– Это хор-рошо же? – муркнул Котик. – Но Рин сказала – глупый, глупый, н-ну…

– Нет, скальные, как правило, умны. Однако эльфийке это незачем говорить орку. У них правильные симметричные тела и более-менее единообразный склад морды… лиц. Мрир считал, что скальные орки или были изначальными жителями Эалы, еще до эльфов, понимаешь?.. Или пришли сюда из иной складки.

– Так.

– Другой народ – орки обычные, – тихо сказал Тайтингиль. – Их еще называют искаженными. Один из сильнейших властителей прошлого, великий дух, восстававший против Сотворителя Всего, не имея своего дарования творить жизнь, наловил детищ более удачливых духов – людей, эльфов, гномов, пытал их и мучил, пока они не превратились в нечто иное. Орки искаженные не имеют симметричного тела, а если кто-то рождается с двумя одинаковыми сторонами лица и тела, ему завидуют и, как правило, убивают свои же. Таких большинство: среди них есть глупые, что гибнут через пару лет после рождения, а есть мудрые, которые делаются военачальниками. Они могут быть маленькими или крупными, мощными, как ты, и даже больше, но о них нельзя судить по внешнему виду. Этот народ, понимаешь, придумала и вывела злая воля на потребу своих нужд. Как Цемра, которая пыталась сделать себе и народ, и детей, и армию разом…

– Так. Я понял… пррро симметрию. Не рассказывай, аж затошнило. А еще кто у вас тут… водится?

– Горные гоблины. Они размером с двергов или мельче. У них чем крупнее – тем более знатен гоблин, самый большой под каждой горой – король. Гоблины, считается, родились из подгорной тьмы и грязи. Дверги верят: когда Сотворитель Эалы поручил великому каменному духу-праотцу лепить их, тот позабыл обжечь часть заготовок – из них и вышли гоблины, а из обожженных – сами дверги. Гоблины многочисленны, но не слишком сильны и умны, у них тонкая кожа и легко умирающие тела. Но они могут быть очень опасны в пещерах. Я хочу спать, Кот.

– Конечно, – всполошился орк, – конечно, светлейший… – раскинулся и сладко засопел первым, покряхтывая от ощущений в отбитых седлом ягодицах.

Эльф смежил ресницы, вслушиваясь в профессионально-неслышное дыхание дверга по другую сторону от себя.

Почтенный ювелир, сын ювелира не пожелал ничего добавить о гоблинах, предпочёл притвориться спящим. Что же, его право. Тайтингиль ухмыльнулся и уснул под тихий разговор Лантира и Ринрин.