Глава 3

Вальсбургский лес, Гинтара

Днем ранее

Аэлин Дэвери не могла припомнить, когда в последний раз погода была столь отвратительной. На улице беспрестанно лил дождь, Аэлин вымокла до нитки и совершенно выбилась из сил после того, как пришлось сделать по такой погоде крюк, огибая болото.

Ближайшим населенным пунктом отсюда был Росс – в двух лигах к юго-востоку. Ближе – только летняя резиденция графа Ричифера, где Его Сиятельство с семьей часто задерживался до поздней осени. До особняка было рукой подать, до Росса пришлось бы двигаться лесом не один час, и Аэлин решила попытать удачу в графской обители. Она надеялась, что ее хотя бы пустят в хлев обсохнуть и переждать дождь, о большем она не собиралась просить. Однако Его Сиятельство проявил искреннее радушие и пригласил путешественницу в дом.

На вопросы о том, что ее сюда привело, она отвечала уклончиво. Об охотниках – таких, как она, – на Арреде бытовало два прямо противоположных мнения, и Аэлин не желала в такую скверную погоду напороться на худшее из них. К тому же версия о «путешественнице, разыскивающей близкого человека», вполне удовлетворила любопытство хозяев. Графиню Колин и вовсе интересовал не род занятий, а нравы гостьи. Она предупреждающе смотрела на Аэлин, давая понять, что не ручается за себя, если та позволит себе малейшие вольности в отношении графа.

Репутация четы Ричифер бежала вперед своих обладателей – о ветрености графа слагали легенды едва ли не во всем Вальсбруге, а его супруга слыла дамой с железным нравом, которой каким-то непостижимым образом удавалось до сих пор пресекать измены мужа. Вполне объяснимо, что нежданный визит молодой женщины не вызвал у графини добрых предчувствий.

Внешность Аэлин Дэвери производила двоякое впечатление. Она отличалась от хрупких придворных красавиц: ростом была чуть выше обычного, а тело, натренированное нелегкими нагрузками в пути, было крепким и подтянутым. Благородство тонких черт лица и яркость зеленых глаз портила легкая горбинка на носу, а огрубевшая кожа на руках со следами полученных в путешествиях царапин сбивала столку – ведь при этом Аэлин несла себя с достоинством, присущим высокородным дамам. Противоречивые детали внешности рождали и противоречивое отношение людей. Впрочем, Аэлин к этому привыкла.

Прибыв в резиденцию графа Ричифера, она всем своим видом показала, что не намерена становиться причиной семейных раздоров, и надеялась, что графиня расположится к ней (или хотя бы не прикажет слугам отравить ее за ужином).

Расположение Колин удалось получить самым неожиданным образом: визит Аэлин вызвал настоящий восторг у шестилетнего сына четы Ричифер, юного Стефана. Причиной бури эмоций стала не столько сама гостья, сколько оружие, закрепленное на ее поясе – большой нож с расширяющимся к середине и утяжеленным к концу клинком выгнутой формы и резной деревянной рукоятью.

– Ничего себе! – изумленно воскликнул светловолосый мальчик, и его глаза восторженно заблестели. – Какой у тебя меч!

Колин сразу же отчитала сына за фамильярное поведение, но Аэлин лишь улыбнулась в ответ на эту реплику и присела рядом с мальчиком.

– Это не меч, Ваше Сиятельство, – качнула головой она. – Это называется паранг. Идеален в долгом путешествии, потому что годится и для свежевания добычи, и чтобы срубать ветки в труднопроходимых лесах.

– Ты им прямо рубишь? Сама? – воскликнул мальчик. – А матушка говорит, что дамам не престало носить оружие.

Аэлин вновь улыбнулась, но не успела дать ответ: буквально из ниоткуда возникла гувернантка мальчика и позвала его. Аэлин проводила поникшего ребенка внимательным взглядом. Несмотря на восторженный блеск и живость в глазах, он показался ей болезненно осунувшимся и бледным, будто бы им уже начала овладевать какая-то хворь, однако еще не показала себя в полную силу.

– Прошу простить нашего маленького грубияна, – улыбнулась графиня Ричифер, вырывая гостью из раздумий. – Последнее время все труднее найти на него управу. Ему нужен кто-то построже Агаты. Она добрая душа и может его слишком разбаловать.

– Идем, Стефан, – неприятным скрипучим голосом проговорила гувернантка.

Аэлин присмотрелась к ней повнимательнее, надеясь определить хотя бы ее возраст, и не смогла: на вид этой женщине с одинаковой легкостью можно было дать как тридцать, так и пятьдесят лет.

Почему-то назвать Агату доброй у Аэлин не получалось даже в мыслях. Она допускала, что первое впечатление обманчиво, но было в этой особе нечто отторгающее, притом разобрать, что именно, не представлялось возможным.

Следуя за гувернанткой, Стефан почти обреченно посмотрел на родителей и шмыгнул носом. Ярко-зеленые глаза Аэлин заинтересованно прищурились. Неясное нехорошее предчувствие относительно мальчика не давало ей покоя.

***

Хозяева дома любезно предоставили Аэлин комнату на ночь, велели слугам подготовить для гостьи ванну, а после накрыть на стол. Ужин закончился лишь к позднему вечеру, когда юный граф Стефан вновь спустился в гостиную к родителям и тихо захныкал, что не хочет ложиться спать в присутствии Агаты.

– Я не хочу, чтобы она смотрела на меня, когда я сплю, – пожаловался он, с надеждой глядя на Аэлин и переводя жалостливый взгляд серых глаз на родителей. Он надеялся, что в присутствии гостьи они обратят на его жалобы внимание, а не проигнорируют их, как делали это обыкновенно.

Колин тяжело вздохнула и приобняла сына.

– Вы чрезмерно капризны этой осенью, молодой человек. С каких пор Агата начала беспокоить твой сон? Она с самого твоего рождения с тобой!

Аэлин посмотрела в дверной проем, где снова бесшумно возникла гувернантка. Она стояла и взглядом хладнокровного хищника наблюдала за мальчиком. По крайней мере, Аэлин именно так интерпретировала ее взгляд.

– Раньше она не пахла тиной, – тихо, с явным испугом и обидой на родительское непонимание произнес Стефан.

Граф Ричифер громко усмехнулся.

– Посмотри на погоду, Стефан! Сегодня все пахнет тиной.

Однако на Аэлин слова мальчика подействовали куда сильнее и заставили проникнуться должным опасением. Непростое дело, которому она посвятила свою жизнь, научило ее прислушиваться к подозрениям, вовремя реагировать и в кратчайшие сроки принимать решения. Ошибочные или нет – быстрые, они могли спасти жизнь.

Запах тины, даже если сейчас он был простым совпадением, являлся одной из характерных черт существ, которых в народе называли болотными ведьмами. И проверить, являлась ли Агата одной из них, можно было легко и быстро.

На миг время словно замерло.

Аэлин успела схватить со стола солонку. Одновременно ловким движением она выхватила паранг из ножен.

Графиня вскрикнула, прижав к себе сына.

Бэлл Ричифер оперся на стол, намереваясь пресечь беспорядки.

В этот момент время ускорило бег, словно стремясь наверстать то, что упустило за несколько замороженных мгновений.

Гувернантка с небывалой быстротой увернулась от брошенной в нее солонки. При виде рассыпавшейся по полу соли, она зашипела, словно змея. Черты лица подернулись водянистой рябью и расплылись, являя всем присутствующим отвратительное зрелище. Человекоподобная тварь, волосы которой частично состояли из тины, а тело было полупрозрачным и мутным, как болотная вода, противно заверещала и растворилась в ближайшей стене, понимая, какого противника бог-проказник Крипп этой ночью привел в столь полюбившееся ей гнездышко. Одежда, принадлежавшая гувернантке, осталась на полу кучкой пропахшего тиной тряпья.

Аэлин выругалась про себя, крепче сжав рукоять паранга, и стала наизготовку.

– Быстрая, тварь, – гневно прошептала она.

– Что… что это такое? Что с Агатой? И что это было за чудовище? – испуганно закричала Колин, не отпуская хнычущего сына. Испуг в ее голосе перемешивался с возмущением, будто неблаговидность случившегося была для нее столь же неприемлема, сколь и опасность.

Аэлин оглядела членов графской семьи, оценивая их состояние.

В дверях появилось пятеро перепуганных слуг, прибежавших на крик графини.

– Это спарэга, – сказала Аэлин, продолжая изучать взглядом помещение и готовясь к возможной атаке. – Болотная ведьма. Слышали о них?

Бэлл Ричифер нахмурился. Вальсбург полнился легендами об иных существах, и графу не раз приходилось слышать о спарэгах от своих суеверных слуг. Болотные ведьмы обитали близ водоемов. Они слыли одиночками и жили недолго, если только не находили поблизости от своего болота дом человека, где жил маленький ребенок.

Совпадение особых условий явно было неслучайным.

– Хотите сказать, наша гувернантка все это время была иным существом? – Голос Колин заметно дрогнул в страхе и отвращении.

Граф Ричифер приблизился к супруге и обнял ее за плечи, стараясь успокоить.

– Нет, Агата мертва, – ровным голосом, за которым скрывался страх, отозвался он, вопрошающе взглянув на Аэлин. – Верно? Что-то мне подсказывает, что вы знаете ответ.

Охотница многозначительно посмотрела на графа и кивнула.

– Вы правы, я не совсем обычная путешественница, я занимаюсь охотой на иных существ. Спарэги питаются жизненной силой детей. Видимо, местная приметила вашу гувернантку для маскировки, чтобы добраться до Стефана. Теперь она окончательно осмелела и решила полакомиться. Не знаю, где искать тело настоящей Агаты, но подозреваю, что оно на дне болота.

Колин встревоженно посмотрела на гостью, с каждым ударом сердца ее крепкий нрав давал трещину. Стефан хныкал, прижимаясь к ней.

– И это существо… боги, я подпустила ее к своему сыну?!

– Ее вовремя раскрыли, так что, если теперь от нее избавиться, опасность Стефану не грозит. – Аэлин ободряюще улыбнулась перепуганному ребенку.

– Вы сможете убить ее? Вы поможете? – спросила Колин. Просить о помощи ей было в новинку, и просьба звучала ломано, с нескрываемым страхом отказа.

Аэлин кивнула, обернувшись к слугам.

– Да. Думаю, что смогу.

– Скажите, что нужно делать, – решительно произнес Бэлл Ричифер, готовясь вооружиться. Аэлин остановила его жестом.

– При всем уважении, граф, сражаться со спарэгой вы не будете.

– Я не могу позволить женщине… – начал было он, но Аэлин перебила его.

– Я серьезно. Вы не будете с ней сражаться. Здесь нужна не смелость и не отвага, а быстрая реакция и умение ориентироваться в поединках без правил. У вас есть это умение, граф? – Глаза охотницы оценивающе скользнули по Ричиферу, который, в свою очередь, лишь неуверенно качнул головой. – Так я и думала. Что ж, тогда, снова при всем уважении, вы будете мне только мешать. Если не станете спорить и сделаете, как я говорю, сможете навсегда забыть об этой твари.

Все присутствующие с готовностью посмотрели на Аэлин в ожидании ее дальнейших указаний. Она кивнула.

– Тогда всем держаться рядом со мной. Без самодеятельности. Вооружитесь только солью – всей, что есть в доме. Если увидите спарэгу раньше меня, бросайте соль в нее. Это на время лишит ее возможности растворяться в стенах дома. Сделает ее твердой.

– А потом? – испуганно спросила Колин.

– А потом бегите.

***

Безносое существо злобно скалилось, обнажая ряд острых, как иглы, зубов и угрожающе перебирало когтистыми пальцами. Аэлин попятилась, боясь поскользнуться на мокрой траве заднего двора особняка. Ливень все не переставал, небо то и дело озарялось вспышками молний, за которыми следовали оглушительные громовые раскаты, отвлекающие внимание.

Аэлин крепче сжала рукоять паранга, готовая в любой момент нанести рубящий удар. Однако спарэга не спешила нападать: быстроту реакции Аэлин она успела оценить еще в доме.

Проклятье, лучше уж наемники, из-за которых пришлось делать этот крюк, чем болотная ведьма, – подумала Аэлин, мотнув головой, чтобы отбросить с лица мокрые светлые волосы, выбившиеся из растрепавшейся косы. – Эта тварь умна и осторожна. Будет выжидать, пока я нападу первой. 

Спарэга была терпелива. Вряд ли она надеялась напугать охотницу своим видом, она прекрасно понимала, что встретила на своем пути опытного убийцу. На руку болотной ведьме играла лишь погода – вездесущая сырость и льющий стеной дождь уменьшал подвижность Аэлин и служил прекрасной маскировкой и подпиткой для спарэги.

Никто так и не сумел попасть в нее солью. Все обратились в бегство при одном лишь виде уродливого чудища, и, спасаясь, захватили с собой ребенка. Аэлин знала, что потеря этого лакомого кусочка злит спарэгу до безумия. Именно на ярость твари она и надеялась. Разъяренная спарэга обладает дюжей силой, однако чаще всего совершает тактические ошибки, которые стоят ей жизни.

Промокшая до нитки одежда ледяными клочьями прилипала к коже. Аэлин прерывисто дышала после нескольких попыток достать тварь и не сводила с нее глаз.

Давай же, уродина. Нападай!

Через несколько бесконечно долгих мгновений спарэга завизжала и, лязгнув острыми зубами, бросилась на охотницу. Аэлин отскочила в сторону, перекатилась, группируясь так, чтобы не причинить себе вред собственным парангом. Не теряя времени, она развернулась и нанесла рубящий удар почти наугад.

Промах.

Спарэга ринулась в сторону и вновь кинулась на свою противницу, облетев ее по дуге и зайдя со спины. Аэлин злобно вскрикнула, волей Тарт уклонилась от взмаха когтистой лапы и со всей силы ударила тварь кулаком левой руки в живот, надеясь, что дождь вымыл из руки не все остатки соли. Тело болотной ведьмы наощупь оказалось склизким и липким. Отвращение заставило Аэлин скривиться, когда ее рука по самую кисть увязла в животе спарэги. Соль, впитавшаяся в плоть, причинила болотной ведьме невыносимую боль, и тварь зашлась в жутком крике. Аэлин едва не оглохла от этого звука, но не позволила себе растерянность и промедление. Она резко взмахнула парангом и в полупрыжке нанесла сокрушительный удар по шее спарэги. Лезвие почти не встретило на своем пути препятствий. Голова с мелкими белесыми глазами отлетела в сторону. Тело, похожее на морскую медузу, покачнулось, и охотница с гримасой омерзения вырвала руку из склизкой, твердеющей на глазах, массы живота твари.

Из груди вырвался тяжелый усталый вздох, но Аэлин не дала себе расслабиться.

Я ее еще не убила. Надо сжечь ее, пока соль не перестала действовать, – напомнила она себе и, ухватив спарэгу за твердеющую от соли водянистую ногу, потащила тело к дому, стремясь быстрее удалиться от головы, все еще клацающей зубами.