Так случайная встреча «у кота», как они потом шутили, превратилась в прочные любовные отношения, которые прямиком вели к свадьбе. Уже позже Аня обнаружила в Максиме излишнюю педантичность, склонность к менторству и неуемное желание взять под контроль всю ее жизнь. «Ладно, я тоже не подарок», – твердила она и делала вид, что соглашается с Максимом. Справедливости ради надо было сказать, что возможности хоть как-то влиять на Аню у будущего мужа было немного – встречались они только по выходным.

Их интимные отношения сначала вызывали у Ани недоумение и желание выяснить во что бы то ни стало все, что ее интересует. Максим, в общем-то, симпатичный и хорошо сложенный, уделяющий достаточно внимания своей спортивной форме, в постели был… вялым. Другого слова подобрать Аня не могла. В ночь с субботы на воскресенье Аня имела дело с очень нежным, ласковым и очень нерешительным любовником. Это ее крайне удивляло, поскольку, будучи одет, Максим излучал энергию и во многих вопросах был решителен и даже жесток.

– Послушай, если что-то не так – ты скажи, – не выдержала однажды Аня. Ей показалось, что дело в ней, что она не может вызвать более сильных эмоций у мужчины.

– Все замечательно, – последовал ответ, – ты великолепна.

После этих слов Ане было очень трудно объяснить, что хочется страстных объятий, поцелуев, от которых немеют губы, головокружительного падения в «сладкую пропасть». «Сладкая пропасть», конечно, была, но увлекали Аню туда так нежно и так лениво, что однажды на полпути она заснула. Любовник, к счастью, это понял по-своему.

– Я тебя совсем измучил, – с оттенком гордости в голосе произнес Максим. – Устала, бедная… Ну все, обещаю больше не приставать. – Произнеся все это, он откинулся на подушку и принялся нежно гладить засыпающую Аню.

Вспоминая это утром, Аня долго хохотала в ванной под душем. И решила, что «черт с ней, со страстью, все-таки Максим человек хороший, порядочный, заботливый, а главное, любит меня без памяти».

Самое интересное, что этот интимный казус расположил ее к Максиму, наполнив ее душу добрым снисхождением и почти любовью.

В остальном их отношения могли служить примером для какого-нибудь очерка в глянцевом журнале. Он – молодой, симпатичный, целеустремленно делающий потрясающую карьеру, имеющий четкий жизненный план и безумно любящий будущую жену. Она – хороша собой, умна, амбициозна, всецело при этом в важных вопросах полагающаяся на будущего мужа. Родственники и той и другой стороны были в тихом («чтобы не сглазить») восторге. Только Анин брат Вадим после знакомства с Максимом упрямо поджимал губы. Максим ему не нравился.

– Он слишком амбициозен, слишком самоуверен и слишком много говорит о любви к Аньке, – так резюмировал он.

– В твоем понимании, надо ограничиться глухим бурчанием, – с насмешкой произнес брат Юра, поглядывая на матушку.

Дело происходило в гостиной дома Спиридоновых.

– Не надо бурчать. Но и орать не следует, – покачал головой Вадим. – Боюсь, что в гневе он крайне несдержан.

– Ну, по этому поводу пусть переживают его подчиненные, – бросил Юра.

– Не скажи. Анька тоже с характером. Как бы не нашла коса на камень…

Варвара Сергеевна молчала. Ей-то как раз Максим очень понравился. Ей казалось, что мужчина-победитель новой формации именно таким и должен быть.

Предложение руки и сердца Максим сделал Ане так же, как и занимался любовью.

– Анюта, нам надо пожениться… Пора уже… – голос Максима был тих, в нем не чувствовалось волнения, а только озабоченность тем, чтобы им удалось правильно согласовать сроки и место проведения торжества. Будто бы речь шла не о свадьбе, а о посадке огурцов в открытый грунт.

Аня не удивилась предложению – на тот момент он уже поддалась его уговорам и ушла из ветеринарной клиники в «престижную фирму». Следующим этапом престижной женщины из престижного офиса должна быть роскошная свадьба. Она почти дала согласие, настояв только на одном – о том, когда произойдет это счастливое событие, они поговорят тогда, когда она будет готова к разговору… А потом случилось то, что случилось: увольнение, депрессия, решение закончить дорогостоящие курсы английского языка, подготовка и попытка поступить в Королевский ветеринарный колледж.

… – Господи, дался тебе этот ремонт!! Зачем? – вторила Максиму Варвара Сергеевна в каждом телефонном разговоре и при встрече.

– Затем, что хочу, – неизменно отрезала Аня и отправлялась на строительные рынки и в магазины.

По вечерам она рисовала. Плиточный узор на полу в кухне, орнамент на кухонной стене и ванная комната – все это ей хотелось придумать самой. Ремонт двигался споро – сказывалось умение Ани управлять коллективом грубоватых ветеринаров. В бригаде, которую наняла Аня, строителей было всего трое. Эти бравые украинские хлопцы попытались было «нагрузить» ее озабоченностью по поводу запущенности квартиры, но Аня пресекла эти поползновения сразу же:

– Можете отказаться, потому что ничего сверх оговоренной суммы я не заплачу.

Мужики поворчали, но согласились со всеми условиями, предложенными хозяйкой.

Через месяц квартира имела совершенно иной вид: все, что можно было перекрасить, переделать, перепланировать, – все было перекрашено, переделано, перепланировано. Проблема внезапно возникла с ванной – плитка, которую купила Аня, требовала виртуозного умения работать с майоликой. Ребята-строители уже не притворно поцокали языками и класть эту плитку отказались.

Аня кинулась в Интернет, обзвонила всех знакомых. Умельца такой квалификации никто не знал. «И зачем только я эту плитку фигурную заказала?» – думала Аня, перешагивая через коробки с плиткой. В ее квартире было все сделано, но разгром в ванной комнате портил всю картину. К тому же сама ванна – изящная емкость на гнутых ножках – была пока выдвинута в центр, что затрудняло подход к зеркалу.

Из-за ремонта Ане пришлось переехать к Максиму, чему тот был только рад. И уже не так часто пилил ее за ненужность этой затеи. Правда, переехала она всего с двумя сумками своей одежды.

– Тебе надо было все сразу забрать, сказала бы, я машину заказал и грузчиков прислал… – В день переезда Максим немного огорчился, почувствовав временность мероприятия, но очень скоро уже радостно метался по комнатам.

«Нет, что ни говори, а такую любовь надо ценить. Такая радость не может не подкупать», – Аня даже растрогалась.

Потекли будни. Максим уходил на работу, а Аня, если позволял ремонт, который она контролировала до последнего гвоздика, оставалась дома: немного уборки, немного стряпни, все же остальное время – справочники по ветеринарии, лошадиным болезням и поиски плиточника высокой квалификации.

А однажды утром Аню разбудил звонок мобильного телефона.

– Доброе утро, дорогая! Ночью все было прекрасно! Ты очень… страстная… – голос Максима был негромким. Чувствовалось, что он, уединившись в своем кабинете, все равно шепчет…

– Доброе утро, – произнесла Аня. Она перевернулась на бок и прижала мобильник к уху. В свой ответ ей очень хотелось вложить столько же нежности, но, во-первых, она еще не проснулась, а во-вторых… во-вторых, разница в темпераменте оказалась проблемой, которую разрешить было очень сложно. Аня изо всех сил старалась убедить себя в том, что Максим отличный сексуальный партнер, но его заторможенность и скованность мешали. Девушке казалось, что «весь этот секс» ему не очень интересен, что все эти движения делаются только ради нее. Они с Максимом чувствовали и переживали не в унисон, они были похожи на двух пианистов, которые исполняли одну и ту же пьесу, но совершенно по-разному. И играть им ее в четыре руки невозможно.

– Там я телефон плиточника записал, просто в газете, которые в почтовые ящики кидают, утром нашел. Позвони, может, согласится тебе ванную сделать. Не торгуйся – деньги у нас есть! – Максим особенно нажал на «у нас». – А то ты, я чувствую, дергаешься…

«Дергаюсь, – подумала Аня, – но не из-за плитки! Подумать только, два человека, взрослых, умных, самостоятельных, умеющих в одиночку решать очень сложные вопросы, не могут доверительно поговорить!»

Не то чтобы их ночи влияли на их дни, но вот невозможность диалога, некоторая глухота и самомнение Максима – это, конечно, очень тяготило. Аня отлично понимала, что у них есть вероятность столкнуться с более серьезными проблемами: если Максим точно так же будет «играть глухого», то надежды на взаимопонимание немного. Особенно когда закончатся медовые времена и наступят будни.

Еще раз поблагодарив влюбленного мужчину за заботу, Аня нажала «отбой». И, не откладывая дела в долгий ящик, набрала номер, который эсэмэской прислал ей Максим.

Голос, который ответил Ане, был низким и глухим.

– Здравствуйте, Олег, – начала Аня. Услышав хоть и уважительное, но очень короткое приветствие, она принялась рассказывать об особенностях своей ванной комнаты и плитки, но через несколько мгновений усомнилась в том, что ее слушают или слышат. Разговор напоминал общение с пустотой – на том конце не произнесли ни звука. Аня, привыкшая к тому, что Максим торопится закончить за нее все фразы (зачастую попадая впросак), несколько раз в недоумении прокричала в трубку:

– Алло, алло, вы слышите меня?!

– Конечно, – неизменно отвечали ей. Но затем опять наступала тишина.

Аня еще немного рассказала о своей проблеме и наконец раздраженно замолчала. Она терпеть не могла «беседы в один конец».

– Адрес, – донеслось из трубки.

Аня сквозь зубы продиктовала адрес. Человек на том конце уже ее раздражал, хотя он еще даже не приступил к работе.

– Завтра в квартире подежурит моя мама, ее зовут Варвара Сергеевна, а потом приеду я, – сказала она зло.

– Хорошо. До свидания, – произнесли на том конце.

После чего послышались гудки.

Когда через два дня Аня вошла к себе в квартиру, то сначала почувствовала запах пряной туалетной воды, потом услышала неприятный звук – это пилили керамическую плитку. И только потом она увидела недовольную гримасу своей мамы.

– Где ты немого плиточника раздобыла? – прошипела Варвара Сергеевна на ухо дочери.

– Это не я, это Максим, – ответила дочь. – пойду поздороваюсь, а то неудобно.

В ванной Аня обнаружила сильную загорелую спину необыкновенной красоты и классических пропорций. От спины исходил тот самый пряный запах, который Аня почувствовала с порога.

– Добрый день! Все в порядке? Если что-то понадобится – обращайтесь.

– Здравствуйте, в порядке, не понадобится. – «Спина» даже не повернулась, так что Ане оставалось лишь немного потоптаться у порога и вернуться в комнату.

– Я уехала, сама тут разбирайся. Столько денег выкинула на ремонт, все равно будете жить у Максима. – Мама так быстро собралась, что дочь не успела ей возразить, а только уже в захлопнувшуюся за мамой дверь пробормотала:

– Еще не факт, мне и здесь хорошо.

Несмотря на разруху в ванной, вся квартира являла собой образец порядка. Аня с удовольствием прошлась по единственной комнате, оглядела полочки, шкафы, поправила плед на диване и выровняла большую картину, которая теперь висела на месте глупых постеров. Все эти движения были продиктованы не столько стремлением к идеальному порядку, сколько желанием обозначить принадлежность. «Это мой мир, устроенный так, как я считаю нужным его устроить», – говорили Анины жесты.

Затем Аня отправилась на кухню. Тут был просто рай – продуманное самой Аней до мельчайших подробностей пространство и украшенное в соответствии только с ее замыслами. Мысленно Аня сравнила свою кухню с кухней Максима – огромным помещением, оборудованным по последнему слову техники, но холодным и неприветливым.

– Не таскай еду в комнату, Анюта, себе же лишнюю работу придумываешь, – укорял Максим Аню, которая норовила позавтракать, пообедать и поужинать в гостиной, – давай питаться в месте, отведенном именно для этого…

В этой фразе был весь Максим – ему не приходило в голову, что Ане может быть неудобно на кухне. Замечания же он не делал, но вольно или невольно поворачивал разговор так, что казалось – в большинстве случаев Аня поступает во вред себе.

– Макс, мне в гостиной очень удобно.

– Ладно, не сочиняй, забегаешься! Давай обедать на кухне. Зона столовой в нашей квартире – почти двадцать метров.

Аня, стараясь не ссориться, послушно накрывала трапезу в зоне столовой…

А кухня в ее квартире была такой, какую она хотела всегда, – пусть небольшой, но яркой, похожей на уютную комнату.

…Рука Ани потянулась к кофеварке:

– Может, перерыв сделаете? Кофе хотите? – крикнула она в сторону ванной.

– Сделаю, хочу, – из внезапно наступившей тишины донесся голос.

Аня хмыкнула и быстро поставила на стол две чашки, сахарницу, вытащила диетические хлебцы с отрубями. У нее в доме ничего сладкого и сдобного никогда не было. Нельзя сказать, что она вела очень здоровый образ жизни, но за талией следила.

Кофеварка вскоре зачмокала, испуская аромат.

– Кофе готов, прошу, – позвала Аня мастера.

«Интересно, он так голый и придет? С такого станется», – подумала она, усаживаясь за стол и помешивая ложечкой свой кофе. Взглянув в окно, Аня увидела привычные желтые качели, обрубок старого тополя, пустившего ветки куда-то в сторону, и железную крышу малюсенькой старенькой фабрики, которая еще до сих пор стучала своими станочками. «А это – счастье, – подумалось тут Ане, – такое все родное, и я сама по себе – такая, какая есть…» Именно последнее ее мучило больше всего – Ане казалось, что в присутствии Максима она становится чем-то неодушевленным, приложенным к тому миропорядку, который скрупулезно строил ее друг.

Плиточник показался в дверном проеме, и стало ясно, что даже сталинские квартиры с их высокими потолками могут казаться малогабаритными. Обладатель красивой спины был около двух метров ростом, с крупными накачанными руками и очень симпатичным лицом с волевым подбородком.

– Пожалуйста, присаживайтесь. – Аня на пару секунд растерялась.

Молодой человек был не только хорошо сложен, но и вполне естественно держался. К тому же не забыл надеть майку.

– Присяду, – ответил он и аккуратно опустился на высокий барный табурет. Тот заскрипел. – Сломается – починю, – невозмутимо отреагировал мастер.

– Надеюсь, – произнесла Аня, подвинула ему чашку с кофе, и в нарядной солнечной кухне повисло молчание.

Хозяйка дома внимательно рассматривала тополь, покачивающийся в окне, а мастер – хлебцы, аккуратно сложенные в сухарнице.

– Покормите? – неожиданно спросил он, видимо, осознав, что человеческая еда не может выглядеть так, как эти серые квадратики, покрытые кунжутом.

– Чем? – растерялась Аня.

– Картошкой жареной, можно яйцом залить. Можно еще колбасы, докторской. И хлеба.

– Что, прямо сейчас?

– Нет, сейчас не получится, у вас же холодильник пустой. – Молодой человек поймал возмущенный взгляд Ани и пояснил: – Я в него не заглядывал, это ваша мама сказала.

– Понятно. Если бы вы сразу предупредили, что мастеру необходимо питание, то я бы подумала…

– Не волнуйтесь, я вам дам денег на продукты, – молодой человек полез в джинсы, – но много не покупайте, тяжелые сумки не носите. Картошки и вовсе можно полкило. А завтра я прямо с продуктами приеду.

– Вот как? – Аня наконец опомнилась. – Значит, я должна вам обеспечить обед?

Она вспомнила, что бравые украинские работяги перекусывали на ходу огромными жирными бутербродами. На ее предложение заварить чай или кофе они смеялись и отвечали, что «мокрая и горячая еда силы вымывает».

– А вам это трудно? – Молодой человек смотрел на нее. Взгляд у него был, как у человека, который рассматривает узор на обоях – внимательный, но без особого интереса.

Аня смешалась. Действительно, что ей, трудно приготовить? Даже если он несколько раз обед попросит – сколько дней эту плитку-то укладывать? Всего неделя, от силы две!

– А завтрак и ужин тоже нужны?

– Нет, – серьезно ответил мастер, – только если что-нибудь из домашней выпечки – булочки с маком или с повидлом…

Аня задохнулась от гнева – это она должна еще и пироги печь!

– Знаете что, я, пожалуй, – повысила голос Аня и со стуком поставила чашку на стол, – подумаю!

Но тут она подняла глаза на молодого человека и увидела, как он внимательно смотрит на тот же тополь за окном, а на щеке у него появилась маленькая ямочка.

– Вы шутите? – неожиданно для себя спросила Аня.

– Да. Но только в отношении булочек.

И они оба рассмеялись.

Теперь каждый день Аня вставала вместе с Максимом, наскоро завтракала на кухне-столовой, больше похожей на операционный больничный блок, и ехала к себе в квартиру. По дороге она заскакивала в магазин и покупала немного чего-нибудь вкусненького.

А мастер по имени Олег не обманул. На следующий день он приволок несколько огромных пакетов со всевозможными продуктами.

– Вот, брал все подряд, я же не знаю, что вы любите, – сказал он и удалился в ванную. Аня растерянно оглядела пакеты – продуктов хватило бы на месяц для семьи из двух человек.

– Я не умею готовить индейку, – появившись в ванной, сообщила она.

– Ее я сам приготовлю, – объяснил Олег, – так сказать, на прощальный ужин, когда закончу работу.

– Ага, а вы всех заказчиков индейками кормите?

– Нет, – ответ был односложный, и понимать его можно было как угодно.

Аня вернулась в кухню и принялась складывать продукты в холодильник. В этот день на обед она старательно готовила азу с рисом…

Времена наступили необычные – жизнь Ани Спиридоновой разделилась на две части. Спешное пробуждение и завтрак с Максимом, который, чем ближе была свадьба, тем больше суетился и поучал Аню. Она слушала его, не перебивая, поскольку все равно была уверена в том, что станет делать по-своему. Тратить же силы, нервы и хорошее настроение на досадные мелочи не хотелось.

Позавтракав, Максим совершал тысячу наказов и уезжал на работу, а Аня, немного покрутившись по дому, наскоро приготовив ужин и засунув его в холодильник, садилась в машину и ехала к себе домой, где с раннего утра, открыв своим ключом дверь, трудился плиточник Олег. Аня приезжала, заглядывала в ванную, только чтобы поздороваться. Мастер работал молча, не оборачиваясь, и его вид не выражал ни недовольства, ни расположения, ни внимания. И сразу шла на кухню – готовить обед. Первые дни она очень старалась – кому понравится, если продукты, купленные тобой, испортили. Картошку она резала аккуратнейшими кубиками, мясо тушила до состояния желе, а ингредиенты для салата промывала в десяти водах. Ровно в два часа дня мастер делал перерыв. Слышался плеск воды, которая лилась в раковину, и скоро на кухне появлялся Олег, чистый, с мокрыми волосами, одетый в футболку или просторную рубашку. Он молча садился на высокий табурет и с аппетитом ел. Аня наливала себе чашку чая или кофе и присаживалась напротив.

– Ну как? – однажды не выдержала она. Именно в этот день, как ей казалось, удались голубцы.

– Великолепно, особенно хороша капуста, – тон мастера был совершенно серьезен, – она и не сырая, и не размазня, в самый раз. Это немногим удается.

Сначала Аня хотела съязвить, мол, как часто ему голубцы готовили, но потом раздумала. Она вдруг поняла, что в отличие от Максима, который старался выписать столбиком и подробно озвучить все ее неудачи, Олег умел отыскать неожиданные достоинства.

– Я рада, что понравилось. – Аня широко улыбнулась, ожидая ответной улыбки, но мастер, отодвинув пустую тарелку, спросил:

– А булочки есть?

Аня поперхнулась:

– Нет, булочек нет, есть печенье и хлебцы…

– Жаль. Спасибо, голубцы были великолепны. – Олег встал из-за стола и отправился в ванную. Вскоре оттуда послышался стук. А Аня, возмущенная вопросом, принялась со злостью мыть тарелку.