Автор выражает благодарность за любезно предоставленные фотографии: господину Генри Литтон-Кобболду (Henry Lytton-Cobbold), владельцу Небворт-хаус (Knebworth House), U. K. / Великобритания, Валентину Васильевичу Скурлову (Санкт-Петербург) и Нине Анатольевне Васильцовой (Брянск)

© Н. Д. Чернышова-Мельник, 2018

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2018

Часть I
Юность. Встреча. Свадьба

Предисловие

Писать о представителях рода Романовых одновременно интересно и сложно. Интересно, потому что трехсотлетняя история царской династии порой похожа на увлекательный роман, в котором есть много славных, блестящих, загадочных страниц. Впрочем, величие и слава здесь не раз тесно переплетались с весьма драматичными событиями. А сложно, потому что слишком велика ответственность.

Казалось бы, за долгие годы исследовано буквально все. Сохранилось великое множество документов, воспоминаний очевидцев, публикаций в периодической печати. Но, перелистывая страницы прошлого, невольно убеждаешься: далеко не все предавалось огласке. Некоторые факты, неприятные для августейшей семьи, хранились от посторонних глаз до поры до времени «за семью печатями». Особенно, если речь шла о морганатических, то есть неравных браках особ царствующей фамилии с лицами из некоронованных семейств.

«Ослушникам» было что терять. Они прекрасно это понимали. И все же находились среди Романовых те, кто главными человеческими ценностями считали любовь и преданность. Именно таким человеком – рыцарем прекрасной дамы, и был Михаил Александрович Романов, последний представитель правящей династии, который мог реально претендовать на российский престол, причем, неоднократно. Но – не захотел.

Судьба его романтична и таинственна. Михаил был пятым ребенком в семье императора Александра III^[1] и его августейшей супруги Марии Федоровны^[2] (после Николая, Александра, умершего в младенчестве, Георгия и Ксении. Младшая сестра – Ольга. – Прим. автора), родился 22.11/05.12.1878 года^[3] в Санкт-Петербурге, в Аничковом дворце. Согласно закону о престолонаследии, наследником он стал в 1899 году после смерти от туберкулеза великого князя Георгия Александровича. От него Михаил унаследовал и значительную часть имущества, в том числе, большое имение Брасово, которое в дальнейшем сыграло значительную роль в его судьбе.

…Из заветной шкатулки торжественно достали завещание Александра III. Документ этот написан более ста лет назад, но – надо отдать должное прозорливости покойного императора: некоторые его предвидения сбылись. Вот что писал, обращаясь к наследнику (а им мог стать любой из его сыновей), Александр III:

«Тебе предстоит взять с плеч моих тяжелый груз государственной власти и нести его до могилы так же, как его нес я, и как несли наши предки. Тебе царство, Богом мне врученное. Я принял его тринадцать лет тому назад от истекшего кровью отца… Твой дед с высоты Престола провел много важных реформ, направленных на благо русского народа. В награду за все это он получил от русских революционеров бомбу и смерть.

В тот трагический день встал передо мной вопрос: какой дорогой идти? По той ли, на которую меня толкало так называемое “передовое общество”, зараженное либеральными идеями Запада, или по той, которую подсказывали мне мое собственное убеждение, мой высший священный долг Государя и моя совесть. Я избрал мой путь.

Либералы окрестили меня реакционным. Меня интересовало только благо моего народа и величие России. Я стремился дать внутренний и внешний мир, чтобы государство могло свободно и спокойно развиваться, нормально крепнуть, богатеть и благоденствовать.

Самодержавие создало историческую индивидуальность России. Рухнет самодержавие, не дай Бог, тогда с ним и Россия рухнет. Падение исконно русской власти откроет бесконечную эру смут и кровавых междоусобиц. Я завещаю тебе любить все, что служит ко благу, чести и достоинству России. Охраняй самодержавие, памятуя при том, что ты несешь ответственность за судьбу твоих подданных пред Престолом Всевышнего… Будь тверд и мужествен, не проявляй никогда слабости. Выслушивай всех, в этом нет ничего позорного, но слушайся только Самого Себя и Своей совести.

В политике внешней – держись независимой позиции. Помни – у России нет друзей. Нашей огромности боятся. Избегай войн.

В политике внутренней – прежде всего, покровительствуй Церкви. Она не раз спасала Россию в годины бед. Укрепляй семью, потому что она основа всякого государства».

Некоторые современники, близкие к царскому двору, свидетельствуют, что именно младшего сына Александр III хотел сделать своим преемником. И отец, и мать понимали, что цесаревич Николай^[4], будучи по природе своей добрым, хорошим человеком, не соответствовал сложившимся в обществе представлениям о верховном правителе государства, раздираемого социальными и национальными противоречиями.

Офицер роты его величества (впоследствии литератор) С. Ф. Минцлов^[5] писал, что перед смертью император Александр III, словно предчувствуя назревающую русскую смуту, взял со старшего сына слово отказаться от престола, как только его младшему брату исполнится двадцать один год: «Ты же сам знаешь, что не убережешь Россию! Добереги ее до совершеннолетия Михаила!» Наследник, Николай Александрович, клятву отцу дал, но, похоже, внутренне отрекся от нее сразу после смерти царя, когда члены императорской фамилии присягали ему как новому российскому самодержцу. Правда, церемонию, проходившую в Ливадии, чуть не испортила… мать. Вдовствующая императрица Мария Федоровна наотрез отказалась присягнуть новому царю – Николаю II. На ее сторону встали и некоторые великие князья, потребовав от Николая отречения в пользу Михаила. Но невеста Николая Александровича, Гессен-Дармштадтская принцесса Алиса^[6], через неделю ставшая его супругой и принявшая в православии имя Александры Федоровны, заняла твердую позицию в пользу нового монарха. В защиту Николая как императора выступил и великий князь Сергей Михайлович^[7], заявив, что если императрица-мать немедленно не принесет присягу, ее следует объявить государственной изменницей. Мария Федоровна плакала и пыталась убедить родственников: «Поймите, я же его знаю больше, чем вы; он мой сын и ближе всех мне, но под его управлением Россия погибнет!» Назревал скандал, и Николай Александрович, желая его пресечь, решил объявить мать «больной».

Профессиональным историкам известно понятие «вероятной истории», суть которого – что было бы, если бы… Допустим, вдовствующей императрице, так и не присягнувшей старшему сыну – императору Николаю II, удалось бы убедить семью венчать на царство несовершеннолетнего Михаила. Несомненно, если бы все пошло именно по этому сценарию, в дальнейшем в России многое сложилось по-другому.

Осенью 1900 года Михаил вновь чуть было не стал царем, хотя сам он вовсе этого и не желал. Тогда в Крыму случилось несчастье – Николай II заболел тифом, и многим казалось, что дни его сочтены. В правительстве все настойчивее стали говорить о следующем монархе. Императрица Александра Федоровна ждала в ту пору ребенка. Она пыталась всех убедить, что на этот раз обязательно родит мальчика, и… если царственному супругу суждено умереть, его заменит сын. Но министр внутренних дел князь Львов был непреклонен: «императором будет тот, кто является наследником в данный момент». Иными словами – младший брат царя, Михаил. Но Николай II выздоровел, и великий князь… с облегчением вздохнул.

После рождения царевича Алексея^[8], сына старшего брата, великий князь Михаил Александрович стал носить звание «Правителя государства». Племянник, казалось бы, отодвинул его на шаг от престолонаследия. И все же Михаил был очень рад рождению мальчика. О собственной огромной власти и императорском скипетре ему не хотелось даже думать. У него были совершенно другие жизненные интересы. Поэтому своему воспитателю Фердинанду Тормейеру^[9] бывший наследник престола написал следующее: «Я благодарю Бога за то, что теперь он освободил от этого звания». Великий князь Константин Константинович^[10], навестивший с супругой 2 августа 1904 года вдовствующую императрицу Марию Федоровну, по этому поводу сделал запись в дневнике: «…пили у нее чай… Был и отставной наследник Миша; он сиял от счастья, что больше не наследник».

Но царевич Алексей с рождения был неизлечимо болен гемофилией, и будущее его как российского самодержца с первых же дней жизни было поставлено под сомнение.

Многие люди, хорошо знавшие Михаила Романова, сходились во мнении, что он тяготился собственным высоким положением. Великий князь был воспитанным, доступным, по природе своей очень скромным, даже застенчивым. Впрочем, эти качества, которые хороши для человека не столь родовитого, не помешали ему стать блестящим офицером, а впоследствии – и генералом, талантливым военачальником, отличным наездником и спортсменом. Круг его интересов был необычайно широк: он мечтал научиться управлять аэропланом, был заядлым театралом и автолюбителем, увлекался фотографией.

Несмотря на покладистый характер, уступчивость и природную доброту, Михаил Романов был способен на отважный поступок, и – больше – самопожертвование. Он не раз в жизни доказывал это. Исправно – с 1891 года, нес службу, постоянно повышал свою воинскую подготовку и успешно продвигался по карьерной лестнице гвардейского офицера. А послужной его список был действительно внушительным. Кроме целого ряда государственных учреждений, в которых великий князь занимал высокие должности согласно своему положению в обществе, он был шефом нескольких военных частей гвардии и флота – как российских, так и иностранных, состоял почетным председателем и покровителем бесчисленных благотворительных, научных и просветительских обществ, в том числе, Петербургского фотографического общества.

Кстати, с пребыванием его на этой должности связан интересный эпизод. В 1909 году Михаил Александрович помог получить аудиенцию у императора замечательному петербургскому фотографу, изобретателю, химику (ученику русского ученого-энциклопедиста Д. И. Менделеева) С. М. Прокудину-Горскому^[11], которого впоследствии назовут «отцом цветной фотографии». Тогда же Сергей Михайлович выступил с показом диапозитивов и прокомментировал снимки перед членами императорской фамилии и высшими сановниками в Царском Селе. Сеанс настолько понравился всем присутствующим, и, самое главное, императору, что он поручил талантливому фотографу запечатлеть на пленке разнообразные стороны жизни всех губерний, составлявших тогда Российскую империю. Именно благодаря этой встрече и последовавшим вслед за ней путешествиям С. М. Прокудина-Горского по России, мы имеем сегодня наглядное представление о том, как жила наша страна в предреволюционные годы.

Постепенно у великого князя становилось все больше обязанностей. С 1901 года он – член Государственного совета. На знаменитой картине Ильи Репина^[12] «Торжественное заседание Государственного Совета 7 мая 1901 года в честь столетнего юбилея со дня его учреждения»^[13], он изображен сидящим по правую руку от императора.

Но кроме каждодневных государственных, служебных, частых встреч – с высокими гостями из разных стран, ему порой давали и весьма щекотливые поручения, которые мог выполнить только человек искренний, скромный по натуре, простой в общении. Именно такой, как Михаил. Княжна Екатерина Мещерская вспоминала: «В 1896 году у мамы родился сын – мой брат Вячеслав. Он весил 12 фунтов, и мама чуть не умерла от родов. Крестить его приезжал к нам в имение великий князь Михаил Александрович Романов». Но дело тут не только в крестинах. Отец Китти, князь Александр Васильевич Мещерский^[14], был в опале у императора после своей женитьбы на талантливой певице Екатерине Подборской, разница в возрасте с которой составляла 48 (!) лет. Как только дочь князя Наталия (Лили) от первого брака узнала о предстоящей свадьбе отца, она тут же написала прошение государю, умоляя его взять «выжившего из ума» отца под опеку, объявить его слабоумным и наложить арест на все его состояние и имущество.

Должно было пройти какое-то время, прежде чем Николай II понял: он поступил опрометчиво, когда, не проверив ни одного факта, лишил князя А. В. Мещерского всех чинов и придворного звания. Нужно срочно найти выход из неловкого положения! К кому же обратиться за помощью? Конечно, к младшему брату Мише! Вот восемнадцатилетний «миротворец» и поехал улаживать конфликт в имение старого князя.

Если подобный случай и кажется исключительным, то это вовсе не значит, что забот у великого князя, как члена императорской фамилии, было немного. Напротив, ему постоянно приходилось «быть в форме», вести переговоры с многочисленными гостями и посетителями, решать вопросы государственной важности, а порой выполнять и представительские функции, которые отнимали немало времени и сил. Но ведь не откажешься же от «великокняжеской работы»!

В 1911 году, например, в Липецке, в то время уездном городе, была возведена Триумфальная арка, строительство которой приурочили к 100-летию победы над Наполеоном и 300-летию Дома Романовых. Арку венчали двуглавые орлы, надпись «Боже Царя храни!» и даты «1911» и «1913» на противоположных стойках сооружения. Липецкий мещанин Серафим Неверов отмечал в мемуарах, что великий князь Михаил Александрович посетил по случаю открытия арки Липецк, встречался со знатными горожанами и городским главой Митрофаном Клюевым, принял участие в молебне в Христорождественском соборе.

В этом же году в уездном городе Ельце состоялось торжественное открытие храма во имя святых благоверных князей Михаила Тверского и Александра Невского, ставшего настоящим украшением города, на котором также присутствовал младший брат императора. Именно поэтому в народе эту церковь называют великокняжеской. Кстати, внешнее великолепие и богатство внутреннего убранства породили легенду о том, что местные купцы якобы решили выложить пол новой церкви серебряными рублями. Будто бы они обратились за советом к императору: «Какой стороной укладывать монеты?». Ведь на одной из них – профиль государя, а на другой – герб с российским орлом. И, как утверждает молва, получили ответ от монарха: «Кладите на ребро!». Елецкие купцы не дрогнули – выполнили монаршую волю.

Но это – красивый вымысел. На самом же деле пол в церкви выложили дубовым паркетом… Общественная деятельность великого князя не ограничивалась одними лишь поездками по стране. Судя по его переписке с рядом выдающихся государственных деятелей, Михаил принимал непосредственное участие во многих начинаниях, имеющих отношение к истории нашей страны, оказывал помощь в осуществлении ряда изданий. Великий князь, несомненно, хорошо знал, что отец придавал большое значение исторической науке. В молодости в письме известному писателю И. И. Лажечникову^[15] тот подчеркивал значимость исторических романов: «…Я всегда был того мнения, что писатель, оживляющий историю своего народа поэтическим представлением ее событий и деятелей в духе любви к родному краю, способствует оживлению народного самосознания и оказывает немаловажную услугу не только литературе, но и целому обществу». И младший сын императора Александра III следовал заветам отца.

Сохранились письма и докладные записки великому князю Михаилу Александровичу известного русского генерала и историка К. А. Военского^[16]