Ольга поступила в Гнесинку.
– Какая талантливая девочка! – говорили все. – Она ведь из семьи народных артистов. У нее вся родня певцы или музыканты. Отец вон сколько наград получил. Заслуженный народный артист. И заграницей прославиться успел. Мать – солистка. Тетя видный культурный деятель. В такой семье родиться – понятное дело, золотой ребенок! Гениальный даже! С первого захода ведь поступила, практически не готовилась. Да в такое место! Туда ведь конкурс какой? Сотни человек на одно место. Но Ольга всех обошла. Она достойна похвалы!
Что-то тут не сходится. Помню, Ольга учиться совсем не хотела. Родители с большим трудом заставляли ее десять минут просидеть за пианино, а она все упиралась, скандалила, обвиняла всех в том, что отрывают ее от шитья и нарядов. Видно, даже в таких сложных детях со временем тяга к учебе просыпается. Ольга ведь могла сосредоточиться, выучить все ноты, раз в жизни все запомнить и сделать, как надо.
Обычно, когда ее заставляли тренироваться в музыке и пении, она устраивала дома такой скандал, что все соседи слышали, но сейчас она стала студенткой Гнесинской музыкальной академии. Девушке прочили большой будущее. А для большого будущего нужно много работать, чего Ольга не любила. Но иногда приходиться делать те вещи, которые не любишь ради общего благополучия.
Семья возлагала на дочь большие надежды, особенно учитывая то, что ее брат только что провалил выпускные экзамены в школе. В семье заслуженных артистов должна иметься хоть одна блистательная жемчужина. И Ольга ею стала.
Встретив саму Ольгу, однако, удалось, заметить, что радости по поводу своего успешного поступления она не ощущает.
– Поступить было трудно?! – искренне удивилась она. – Да, я еще до поступления знала, что пройду. Отец со всеми договорился. Всего-то и спеть пришлось одну песню «Валенки-валенки», именно эту, а не другую. Такая договоренность была. Ну и я спела. А теперь еще придется на занятия ходить. Неохота совсем!
– Ну, значит, ты очень хорошо спела, раз выбрали тебя, – пытаюсь оправдать ее я, хотя уже видно, что оправдать тут нельзя. – Там ведь такой большой конкурс был.
– Всего два места, и еще до прослушивания было забито, что на одно из них возьмут меня, – охотно начала хвастаться Ольга. – Представляешь, я пришла, а там уже все знали, что место мое. Спеть то только для вида было надо. Отец ко всем подошел, договорился, они ведь все из его театра – кто там в комиссии. Там сотни дурачков пробоваться прибежали, а место еще до поступления уже занято.
Да, слышала я о том, что людей обманывают при поступлении, но о таком вопиющем мошенничестве услышать из уст очевидца и даже участника еще не доводилось. Понимаю, что сама Ольга не виновата, ее амбициозные родители по социальной лестнице вверх тащат, хоть она и упирается, а все равно неприятно вдруг стало с ней общаться. Она ведь, пусть и сама того не зная, но место у кого-то талантливого могла отбить. Ведь ее отец, когда сам учиться поступал из глухой деревни в Москву приехал. У него никаких связей здесь не было. Лишь своими талантами проходил. Но было это много лет назад. Тогда великих певцов русская земля плодила, а сейчас что же только звездные детки лифтом везде пролезают? Не удивительно тогда, почему люди охладели к искусству. Ведь там, где блат, а не талант, там и качество теряется.
Ольга даже первую сессию сдать не сумела. Провалила все зачеты и экзамены, но как-то обошлось. Заботливый отец посадил ее в машину, повез в институт, подошел с ней ко всем преподавателям и ситуация стабилизировалась. Когда к тебе подходит с просьбой тот, у кого ты на каждый день рождения пьешь и ешь за столом, то как-то совестно не поставить зачет его дочери. Ведь не из своего же кармана оценку вытаскиваешь.
Ольга осталась учиться, хоть вся учеба на одних взаимных любезностях и держалась. После учебы поступила на работу в театр, где работа ее мать. И пока мать не ушла на пенсию, тоже была солисткой. Потом я как-то встретила ее у метро и не узнала. Прошедшие десять лет превратили ее в некрасивую женщину с тяжелой судьбой и многочисленными разводами. Звездой она так и не стала, хоть родители и пытались обеспечить начинающей певице поддержку в прессе и на телевидении.
– После того, как мать в театре перестала работать, а отец умер, я тоже работу найти не могу, – призналась бывшая карьеристка. – Так, выступаю, на разных мероприятиях, когда брат договаривается со знакомыми. Но это занятость на один день. И платят совсем мало.
И это говорит выпускница Гнесинки! Смотрю на нее и думаю, как скорбно все закончилось. Хотя если учесть то, что пролезала она всюду по связям, а не проходила своими силами, то ни на что другое и рассчитывать было нельзя. Там, где нужен талант, одних связей недостаточно. Да и по родословной талант не передается. Вроде жизнь рассудила по справедливости. Отбила место у людей, которые его заслуживали, так и осталась ни с чем. А с другой стороны обидно за тех ребят, у которых мог быть настоящий талант, и они прошли бы по конкурсу, если б какие-то папины дочки искусственно не загородили им дорогу. Ведь количество мест для поступающих ограничено. Да и в других сферах тоже. Один человек, прошедший лифтом, поневоле отнимает возможность реализации таланта у каких-то одаренных людей. Никто не подумает о них. Ведь у них нет мам и отцов, которые могут ко всем подойти и за них попросить. Их талант просто не заметят, потому что выгоднее будет пропустить кого-то из престижной семьи. Вероятно, на престижных организациях это никак и не скажется, но искусство от этого начнет деградировать. Ведь к нему не допустили тех, кто был рожден им заниматься. Потому что потакать знакомым или чьей-то уже сформировавшейся репутации для людей важнее, чем раскрыть новорожденные таланты.
Коля плакал на ковре у приятеля. Забраться на диван ему даже сил не хватило! Дима смотрел на него и вспоминал, как полгода назад провожал в армию веселого, беззаботного парня. Можно ли было ожидать, что Коля постучится к нему как-то ночью, опасливо озираясь по сторонам и прося никому ничего не сообщать.
– Просто не говори никому, что я к тебе пришел. И если позвонят или спросят, тоже отвечай, что меня даже не видел. Первым делом искать они будут у родителей, подумают, я домой сбежал.
– Ну, слушай, ты же не можешь у меня вечно прятаться, – осторожно намекнул ему Дима. – Даже если все оставшееся время службы у меня просидишь, тебя же все равно потом в розыск объявят, как преступника.
Коля им и был. Ведь сбежать из армии это преступление. Но он объяснил, что терпеть больше не может битья и издевательств, и друг ему поверил. Он сам боялся попасть в армию, потому что был наслышан о том, что над новичками там измываются похлеще, чем в тюрьме. А чтобы не загреметь на службу, он усиленно сидел над учебниками. Всего-то и нужно поступить в престижный институт, оттуда даже если заберут служить, то уже офицером. А офицер это не простой рядовой, над ним уже не поиздеваешься.
Коле повезло меньше. Он отчасти не верил в то, что в армии будет плохо, а отчасти проявлял леность на учебе. После окончания школы он не смог никуда поступить, и его призвали в армию. Он попал под весенний призыв. Сейчас была зима, и от Коли остались одни мощи.
– Тебя там, что не кормили? – хотел спросить Дима, но подумал, что это будет не тактично. Еду ведь там могли и отнимать. Зачем спрашивать о таких вещах и бередить чьи-то раны. Друг не хотел вспоминать о своих страданиях, а только горько плакал. Не выставлять же его зимой на мороз, но и дома прятать его тоже нельзя.
Нужно что-то сделать. Но что? Дима слышал, что сбежавшим из армии полагается вышка. Если он выдаст друга сейчас, то выходит, что он видит его живым в последний раз. А если не выдаст, то он сам соучастник преступления. Укрыватель или как там называется? Дима был не силен в терминах, но понимал, что ему ничего счастливо за укрывательство беглеца тоже не светит.
– Может твоим родителям позвонить? – предложил он.
– А что они смогут сделать?
Дима пожал плечам. Похоже, что ничего. Но нужно же попытаться найти какой-то выход из ситуации. Друг не вынес, сбежал, плакал, говорил, что назад не вернется, а скорее умрет. Но ведь погибнуть ему теперь придется в любом случае.
Дима продумал всю ночь, но так ничего и не придумал. Коля спал у него на лежанке, когда с утра, он выскользнул из дома и направился к дому, где жили родители друга. Это было не так далеко, всего-то на другой стороне улицы.
В предрассветные часы все спали, кроме молодой женщины, которая с кем-то говорила по телефону. Ее отчаявшийся голос долетал из окна первого этажа многоквартирного дома, чередуясь с плачем ребенка.
– Все бы отдала, чтобы он алименты заплатил, – причитала она в трубку. – Да, как его заставишь. Мы ведь официально расписаны не были. Незарегистрированный брак – никаких обязательств. А ребенка кормить и лечить надо. Моих денег не хватает.
Ну и проблемы у людей! У кого-то вышла, у кого-то алименты. У Димы голова заболела от проблем и своих, и чужих. Все до чего он смог додуматься это зайти в гости к матери Коли и тихонько сообщить ей о возникшей ситуации. Сказать было нелегко, к тому же Дима боялся, что сами стены способны его подслушать.
Он уже готовился, что мать Коли начнет плакать, кричать, обвинять всех и даже его, пришедшего помочь. Или просто отвернется от проблемы, ведь сын у нее не один. Кто-то любит детей, кто-то легко от них отказывается при возникновении сложностей.
Реакция женщины оказалась неожиданной. Она долго размышляла, а потом вдруг пробормотала вслух:
– А ведь у соседки Нины брошенный ребенок, и настоящего имени отца она даже не знает. Приезжий он был. Так в графе отцовство в бланке у нее пусто.
Выходит, от сильного горя можно тронуться рассудком. Дима понимал Колину мать. Ей стало так плохо от скорбных новостей о сыне, что она повредилась разумом. Значит, любит своего ребенка, раз так остро среагировала.
– Ты иди! – она подтолкнула Диму к двери. – А я обо всем договорюсь. Пусть Коля, если его спросят отец ли он уже, и к своему ли новорожденному сыну из армии бежал, тут же соглашается. Понял? Он не просто беглец, а ребенка увидеть спешил.
По дороге обратно до Димы даже не сразу начала доходить сложная женская хитрость. Ну и умная у Коли оказалась мать. Смягчающее обстоятельство нашла! Да ведь только ребенок то чужой.
Нина! Дима вспомнил надрывный голос, звучавший с первого этажа. Не та ли эта женщина, которая жаловалась, что нуждается в алиментах, да только взять их не с кого. Интересно, какая она эта Нина? Хорошенькая? Подруга Коли, с которой он начал встречаться еще до выпускного и из-за которой собственно и попал в армию, потому что все время тратил на свидания, а не на учебу, была красавицей. Ее звали Аленой, прямо, как героиню русских народных сказок, и Дима сам о ней мечтал, но она предпочла Колю. Она ведь его из армии ждала, но к ней он прятаться не побежал. Наверное, не хотел, чтобы она видела его в таком забитом виде. Что скажет Алена, если узнает, что у Коли уже есть ребенок. Поверит ли она в то, что это всего лишь притворство. А если поверит, то не выдаст ли?
О проекте
О подписке