Суматошный день был позади. Мересанцы покинули станцию на своем ободранном линкоре, «Максим Каммерер» загружен сырой платиной и урановой смолкой. Впереди – утро, пара ободряющих слов здешнему контингенту, отбытие, возвращение к заждавшимся делам. А сейчас – краткая передышка, тонкая прослойка ночи между вчера и завтра, стремительно тающая с каждым мгновением.

– Нет проблем, – брякнул Хайнрих. – Оставайся. Капитаны будут счастливы до охре… в общем, до опупения счастливы, что мне не до них.

Она тихо засмеялась.

– Правильно, остаться тут, а политика – по боку. Пусть другие с ней разбираются, – смех стал грустным. – Может быть, когда-нибудь. Но не теперь, когда идет война.

Ее голова лежала у него на груди, взгляд слегка затуманен. Хайнрих блаженно улыбался, глядя куда-то в потолок.

– Выйдешь за меня замуж после войны? – спросил он с новой надеждой. Она ведь обещала подумать. Может, надумала уже?

Она молчала долго.

– Ты всерьез намерен на мне жениться?

– Я говорю тебе об этом каждый день! – он укоризненно покачал головой. – И каждую ночь подтверждаю.

Он провел рукой по волне черных волос, поднял пальцем тонкий подбородок, чуть повернул к себе, чтобы заглянуть в глаза.

– Ты не выйдешь за меня, – сказал понимающе и разочарованно.

– Ты сам-то осознаешь, на что хочешь подписаться? – спросила она мягко и снисходительно. – Муж координатора – волей-неволей политическая фигура, неважно, король он или консорт. Всегда быть в центре внимания корреспондентов и шпионов, бестактных просителей и сумасшедших террористов. Постоянно следить за собой, постоянно находиться в напряжении. Надевать на приемы официальный костюм, есть ножом и вилкой, выбирать слова…

– Я привыкну, – пообещал он. – Научусь выражать свои мысли без мата, честное слово.

– Поверь, мне все равно, как ты говоришь, – она с нежной улыбкой прижалась щекой к его щеке. – Для меня важно, что ты делаешь, и это мне нравится.

Он невольно ухмыльнулся. Такое признание дорогого стоит.

– Салима, я сделаю все, чтобы тебе не пришлось меня стыдиться. Я стану таким, как ты хочешь.

Она вновь негромко засмеялась.

– Хайнрих, я люблю тебя такого, какой есть. Мне больно будет видеть на твоем месте издерганную мумию, замученную приличиями. Я хочу, чтобы ты оставался собой, в том-то и беда.

«Сайрес Смит» ушел. Подзадержался здесь Миленич, небось проклинает последними словами шнурогрызущих мегавошек, из-за которых проторчал у Нлакиса лишние полмесяца.

– Вызывает «Райская молния», – доложили связисты.

Мрланк – тут же радостно всплыло по ассоциации. Но нет, конечно же, на экране был Ххнн Трагг.

– Мы загрузились. Кто теперь в вашей эскадре главный? Ты, Гржельчик?

– Я, – проворчал он.

– Можно нам уйти?

– А то нет. Ты к Раю пойдешь, Хрен?

– Ну неужели к Ханту? – бывший старпом позволил себе улыбку.

Йозеф поколебался. Он пока не понимал, может ли доверять Ххнну. Мрланку бы доверился без раздумий, но что толку рассуждать о несбыточном? «Молнией» командует Ххнн.

– Хрен, заскочи ко мне перед убытием, – попросил он. – Нам надо поговорить.

– Так говори, – Ххнн не понял. Йозеф снова засомневался. Доверить – не доверить? А-а, можно подумать, у него есть какой-то другой вариант!

– Дело интимное, – проскрипел он. – Не для открытого канала связи.

Лицо шитанн слегка вытянулось.

– Гржельчик, ты что имеешь в виду?

– Наедине скажу. Пожалуйста, Хрен. Чем ты рискуешь? Если тебе покажется, что я тебя обидел – укусишь меня, и дело с концом.

Все, что говорится по радио, записывается. Должно быть, аналитики в штабе изрядно повеселятся, прослушивая эту запись. Ему было плевать. Пусть сочтут, что он желает вкусить ласк шитанн в обмен на разрешение покинуть орбиту Нлакиса. Пусть вообще думают, что хотят. Все равно он скоро умрет. Лишь бы не догадались о том, зачем ему на самом деле нужно пообщаться с Ххнном тет-а-тет.

Ххнн подумал так же.

– Знаешь, Гржельчик, – заявил он, входя, – что-то я за тобой раньше не замечал склонности к интиму с кем попало.

– И правильно, – буркнул Йозеф. – Слушать надо как следует. Я не об интиме упоминал, а об интимном разговоре. Почувствуй разницу.

Шитанн уселся в кресло с явным облегчением.

– Кофе будешь? – Гржельчик помнил, что вампир вроде как не приветствует алкоголь. – Или чай? Угощать тебя реттихи смысла не вижу.

– Все равно что, – отмахнулся он. – Наливай и выкладывай.

Йозеф вздохнул.

– На орбите Рая сейчас должен находиться «Анакин Скайуокер».

Ххнн кивнул. Видел крейсер, уходя к Нлакису.

– Им командует Василиса Ткаченко.

Он припомнил цветущую женщину с уложенной вокруг головы светлой косой. Не была б она такая злая, к интиму с земным капитаном он отнесся бы с гораздо большим энтузиазмом.

– Я тебя прошу, Хрен: встреться с ней. Так же, как со мной, с глазу на глаз.

– А если она не захочет встречаться со мной с глазу на глаз?

– Блин! Сделай так, чтоб захотела. Попроси как следует. Как я – тебя.

Ххнн с сомнением хмыкнул.

– Мне надо, чтобы ты передал ей несколько слов, только и всего. В обход каналов связи.

– А чего сам не сказал?

Чего, чего! Как говорить с бабой, захреначившей в тебя термоядерной ракетой? Йозеф не стал отвечать. Не сказал, и все.

– Передай ей вот что, Хрен. В тот день, когда я ушел от Рая, в системе появился гъдеанский разведчик. Небольшой катер, которому удалось обмануть моих наблюдателей. Маленькая отдаленная цель, двигающаяся по рваной траектории. «Анакин Скайуокер» не мог достать ее лазерами. Было принято решение уничтожить разведчика термоядерной ракетой с самонаведением. Проследив курс ракеты, «Ийон Тихий» также обнаружил гъдеанина и, находясь ближе, нанес по нему лазерный удар. Совместными усилиями с разведчиком было покончено.

Ххнн смотрел озадаченно.

– Командир «Анакина Скайуокера» не знает о том, как протекал бой с участием ее корабля?

– У нее провалы в памяти. Контузия, понимаешь. Скажи ей, что я отправлю рапорт об этом происшествии. Скажи, что будет разумно, если она поступит так же. Сделаешь?

– Сделаю, – кивнул Ххнн, помедлил и спросил: – Гржельчик, а ты не хочешь рассказать мне, что там произошло на самом деле?

– Не хочу, – отрубил Йозеф.

– Ладно, как скажешь, – покладисто согласился Ххнн. У него внезапно возникло ощущение, что к некоторым тайнам лучше не приобщаться.

– Передай, Хрен, что я желаю ей удачи в боях, благоволения начальства и мира в душе. И надеюсь, что у нее хватит такта не плясать на моей могиле.

Ххнн посасывал чай, уповая на то, что Гржельчику незаметно его замешательство. Дураком шитанн не был. Может, и не тянет он на настоящего капитана, но в старшие помощники без мозгов не попадают. Что-то не то случилось в системе Рая. Ракета, безусловно, была выпущена, и лазерный удар нанесен – командование легко может проверить это по автоматическим записям бортовых журналов. А вот был ли гъдеанский разведчик? Сто червей могильных, в кого они там стреляли?

Он зажмурился и помотал головой. Не его это дело! Он даже думать об этом не станет. Гржельчик просит, и он выполнит его просьбу, вот и все.

Но от сетования он не удержался:

– Сто могильных червей, Гржельчик! Когда я ждал, что ты об интиме будешь просить, мне легче было.

– Ты впрямь думал, что я… – Йозеф удивленно запнулся. – Почему тогда вообще приехал?

Ххнн отвел глаза.

– Умирающим не отказывают.

– Вот и не отказывай, – отозвался Йозеф. Реплика вампира его не задела. Что толку отрицать очевидное? Он умирает. – Передай ей то, что я сказал. Хорошо?

Станция опустела. Не совсем, конечно: экипажи «Джеймса Кирка» и «Джона Шепарда» все так же томились ожиданием, а их капитаны – перспективами общения с адмиралом Шварцем. Но мересанский линкор ушел, захватив с собой всех мересанцев, кроме т’Лехина, а тот отбыл на «Максиме Каммерере» вместе с координатором, послом, главнокомандующим и кардиналом. На забытой Богом станции не осталось никого, способного заинтересовать Шварца, кроме Кита Левица и Сяо Чжу, встретивших его в столовой обреченными взглядами.

Конечно, к ним он и сел, по обыкновению пожелав приятного аппетита и испортив его напрочь.

Хайнрих пребывал в несвойственной ему меланхолии. Салима уехала, ничего не пообещав. Если не считать обещания уладить с великим магистром мальтийцев его вступление в орден и усилить периметр еще одним сторожевиком. Это прекрасно, но главный вопрос его судьбы так и остался нерешенным.

А еще без нее было грустно. Отъезд Максимилиансена его только порадовал, и о расставании с послом он не жалел – тсетианин был слишком важной шишкой, чтобы получать неосложненное удовольствие от пикировок с ним. Но отсутствие Салимы он прочувствовал в первый же день. Вроде бы она не так много времени с ним проводила, занимаясь делами – но она была где-то рядом, и это грело душу. А уж когда она действительно была рядом…

Образ прекрасной принцессы складывался у юного Хайнриха по мультфильмам, а поскольку с реальными принцессами ему в жизни не приходилось иметь дело – таким и остался в мечтах. Этакое эфирное неприступное существо в пышном белом капроне, бриллиантах и золоте, беззаботно проводящее досуг на балах и в салонах. Салима в этот мифический образ не вписывалась. Были у нее, разумеется, и золото, и бриллианты, но украшения она использовала очень дозированно, а воздушному капрону предпочитала шелковые деловые костюмы. Нет, она абсолютно не походила на этот мультяшный фоторобот, впечатливший мальчика. Она была гораздо привлекательнее! Горячая и смелая, остроумная и ехидная… Ее совершенно не волновали вещи, которые повергли бы в шок классическую принцессу. И ей нравилось то же, что ему. Поддразнивать друзей, торжествовать над врагами. Она его понимала. Может быть, даже лучше, чем ему хотелось бы.

Не будь она координатором, он бы точно уговорил ее на брак. Но она не из тех, кто легко поддается уговорам. Ее ежедневно какие-нибудь послы и делегаты на что-нибудь пытаются развести. Она делает лишь то, что сама решает сделать. Очень сильная личность. Это восхищало его – вопреки тому, что отдаляет осуществление его мечты. Но лучше ходить в любовниках у сильной личности, ловя насмешливые взгляды ее охраны, и ждать ее решения, чем жениться на капроновой кукле, которой легко помыкать, но уважать не за что.

Она ничего не подарила ему на прощание. В общем-то, даже и не попрощалась. «Адмирал Шварц, благодарю вас за службу», – и официальное рукопожатие вместо поцелуя. С другой стороны, то, что она не сказала «прощай», обнадеживает. И, наверное, дарить поклоннику свою фотографию или голограмму – пошло и заезжено. В конце концов, разве он в интернете ее изображения не найдет?

– Кстати, – он задумчиво пододвинул к себе тарелку, полную сосисок, – надо, наверное, стереть эту картинку с «Песца».

– Какую картинку? – переспросил Кит Левиц. – Ту, что прославляет ваши подвиги… э-э… в налаживании межрасовых отношений?

– Да, – буркнул он.

Кит разочарованно крякнул.

– Адмирал, да вы что? А как же враги? Вы лишите их возможности любоваться на этот шедевр?

– Пусть прутся в долбаный музей на шедевры любоваться, – огрызнулся Шварц.

– Такого ни в одном музее нет, – возразил Кит. – Что с вами, адмирал? Самое страшное позади. Координатор уже узрела этот образчик искусства и не выгнала вас из флота. Теперь-то чего?

Он вздохнул. Чего да чего! Не выгнала – достижение, конечно. И даже решилась лечь в постель с героем порнокартинки – вообще апофеоз доброй воли. Но вряд ли она выйдет за такого героя замуж. Едва она объявит его женихом, въедливые корреспонденты тут же кинутся раскапывать компроматы. И незачем облегчать им задачу.

– Сотру, на хрен, – утвердился он в своей мысли.

– Адмирал Шварц, – подал голос Сяо Чжу, – вы не подумайте, будто мне нравится это изображение, и я всецело одобрил бы ваше стремление к пристойности… Однако, если вы позволите заметить, столь полной и бескровной победы над мересанцами без этой картинки вы бы не добились.

Хайнрих засопел. Правоту китайца нельзя было отрицать. У каждой монеты две стороны.

– Верно, – подтвердил слова товарища капитан «Джона Шепарда». – Синим просто крышу снесло. А были бы в себе – не миновать нам потерь. Это же отличное психологическое оружие!

А то он сам не понимает. На это и было рассчитано.

– Слышь, Левиц, – Хайнриху пришла в голову мысль, – а давай тебя вместо меня нарисуем!

– Э, а при чем тут я? – Кит немедля сдал назад. – Это же ваш корабль, а не мой.

– Ну и что? Ты мужик фотогеничный.

– Я женат! – открестился Кит. – И моя жена не потерпит, чтобы…

– Кстати, я тоже женат, – поспешил вставить Сяо Чжу, поймав взгляд Шварца. – Второй раз.

– Козлы вы оба, – плюнул Хайнрих. – Я вас вместо вампира нарисую. Одного на «Песце», второго на «Михалыче».

Умом он понимал, что угроза бессильна. Если он посмеет ее воплотить, капитаны подадут в суд и выиграют. Это над чужими можно изгаляться, как угодно – и то лишь до той поры, пока посол Созвездия не стряхнет лапшу со своих больших ушей.

От расстройства сосиски кончились скорее, чем ожидал Хайнрих. Он поколебался, не взять ли еще, махнул рукой в сердцах и ушел, как обычно, оставив капитанам пустую тарелку.

– Уж не заболел ли наш железный комендант? – хмыкнул Кит. – Позволить каким-то драным приличиям восторжествовать над мощью искусства, разящей наповал? Это вовсе не в его духе, Чжу!

Китаец, молча помешивая кофе, перебирал варианты. Благословение, разнос или?..

– Бутылку ставлю, что герр Шварц влюбился, – заключил он наконец.

Кит неверяще заржал.

– Господи, в кого?

Сяо Чжу снисходительно посмотрел на капитана «Джона Шепарда».

– По-твоему, много кандидатур? Прямо скажем, вряд ли в кардинала.

«Молния» приближалась к Раю, и с каждым мегаметром напряжение покидало Ххнна Трагга, и холодный пот испарялся со лба. Задал ему Гржельчик задачку… Сперва Ткаченко не желала встречаться с Ххнном наедине, а по радио он не мог объяснить, что его острая нужда не имеет никакого отношения к ее нежной шейке и пышной груди. В сердцах он сказал ужасную вещь, которую ни за что не произнес бы, адресуясь к действительно желанной женщине: мол, капитан Гржельчик, с которым он общался совсем недавно, был с ним куда приветливее. Услыхав о Гржельчике, она вздрогнула и расширила глаза.

– Когда вы его видели?

– Да пару часов назад, – буркнул Ххнн.

Она поколебалась.

– Ладно, заезжайте.

Первый вопрос, которым она его встретила, был:

– С «Ийоном» все в порядке?

– Насколько я мог заметить, – аккуратно выразился Ххнн, – да.

В ее глазах мелькнуло облегчение, но голос мягче не стал.

– Выкладывайте, чего хотели от меня, Хан или как вас там… Если банально трахнуть, то поищите кого-нибудь более подходящего для этой цели – типа вашего координатора.

Ххнн подавился. Познакомившись с Гржельчиком, он решил, что земляне сильно изменились за тысячу лет. Познакомившись с Ткаченко, понял – ничего подобного. От этой землянки его мороз пробирал.

Сев, он, несмотря на нервозность, обстоятельно изложил то, о чем просил его Гржельчик. Капитан «Анакина Скайуокера» выслушала его, не меняясь в лице. Кажется, ей это тяжело далось. В самом конце она не совладала с собой: согнулась, уткнувшись лицом в ладони, и просидела так пару минут. И за эти минуты картина окончательно сложилась в уме Ххнна. Не было никакого гъдеанского разведчика. Вообще никого рядом не было. «Анакин» и «Ийон» стреляли друг в друга.

Она подняла голову, и их глаза встретились. И она, конечно же, увидела все то, что он хотел бы скрыть. Она поняла: он знает. И ему стало ясно, что она это поняла. Пальцы ее поигрывали рукояткой лазерного пистолета, и волосы Ххнна, привычно лежащие в клановой прическе, вдруг воспротивились и попытались встать дыбом. Никогда в жизни, даже в том безнадежном бою с гъдеанами, который он проиграл бы, не задержись Мрланк на краю иного плана бытия, он не ощущал в такой степени близость смерти. Он – ненужный свидетель. Если его не станет, никто никому не расскажет о том, как стреляли друг в друга два земных крейсера.

– Благодарю вас за добрые вести, капитан Хан, – сухо проговорила Ткаченко. – Идите.

Нет, она не убьет его здесь. Его ждут на корабле. Случись что – начнут волноваться, узнают – быть бою. Она его отпустит. Ровно до корабля. А потом ударит по «Райской молнии» второй ракетой с термоядерным зарядом. Где одна, там и две. А что «Молния»? «Молнию» никто не видел и не слышал. Может, она из ГС-перехода не вышла. Может, не заладилось что-то. Сшили-то ее белыми нитками из кусочков, когда все мастера в один голос твердили, что ей пора в утиль.

Ххнн вышел, чувствуя на спине взгляд землянки. Очень холодный взгляд, взвешивающий, жить ему или нет.

– Уходим! – заорал он, едва бот пристыковался. – Кто за пультом? Полный вперед и влево, меня в рубке не ждать, топливо не экономить!

Пилот еще и переспросил. Что за гадство! Мрланка слушали беспрекословно.

«Молния» сорвалась с курса, помчалась, шныряя туда-сюда, сбивая с толку чужие прицелы. «Анакин Скайуокер» так и не выстрелил. Не успел, наверное. Ну, а то, что пассажиры опять заблевали коридоры, что ускорители выжрали топливо почти в ноль… это, в сущности, такие мелочи.

Когда «Райская молния» села в Генхсхе, Ххнн вышел без куртки и стоял на площадке трапа, ловя лицом снежинки и не веря, что все обошлось.

– Э-эх, хороший рейс, – сказал кто-то за его спиной. – Целые и невредимые вернулись.

– Ага, – откликнулся собеседник. – Славно. Жаль только, что кэпа нет.

Ххнн быстро обернулся. Два кетреййи болтали между собой, застегивая куртки и предвкушая отдых в порту. Обижаться бесполезно, ругать подчиненных – тем более. Они не поймут, за что. Сможет ли экипаж когда-нибудь принять его как капитана? Если даже удачный рейс не помог…