Глава 7

Этот день был удачным на покупателей, и вечером я в очередной раз отправилась за телячьими отбивными. В лавке кроме хозяина крутилась и его дочь – Свиора, и только она меня увидела, как принялась трещать, словно сорока:

– Слышал новость, Эрм?! Конечно не слышал! Сидишь дома, как затворник, и не знаешь, что в мире делается!

– Что там опять? – проворчала я, стараясь говорить хмуро и грубо, как полагается гному.

Отсутствие бороды делало меня в глазах остальных гномов почти мальчишкой, но девицы уже посматривали. Я считала, что виной тому – баснословные богатства, которые приписывали нам с отцом. Дескать, ювелиры, у которых всегда лучшие камешки на любой вкус – да у них золото по сточным канавам течет.

Но Свиора старалась больше всех. Пыш рассказывал, она хвалилась подругам, что приглядела меня еще в колыбели. Вранье, конечно. Мы с папашей жили в этом городе не так давно. И если бы Свиора увидела меня в колыбели, то больше не строила бы глазки. Я втайне потешалась над глупой девицей, но она, сама того не ведая, помогала мне поддерживать легенду лихого заправского гнома.

И вот теперь она страстно желала рассказать новости, до которых мне не было никакого дела. Но ее папаша мясник Виндальв еще заворачивал отбивные, и пришлось слушать.

– Герцог Асгобер объявил всеобщий бал! – Свиора чуть не прыгала.

– Нас туда все равно не позовут, было бы чему радоваться, – буркнула я.

– Бал устраивают по случаю помолвки принца Дагобера, – сказала гнома, ничуть не обидевшись. – Он выберет себе в жены самую красивую девушку королевства, и праздники будут целый месяц! Как бы я хотела быть в это время в столице! Свадьба! Это так волнительно!..

При этом она посматривала на меня со значением, и я без труда догадалась, на что она намекает.

– Ничего волнительного, – отрезала я, и теперь мне даже не надо было стараться, чтобы придать голосу резкости, и физиономии – хмурости. Все получилось само собой. – Вот и кончатся счастливые денечки принца Дагобера. Сначала свадьба, потом жена, дети – и прощай счастливая жизнь.

Виндальв оглушительно расхохотался, а Свиора фыркнула и ушла, зло стуча каблуками.

– Ты подумай, все-таки, Эрм, – сказал мясник, подавая мне отбивные, завернутые в чистую тряпку, а потом в мешковину. – Дочка-то у меня – что надо. И приданое за ней дам, чтобы не стыдно было.

– Сначала мне надо папашу женить, – отрезала я. – А то как я его одного оставлю? Поможешь найти невесту? Молодую и красивую? На другую папаша не согласен.

Виндальв снова захохотал и достал тесак, чтобы разделать тушку кролика.

Я не стала задерживаться, и стрелой вылетела из лавки.

Вот так новость. Принц Дагобер решил найти красотку себе под стать и устроил смотрины. Противно! Значит, рассчитывает, что будут эльфийки лучше Белладонны и Розалинды. Одну раздел, а жениться решил на другой. Бесстыжий кот. Но принцам ведь все можно, им все простят. Я растравляла обиды, хотя мне должно было наплевать, кого там раздевает принц. Но в груди так и бурлило от злости и… печали. И именно поэтому я не заметила, как дорогу мне преградили Морни и его дружки.

– Привет, Эрм!

– Привет, – буркнула я, пытаясь его обойти, но Морни встал поперек дороги, да еще сделал шаг в сторону, чтобы снова оказаться у меня на пути.

Я подавила вздох, понимая, кто этому причиной. Все знали, что Морни приударял за Свиорой. Ну, как приударял? Учитывая, что он двух слов связать не мог, скорее всего, приударял жестами. И вряд ли Свиоре это очень уж нравилось.

– Чего надо? – спросила я, останавливаясь, хотя и так было ясно – чего надо.

Прощайте отбивные, спасибо папаше за мою счастливую юность.

– Ты чего здесь крутишься? – спросил Морни грозно. – К Свиорке ходил?

– Нет, за отбивными, – ответила я вежливо.

Морни был повыше меня и пошире в плечах, и борода у него уже пробивалась, и за ним стояли еще трое крепких гномов, но мне почему-то не было страшно. Наоборот, так и тянуло вмазать кому-нибудь. Скорее всего, у них тоже настроение было не лучше.

Пока Морни соображал, что ответить, я ткнула пальцем в одного из его дружков – Барнаби, сыночка ювелира, что недавно приходил к нам. Решил, значит, поквитаться за все разом – и другу помочь, и самому душой успокоиться.

– А ты, Барнаби, чего там прячешься? – спросила я. – Пришел мстить за вывеску? Так не стесняйся. Решили морду бить, так что стесняетесь? Только я вам уже устал говорить, что не нужна мне Свиорка и…

Так и не придумав, что ответить, Морни перешел к убеждениям посредством кулаков. От первого удара я увернулась и с размаху припечатала отбивными Морни по физиономии. И весомо, и мягко.

Барнаби подскочил и наподдал меня по ребрам – больно, ничего не скажешь, и за это получил в глаз. И ему-то я ударила со всем вдохновением – кулаком, а не свертком с мясом.

Но тут на меня навалились сразу двое, и один – сто рогов ему под дыхло! – так пнул меня по коленной чашечке, что я взвыла и рухнула на мостовую.

Морни от души пнул меня еще пару раз, но в это время из лавки выскочила Свиора и набросилась на него с веником. Мясник тоже выбежал и разразился такими проклятиями, что победа немедленно заявила, что она с нами. Морни и его друзья позорно бежали, гонимые веником и ругательствами, а Виндальв помог мне подняться. Я хромала и сильно подозревала, что проклятые влюбленные оболтусы ногу мне сломали.

– Он один бросился на всех! – повторяла Свиора, как молитву. – Такой смелый! Отец! Бегите за доктором! Эрм ранен, ему непременно надо в постель!

– Да какое – ранен, – ответила я, морщась и потирая бок. – Пнули пару раз. И на ногу могу наступать, значит, не сломали. Вот идиоты паршивые… – тут я замолчала, чтобы не упоминать лишний раз, из-за чего началась драка.

А у Свиоры блестели глаза, и язык молол без разбору.

Подобрав сверток с мясом, который я уронила во время драки, я попрощалась с мясником и его дочерью, и поковыляла домой. Свиора настояла, чтобы проводить меня хотя бы пару кварталов, потому что я наотрез отказалась, чтобы она провожала меня до дому. Мне хватило и того, что она нежно держала меня за локоток и каждому встречному рассказывала, как я одна уложила на лопатки Морни и его шайку.

– Слушай, иди? – попросила я ее, после того, как впереди замаячила таверна.

Не хватало еще рассказать обо всем старичью, что толчется там. Тогда точно сплетням не будет конца еще месяц.

– Но как я могу тебя бросить?! – она чуть не заплакала, а я чуть не закатила глаза.

– Со мной все будет хорошо, – заверила я ее. – Просто не хочу, чтобы ты видела меня таким вот… грязным, помятым…

Это произвело на нее впечатление, и она все-таки оставила меня в покое и ушла, оглядываясь через каждый два шага, махая рукой и посылая воздушные поцелуи.

Кое-как доковыляв до дома, я вынуждена была еще объясняться с папашей. Он с маху сел на табуретку и долго и мрачно молчал.

– Да все хорошо, пап, – сказала я, закатывая штанину и рассматривая колено, которое стремительно багровело. – Перелома нет, а я Морни тоже по физии съездила. Правда пальцы немного расшибла, но резец я в руках удержу. Ты же знаешь, на мне все быстро заживает.

Отец подергал себя за бороду.

– Пап, – позвала я.

Но он даже не посмотрел в мою сторону и глухо сказал:

– Я оказался не лучше той проклятой феи, что испортила тебе жизнь.

– Пап! Ты что такое болтаешь? – возмутилась я. – И ты не портил, и она не портил.! Благодаря ей мы живем, как короли!

– Тебе замуж надо, а не камнями плеваться и драться с Морни.

– Совсем не хочу замуж, – я обняла отца и прижалась щекой к его щеке. – Совсем-совсем не хочу.

И я ничуть не лгала в этот момент. Но вряд ли папаша мне поверил.

– Мы должны уехать из этого города, Эрм. Поедем к моей родне, в Стольмвиллет. Люди там живут простые, можно найти хорошего, доброго гнома…

– Стольмвиллет – захолустье! А у нас только пошли хорошие заказы! Скоро о нас узнают в столице…

– Да к хвостам и рогам эту столицу, – сказал папаша упрямо. – Прежде всего, я должен позаботиться о тебе. Мне недолго осталось, тебе нужен муж, чтобы заботился.

– Пап, ну что ты такое говоришь? Ты еще сто лет проживешь! И зачем нам кто-то чужой? Нам так замечательно вместе, – я грустно вздохнула и прибегла к последнему средству: – Здесь ведь могила мамы…

Отец вдруг решительно рубанул ребром ладони воздух и сказал, как отрезал:

– Мама поймет и простит!

Глава 8

Если что-то втемяшилось папаше в башку – выбить это невозможно. Я смогла лишь уговорить его повременить с переездом до конца года – мол, налоги уплачены, лицензия продлена, не надо ломать то, что долго строили.

Я надеялась, что к концу года его решимость поутихнет, если появятся заказчики из столицы. Вот только нас пригласят в графский замок, и тогда!.. Но дни шли, а вдовствующая графиня и ее дочери не посылали за нами.

Все только и говорили, что о предстоящем торжестве по случаю женитьбы принца, и заказы сыпались на нас, как из волшебного бездонного рога. В тот день мы с папашей сидели от утра до полудня, не разгибая спины. Я плела сетку для волос, а он корпел над шлифовкой камней, превращая бесформенные булыжники в гладкие, как спинки майских жуков, кабошоны.

Дверной колокольчик звякнул, а потом в дверь требовательно постучали. И это было странно, потому что сегодня шел седьмой день недели – день отдыха, и ни одна лавка не работала. Гости к нам не ходили, мы никого не ждали – очень странно.

Мы с папашей одновременно вскинули головы, посмотрев друг на друга.

Стук продолжался – настойчивый, хотя и не слишком громкий.

– Пойду, посмотрю, – папаша отложил недошлифованный камень и пошел открывать.

Я тоже пошла, хотя к дверям не подходила – остановилась в коридоре, в полутьме.

Прежде всего отец выглянул в крохотное окошко – не больше четверти ладони, заделанное прозрачной слюдой. Это было его изобретение, которым он страшно гордился – так можно было увидеть, кто пришел, не отпирая двери. Посмотрев в «глазок», он торопливо отомкнул три замка, сдвинул задвижку с хитрой пружиной, и распахнул двери.

Вошла женщина – эльфийка, настоящая дама. Она была уже в возрасте, потому что волосы на висках и надо лбом серебрились сединой, но лицо было юным, без единой морщинки. Эльфы не старились до самой смерти, чем несказанно гордились. И, собственно, было чему гордиться и чему завидовать.

– Это лавка «Багз и сын»? – спросила эльфийка.

Она была одета дорого, но просто – в черное шелковое платье и шелковую пелерину, обшитую черным воздушным пухом, я никогда не видела таких пушистых птиц, но смотрелось красиво.

– Та лавка, та, госпожа, – раскланялся отец. – Чем служить вама?

– Если ты ювелир, то чем еще можешь услужить? – холодно улыбнулась дама. – Моя госпожа – леди Симила Дарель желает заказать кое-что. Вернее, много чего. Она ждет тебя в загородном замке, прислала карету, – дама изящно повела в сторону двери рукой. – Собирайся, я отвезу. Работы можешь не брать, леди Сесилия сказала, что знает твое мастерство, доказательства ей не нужны.

Леди Дарель была одной из богатейших дам нашего города. У меня даже дух захватило, едва представила, каким может оказаться заказ! А папаша вообще от удовольствия покраснел – еще бы! даже работы не нужны! одно имя говорит за себя!

Но здравомыслия он не утратил и напомнил леди посыльной:

– Но сегодня дня отдыха, госпожа. Передайте леди Симиль, что мы с сына прибудем завтра.

– Сегодня, гном, – сказала дама, наклоняясь к папаше почти лицом к лицу. – Леди Симила не терпит, когда ей перечат. Так что и тебе не советую.

– Узнают, лишат лицензия, – мрачно уперся папаша.

Я кусала костяшки пальцев – я бы рискнула! Кто узнает? Не станет же знатная эльфийская дама доносить на какого-то гнома!

– Не узнают, – дама выпрямилась и вытащила из рукава белоснежный платочек, пахнущий духами, и помахала у лица, словно прогоняя неприятный запах. – Леди Симила не выдаст тебя. Уступишь ее капризу – наградит щедро. Собирайся.

Папаша медлил, и я выскочила в прихожую и пробежала к нему. Поклонившись даме, я схватила отца под руку и зашептала:

– Соглашайся! Леди Симила хорошая, она помогает приюту и церковной школе! Она не станет нас выдавать!

– Хорошо, мы поедема, – ответил отец после недолгих колебаний.

– Жду вас в карете, гномы, – с улыбкой произнесла дама и грациозно выплыла вон, оставив после себя аромат диковинных благовоний.

– Проверь замки, – велел отец, приглаживая волосы. – И дай мне черную парадную куртку. И сама приоденься, мы должны произвести впечатление.

– Твои работы уже произвели на нее впечатление, – подольстилась я, притаскивая отцу куртку и помогая переодеться.

– Или твои, – хмыкнул он.

Да, возможно что и мои.

Отец не хотел, чтобы о моих талантах узнали, поэтому все мои работы выдавал за свои. И хотя мне иногда было досадно, что никто не знал Эрма, сына Багза, я понимала, что папаша действует из лучших побуждений. Ювелиры всегда были уязвимы перед ворами, грабителями и алчными богачами, а у нас даже охраны не было, потому что папаша не доверял охранникам. Замкам – доверял, а охранники… Они могут оказаться такими же ворами, а на лбу у них «честный» или «грабитель» не написано.

Карета, в которой нас везли, была самой богатой из всех карет, которые мне приходилось когда-либо видеть. Внутри она была обита и устлана коврами, а сиденья были мягкими, кожаными. В такой карете можно и поспать, если дорога долгая.

Мы с папашей сидели на одной стороне, а на другой расположилась эльфийка. Было неловко заговаривать, но папаша пытался пару раз завязать разговор. Только эльфийка отвечала односложно, хотя неизменно любезно, и папаша замолчал.

Я задремала, пока мы добрались до загородного дома леди Симилы, и очнулась, когда отец ткнул меня в бок. Мы вылезли из кареты, щурясь от солнца, и замерли, раскрыв рты. Дом был не просто домом, а настоящим дворцом – из белого камня, с колоннами, воздушный, будто сотканный из облаков. Вокруг него были проложены ровные дорожки, посажены цветы, и белые павлины бродили туда-сюда, волоча длиннющие хвосты.

– Она ужасно богатая, – шепнула я отцу, пока мы шли следом за нашей эльфийской провожатой.

– Держись учтивее, – напомнил отец.

Леди Симила приняла нас в светлой комнате, окна которой были распахнуты настежь. Она только что кормила павлинов, бросая им хлебные крошки через окно, а при нашем появлении вытерла руки белоснежным платочком и предложила присесть на скамейку у стены. Сама леди села в кресло и некоторое время рассматривала нас с мягкой улыбкой. Она чем-то напомнила мне госпожу Дафну, и я понадеялась, что эта клиентка окажется такой же щедрой, а щедрость может заставить папашу отказаться ехать в Стольмвиллет или еще куда на край света.

– Значит, вы и есть тот самый Счастливый Гном? – спросила леди Симила. – Бак? Правильно?

– Багз, миледя, – поправил ее папаша. – А это – мой сына, Эрм. Он еще ученик.

– Да, прошу прощения, Багз, – леди улыбнулась еще мягче. – Говорят, вам всегда везет, и вы находите наипрекраснейшие камни даже там, где другие находят только пыль.

– Это не везение, миледя, – скромно ответил отец. – Это наблюдательность и мочь видеть то, чего не замечать другие.

– Замечательное качество! – пришла в восторг леди Симила. – И замечательные у вас умения.

– Благодарю, – папаша вскочил и шаркнул ножкой, кланяясь.

– Мне довелось вашу работу на Лионели, – продолжала леди. – Вы настоящий волшебник – смогли приукрасить даже ту, у которой красоты и в помине нет.

Я заерзала на лавке, мне было неприятно слушать такое про дочку камеристки. Хотя… какое мне дело до того, как эльфы относятся друг к другу? А голос леди Симилы журчал, как фонтан в графском замке:

– И я подумала, что будет, если вы решите подчеркнуть истинную красоту? Наверное, тогда она будет сиять, подобно солнцу.

– Красота сиять сама по себе, – пожал плечами папаша. – Вы хотеть что-то заказать?

– О да, простите, что я утомила вас долгими предразговорами, – засмеялась леди. – Мне бы хотелось, чтобы вы сделали украшения для моих дочерей. Вы же знаете, скоро предстоят выборы невесты для принца. Конкуренция будет огромной, поэтому сделайте такие украшения, чтобы красота моих дочерей затмила всех.

У меня ладони вспотели, когда я услышала это. Мне придется делать украшения для девиц, одна из которых, возможно, станет женой принца Дагобера. Не лучше ли нам с папашей было отказаться от заказа в день отдыха?

Павлины за окном разложили веером хвосты, но я посмотрела на них с тоской, хотя в любое другое время зрелище привело бы меня в восторг.

– Вы беретесь выполнить мои пожелания? – леди Симила говорила мягко, но настойчиво, и вряд ли приняла бы отказ.

Конечно, придется согласиться.

– Я лишь обещать, что приложу все усилия, чтобы создать украшения, достойные ваших дочерей, миледя, – уклончиво ответил отец.

– Да, именно на это я и рассчитываю, – закивала леди Симила. – Меня интересует все – диадемы, ожерелья, кольца, браслеты – все, что вы сможете предложить.

– Чей камень? – деловито спросил папаша. Вот эти разговоры были ему ближе и понятнее, а не рассуждения о том, как сделать красоту еще более выдающейся.

– Ваш, – ответила леди. – Говорят, у вас есть великолепные образцы, каких не найти и в королевской сокровищнице. Только я хочу настоящей работы…

Я опять заерзала, потому что леди говорила очень уж загадочно, и ее дочерей мы еще не видели. Папаша тоже что-то уловил и переспросил, что значит – настоящая работа? Все наши работы – настоящие.