Цитаты из книги «С неба упали три яблока. Люди, которые всегда со мной. Зулали (сборник)»

Вот если бы доисторический тираннозавр гнался за каким-нибудь раритетным деликатесом, увлекся бы погоней и впечатался мордой в гигантскую каплю смолы, а потом, спустя века, вы бы увидели эту дивную окаменелость в музее янтаря города Паланги, то, поверьте, даже этот оскал не передал бы ту гамму чувств, которая отобразилась на лице моего отца.

– Торгази! – кричала Лена, обнаружив в опасной близости габаритные огни другой машины. – Так тормозить или газовать? – огрызалась я.

Нужно признаться, что в первые дни я доводила Виктора Петровича буквально до белого каления. Поэтому в особенно критические минуты он переходил на иностранный русский: – Я тебе говорю тормози или я тебе говорю газуй? Я тебе говорю что? – надрывался он. – Говорите что? – пугалась я. – Ну и ехай, раз говорят тебе что! И смотри у меня, еще раз переключишься с первой скорости на четвертую – урою!

С одной стороны надрывался один трамвай, с другой, извините за тавтологию, другой.

Кассирша пробила чек неправильно – продублировала печенье. – Исмаил, подойди, пожалуйста! – пропела она тонким голоском в переговорную трубку.

Осталось взять куриных крыльев и несколько пакетиков кошачьего корма – любимого лакомства Тузика.

Анютка бы сказала – сусально-серебряный. Она очень любила слово «сусальный». Лето у нее было сусально-золотое, зима – сусально-серебряная.

Списать все на свой несносный характер он не догадывался.

Свекра звали претенциозно – Ашхарапет[71], но за глаза все его называли Птичьим Поильником

Смотрит и дышит. – Это хорошо, что дышит.