3

Платформа вылетела на вершину холма и остановилась. Крысы остались внизу в ржавом тумане, но уже то, что они прекратили преследование, не предвещало беглецам ничего хорошего. Скорее всего, по ту сторону холма была стая гамадрилов, если не что-нибудь похуже. Откуда взялась вся эта нечисть? Места были относительно благополучные, раньше подобного тут не встречалось. По крайней мере, в таких количествах. Наверное, бежали подальше от Гнезда, спасаясь от бушевавшего там боя.

Вершина холма была почти свободна от смога, но до базы оставалось еще добрых километров десять. И было совершенно непонятно, какой прием ждет там оставшихся в живых беглецов. Комендант базы себя ничем перед Гнездом не скомпрометировал, так что вполне может не только не дать флаттер-челнок, он и арестовать может. Захочет выслужиться перед Азерски, охнуть не успеешь, как окажешься под замком. Да и эта самая "Лиловая Звезда" способна стартовать отсюда к чертовой матери в любой момент. Раз уж пошла полоса невезения, очень даже способна, хоть бы прямо и из-под носа.

Кто-то весьма невежливо толкнул Ховрина в бок. Ховрин оглянулся. Изодранная окровавленная одежда, встрепанный колтун на голове, закрывающая лицо маска респиратора – попробуй определить, кто бы это мог быть.

– Стас! Что будем делать? – Судя по голосу, это был молодой Виктор Бюллер, с которым сыграла злую шутку любовь к экзотическим напиткам. Не пойди он к Ольгерду лакать земное вино, сидел бы вместе с папашей и сестрицей у себя на десятом уровне, надежно отсеченный от бунтующей черни седьмым санàторным. Бюллеры не пакостили Азерским лично, капитуляция им, надо думать, ничем не грозила. А теперь приходится ему спасаться в сомнительной компании бывшего Координатора если и не от Азерских, то от разбушевавшегося быдла, а что хуже – еще не известно, уважаемые господа, вот так то.

Все уцелевшие торопливо набивали запасные обоймы, но вряд ли на платформе был хоть один человек, который не понимал бы, что еще одной такой передряги они уже не переживут.

Столкновение с крысами дорого обошлось беглецам. Из биопов, сидевших по периметру платформы, не уцелел ни один. Да и находившимся в середине тоже изрядно досталось. Рыжий биоп, приставленный к лазерной пушке, тот самый, что темечко продолбил Ховрину этой своей чертовой тактикой штурмового боя на ограниченном пространстве, исчез. Все сиденье пушки было заляпано свежей кровью. Исчез и Вэл Азерский, втравивший остальных в эту жуткую авантюру… что было совсем уж скверно, поскольку теперь на платформе не осталось ни одного человека, мало-мальски разбирающегося в военном деле. Впрочем, что значит "втравивший"? К середине дня и таракану стало ясно, что для всей азерской верхушки был один лишь способ уцелеть – удрать с планеты на "Лиловой Звезде", причем спасаться надо было отнюдь не только от Рекса со Старой Дамой. Просто Вэл, некогда военный имперского ранга и вращавшийся в кругах, понял все про эту самую Боди и прочих пауков в банке раньше всех… если не считать паразита Фетмена. Вот уж от кого никак нельзя было ожидать такой прыти. Случайность? А может, это он, Ховрин, прежде недооценивал своего однокашника и компаньона?

Ховрин всегда полагал, что знает истинную цену своим бывшим однокашникам, а ныне коллегам по Совету, да и всем этим тоже, которые из Экономической комиссии. Он был единственным членом Совета, попавшим в его состав не благодаря толщине личного или кланового кошелька, но пробившимся благодаря энергии, уму и деловой хватке. Ну, и связям, разумеется, конечно же, связям. По меркам других членов Совета, он был сущий бедняк, так что по собственному вполне искреннему ховринскому мнению, наличие у него личных корыстных интересов было вполне оправдано и логично. Тем более что не только Фетмен, оказавшийся на острие своего бандитского клана, но абсолютно любой из коллег по Совету и Комиссии руководствовался в своей работе тоже, знаете ли, отнюдь не альтруистическими общепланетными интересами. На словах-то во краю угла у всех азерских государственных мужей всегда стояли интересы народа Азеры, вот только на поверку они неизменно оказывались интересами Объединенных Компаний… однако, однако и еще раз, однако же, не только! У любого из них всегда находилось место и для собственного корыстного интереса… в очерченных Компаниями рамках, разумеется. Маленького и скромного интереса, если по имперским масштабам, но – своего! Личного! И когда рухнула сила, державшая их вместе, давившая – да, но и одарявшая благом утоления жажды денег и власти, столкновение интересов стало неизбежным. Пауки. Пауки в банке. Каждый жрет каждого, и всем наплевать на всех.

Как Рекс встретил вторжение! Как он его встретил!

Совет и Комиссия собрались почти в полном составе. Отсутствовали только старший Бюллер, Фетмен и силовики. Для банкета Ольгерд избрал Центральный Рум Управления Движением. Грузоперевозки уже были практически прекращены к чертовой матери из-за скрыплов, причем во всем Городе, а не только в Северной шахте, так что ЦРУД все равно бездействовал. Все технари ЦРУДа с утра только тем и занимались, что настраивали бесчисленные экраны инфоров зала на панорамный показ Долины Предков. Ольгерд уже примерял к себе кресло Председателя Совета Координаторов, он даже с Эни Боди позволял себе разговаривать, цедя слова через нижнюю губу. Идея предоставить элите Азеры возможность с максимальным комфортом, да еще под настоящее земное игристое винцо насладиться эпохальным зрелищем – крахом династии грандов Первой империи, показалась этому кретину чем-то вроде его собственной инаугурации.

Честно говоря, Стас Ховрин отнюдь не рвался к этому зрелищу. Но – с крысами жить, так сказать, по-крысиному и пищать. Не пойти означало подписать себе как политику смертный приговор. Последнее время он то и дело задавал себе вопрос: неужто никто вокруг не видит, что с появлением в Городе скрыплов положение на планете кардинально изменилось? Неужто опыт Рибартона никого ничему не научил? Пока скрыплов еще относительно немного, но они практически уже вытеснили людей из Северной шахты. Разведчики говорят, что все пещеры над Пульсаркой битком забиты зеленой икрой. Что будет, когда скрыплы полезут наружу изо всей этой икры, об этом не хотел – или не мог, не умел? – думать никто. Начальство велело бить Азерских, а скрыплов бить – такого приказа не было, и что из того, что оное начальство об этих самых скрыплах представления не имеет?

Имперская государственная машина, как всегда, демонстрировала чудовищную неповоротливость и инерционность. Однажды запущенный маховик неумолимо продолжал наращивать обороты, и горе тому, кто попытался бы хоть как-то повлиять на его движение. Гвардейцы Объединенных Компаний орудовали на планете как на оккупированной территории. На Совет Координаторов они просто плевали. Чуть ли не всю санацию планеты – даже курсантов – забрали с собой и превратили во вспомогательные части. Поставили, так сказать, в положение "прислуги за все". Оставшихся в Городе санаторов едва хватало на охрану нижних ярусов. Даже заслоны против скрыплов были сугубо символическими. Оставалось только надеяться, что известия о появлении скрыплов в других шахтах были лишь паническими слухами.

Стол, как выражался сам хозяин, "а ля фуршет" был накрыт на платформе охраны, зависшей над полом примерно в двух третях высоты рума. Внизу в эффектном ракурсе инфорами был воссоздан голографический портрет Долины Предков. Впрочем, это был не портрет, это был динамический голографический слепок, демонстрируемый в реальном времени. Общество сгрудилось у стола, с веселым гомоном разливало по бокалам пенящийся напиток и дружно разбирало по тарелкам деликатесные закуски.

– Господа, господа, – перекрывая общий гомон, вопил Ольгерд, – смотрите, гвардия пошла. За победу, господа, долой тиранов, да здравствуют прогресс и идеи!

Винтокрылы, десантные кары и прочая военная машинерия отсюда, сверху и в самом деле смотрелись очень внушительно.

Вэл Азерски стоял с бокалом в руке чуть в стороне от прочей публики. Породистая физиономия его вид имела несколько усталый, хмурый, может быть, даже слегка презрительный и брезгливый. Ховрин подошел, встал рядом.

– Как Вы думаете, Вэл, эта операция… она не займет много времени?

– Господа, – отрывисто сказал Вэл, демонстративно не глядя на собеседника, – я никогда не любил и не люблю тетку Калерию, но, чтоб вы знали, я ею восхищаюсь. И всегда восхищался. Разумеется, вставать на пути Объединенных Компаний или, как выражается наш хлебосольный хозяин "на пути прогресса и идей" я считаю донкихотством и чуть ли не глупостью… – он взглянул на ошарашено таращившегося Ховрина и скривился, как от лаймона, – а, неважно. Я с вами, но не ждите от меня восторгов по поводу гибели великого рода.

– Простите, – тихо сказал Ховрин, – я как-то не подумал. Простите…

Как он теперь понимал, именно это извинение и спасло ему жизнь. Без Вэла гвардейцы Боди прихлопнули бы как муху среди прочих и его тоже, а уж прорываться из Города на грузовой платформе сквозь толпы озверелых мародеров ему просто не пришло бы в голову. Да, тысячу раз права была Старая Дама, когда не хотела пускать на Азеру люмпенов из Старых Миров.

– Вы совершенно правы, – осторожно сказал Вэлу Ховрин. – Смотрите, какая силища прет. У Гнезда, мне кажется, нет ни одного шанса.

– Если бы шансов не было, – возразил Вэл, – Рекс ни за что сюда бы не полез.

– Вы хотите сказать…

– Я ничего не хочу говорить, я выражаю надежду и собираюсь наблюдать. Кстати, снизу будет много лучше видно. Основные события разыграются не в Гнезде, а вот там, – и Вэл ткнул пальцем в Ошбу. – Я спускаюсь. Если хотите, идемте со мной.

Вэл повернулся и стал спускаться с платформы вниз. Ховрин устремился следом. Спустившись на пол рума, он обнаружил, что с ними увязался и младший Бюллер, так и не выпустивший, однако, из рук бутылку шампанского. Бюллер – старший, хитрый старый лис, и здесь умудрился подстелить-таки себе соломки, и появлению сына на ольгердовой попойке не воспрепятствовал. Для этих сын замещал больного отца, а для тех, ежели что – ну, очень уж хотелось юноше отведать настоящего земного винишка. Что взять с шалопая?

Вэл напряженно вглядывался в голограмму и что-то бормотал себе под нос. Ховрин прислушался. "Почему он не стреляет, сейчас будет поздно, поздно, поздно…", – и тут долина будто взорвалась грохотом и огнем. Земля, воздух, все пространство голограммы оказалось переполнено мечущимися машинами, ракетами, взрывами, раздирающими эти машины и ракеты в мелкие дребезги, растянутыми в сверкающие полосы плевками лазеров, разносящими на атомы все, что попадалось на их пути. Ховрин содрогнулся, представив себе, каково приходилось среди всего этого ада людям, а прямо над ухом у него со всхлипами взвизгивал Вэл: "Ай, как он их! Ай, как красиво! Ай, как… стоп, а это что еще за?.. " И в ту же самую минуту произошло нечто… нечто странное, непонятное и невероятно страшное. Голограмма Долины вдруг скрутилась самым диким и противоестественным образом, как если бы из нее вдруг выпали или вывернулись наизнанку целые фрагменты. Нападающие машины, только что находившиеся в самых разных местах Долины и на самых различных вертикальных уровнях, оказались захвачены циклопической спиральной воронкой, неудержимо тащившей их в одну общую точку, а уже в следующее мгновенье всю эта воронку накрыла чудовищной мощи огненная волна.

И все кончилось.

И все началось…

Когда погромщики попытались преградить дорогу их платформе, Вэл без малейших колебаний пустил в ход огнеметы. Вокруг свистели иглы, на пути то и дело буквально из ничего на глазах возникали баррикады. Платформа плевалась огнем, поливала огнем и мчалась сквозь огонь, порождаемый и ею самой, и громилами, люмпены разбегались, как тараканы, изо всех щелей платформу засыпали бутылками с какой-то горючей дрянью и вообще всем, что только можно было бросать. То один, то другой из окружающих охранников и спутников летел в огонь под колеса с разбитой головой или иглой между глаз, так что когда платформа вырвалась из шлюза на поверхность, Ховрин – экая наивность! – подумал, что худшее уже позади.

– Куда мы теперь? – спросил он Вэла.

– На Урученскую базу. Загрузимся во флаттер-челнок и – на Лиловую Звезду.

– А если комендор базы не захочет дать челнок?

– Тогда возьмем силой. Это наш единственный шанс.