1

По экранам локаторов металось гравитационное эхо чудовищной силы. Впечатление было такое, что вокруг "Лиловой Звезды" черт знает кто бессмысленно и бессистемно палит в божий свет как в копеечку изо всех мыслимых оружейных систем.

– Во что это мы влипли? – нервно выкрикнул Фетмен в спину пилота, однако у человека, занимавшего пилотское кресло, даже спина выражала полную и совершенную растерянность.

Шип трясло и швыряло так, будто он умудрился затесаться в самую середину свары между парой весьма нехилых эскадр. Ни одно силовое поле вокруг судна не было постоянным, даже гравитационное при всей своей инерционности скакало и дергалось как припадочное. Поля сталкивались друг с другом, предсказать результаты их взаимодействия не смог бы, наверное, сам господь бог. То тут, то там возникали энергетические всплески, от встречи с которыми не поздоровилось бы и дредноуту. Показания на экранах инфоров сменяли друг друга со скоростью, начисто исключавшей их фиксацию нормальным человеческим мозгом, не говоря уж об осмыслении. Компьютер соглашался работать только на степени загрубения показаний, при которой от его работы уже не было никакого проку, так что с управлением кораблем не справились бы, кажется, даже лучшие пространщики Корпуса. В пилотском же кресле находился командор-санатор, который и был, прежде всего, санатором, и лишь "во-вторых" командором.

Прямо по курсу корабля возник чудовищный гравитационный пузырь. На счастье, он схлопнулся раньше, чем "Лиловая Звезда" вляпалась в сферу его притяжения, но и вторичные гармоники взрыва шарахнули по кораблю с устрашающей силой. Антиграв шипа изнемогал от напряжения, и все равно треск шпангоутов корпуса просто заглушил все прочие звуки в рубке – так бывает, когда корабль в горячке боя на полной скорости напарывается на серию гравитационных линз, выпущенных по нему в упор из скорострельной гравипушки. Экраны инфоров "Звезды" на мгновение вообще ослепли, а компьютер завизжал, будто крыса в нежных объятиях скрыпла. По корпусу корабля прокатилась серия чудовищных ударов, как будто некий титан прошелся кувалдой по всем составляющим его трансблокам от носовой рубки до кормовых дюз, причем самый страшный удар пришелся как раз на сегмент рубки. Все вокруг ходило ходуном. Сверху сыпалась какая-то труха и мусор – это на космическом-то корабле санации! – и, вдобавок ко всему, окончательно вырубилось освещение. Эни невольно взвизгнула, но оба ее гвардейца и в этот раз вполне, так сказать, соответствовали. Они немедленно придвинулись к ней вплотную, и каждый со своей стороны успокаивающе положил ей руку на плечо.

Никто еще не сумел оправиться от ужаса, как лейтенант-биопша, на мгновенье исчезнув, все с той же своей стремительной грацией элефанта уже ворвалась обратно в рубку, волоча за шиворот заключенную. В мгновение ока биопша вышвырнула из пилотского кресла бедолагу командор-санатора, плюхнула на его место оконтакторенную сучку и, наложивши ей на затылок свою огромную лапищу, без лишних слов пихнула лицом в экран. И снова, уже в который раз, Фетмен мысленно, причем не без счастливого злорадства, благодарил своих заклятых друзей – сексуально озабоченного придурка Старкоффа и ехидного пакостника Ховрина, только из-за подначек которых ему и пришла в голову мысль назло сделать лейтенант-биопшу вообще начальником своей личной охраны. Ну, где теперь эти половые гиганты, и где он, Дик Фетмен?

Собственно, только благодаря своей новой начальнице охраны Фетмен и сумел избежать судьбы, со всей очевидностью выпавшей, как он полагал, на долю коллег. Останки головорезов Компаний валялись в окрестностях Долины Предков под обломками собственных боевых машин, с них и взятки гладки. Отвечать перед Гнездом за все художества предстояло теперь именно азерскому Совету вкупе с азерской же Экономической Комиссией. Исключение мог составить, разве что, старый лис Бюллер. Хитрый пройдоха так ни разу и не появился на заседаниях после объявления Эни Боди своих полномочий, сказался больным и всячески демонстрировал свою непричастность к "художествам резвливых реформантов".

В неразберихе и панике разгрома, когда все летело кувырком, каждый спасался, как мог. Проклятая интриганка, оказавшаяся – кто бы мог подумать?! – эмиссаром Объединенных Кампаний, перепугалась до одури и принялась рубить концы. Лишь осторожность, хладнокровие и находчивость лейтенант-биопши сумели дать Верховному Санатору шанс на спасение. Да, это были страшные часы. Тем более что эскадра гроссадмирала Хилтибранта отнюдь не спешила на помощь агонизирующему режиму, а все конвертопланы Объединенных Компаний смылись из системы Сола еще до начала военных действий. И ни одна живая душа на свете не смогла бы заранее предсказать, да что там предсказать, и догадку-то правдоподобную высказать, что предпримут дальше этот психопат Рекс и его ненормальная тетушка?

Решение "приватизировать" лучшего офицера санации города, пусть и бабу, оказалось для Фетмена воистину счастливым. Лейтенант-биопша ударными темпами и в кратчайшие сроки перешерстила и реорганизовала его охрану, сформировав при нем нечто вроде личного спецназа. Костяк этого спецназа составили биопы – ветераны, готовые зубами рвать горло любому, на кого укажет хозяин, лишь бы не лишиться спасительных уколов. Правда, лейтенант-биопша позволяла себе переизбыток инициативы, однако, справедливости ради, Фетмен должен был признать, что до сих пор инициатива эта шла ему только на пользу.

Когда армада гвардейцев Компаний начала выдвигаться к Гнезду, Ольгерд пригласил Координаторов и членов Экономической Комиссии в полном составе, как он выразился, "на глоточек шампанского, настоящего, земного"… сноб. Вот тут-то лейтенант-биопша, заступив Фетмену дорогу, с непреклонным и одновременно почтительным видом – умеют же люди! – объявила, что господина Верховного санатора сверхсрочно, чрезвычайно секретно и, главное, немедленно ждут в космопорте, куда только что прибыл за ним челнок с шипа "Лиловая Звезда". Оная "Звезда", как объяснила окружающим лейтенант-биопша, к болтавшейся поблизости эскадре сэра гроссадмирала отношения никакого не имела, а принадлежала она имперской санации, по делам которой сюда и прибыла.

Общество, с редкостным единодушием сделало большие глаза и с веселым гомоном удалилось праздновать грядущую победу. А на немой вопрос Фетмена, лейтенантша отвечала с невозмутимостью, что ему надлежит лично принять у имперских санаторов и водворить обратно в санационные учреждения Азеры ими, имперскими санаторами отловленную и доставленную "Лиловой Звездой" знаменитую беглянку – хакершу Ану Стеклофф.

Фетмен, никогда не отличавшийся особой быстротой реакции, а напротив того, бывший, если уж откровенно, скорее, тугодумом, просто опешил.

Прославленная хакерша, которая некогда умудрилась взломать защиту банковских счетов самой Старой Дамы и украсть сумму, от количества нулей в которой у всех в Совете дух перехватило, удрала из камеры смертников самого охраняемого санатория Азеры вместе с "Черным бароном". И барон Айно, ближайший советник Старой Дамы, не только шкуры с нее потом не содрал за финансовые художества, но отпустил на все четыре стороны… в благодарность за помощь? Ну, да, наверное. Они там, в Гнезде, свихнулись на почве благородственной порядочности. Для нормальных людей всякие там "порядочность", и все такое, есть вопрос имиджа, к реальной жизни отношения не имеющий. Но эти же не нормальные, а совсем наоборот.

Что касается хакерши, с нею, по словам биопши, история вышла, темней некуда. Эта самая сволочная Стеклофф была случайно обнаружена на битком набитом скрыплами неуправляемом корабле, где оказалась единственным уцелевшим человеком. Откуда на корабле взялись скрыплы, вопрос, конечно же, праздный. Ясное дело, с Рибартона. А вот как корабль попал на Рибартон и зачем, и не был ли он причастен к появлению скрыплов на Азере – вопрос очень даже интересный и важный. Как бы ни пришлось взгляды на это дело пересматривать. А в Совете еще грешили на Старую Даму, будто без нее тебе подлянку кинуть некому. Конкурентов, что ли, нет?

Со спасением стервочке и повезло, и не повезло одновременно. Повезло, поскольку она вообще была спасена. Не повезло же потому, что спасателем оказался шип санации. Была там, на самом деле, и еще одна непонятка. С какой стати шип проделал огромный путь и затратил прорву энергии, чтобы доставить беглянку на Азеру? Так ли уж было важно, чтобы она сидела непременно в том месте, откуда сбежала? Воистину, неисповедимы пути имперской санации, но ему, Фетмену, подарок получался отменный.

Естественно, водворение обратно в камеру мерзавки, совершившей единственный за всю новейшую историю успешный побег из санатория, к тому же, еще и ему, Дику Фетмену, подчиненного, было делом важным, но проделать это водворение можно было и без него… а вот попробовать такую запредельную редкость, как земное игристое вино, второй раз в жизни Фетмену случай представится вряд ли. Однако на его суровый выговор биопша, все с той же невозмутимостью и нисколько не смутившись, отвечала в том смысле, что не стоит "светиться" среди организаторов наезда на Гнездо, особенно в такой момент. Ибо чревато. А на слова, что Рекс, мол, обречен, с не меньшей невозмутимостью возразила, что когда запускали по Гнезду ракеты, уверенность была не меньшая.

– Я с господином Азерски имела дело лично, – сказала она, не без смущения пожав плечами и, вроде бы, даже оправдываясь. – Дважды. И знаю, на что способен этот тип… то есть… кхм-кхм, господин комт. И еще обратите внимание, сэр. Любопытный факт. Ни один старший кадровый офицер санации на пирушку не явился, хотя насчет выпить на халяву все они отнюдь не дураки.

К счастью для себя, Фетмену хватило ума прислушаться к ее словам. Так что известие о разгроме армады застало его на борту "Лиловой Звезды" за подписанием бесчисленных передаточных документов, каковое подписание проходило под аккомпанемент издевательских комментариев капитана шипа, сэра командор-санатора третьего ранга Юргена Макрослипа.

Известие это просто парализовало и ум, и волю господина Верховного Санатора. Мозг просто отказался его воспринять. Фетмен повел себя так, будто не то чтобы не поверил, а, говоря суконным языком деловых бумаг, "вовремя не придал оному прискорбному известию должного значения". Он продолжал мучительно подыскивать и визгливо высказывать достойные ответы на язвительные инсинуации командор-санатора. Сэр командор-санатор, уютно развалившись в кресле пилота, изволил комментировать происходящие события – поначалу даже и со вкусом – в пространных рассуждениях о "деловых качествах уважаемых сотрудников уважаемого сэра, находящегося во главе уважаемой местной санации… точнее, о полном оных деловых качеств отсутствии… в чем мы тут лишний раз и убеждаемся, наблюдая за дальнейшим развиванием, так сказать, развития событий".

Впрочем, чем яснее становились масштабы разгрома, тем больше из-под маски язвительной невозмутимости сэра Макрослипа стала проступать некая обеспокоенность и даже нервозность, перешедшая потихоньку в легкую панику, когда он вдруг обнаружил, что его высокий азерский гость совсем не горит желанием мчаться вниз и наводить порядок, а напротив того, явно вознамерился застрять на "Лиловой Звезде" всерьез и надолго. Господин командор-санатор уже просто глаз не отрывал от экранов инфоров, а показывали эти экраны у него почему-то преимущественно район космодрома и Северной шахты. Конечно, районы эти примыкали к Долине Предков, где и разыгрались основные события, но, согласитесь, что логичнее было бы все же показывать саму Долину. Сэр командор-санатор терял самообладание прямо на глазах и выпихивал азерцев уже, как говорят райане, "не мытьем, так катанием". И было это тем более странно, что "Лиловая звезда" до сих пор пребывала в режиме трансформера, причем именно в той его фазе, что соответствовала приему автоматических грузовых модулей.

В самом Городе, судя по эфиру, творилось, между тем, черт знает что. Вся эта шваль, все человеческие отбросы Старых Миров, которыми Совет, вопреки сопротивлению Старой Дамы, заселил верхние уровни Города, высыпали из своих ячеек и принялись громить и грабить деловые, торговые и административные кварталы.

Но это бы еще полбеды. Спуститься ниже седьмого уровня банды все равно не могли. Уровень санации при необходимости мгновенно превращался в настоящую крепость, надежно отсекая взбунтовавшееся быдло от" чистых" кварталов. Но вот если Рекс захочет воспользоваться мятежом, чтобы окончательно взять Город к ногтю, вот тогда уж точно – тушите свет! А как у него такому соблазну не появиться, если с ним самим хотели разделаться именно подобным образом – "косили" под народный мятеж?

Как только выяснилось, что переговоры от имени Гнезда ведет не Рекс, а Старая Дама вместе с какой-то никому не известной, но невероятно энергичной особой женского пола (любовница Рекса?) и таракану стало ясно – переговоры эти есть пустяки, одна видимость, проволочка и затягивание времени. Город обречен. Рекс, понятное дело, наверняка был на пути в него для подготовки вторжения, а то уже и внутри. Экраны за спиной сэра командор-санатора рябило от судов, прущих со стороны Райны к Азере. Надо полагать, это барон Айно во главе выпестованных им для Старой Дамы собственных головорезов спешил, боясь опоздать к "праздничку" – победителям, ясное дело, предстояло славно порезвиться в Городе среди побежденных.

Фетмену ни за что не удалось бы ориентироваться во всем этом хаосе и неразберихе, если бы не краткие, но толковые резюме по перехвату эфира, которыми весьма надежно снабжала его лейтенант-биопша. Сэр Юрген попытался было помешать ей прослушивать эфир на азерских частотах под смешным предлогом – он, видите ли, ожидает срочного вызова с поверхности. Биопша даже слушать его не стала. Просто переключила все приемники на нужные ей частоты, и отправила корабельную радистку в ближайший угол прической вперед, когда та попыталась, так сказать, "воспрепятствовать".

Строго говоря, раз уж эта лоханка "Лиловая звезда" болталась на орбите вокруг Азеры, время, чтобы организовать эвакуацию Совета, наверное, еще было. Можно было даже попытаться перевести за границу хотя бы часть капиталов. Однако, похоже, что эта самая Эни Боди не оставила никому из бывших соратников, друзей и любовников ни единого шанса.