Глава 5

Я медленно перелистываю исписанные страницы. Всюду жалобы на горькую судьбу. А между тем судьбу эту я выбрала сама и жалеть себя не вправе – разве что тех, кто пострадал от моего выбора.

Но не буду забегать вперед. Расскажу лучше, что произошло тридцать первого мая – последний день весны, который я провела в школе. Повод был уважительный: тридцать первого мая должен был в последний раз прозвенеть звонок для тех, кто больше никогда не сядет за парту. Мы провожали выпускников во взрослую жизнь – и, конечно, отчаянно им завидовали.

Суматоха в школе стояла страшная. Повсюду мелькали разноцветные шарики, тщательно выглаженные белые рубашки и короткие черные юбки. Тяжелый, терпкий запах сирени дурманил голову пуще крепкого вина. В этот день даже я втиснулась в черную юбку по колено и узкие туфли на каблуках, но сразу же об этом пожалела. С непривычки я держалась на каблуках, как плохой канатоходец, поминутно теряя равновесие, в то время, как одноклассницы порхали на каблуках вдвое выше моих. Они кокетливо виляли бедрами, привлекая внимание старшеклассников и посылая им такие томные взгляды, что в и без того душном помещении становилось жарко, как в бане.

Я мрачно размышляла, как так вышло, что ни одна из этих нимф в полупрозрачных блузках и на каблуках не встречается с Димой, который в свое время слыл главным секс-символом школы. Потом подумала: сейчас он увидит меня на их фоне и поймет, что ошибся. Или того хуже – проявит благородство и станет доказывать мне, что я вполне себе ничего. Сейчас мне смешно вспоминать об этом… Впрочем, смеяться в ледяном доме не очень хочется.

Дима не пропускал школьные праздники, хотя сам уже два года как выпустился. Сначала он приходил из чувства солидарности, потом – чтобы, по его собственным словам, единственный раз в году увидеть меня в юбке.

На крыльце школы он сделал то, о чем втайне мечтает любая девочка – на глазах у всех крепко меня поцеловал.

– Привет, – пробормотал он. Я почувствовала, что он улыбается мне в губы.

– Привет.

– Отлично выглядишь.

– Спасибо. Тебе лучше?

Он снова поцеловал меня.

– Угу… Я соскучился.

– По-моему, все на нас пялятся.

Я даже не знала, нравится мне это или нет. Впору было радоваться: на каблуках вышагивали мои одноклассницы, а местный секс-символ целовал меня.

Дима улыбнулся шире, не отрываясь от моих губ.

– Пусть пялятся.

И снова глубокий поцелуй.

Когда мы оторвались друг от друга, я увидела, что никто на нас не смотрит – взгляды всех девочек прикованы к другой парочке. Рядом с Зоей к школе шел высокий мужчина лет тридцати. В этот раз выглядел он вполне обычно. Волосы его из белых стали светло-русыми, одет он был в широкие брюки и свободную рубашку с закатанными рукавами. Я даже разглядела кожаный ремешок наручных часов на тонком запястье.

– Скажи, что это ее брат, – пробормотал кто-то у меня за спиной.

– Мой брат так на меня не смотрит.

Лестер улыбнулся уголками губ и осторожно взял Зою под руку. Клянусь, никто родом из двадцать первого века не способен так изящно и бережно взять под руку девушку ростом на две головы ниже себя.

Дима ничего не сказал, но его рука тяжело опустилась мне на талию. Меня кольнуло острое, неизвестно откуда взявшееся предчувствие – их знакомство, Димы и Лестера, не принесет ничего хорошего. Трудно объяснить, как, но я вдруг ясно осознала: это будет катастрофа.

Я потянула Диму в школу.

– Ты куда?

– Пойдем.

– Что? Сейчас же выпускники подойдут.

– Пойдем, – я обхватила Димину ладонь второй рукой. Мне было жарко и так необъяснимо страшно, как очень давно не было.

– Мы же все пропустим!

Лестер с Зоей поднимались по ступеням. Я вцепилась в Димину руку.

– Я тебя хочу, – выпалила я на одном дыхании.

Несколько одноклассниц из тех, кто стоял ближе, вытаращились на меня. Дима оторопел. Я даже слово «секс» при нем никогда не произносила. Не знаю, что такого было во мне, вряд ли соблазн – я взмокла так, будто только что трусцой намотала пару кругов вокруг школы, – но он молча кивнул и последовал за мной. Без слов поднялся в учительский туалет на третьем этаже, который иногда забывали запирать, и, только расстегнув на мне блузку до пупка, спросил:

– Так ты ревнуешь? К этой девочке, Зое?

Мне захотелось ему врезать. Вместо этого я сказала:

– Просто поцелуй меня.

– Ты ревнуешь, – довольно повторил Дима и взялся за бретельки моего лифчика.

Больше уговаривать его не пришлось.

Мы вернулись на крыльцо, когда все уже закончилось: выпускники прошли по ковровой дорожке, колокольчик в руках маленькой девочки отзвенел, шарики выпущены в небо. Я не увидела ни Зои, ни Лестера, но искать их не стала. К тому же никак не могла заставить себя отпустить руку Димы. Мне все мерещилось, что Зоя сейчас возникнет из ниоткуда и прикончит его одним из миллиона доступных ей изощренных способов.

– Блин, один в один мой выпускной, – пробормотал Дима, оглядываясь по сторонам. – Помнишь?

– Угу.

– Только локацию сменили…

– Слушай, давай не сейчас, – я поймала взгляд одноклассницы, которая, конечно же, совершенно случайно оказалась в двух шагах от нас.

– Оки, – он наклонился и чмокнул меня в щеку. – У вас там еще банкет или можно сваливать?

Я взглянула на классную руководительницу, которая пыталась собрать класс у крыльца. Ее и одноклассников я хотела видеть определенно меньше, чем Диму.

Я проверила тонкий ремешок сумочки на груди.

– Если сваливать, то прямо сейчас, пока она меня не увидела.

– Тогда сваливаем?

– Сваливаем.

Мы побежали к воротам. Бежать на каблуках было страшно неудобно, но я старалась не отставать. Дима явно кайфовал, хохотал в голос и выкрикивал, что чувствует себя голимым школьником. А я чувствовала себя идиоткой, причем все три часа, что мы, крепко взявшись за руки, гуляли по окрестным паркам, улицам и подворотням. Я боялась отпустить его и все время отвечала невпопад, когда он что-то спрашивал.