«Кавказский сборник». Том 32. 1912 год

Отношение генерала Головина графу Чернышову от 27 апреля 1839 р. №875.

После донесения моего от 31-го марта №674 о положении дел в Дагестане и Чечне имею честь почтительнейше довести до сведения в. с. о нижеследующем. Для внушения горцам живущим против левого фланга Кавказской линии настоящих понятий о веротерпимости нашего правительства и благотворной попечительности его о мусульманских народах наравне с прочими верноподданными Государя Императора, послал я туда в прошлом феврале месяце находящегося в Тифлисе из казанских татар Эфендия капитана Тазадина Мустафина, при чем поручил ему войти в сношение с Шамилем для склонения его к покорности. По прибытии своем в крепость Грозную, Эфендий Тазадин собрал жителей 29-ти чеченских деревень и увещаниями своими убедил их подтвердить и присягою изъявленную ими готовность исполнять во всем волю нашего правительства; склонив к тому же и жителей деревень Аксая, Андреевской, отправился он в Чиркей, куда на проповеди его стекалось от 3-х до 4-х тысяч салатавцев, которые равномерно соглашались нам во всем повиноваться, но только просили защитить их от Шамиля, беспрестанно угрожающего им разорением за то, что они нам покорны. Из Чиркея Эфендий Тазадин отправил доверенных людей к сему возмутителю с письмом и подарками; переговоры с ним не достигли, однако, желаемого успеха; Шамиль, взяв подарки, посланных посадил под стражу и только по настоятельным убеждениям собственных своих последователей решился он их освободить, сказав при этом, что из того как он с ними обошелся Эфендий может попять его намерения и что другого ответа от него не будет. Тазадин сделал также предложения об изъявлении нам своей покорности Ташов-Хаджи и Уди-мулле, бывшими до сих пор ревностнейшими поборниками Шамиля и пользующимися большим влиянием между ичкеринцами; по поводу сих сношений с Эфендием Тазадинон возник между ними спор за первенство, и подтвердившимися ныне известиями Уди-мулла встретившийся в деле с своим соперником был при этом случае убит с несколькими человеками из своих приверженцев. Г.-л. Фези получена за исключением незначительной недоимки вся годовая подать, которая следует с Казикумыкского и Кюринского ханств и состоящая из 3.000 рублей серебром и 2.000 четвертей хлеба. Подать эта хотя и должна быть вносима жителями обоих упомянутых ханств, но по причине неповиновения казикумыкцев к своим владетелям взимается сими последними вся с кюринцев. Жители селения Рутуль, Ахты, Микарох и Мази (верхних Кубинских магалов) равномерно уплатили 1049 рублей серебром в зачет податных денег следующих с них за 1838 год. К сему имею честь присовокупить, что, за, исключением появления в Кубинской провинции разбойничьей шайки, составленной из преступников, скрывшихся в горы после бывшего в провинции этой мятежа, в Южном Дагестане было все спокойно.

Рапорт генерал-адъютанта Граббе генералу Головину от 2 декабря 1839 г. №990.

Шамиль все еще находится в Аргунском ущелье; положение его самое незавидное. Политическое и религиозное его влияние в крае совершенно уничтожено, и кажется он безвозвратно лишился доверенности горцев; едва только находит он себе убежище у некоторых ревностных приверженцев, число и усердие коих видимо уменьшается. У ичкеринцев он не смел более оставаться потому, что усматривал явные признаки недоброжелательства, а у многих и готовность исполнить приказание русского начальства относительно изгнания или выдачи. Он не смеет выходить ни на шаг из своей сакли без 4-х вооруженных мюридов, которые не всегда могут спасти его от пули или кинжала тайного врага. Все горцы, не исключая ичкеринцев и жителей Аргунского ущелья, постигают бедствия, которые навсегда навлекает на них пребывание между ними возмутителя, бегут от него, как от заразы, н весьма вероятно, что с открытием весны или при первом удобном случае Шамиль вовсе оставит политическое поприще.

Стр. 389 …Другой ичкеринский возмутитель Ташов-Хаджи с оставшимися у него 3-мя или 4-мя последователями, и окруженный со всех сторон врагами, не смеет отделиться от своего дома. Прочие бывшие предводители партий замолкли, притаились и ничего не предпринимают. В Чиркее жители успокоились и уже выгнали 40 тысяч баранов на земли Шамхала Тарковского. Хотя заранее и нельзя достоверно рассчитывать, что ожидает нас весною, и много будет зависеть от случая, но можно полагать, что занятие Чиркея обойдется без кровопролития. Они исполняют все приказания поставленного над ними русского пристава и признают справедливость претерпенного ими наказания за свою измену, которой особенно способствовали коварные внушения Джемала.

Почти все главные и частные пристава находятся уже на назначенных им местах среди управляемых ими обществ. Пристава Большой и Малой Чечни, по прибытии их в Грозную, будут немедленно отправлены в Герменчуг и Гехи. Пребывание русских чиновников в Мехелте, Гимрах, Чиркате, Кишень-аухе и тех чеченских аулах, которые требуют ближайшего надзора, есть явление небывалое в горах и тем более разительное, если вспомнить положение края за год перед тем. Это учреждение уже принесло обширную пользу, и последствия оного неисчислимы. Пристава, наблюдая за направлением умов в каждом племени, понуждая неуклонно горцев к исполнению всех приказаний начальства, увеличивая ежедневно число приверженцев русских и предупреждая все замыслы недоброжелателей, в короткое время успели приобрести большое влияние и упрочить власть правительства. Главный лезгинский пристав, бывший штабс-капитан Куринского полка, князь Муртуз-Али-Аджиев, служит теперь предметом общего внимания в горах. Окруженный 200 приверженцами, коих число ежедневно увеличивается, он с твердостью приводит в исполнение все предначертания начальства, заслужил общее уважение и безбоязненно разъезжает не только между подчиненными ему племенами, но и между соседственными непокорными народами, из коих многие уже присягнули чрез него на верноподданность и выдают ему аманатов. Старшины шатоевцев (жителей Аргунского ущелья) приезжали к начальнику Левого фланга и просили о принятии их в подданство России с тем, однако же, чтобы аулы их не выдавали аманатов и состояли под поручительством покорных нам жителей. Хотя такая покорность и не надежна, но она может послужить к беспрепятственному движению отряда в их земли в будущем году, и тогда представится случай к прочному устройству управления сим обществом. Вообще на Левом фланге водворилось спокойствие; один только дерзкий абрек Юнус, участвовавший в разграблении Черного рынка, пытался несколько раз с партиею в 20 и 30 человек делать прорывы в наши пределы, но деятельные и своевременные меры начальника Левого фланга не допустили его до исполнения своих замыслов. Пленные, взятые под Ахульго и содержащиеся в крепости Грозной, свыкаются с новым своим положением. Многие из детей начинают уже понимать по-русски, а некоторые охотно учатся в школе кантонистов при Куринском полку. Дело 3-го отд. генер. штаба 1839 года №138.

Отношение начальника корпусного штаба генерал-майора Коцебу 2 – генерал-майору Пулло от 18 декабря 1839 г. №176.

Стр. 390 …Недавно получено из Дагестана известие о намерении Шамиля пробраться в Турцию чрез Черкесию в сопровождении нескольких преданных мюридов и что будто бы он делал уже покушение отправиться к берегам Черного моря, но неизвестно точно где наткнулся на наш пикет или разъезд, с которым имел будто бы перестрелку и потерял несколькими убитыми. Хотя слух этот ничем не подтвержден достоверно, но как в. пр. также доносите г.-ад. Граббе о распространившейся молве касательно намерений Шамиля бежать в Турцию или в Мекку, то, по воле г. корпусного командира, прошу вас, милостивый государь, разведывать сколько можно обстоятельнее чрез надежных лазутчиков о подобном предприятии Шамиля и заранее принять все возможные меры, чтобы задержать его, если бы он избрал для отправления в Турцию дорогу чрез Чечню и Кабарду.

Показания Жембулата Гатагажева, представленные при рапорте Владикавказского коменданта полковника Широкого генерал-майору Коцебу от 30 января 1840 г. №1.

Стр. 390 …Сего года января 3-го числа послан я от Владикавказского коменданта г. плк. Широкого, по сделанному мне от него секретному поручению, чрез Назран и чеченские пределы, имея при себе заводную лошадь под предлогом продать оную; приехавши в деревню Гойты к кунаку своему, тамошнему жителю чеченцу Бачи-Бокаеву, говорил, что имея воровскую лошадь мне нужно непременно ехать к шатоевцам для продажи оной, почему просил Бокаева, чтобы и он со мной поехал; который ответил, что ехать на лошадях опасно потому более, что приезжающих на лошадях Шамиль задерживает, и потом стал просить я его Бокаева убедительно проводить меня к означенным шатоевцам хотя пешего в ночное время к тамошнему жителю Ахмет-хану Газолоеву, и дабы не подать виду о намерении своем сказал чеченцу, что я прежде сего с ним воровал и обещал подарить ружье или что-нибудь другое и с тем намерением к нему еду; тогда уже чеченец согласился на мое предложение и мы пошли в сумерках из деревни Гойты и пришли к шатоевцам, в деревню Хакке, к означенному жителю Ахмет-хану Газолаеву уже в полночь в его дом, которого, вызвав я на двор, взял от него клятвенное удостоверение по родственному и куначескому знакомству, что секрет, который я ему открою, чтобы никому оного не выказывал, ни даже ближайшему своему родственнику, и когда Газолаев дал мне клятву, что он сохранит в тайне все объявленное, тогда уже я начал говорить с каким я намерением к нему приехал, при чем сказал Ахмет-хану Газолаеву, что он может всю фамилию свою и нашу осчастливить и может получить первоначально 1000 руб. серебром ежели он по истине скажет ему о нахождении Шамиля и о всех средствах как его можно истребить. Ахмет-хан Газолаев на мой вопрос отвечал, что у Шамиля сделана землянка, которую с трудностью можно видеть, потому что оная сделана наравне с землею, вокруг которой содержится караул из находящихся при нем мюридов 21 человека и которые всегда находятся при нем. Шамиль же склонил некоторых шатоевцев к себе с тем намерением, что он предполагает с открытием весны пойти на плоскость гор в Чечню с уверением, что уже у него более тысячи двухсот человек дальних горских племен готовы, о чем и писал три бумаги в чеченские пределы и одну из числа оных действительно знаю в деревне Ачхой, кои оную имеют у себя секретно. По сим обстоятельствам Ахмет-хан Газолаев назначил мне срок когда потеплеет, чтобы приехать к нему вторично таким же образом секретно с тем, что Газолаев в то время обстоятельно все скажет и по обстоятельствам отправит семейство куда-либо в безопасное место и тогда уже постарается убить Шамиля при первом случае и дабы избегнуть нареканий от всего народа сделает бегство в подданство русских. Ограды вокруг Шамилевой землянки никакой не имеется, кроме того, что из нескольких человек караул кругом оной из предосторожности чтобы не подорвать его порохом; караул же составляется из вышеупомянутых мюридов находящихся при нем и из них некоторые находятся по аулам в окружности его состоящим.

Стр. 392 …Землянка сделана из толстого леса; внутри три комнаты вроде погребов; потолок насыпан землею на два аршина; если бы надобность потребовалась, то секретно можно к Шамилю пройти чрез мирную Акинскую деревню Ялхара, от которой Шамиль находится расстоянием не более 20 верст, так что можно секретно вечером пешим придти за несколько часов до света и атаковать оную саклю, возвращаться же обратно чрез означенную деревню Ялхара: при нападении на Шамиля чеченцы никогда не могут подать никакой помощи шатоевцам, потому что между ними большое расстояние и боятся чтобы к ним не сделал нападение отряд из крепости Грозной. Деревни шатоевцев, окружающие Шамиля расстоянием от его землянки примерно полагаю от 5 и до 8 верст и более, а всего будет до 15 деревень. Вооруженных шатоевцев не могут более иметь пеших и конных как 500 человек. Землянка Шамиля, в которой он находится, по течению Аргуна по правую сторону, на ровном месте без лесу, подле небольшого родника; в оной землянке помещаются и при нем находящиеся мюриды. По прибытии Шамиля к шатоевцам он никуда не отъезжал, исключая что ходит пеший по просьбе тамошних жителей не в дальнем расстоянии, в назначенное место для разбирательств по шариату, и то весьма редко.

Рапорт генерал-адъютанта Граббе генерал-майору Клюки-фон-Клугенау от 14 марта 1840 года №29.

Стр. 392 …Желая обстоятельно узнать о нынешних предприятиях мятежника Шамиля, я для сей цели избрал одного из эрпелинских жителей Иман-Али-Бодаш-оглы. Человек этот, быв когда-то абреком, ныне находится при койсубулинском приставе, прапорщике Улу-бее, где и отличается чрезвычайно усердною службою и точным исполнением всех поручений на пего возложенных. Имев к тому же случай и лично убедиться в точной преданности Иман-Али-Бодаш-оглы, я посылал его нарочно в Шубутское общество для достоверных узнаний о намерении возмутителя Шамиля. После 12-ти дневного отсутствия Иман-Али, следуя чрез селения Чиркей, Аух, Сандах, Гильдерген, Боянь, Дарги, Болгот, Арслан-Али, Ведень и Агач-Бетли, узнав обо всем довольно обстоятельно, возвратился и рассказал мне следующее.

1. В настоящее время Шамиль находится в Шубутском обществе в небольшой деревне, называемой Борзи, расположенный на холме, расстоянием от последней ичкеринской деревни Агач-Бетли два часа ходьбы. Шамиль, надеясь на содействие ему чеченцев, которые вообще теперь имеют с ним тайные сношения, не исключая даже и мирных деревень, намеревается с открытием весны начать враждебные действия. Причины, заставляющие их содействовать во всем Шамилю, будто бы заключаются в том, что начальник крепости Грозной не только угнетает их, но даже ограбляет, беря не только из каждых десяти дворов по одному рублю, но даже взамен податей требовал и женские платья.

2. Андийцы, как равно и гумбетовцы, имея также тайные сношения с Шамилем, обещали тоже быть его соучастниками в предполагаемых им действиях. В бытность свою там Иман-Али видел и двух почетных жителей из с. Мехельты, шедших от Шамиля,

3. Чиркейцы будто бы также втайне сносятся с Шамилем, чрез абрека Юнуса, с давнего времени при нем находящегося и которого, как утверждает Иман-Али, чиркейцы принимают к себе довольно часто.