Глава 1

Курт Богарт сидел за столиком на веранде пафосной кофейни «Де-Шанель» и потягивал из маленькой чашечки обжигающе горячий кофе.

Часы показывали половину шестого вечера, и солнце огненной короной мерцало из-за крыш небоскрёбов, однако день Курта едва начался.

С одиннадцати до четырёх он продремал в Конклаве, слушая бесконечно однообразные доклады выступающих. Вот уже месяц весь Кармалот гудел, обсуждая перспективы вступления в Сеть. Каждый считал своим долгом внести дополнения относительно позиций основных фигур.

Керидж Тортон, глава фракции магократов, с самого начала заявил своё категорическое нежелание вообще обсуждать этот вопрос. Он считал, что о вступлении в Сеть не может быть и речи до тех пор, пока живы в Кармалоте потомки чародеев древности, к коим он сам себя причислял. В Керидже в пропорции примерно один к ста текла драконья кровь. Он любил поминать об этом в своих выступлениях на телевидении, хотя на вкус Богарта подобный самопиар выглядел смешно. И Керидж собирался до самого конца отстаивать право потомков драконов сохранить свой мир отличным от других миров.

Курт сделал очередной глоток и покатал бархатистый напиток на языке. Взгляд его неторопливо скользил над головами посетителей и прохожих. Богарт старался взять от этой небольшой паузы всё и по-настоящему хорошо отдохнуть. У него оставалось ещё полчаса передышки, но за прошедшие двадцать минут Богарт так и не увидел никого, кто мог бы его заинтересовать. Теперь же его взгляд остановился на девушке, стройной, и почти хрупкой, на вид не старше двадцати пяти лет. Высокая и изящная, та стояла у края набережной, спрятав одну руку в карман элегантного белого кардигана длинной до середины бедра, так что пышный ворот чуть сдвинулся в сторону, приоткрывая взгляду нежную шею. Вторая рука была не видна, но Богарт догадался, что незнакомка кормит птиц. Чёрные волосы, слишком тщательно уложенные для простой горожанки, лежали у неё на плечах аккуратными завитками. Курт испытал приступ иррационального раздражения, поняв, что девушка ни разу не оглянулась на него за прошедшие несколько минут, но сам продолжал наблюдать, рассеянно думая о парламентских делах.

Если Тортон создавал впечатление сумасшедшего, то Роберт Брауни был, по мнению Курта, попросту проходимцем. Его аккуратное коммивояжерское лицо и тонкие стёкла очков в золотой оправе навевали на Курта тоску. В минуты, когда он общался с Брауни, Богарт не мог избавиться от ощущения, что ему вот-вот начнут что-то продавать. Когда же он заставлял себя отвлечься от этих мыслей, то невольно начинал размышлять о том, сколько имиджмейкеров создавали это идеально холёное лицо, которому, как предполагалось, должен доверять каждый – от домохозяйки до старика. Брауни всем сердцем и душой выступал за вступление в Сеть – но на публике предпочитал об этом не упоминать. Он слишком хорошо понимал, что если окажется не на той стороне, то может растерять электорат.

Девушка на набережной развернулась, так что чёрные локоны взлетели на ветру и слегка хлестнули её по спине, и Богарт обнаружил, что орехового цвета глаза смотрят прямо на него.

Богарт сглотнул. Он повидал в своей постели много девушек и давно уже рассматривал их как одноразовый материал. От того и реакция его на них была не слишком сильна и легко описывалась словами: «Эту – ко мне, на два часа».

На губах незнакомки заиграла насмешливая улыбка, лёгкими искорками отразившаяся в глазах. Как будто она видела мысли Богарта насквозь.

– Ещё кофе? – прошелестел мягкий голос официантки с другой стороны стола. Богарт дёрнулся, нехотя вырываясь из наваждения.

– Нет, пожалуйста, принесите счёт, – сказал он. Богарт обратил на официантку взгляд всего на мгновение, а когда обернулся к реке, обнаружил, что там уже никого нет.

С досадой он бросил скомканную салфетку на стол. Подавил мгновенный порыв кинуться на поиски короткого видения и стал ждать, когда официантка выполнит его распоряжение.

Как поступит Брауни, Богарт не знал, но в то же время мог уверенно предсказать, что тот встанет на сторону более сильного блока. Увы, сам он подобным блоком похвалиться не мог. Последний возможный союзник из их четвёрки – Лестер Колби – слишком растерял влияние в последние годы. И хотя ему, заядлому стороннику интеграции культур, казалось бы, сам Дракон велел подписать декларацию о вступлении в Сеть, союз с ним Богарта только ослаблял. Колби в обществе винили практически во всём. Своими непоследовательными и нерешительными действиями его предшественник на посту лидера партии Свободы заработал такие низкие рейтинги, что теперь оставалось удивляться тому, что Колби вообще вошёл в Конклав.

И потому Богарт вынужден был бездействовать. Молчать в ожидании момента, когда сможет достать из колоды джокера и убедительно доказать всему Конклаву, что Тортон не прав.

Карта всё не шла, но Богарт не собирался прекращать игру и этим вечером, в половине седьмого, наметил встречу с одним старым знакомым, который мог бы дать ему информацию о Дороти Селинджер, правой руке Тортона. Если бы удалось вступить с ней в альянс, от Тортона можно было бы избавиться раз и навсегда.

Официантка поставила на столик шкатулку, в которой лежал счёт. Бросив на листок беглый взгляд, Богарт положил в шкатулку несколько купюр, защёлкнул замочек и встал. Посмотрел на часы на башне ратуши – те показывали ровно шесть.

Качнув головой, Богарт подал охране знак следовать за ним, но не приближаться, и направился к выходу.

Узкая улочка, выходившая на главную площадь Астора, была почти пуста – те, кто не ужинали в кафе, уже разошлись по домам. Не было ни прохожих, ни машин, и Богарт неторопливо побрёл по брусчатке в направлении своего длинного чёрного гравилёта, припаркованного на другой стороне улицы в квартале отсюда. Богарт любил ходить пешком.

Не успел он сделать и десятка шагов, когда в воздухе раздался пронзительный свист – как будто на город пикировал самолёт. Богарт знал этот свист так же хорошо, как и любой обитатель Астора; он повернулся на звук, пытаясь сообразить, в какую сторону отступать, но было поздно – алый спортивный гравилёт нёсся прямо на него. До столкновения оставалось не больше секунды, и Богарт успел ещё подумать: «Это не может случиться так», – когда ощутил толчок и полетел на землю кувырком. Что-то холодное и твёрдое ударило его в висок.

– Чёрт! – выдохнул Богарт. Тяжёлая и мягкая ноша накрыла его, но перед глазами всё вертелось, и Богарт не мог разглядеть, что это такое.

– Отойти от него! – рявкнул Говард, старший по охране.

– Придурок! – ответил ему незнакомый голос.

Тяжесть исчезла, перед глазами Богарта наконец прояснилось, и он увидел мужчину и женщину, стоящих в метре от него. Мужчиной был Говард. Он целился из пистолета в девушку. Ту самую в белом кардигане, и Богарту в момент стало стыдно за то, что он разлёгся на земле. Он попытался встать, но затылок пронзила боль, и только двое подоспевших охранников помогли ему подняться.

– Чёрт, – Богарт потёр затылок.

– Вы определённо живы! – ореховые глаза незнакомки смотрели взволнованно и зло. – Тогда я, пожалуй, пойду.

– Постойте! – перебил её Богарт. – Что произошло?

– На вас едва не наехал какой-то урод.

– А эта девчонка прыгнула на тебя, – дополнил Говард, – так что я бы ей слишком не доверял.

Богарт с удивлением посмотрел на незнакомку.

– Вы что, меня спасли?

Незнакомка подняла открытые ладони в воздух.

– Только не делайте из этого сенсацию. Я просто оказалась ближе всех. А теперь могу я отправиться куда шла?

– Нет. Стоп! – Богарт после падения всё ещё плохо соображал. – Как вас зовут?

Девушка закатила глаза.

– Слушайте, я вас очень прошу, давайте замнём этот вопрос, – сказала она и бочком попыталась выбраться из-под прицела. – Если хотите меня отблагодарить – прикажите своему орангутангу убрать пистолет.

Говард тихонько зарычал, но Богарт подал ему резкий знак и, скрипнув зубами, тот повиновался.

– Отлично. Ну, а теперь… Спасибо за всё. Я пошла, – и, не дожидаясь ответа, незнакомка отвернулась и, стуча каблучками, поспешила прочь.

– Задержать её? – спросил Говард, приближаясь к шефу.

– Нет, – тот в последний раз потёр затылок и моргнул, – просто выясните, кто она такая. И подгоните уже этот чёртов гравилёт. До встречи осталось пятнадцать минут.

Но, хотя времени и оставалось в обрез, Богарт ещё какое-то время стоял, провожая взглядом стройную фигуру в белоснежном кардигане. Незнакомка двигалась со странной грацией – как будто сама не могла решить, хочет она остаться или уйти.

«Нет, ей не двадцать лет», – подумал Богарт, не отводя взгляда от узкой спины. Почему сделал такой вывод, Курт и сам не знал. Но на дне глаз непрошеной спасительницы таилась смесь дикой силы и тоски, которая редко встречались в его кругах.

Гравилёт с тихим шипением затормозил возле него. Охранник открыл заднюю дверь, и Богарт забрался внутрь. Устроился в кресле, обтянутом дорогой кожей, и невольно подумал о том, что хотел бы сейчас усадить эту девушку рядом с собой.

«Идиот», – отругал себя Курт, наблюдая, как низкие кирпичные домики и украшенные старинными готическими скульптурами храмы проплывают за окном. Разглядеть среди гуляющих незнакомку он уже не мог.

Хотя над городом повисли ватные тучи, Джессика, удалившись от Богарта достаточно далеко, вытянула из нагрудного кармана солнечные очки и надела.

– Есть, – негромко сказала она, одной рукой придерживая дужку, а другой невзначай прикрывая нижнюю часть лица.

– Хорошо, – раздался в наушнике искажённый радиосвязью голос Келби. Тот помолчал и добавил: – Дэвид считает, что можно было подсекать.

Джессика только усмехнулась.

– Буду через пару часов, – сказала она. – Хочу пройтись по городу и выяснить, что к чему.

Ни Келби, ни Дэвид спорить не стали. Джессика вернулась на набережную и медленно побрела вдоль неё, разглядывая напоминающие пряники дома и разодетых по моде вековой давности людей. Кармалот являл собой странный гибрид нескольких знакомых Джессике миров и в то же время не был похож ни на один из них. Девушки в длинных платьях и вычурных шляпках бродили здесь рука об руку с подругами, чьи юбки не скрывали коленей, у тротуаров стояли гравилёты, а рядом с ними – привязанные к низким столбикам верховые животные. Тут были не только лошади, но и саламандры с тёмно-красной чешуёй, тускло отблёскивавшей в свете фонарей.

Джессике нравился этот мир. Хотя она ещё и не поняла до конца, чего ожидает от него.