Выброс адреналина в кровь, словно замедлил время. Медея могла поклясться, что ни одна мышца на лице, скрытом под маской неизвестного, не дрогнула, пока тот приближался. Инстинктивно отскочив, Медея не отдавала себе отчет, зачем начала это движение. До тех пор, пока ее ноги не уперлись в песок.
Перед ней пролетела огромная рука, направленная на пистолет. Спасая оружие и свою жизнь, Медея пыталась не потерять баланс во время уклонений от стремительных атак.
– Резвая, – раздался механический голос из маски.
Незнакомец остановился, направив голову в сторону Медеи, замершей в двух метрах. Он выглядел так, словно обдумывал, что делать дальше. С появлением брони на костюмах обычными пистолетами почти перестали пользоваться. Слишком слабыми они были.
Исключение – нарезное оружие апперов. Убойная сила того превосходила гладкоствольное в несколько раз. Для обывателей и случайных грабителей это выглядело как магия. Пистолеты, способные пробить хитин. Подобными разработками власть Парвуса делиться не стремилась, а владение нарезным пистолетом приравнивала к преступлению. За что апперы, как представители закона на поверхности, могли стрелять без предупреждения в тех, кто носит нарезное оружие.
Медея же, не понимающая, что именно гладкоствольная конструкция привлекла внимание незнакомца, продолжала недоуменно пялиться на него.
– Какой смысл ходить с пистолетом, если он не способен пробить броню с дальнего расстояния? – поинтересовался здоровяк. – Еще и пули с собой таскать. Дополнительные бесполезные расходы.
Медея недовольно закатила глаза. «Он меня жизни учить собрался?» – пролетело в голове недоуменно. Ножи и прочее распространенное на поверхности холодное оружие Медея не любила. «В конце концов, всегда можно выстрелить ему в ногу или руку», – думала она, отступая на безопасное расстояние.
Ее план сработает в том случае, если под защитным костюмом не имеется дополнительной брони или усиливающих пластин. В попытке выжить многие пытались найти идеальное сочетание экипировки, поэтому мастерили костюмы, кто во что горазд.
На незнакомце поверх плаща висела тканевая накидка, закрывающая грудь. Прицел на сердце. Выстрел. Проверка есть ли там броня. Пуля не отлетела, из-за маленькой дистанции впечатавшись в хитин. Здоровяк недовольно помотал головой.
Медея с ужасом подумала, что это должно было быть невероятно больно, а он стоял не шелохнувшись. Хоть Грязный и говорил, что не хочет смерти этого человека, но Медее уже было все равно. Следующая пуля должна продырявить ему ногу. «Мгновенно это его не убьет, но сильно замедлит», – решила она, направляя дуло на коленку незнакомца.
Пуля не достигла цели. Здоровяк резко сократил расстояние, оказавшись за рукой, сжимающей пневматическое оружие. Удивленная внезапной скоростью противника, Медея приседала, ожидая удара с левой стороны, потому что почти всегда атаки правшей начинались именно так.
Навстречу ее опускающейся голове летела коленка. Крепкий шлем смягчил удар. Его гладкая полукруглая поверхность отвела основную силу в сторону, но и этого оказалось достаточно. Медея полетела спиной на песок. Звон в ушах не давал ей сосредоточиться. Остатки сознания заполняла темнота.
Здоровяк смотрел на отрубившуюся незнакомку с мыслями, что возможно переборщил с силой удара. Неловко потоптавшись на месте несколько секунд, он закинул ту на плечо, заранее зная, что пожалеет о своем решении.
Путь до Внешнего города предстоял долгий. Без дополнительного груза здоровяк добрался бы часа за два. Порадовавшись, что напавшая легче, чем он думал, тот подобрал свое изобретение и пистолет, выпавший из ее рук. И поплелся вперед, сильнее проваливаясь в песок.
Когда Медея открыла глаза, взору предстало ночное звездное небо. Спина опиралась на стену каменного дома, стоящего на окраине Внешнего города. Лицо болело после жесткого удара.
Возвращение в сознание произошло не по доброй воле, а из-за тела, почувствовавшего угрозу. По карманам нагло шарил неизвестный, скрывающий лицо под капюшоном.
Как бы голова Медеи не стремилась упасть к земле, но рука привычно потянулась за пистолетом.
– Зараза! – Оружие нет на месте.
Воришка вздрогнул от, разорвавшего тишину, механического голоса внезапно ожившей. Его попытку сбежать остановила крепкая хватка Медеи. Притягивая сопротивляющегося воришку поближе, она спросила злобно:
– Пистолет, ты забрал?!
Тот начал извиняться и быстро мотать в отрицании головой в шлеме. Медея равнодушно наблюдала, как он возвращает все собранное с ее костюма. Для убедительности она тряхнула воришку посильнее, тот был невероятно легким. Медея предположила, что под маской скрывался подросток.
Решив не забирать у него больше, чем он взял у нее, она отпустила мальца, как только убедилась, что все, кроме одного пистолета, на месте. Поднимаясь на поверхность, Медея предполагала о возможной потере жизни, но никак не о пропаже любимого оружия.
Не зная, кого винить в случившемся: Грязного, того здоровяка или себя, Медея поплелась в привычное место. Решение остаться на ночь во Внешнем городе ей не особо нравилось, но возвращаться с невыполненным заданием и без добычи, казалось абсурдной идеей.
Дом, куда держала путь Медея, находился в условном центре города. Из-за тянущихся вверх кривых зданий лунный свет на улицу почти не проникал. Освещать подобные места никто не стремился. Окна в домах отсутствовали. Идти приходилось на ощупь.
Медея вела рукой вдоль здания, одновременно стараясь не сбиться с пути и для равновесия. Голова кружилась. Нога врезалась во что-то мягкое. В панике Медея отскочила, пошатнувшись. Правая ладонь легла на пустую кобуру.
Медея мысленно ругалась на себя за забывчивость. Приподнявшийся от удара, бездомный бессвязно забормотал ругательства, шумно укладываясь обратно на голую землю.
Успокаивая дыхание, Медея подошла к каменной лестнице. Нужен верхний этаж здания: третий. Остановившись у тонкой металлической двери, она постучала трижды с интервалом, затем один раз и после нового перерыва еще два.
Дверь открыла щуплая женщина в защитном костюме. Медея недовольно скривила лицо. Такая встреча Ронды означала, что у тех сломался большой генератор кислорода, который Медея частями, в течение года, подняла из трущоб на поверхность.
Женщина, в дом которой прошла Медея, бывшая работница Клариссы. Однажды та попросила Фейта узнать, как у ее девочки дела, не обижает ли ее муж. Фейт передал послание и извлек пользу из нового знакомства.
Люди, имеющие свой дом на территории Внешнего города, были кстати. Муж пожилой бывшей проститутки – Хакки – родился под открытым небом. Его высокое, тощее тело, пронизанное жилами, приспособленное к местному воздуху, выглядело невероятно сильным для старика. На шее красовалась выжженная метка в форме круга. Ее получали те, кто проникал с поверхности на Парвус незаконно. После поимки полицией выжигался знак. Этот шрам значил, что при повторном нарушении закона, оказавшись под землей, его владельцу грозит смерть. Так власть боролась с переселением.
Проницательные желтые глаза на смуглом лице Хакки словно могли угадать настроение собеседника. Длинные седые волосы с тонкими косами делали его похожим на мудреца, чем он успешно пользовался.
Медея обошла низенький стол, предназначенный для приема клиентов, и села возле генератора. Одна деталь сгорела, о чем Медея сообщила Ронде, стоящей над душой.
– На следующей неделе принесу все для починки, – раздался механический голос.
Сама мысль, что придется спать в защитном костюме, ей не нравилась, но выбора не оставалось. В отличие от Хакки. Медея на поверхности дышать без генератора кислорода не способна.
Но спать в доме все же лучше, чем под открытым небом. На улице неизвестно откуда ждать опасности. Хотя когда Медея была ребенком, им с отцом часто доводилось ночевать посреди пустыни.
Там он рассказывал дочери, что на свете существуют люди, которые приспособились к жестким условиям новой природы. Под открытым солнцем они выдерживали дольше, чем жители Парвуса, но их смуглая сероватая кожа тоже начинала гореть. Поэтому приходилось покидать дома либо ночами, либо скрываться под накидками.
Медея любила слушать истории, которые рассказывал Фейт. Так, он поделился тем, что у апперов есть машины. Во время миссий они могли уезжать далеко.
Также Фейт видел много племен. Их всех объединяли желтые глаза. Медея смеялась над этим, не веря словам отца, но тот сообщил, что и среди апперов таких людей стало достаточно. Сам он лично привозил на Парвус нескольких желтоглазых.
Потом Медея изредка стала замечать необычных людей на улицах подземного города, но их были единицы. А во Внешнем городе их становилось все больше. Сейчас уже никого не удивляли желтоглазые, стягивающиеся к рынкам ради торговли. Затем Медея познакомилась с Хакки. Старик казался ей милым. До тех пор, пока не обворовал их с отцом, когда они спали.
Фейт нашел его и, предварительно поколотив, вернул домой к рыдающей Ронде. Все закончилось тем, что они напились вусмерть и лежали синие на полу. Так и помирились. Находящаяся в компании грустной бывшей проститутки три дня, Медея обрадовалась возвращению Фейта и взяла с него обещание, что он никогда больше не оставит ее одну с Рондой.
Слово свое отец держал. И когда у него возникала нужда оставить ребенка надолго, то нянькой Медее становилась Кларисса. Пожилая женщина много курила, ругалась, но была веселой и рассказывала девочке кучу историй, поэтому Медея любила оставаться в ее компании.
Хакки вскинул длинные руки в приветствии. Медея привычно подалась вперед, пока тот, не прикладывая губ к шлему, отвесил ей два поцелуя в условные щеки. Указав раскрытой ладонью на пол рядом с каменным низким столиком, старик сел напротив в одной разваливающейся тряпке, обвивающей его тело.
Медея послушно переместилась от генератора к столику, оперев голову на руку в перчатке. Ронда засуетилась с готовкой.
– Что хочешь узнать сегодня? – поинтересовался Хакки, в руках которого оказались цветные карты.
Про гадание Медее рассказал именно он. Выжившие люди поверхности сохранили много суеверных традиций, передаваемых из поколения в поколение. Старик зарабатывал этим себе и жене на жизнь. Медея не верила в подобные вещи, но коротать время до утра это помогало, поэтому она задумалась над вопросом.
– Расскажи про здоровяка, которого я встретила сегодня, – буркнула она. Челюсть до сих пор болела из-за удара о колено.
Хакки ловко тасовал цветные карточки и лукаво улыбался. Медея сдвинула, протянутую в ее сторону потрепанную временем, колоду карт.
Морщинистая сероватая рука выложила три картинки на стол. Прикрывая глаза и делая глубокий вдох, Хакки плавно качнулся. Его ладонь зависла над изображением, будто пыталась услышать, что скажет с нее нарисованный мужчина с семью жезлами.
– Неодобрение со стороны окружающих, – Хакки двинулся к следующей карте, – болезненная любовь, – рука дернулась дальше, – смерть.
Медея облокотилась всем весом на стол и воодушевленно спросила:
– У меня получится его убить?
– Карта смерти толкуется не только в прямом значении. Также это может означать: переосмысление, перерождение, переход на новый этап, – сообщил Хакки, открывая желтые глаза.
Медея разочарованно проворчала, задумчиво водя пальцем, покрытым черной перчаткой по столу:
– Фигня – это твое гадание. Так можно сказать о ком угодно. Никакой конкретики.
Пока Медея думала, как же ей разобраться с незнакомцем, Хакки, недовольный ее словами, скривился и собрал карты. Через несколько минут на столе возникли три каменные тарелки, от которых поднимался дымок.
При виде их содержимого Медею затошнило. Раньше такого не происходило. «Избаловала меня жизнь с матерью». – Она рассматривала золотистых тараканов. Их торчащие лапки казались сегодня особо мерзкими.
– Спасибо вам за еду, – поблагодарила Медея хозяев дома и нажала на кнопку открытия шлема.
Быстро запихнув противную, но питательную пищу в рот, она морщилась, пережевывая все как можно быстрее. Шлем закрылся, не давая остаткам кислорода, вырабатываемым маленьким генератором, ускользнуть в тесную комнату.
– Что с твоим лицом? – раздался механический голос Ронды. – Там огромный синяк на подбородке.
На секунду белые брови Медеи свелись в непонимании, а затем кулак опустился громко на стол.
– Та карта точно значила его смерть! – прошипела Медея, вспоминая, как ее вырубили с колена.
«Хитрый прием! Силия обязательно спросит, что со мной! Какой-то незнакомец не разрушит мою ложь перед матерью!» – Мысли о Силии заставили Медею немного успокоиться. Не хотелось врать матери. «Но иначе она не будет платить за академию! И тогда я не стану аппером! Нужно придумать для нее что-нибудь правдоподобное», – решила Медея.
Забросив в себя остатки еды, она легла в соседнем помещении, чтобы ее не было видно, если в доме появятся нежданные гости. Подобие спальни представляло собой два каменных возвышения, именуемых кроватями. И дыру в полу, называемую туалетом.
Медея отвернулась к стене, переложив пистолет с левой стороны в пустующую правую кобуру. «Нужно смириться с потерей», – пронеслись слова матери в сознании начинающей тихо плакать Медеи.
От этих воспоминаний больно кольнуло в груди, тогда Силия имела в виду совсем не потерянное оружие, она говорила об отце. «Я обязательно посмотрю все окружающие Внешний город племена. Вдруг на свете есть еще люди с необычным цветом глаз, о которых отец не знал? Нужно стать аппером и проверить», – с подобными мыслями засыпала измотанная Медея.
О проекте
О подписке