Житейской суетой, множеством мелких забот опутывает падший мир прозревшую душу. Круговорот земных нужд отвлекает человека от вечного, единственно насущного. «Это надо сделать и того не упустить, к завтрашнему дню подготовиться и на будущее запастись», – думает он и забывает о Боге. Печалясь о нуждах тела, не жалеет он своей бессмертной души.

Где разум у того, кто откладывает дело спасения на завтра и послезавтра, а то и на старость свою? Или он не видел никогда, как смерть внезапно настигает людей в расцвете здоровья и сил? Никакого «завтра» может и не быть у тех, кто искушает и оскорбляет долготерпение Божие. Как дерзает грешник умножать беззакония и при этом думать, что Правосудный Бог все равно даст ему время покаяться и удостоит прощения? Святитель Филарет Московский говорит: «Кающийся и надеющийся прославляет бесконечное милосердие Божие, надеющийся и не кающийся хулит Бога, представляя Его покровителем зла». А по слову святителя Тихона Задонского, «согрешить – дело человеческое, но во грехе быть и лежать – диавольское».

Иной знает за собой множество греховных привычек, и у него опускаются руки при мысли, что придется превозмогать все это, разгребать завалы собственных нечистот. Да, нелегкий и многоболезненный труд предстоит ему. Сатана неохотно выпускает из когтей человека, который долго рабствовал греху. Кровавый пот и горчайшие слезы проливает тот, кто свергает с себя демонские цепи, возвращаясь к Отцу Небесному. Но не сам ли грешник виноват в том, что угодил в жестокие оковы? Надо бороться, терпеть и мужаться. Ради избавления от телесных болезней люди идут на хирургические операции, хотя знают – это кровь и страдания. На такое решаются ради сохранения временной жизни. Так стоит ли пугаться боли, через которую человек обретает бессмертие?

Укоренившаяся страсть пронизывает собою всю душу так, что грех кажется неисцелимым. Но невозможное человекам возможно Богу (Мф. 19, 26). Навстречу благодатной помощи Господней должен грешник простирать свою волю и упорно расшатывать корни смертельного дерева. Сражающийся со своей страстью может упасть, но после каждого падения надо вставать и продолжать битву. Враг нашего спасения боится яркого света. В числе сильнейших средств против диавола – частая исповедь. Святитель Игнатий (Брянчанинов) учит: «Кто исповедует свои грехи, от того они отступают, потому что крепятся на гордости падшего естества и не терпят обличения и позора. Телесное вожделение увядает от исповеди скорее, чем от поста и бдения. Душа того человека, который имеет обыкновение часто исповедовать свои согрешения, удерживается от них воспоминанием о предстоящей исповеди; напротив, неисповедуемые согрешения удобно повторяются, как бы совершаемые в потемках или ночью». Так, если человек искренен в борьбе с застарелым пороком, Господь призрит на его подвиг. Благодатью Божией врачуются и неисцелимые болезни.

Бывают падения глубочайшие: преступления, в отношении которых беспощадны человеческая мораль и земные законы. Осужденный людьми, терзаемый собственной совестью преступник может сказать себе: «Моя душа погибла безвозвратно». Отчаяние подобно петле, которую лжец-сатана захлестывает на шее соблазненных им людей, порождая безумцев и самоубийц. Отчаявшийся становится соучастником адской клеветы на Бога Вселюбящего.

Небесный Отец самые страшные грехи прощает людям, лишь бы они через покаяние вернулись в любовь Отчую. Недаром в Евангелии ярко высвечены примеры тех, кто восстал к Правде Божией из крайнего нравственного падения: корыстолюбца-мытаря, блудницы, разбойника. Существует богословское мнение, что даже Иуда-предатель был бы прощен Божественным Учителем, если бы не удавился от отчаяния, а нашел в себе силы омыться покаянными слезами. Океан милосердия Господня без следа растворяет в себе и песчинки будничных грехов, и глыбы преступлений – лишь бы всем сердцем искал возрождения грешник. «Имеет меру злоба твоя, но врачевство против нее не имеет меры. Порок человеческий имеет предел, а Человеколюбие Божие беспредельно», – говорит Святитель Иоанн Златоуст.

Грех гнусен, но истинно страшна нераскаянность: именно она убивает душу. Легче опомниться, легче спастись тому, кто сознает, что совершил ужасное деяние, чем лукавящему со своею совестью, тайно лелеющему «стыдную» страсть. По слову свято отеческому, «сатана извратил нравственный порядок: греху он дал дерзость, а покаянию – стыд». От духовника, а порою и от самого себя человек старательно прячет свой главный порок – первейшую из змей, которая отравляет и обескровливает его сердце. Но если не выявить главного врага, не одержать победы над «излюбленной гадюкой» борьба с остальными грехами становится малорезультативной.

Мы лежим во грехе, как во гробе. Души наши в смраде беззакония разлагаются заживо. Пороки, словно клубок змей, гнездятся в наших сердцах. Счастлив тот, кто вовремя очнется от духовной смерти, повинуясь зову Любвеобильного Господа: Встань спящий, и воскресни из мертвых, и осветит тебя Христос (Еф. 5, 14). Не так много нужно для этого: близок Спаситель к желающему спастись.

Печаль ради Бога производит… покаяние ко спасению (2 Кор. 7, 10)

Сокрушение сердца – еще один шаг, приближающий нас к Иисусу Сладчайшему. Не свещница святой любви, а комок огрубевшей плоти скрыт в нашей груди. Демоны работают над нашим сердцем, как штукатуры, – слой за слоем покрывая его житейской грязью и пылью. Застаревая, грех превращает человеческое сердце в подобие камня, мертвого для высоких чувств. И только в глубине сердца теплится искра вечной жизни, искра Божия. Чтобы освободить священный огонь, необходимо разрушить демонскую постройку – это и называется сокрушением сердца. Святой псалмопевец Давид свидетельствует: Сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже (Пс. 50, 19).

Чтобы расколоть крепкий камень, его сначала раскаляют в огне, затем поливают студеной водой, бьют железным ломом. Так же и жестокосердие наше нужно расплавлять угрозой адского пламени, убивать воспоминанием ледяного дыхания смерти, крушить острым стыдом перед людьми и Богом. А когда, наконец, исторгнется из глубины души вздох сокрушения, отогреем возрождающееся сердце наше в лучах памяти о милостях Господних, в лучах святой любви к Отцу Небесному.

Смерть! суд! ад! – вот что должен помнить человек постоянно. Стремительно летит время. Нежданно обрываются судьбы. В любой миг мы можем оказаться там, где нет ни покаяния, ни надежды.

На этой земле никто не убежит от смерти. Грозен час кончины! Каждая человеческая душа знает о своей неуничтожаемости, о том, что ей придется дать ответ за земные деяния, – пусть даже она трусливо прячет это знание от самой себя. Вот почему так страшна смерть. Это крушение человеческого самообмана – лжи безбожия, кривизны ересей, фальши мистицизма – всех самообольщений греховного рассудка. Преступая порог смерти, жалкая душа грешника оказывается лицом к лицу с Правдой Господней – с истиной, которая запечатлена в Божественном Откровении. Мы лакомимся ядовитой клубничкой на базарах порока – жгучей оскоминой разъест она все наше существо. В наших умах резвится ветерок житейских забот – громовым эхом отзовется для легкомысленных труба архангельская. Мы гоним от себя память смертную – в урочный час это беспамятство сменится вечным позором и пагубой.

Человек бесстыден во грехе, он обольщает себя: «Не знают люди, не видит Бог». Тщетная надежда. Грядет Страшный суд Божий! Солнце Правды до дна высветит затхлые подвалы людских дел и помыслов, до мельчайших подробностей проявятся скрытые гнусности, постыдные дела и мысли тех, кто гордился внешней пристойностью, считал себя достойным уважения и восхищения. Сколько «великих и мудрых» мира сего окажутся на поверку ничтожными! Нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы узнано (Мф. 10, 26). Отвратительные грехи наши откроются ближайшим и дальним, знавшим и не знавшим нас, наши пороки обнажатся перед всем человечеством. Тот, кто мнил спрятаться от Всевидящего Создателя, предстанет на позорище людям и на посмешище демонам.

Какой жуткий приговор готовит себе грешник своей нераскаянностью! Каких жутких хозяев получает, продаваясь за блестки и сласти мирских соблазнов! Мы стонем от легкого ожога – как вытерпим, когда погрузимся в мрачное адское пламя? Мы кричим от зубной боли – как вынесем, когда множеством сверлящих жал вонзятся в нас неусыпающие черви преисподней? Садист-диавол и палачи-демоны не знают милосердия. Стоны и вопли, жалобы и мольбы грешников вызовут в ответ только злорадный бесовский хохот. Эта жуть будет длиться без конца, без надежды – вечно.

Так пусть хоть страх перед вечными мучениями заставит содрогнуться наши окаменевшие сердца! Пожалеем же самих себя, хоть из чувства самосохранения разорвем сети, которыми опутал нас диавол-человекоубийца! Доколе будем рабствовать коварному врагу, отчуждаясь от Любящего Создателя?

Как милостив Небесный Отец, как легко прощает людям их беззакония! Краткий стыд на исповеди перед духовником – и вот уже нет вселенского позорища на Страшном суде. Господь предает грех наш забвению и не вспоминает вины нашей. Очищена совесть, исправлена жизнь – и вот уже сама смерть не пугает человека, превращаясь в возрождение к лучшему житию. Омылась душа покаянными слезами – и вот уже доступно для нее Царство Божие.

Страх перед вечными муками и желание вечного счастья спасительно для заблудшей души. И все же есть некая ущербность в таком положении, когда человек относится к Богу только как раб к грозному Владыке или как слуга к щедрому Повелителю. Однако и такое послушание воле Всевышнего животворно. Преподобный Макарий Великий говорит: «Внутри себя человеческая душа до такой степени связана, заключена, окружена стенами и окована духами злобы, что не может, как бы ей хотелось, любить Бога и почитать Его». Вырываясь из демонского плена ради повиновения Владыке, человек освобождает свое сердце для «печали по Богу», которая есть начало сыновней любви ко Господу.

Человек скорбит от земных испытаний и утрат, мучится неудовлетворенной жаждой наслаждений, страдает от ненасытного тщеславия. Все это – печаль мирская, которая производит смерть (2 Кор. 7, 10).

Но есть скорбь иная – святая, боль иная, которая сочетается с высочайшей радостью. Так, воспоминая грехи свои, плачет человек о том, что оскорбил ими Всемилостивого, Всеблагого, Все-совершенного Бога. Так, чувствуя нечистоту свою, тоскует душа о том, что отдалилась от Пречистого Создателя. Так заблудившийся сын, мучимый разлукой, ищет пути к любимому Небесному Отцу. Тогда радостотворным становится плач, слезы дарят человеку покой и счастье, ибо каждая пролитая слезинка приближает его к Сладчайшему Господу. И, по слову аввы Исаии Нитрийского, «как после проливного дождя воздух делается чистым – так и по пролитии слез настает тишина и ясность, а мрак греховный исчезает».

Оживает сердце, сокрушенное памятью о смерти и вечности, смирившееся перед Всевышним, согретое небесной любовью. Печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению (2 Кор. 7, 10), и всеми силами стремится человек разорвать связи с низменным прошлым, отторгнуть от себя даже тень греха, чтобы воссоединиться с Господом Милующим.

Итак: Облекитесь во всеоружие Божие (Еф. 6, 11).

Стояние насмерть, неколебимая решимость к исправлению – на этой ступени доказывает человек свою верность Господу. Дешевы слезы, грош цена возвышенным чувствам, если они не ведут к очищению жизни нашей. Душа христианина есть храм Божий. И воин Христов призван стать на страже святыни собственной души, мужественно сразиться с врагами, хотящими осквернить его любовь к Спасителю. Не в расслабленную мечтательность, а во всеоружие Правды Божией должен облечься он, чтобы устоять.

Недаром преподобный Амвросий Оптинский замечает: «Грехи, как грецкие орехи – скорлупу расколешь, а зерно выковырять трудно». Непростое для человека дело – изменить свою злую волю на добрую. Враг хитер. Тысячи оговорок и отговорок предлагает он лукавому рассудку. Надобно отказаться от приятных, но душевредных развлечений и знакомств – но как не хочется этого делать! Надобно отвергнуть нечистые источники доходов – но как боязно за свое благосостояние! Порою требуется ломка всего привычного уклада жизни, а уж это кажется попросту страшным. Льстивые помыслы самоублажения, саможаления самооправдания внедряет сатана в человеческую душу, пытаясь парализовать волю к исправлению. Ум омрачается унынием и мнительностью, нам начинает казаться, что отказ от того или иного греха приведет к болезни, нищете, житейскому краху. Но стоит оставить при себе какого-нибудь «вражка» – и человек вновь скатится в прежнее греховное болото. Недаром заповедует апостол: Не давайте места диаволу (Еф. 4, 27).

Нет! Не соделает нас сынами Всевышнего малодушное полупокаяние. Ложью пред Всевидящим оказывается наша теплохладная полулюбовь к Нему, если мы продолжаем заигрывать с Его врагами. Из святого Боголюбия рождается священный гнев, обращенный против гнездовья змей в наших сердцах, против соблазна и прелести бесовской – против всего, что враждебно любви. Истинный воин Христов сражается с врагом, не пугаясь ни боли, ни смерти. Святитель Феофан Затворник призывает истинно кающихся:

«Пади пред Господом и скажи: не буду. Никогда не буду грешить, хоть бы жить мне было, как ходить по иглам.

Такое безжалостное решение тотчас разгонит всю тучу смутительных помышлений и положит конец всем покушениям врага. Он бессилен бороться с теми, кои и на смерть себя определяют для последования Господу, распеншемуся за нас.

В решении сем видна тень крестной смерти, разрушившей область вражию, и лукавый бежит от него, как от огня. Тут смерть за смерть: смерть во грехе пагубная заменяется готовностью на смерть в борьбе с грехом во спасение – и вот семя новой жизни о Христе Иисусе, Господе нашем!»

31 Тот, кто решился насмерть противостоять греху, уже не одинок в борьбе. Да человек и не в силах сам устоять против многообразных козней диавольских, подняться над немощью своей природы – это возможно только при благодатной помощи Божией. И такая помощь даруется верным! Сам Всемогущий Господь укрепляет мужественных воинов Своих в духовной брани с духами злобы.

Чудо Божественных таинств наделяет христианина великим могуществом. Исповедь и причастие – вот венец и награда покаянных трудов. Но увенчивает Господь лишь тех, кто на этих священных ступенях не дрогнет и не слукавит.

Чистая исповедь. Так на Святой Руси назывались беспощадное самоосуждение, полное разоблачение нечистых дел и помыслов своих, бесповоротная решимость выжечь в себе греховную скверну. Человек исповедуется пред Господом в присутствии необходимого свидетеля – священника. Так достигается смирение, так через победу над ложным стыдом перед духовником приходят спасительные стыд и страх перед совершением греха. По слову аввы Исаии Нитрийского, «тот, кто искренне открывает страстные помыслы духовным отцам, изгоняет эти помыслы. А умалчивание греховных помыслов – свидетельство искания похвал и срамной славы мира». На исповеди уже нельзя отступать. Замалчивание даже одной «особенно стыдной мелочи» вместо прощения навлекает на грешника еще большее осуждение. Еще хуже бесчувственное перечисление своих беззаконий со скрытым намерением совершать их и впредь. На таковых криводушников приходит гнев Господень, ибо это – торговля исповедью: поругание святыни, хула на Божественное таинство.

А из чистой исповеди человек восстает духовно возродившимся, как из купели святого крещения. Душа его вновь становится юной и бодрой, окрыленной стремлением к добру и свету. И Сам Христос Искупитель Пречистым Телом и Кровью Своею благоволит соединиться с покаявшимся грешником. Причастием Животворящих Таин Христовых освящаются и душа и плоть человека. Все силы греха и ада не страшны тому, кто сподобился в чистом смирении вкусить от Святой Чаши, ибо с ним и в нем – Бог Всемогущий.

Уже в земной жизни небесного счастья удостаиваются победоносные воины Господни, ниспровергшие врага своего спасения. Преподобный Макарий Великий говорит: «Не хвались никакими делами и никакими подвигами. Но если ты сошел в самую глубь сердца своего и убил гнездящегося там змея, отравлявшего ядом все проявления жизни твоей, тогда воздай благодарение Господу». Это – блаженство освобождения от греховного ига, делающее человека живой обителью Святого Духа Утешителя.

Обновитесь духом ума вашего (Еф. 4, 23).