Отзывы на книги автора «Мишель Уэльбек»

Мне бесконечная любовь наполнит грудь.
Но буду я молчать и все слова забуду.
Артюр Рэмбо "Предчувствие"

2027, будущее, близкое настолько, что практически не отличается от настоящего. Поль Резон высокоранговый чиновник Министерства экономики, в бездетном и несчастливом браке с такой же чиновницей. Его Прюденс хороша собой и ухожена, как только может быть привлекательная женщина из золотого миллиарда, но они давно не спят вместе. И в холодильнике у них разные полки - она вегетарианка. Интересы тоже разные, жена увлечена новым псевдоязычеством викканством и кажется занимает в тамошней иерархии какой-то пост, Поль не вдавался в подробности. У них хорошая большая квартира в пятнадцати минутах пешком от министерства, ипотеку двадцать лет назад оформляли в равных долях и уже практически выплатили. Такое в высшей степени комфортное одиночество вдвоем.

Поль сомневается, что у Прюденс есть любовник, она из числа трендсеттеров, чутко реагирующих на разного рода новые веяния, веганство и викканство начала практиковать до того, как это стало мейнстримом. То же, он полагает, было и с трендом на асексуальность. У него любовницы нет и к шлюхам он не ходит. Просто обходится без этого. Назвать его женатым на работе было бы неверно. Он не горит на службе, хотя в высшей степени компетентен, уделяет своей работе все положенное время и даже сверх того. На этом они и сблизились с министром Брюно Жужем, о котором говорят, как о новом Кольбере (помните, суперинтендант финансов у Дюма?).

Жуж, чей брак тоже несчастлив, хотя по другой причине, там слабая на передок жена, решил проблему, переехав в служебную квартиру в здании министерства. Вот он не просто женат на работе, но еще и находится с ней во взаимном долгоиграющем романе. За время своего руководства провел ряд мягких реформ, благодаря которым, французская экономика в пятерке самых процветающих мировых, и после выборов, совершенно точно сохранит пост. "Уничтожить" начинается с того, что мировое информационное пространство заполоняет вирусный ролик, в котором Брюно Жужа гильотинируют. Причем выполнен он на таком уровне, что даже специалисты по кибербезопасности подтвердили бы под присягой - казнь настоящая.

Высказывается предположение, что демонстрация призвана уверить компетентные органы - эти хакеры умеют задействовать для своих нужд мощности сотен миллионов зомби-компьютеров. Люди по привычке покупают компьютеры, но выходят в интернет в основном со смартфонов, оставляя ноутбуки включенными в спящем режиме. И это, пожалуй, единственная футуристическая черта нового романа Мишеля Уэльбека о близком будущем. В остальном он, от которого мы привычно ждем радикальных идей, поразительно консервативен и далек от своего фирменного цинизма.

Не то, чтобы мизантроп Уэльбек внезапно сделался оптимистом, верящим в лучшее в нас, но унылого человеконенавистничества в "Уничтожить" на порядок меньше, чем в прославивших Мэтра "Элементарных частицах", а сексизма - чем во всем его прежнем творчестве. Это бесценно, возможность читать по-настоящему мастерскую прозу, а Уэльбек дико талантлив и полюбил его мир не за эпатаж, в которой женщину - Сюрприз! - не используют только и исключительно как приспособление для секса.

В личном пространстве Поля кризис случится с известием о тяжелом инсульте отца, который воссоединит семью. Его младшая сестра, отцовская любимица Сесиль, ревностная католичка в долгом счастливом браке со своим Эрве, таким же положительным. Религиозность их не равна ханжеству, это искренне хорошие люди, воспитали двух дочерей, старшая давно живет в Париже, заканчивает магистратуру, учится на стипендию и сама себя обеспечивает, младшая подросток. Проблема в деньгах, Сесиль, в отличие от ориентированного на карьеру брата, изначально готовилась к роли жены и матери, и все было неплохо, но в этой, экономически-обновленной Франции остались богатые и бедные - нет среднего класса, из которого были клиенты нотариуса Эрве и он потерял практику. Нет-нет, они что-нибудь придумают, а пока переедут в Лион, чтобы заботиться о папе.

Младший брат, искусствовед и специалист по реставрации гобеленов Орельен - такой семейный аутсайдер. Незапланированный поздний ребенок, слабенький и не красавец, в отличие от двух старших, и нелюбимый, в отличие от них же. Был объектом травли в школе, предсказуемо не сделал карьеры, женился на стервозной журналистке, которая превратила его жизнь в ад, да к тому же, прибегнув к ЭКО, в качестве донора спермы выбрала негра, и Орельен воспитывает теперь этого громадного наглого подростка с нелепо-средневековым именем Годфруа, который его ни в грош не ставит.

Эти трое соберутся у постели отца и внезапно окажется, что общего у них больше, чем можно было предполагать, но все же не столько, чтобы сделать их настоящей семьей, такое только в плохих романах, этот хороший. А вот что явится неожиданным роскошным подарком, так это возвращение супружеской близости с Прюданс, медлительно-нежный процесс которого Уэльбек описывает восхитительно подробно. Выше я говорила, что автор здесь не фонтанирует идеями, и это так, но есть одна, о которой не могу не сказать. В корне неверная детоориентированность мира в противоположность малой заботы и почтения к старости. Установка, обесценивающая труд, ты можешь сколько угодно работать на результат, но обществу ты менее ценен, чем орущий младенец, из которого еще неизвестно кто вырастет.

Однако по-настоящему великим этот роман делает прекрасный стоицизм в отношении неминуемо надвигающейся смерти, перед которой, принято считать, все равны, но это еще одна социально одобренная ложь. Богатые люди в странах первого мира имеют возможность уйти, даже после мучительной болезни, с максимальным комфортом и заботой квалифицированных сиделок в сладкой дреме морфиновой помпы. Но даже их умирание не может быть более осмысленным и светлым, чем рядом с любящим тебя человеком.

Мудрая, неожиданная, интересная книга в отличном переводе Марии Зониной,, на Букмейте есть аудиовариант в очень достойном исполнении Бориса Хасанова.

Прочитав аннотацию и поняв, о чём идёт речь в романе Уэльбека, понимаешь, что книгу с трудом можно отнести к жанру социальной или, как сказал сам автор, политической фантастики, потому что описанное в ней уже начинает происходить на наших глазах, пусть и не в таком гипертрофированном масштабе. Но страшно представить, что подобная тенденция может захлестнуть наше общество и мы окажемся в том же положении, что и герои "Покорности".

Главный герой романа — филолог и преподаватель Сорбонны 44-х лет по имени Франсуа. В его жизни нет ничего выдающегося, он просто плывёт по течению, пытается завязать хоть с кем-нибудь более-менее стабильные отношения, выбирая при этом юных студенток, почти не имеет друзей. Можно сказать, его жизнь лишена смысла, он сам не знает, к чему стремится, чего хочет. В общем, аморфный человек, который мне не приятен. Но неожиданно меняется политическая ситуация во Франции, а вместе с ней и жизнь скромного преподавателя.

Выбор героя был мне понятен. Другого я и не ожидала от человека без целей и каких-либо принципов. Франсуа из тех людей, которых бросает из стороны в сторону, они принимают ту позицию, которая наиболее выгодна и понятна большинству в данный момент, при этом не задумываясь, нужно ли это им самим, к каких последствиям приведёт данный выбор и т. д.

От книги осталось гнетущее впечатление. Когда я примерила на себя и свою жизнь происходящие в ней события, мне стало страшно. Не представляю, что бы я испытала, проснувшись однажды и узнав, что я больше не могу ни учиться, ни работать, а религию для меня уже выбрало правительство, и, каких бы взглядов я ни придерживалась раньше, сейчас обязана принять официальную религию. А люди, отказавшиеся следовать предписаниям, автоматически выбрасываются из общественной жизни. Думаю, отсутствие свободы — самое страшное, что может произойти с человеком. И это ужасно, когда ты, будучи женщиной, можешь рассматривать себя только в роли домохозяйки. Не важно, чего ты хочешь, к чему стремишься, отныне тебе уготована роль одной из нескольких жён, выполняющей обязанности кухарки, уборщицы и сексуальной обслуги. Ну и про обязанность рожать по ребёнку в год тоже не следует забывать, иначе зачем ты вообще существуешь?

Понятно, что некоторым, в частности, главному герою, такой режим очень выгоден. Ты получаешь неплохую зарплату, имеешь возможность взять несколько жён, тебя везде принимают с почётом. Нужно всего лишь принять ислам, а многочисленные брошюрки, рассказывающие о плюсах этой религии, окончательно убедят тебя в никчёмности и непривилегированности христианства и атеизма.

Сюжет "Покорности" разворачивается в 2022 году. И смотря на происходящее в мире, я очень надеюсь, что описанные Уэльбеком события останутся всего лишь фантастикой.

Я прочитала роман за один день. Не могла оторваться. Одновременно хотелось и продлить удовольствие, и поскорее закончить с этим самоистязанием, потому что местами было страшно и тошно. И нет, я сейчас не о сексе, которого в книге действительно много. Я никогда этого не делаю, но сейчас попрошу: пройдите мимо, если считаете, что эта книга о сексе и извращениях. Я правда не знаю, как объяснить, что она не об этом. Этот отзыв мне совсем не дается, но чем больше времени проходит с момента чтения, тем сложнее становится. Я вряд ли решусь на перечитывание (потом объясню, почему), и здесь, скорее всего, многое будет не по делу.

Братьям Мишелю Джерзински и Брюно Клеману не повезло с самого начала – с родителями. Их мать Жанин «принадлежала к удручающей категории предтеч». Вовсе не будучи идейной вдохновительницей зарождающегося движения сексуальной раскрепощенности, хиппи и тому подобного, Жанин охотно восприняла от них то, что вполне отвечало ее собственным склонностям. Она эксперементировала с наркотиками, жила в только появляющихся тогда первых коммунах, а между делом родила двоих сыновей от разных отцов. Отцом Брюно был перспективный хирург, очень скоро сколотивший капиталец на пластической хирургии. С сыном он даже немного общался, но общение это больше смахивало на обращение с неудобным и незнакомым предметом. Отцом же Мишеля был кинооператор Марк Джерзински, спустя несколько лет затерявшийся в Тибете. Родителям дети оказались не нужны - они слишком ценили свою личную свободу. Обоих мальчиков вырастили бабушки – с большим или меньшим успехом.

Фукуяма в своей книге «Великий Разрыв» высказал мысль, что Таблетка принесла больше освобождения мужчинам, чем женщинам. После чтения «Элементарных частиц» становится понятно: она не принесла освобождения никому. Мишель и Брюно – лучший пример жертв ловушки, расставленной неограниченной личной свободой – свободой жить без обязательств, трахаться без обязательств, держаться за свой индивидуализм до последнего, проповедовать то, что тебя убивает, и в конце концов сдохнуть – в одиночестве, как частица, блуждающая без пути и цели в бескрайнем пространстве, но свободным, если это действительно способно кого-то утешить.

Оба брата были одинаково сильно ушиблены отсутствием семьи и нормального детства, но по-разному отозвались на обещания личной свободы. Мишель безвозвратно канул в собственный индивидуализм, он больше ничего не чувствовал и не мог любить. Брюно, наверняка снискавший у некоторых читателей славу главного извращенца романа, особенно жаль. Его жизнь была одной сплошной гонкой – за сексом, за молодыми жаркими телами, за удовлетворением, которого, конечно, он не мог получить. Ему ведь не секс был нужен, а нежность – товар слишком дорогой, чтобы его можно было найти у случайных партнеров из клубов и кемпингов. Чем был секс для Брюно? Синонимом успеха, полноценной жизни, мужественности, даже счастья. Бедный Брюно, он все перепутал.

Говорить можно очень много. Об этих запутавшихся мужчинах, которые своими руками задушили представившиеся им шансы. О женщинах, уверяющих себя, что наслаждаются свободой. Очень быстро становится слишком поздно: молодость вся вышла, красота истрепалась, а впереди – только старость и одиночество. Уэльбек не даром населяет невостребованную матку Аннабель раковыми клетками. И не даром подружка Брюно, подарившая ему наконец столь желанные близость и нежность, едва не умирает в свингер-клубе, куда они пришли… зачем?

Так вот, по-хорошему, мне следовало бы перечитать роман. Он достаточно четок и ясен, чтобы можно было внятно о нем написать, просто слишком болезненный. Но я не смогу. В тот вечер перед сном мне было очень не по себе, хотя обычно книги и жизнь у меня текут совершенно параллельно. Было страшно, что все так быстро проходит и заканчивается, что жизнь растратится впустую, что ничего уже потом не поправишь. И очень страшно стареть, хоть я всегда и говорю, что с нетерпением жду свои 75, когда уже можно будет носить уродливую удобную обувь, безумные бусы и пепельное каре.

В общем, у меня еще не читаны все остальные романы Уэльбека. И я даже не знаю, чего от них хотеть: чтобы было так же сильно или – чтобы не так больно.

Если бы вдруг в фантастической вселенной нужно было представить каждое поколение и его мини-эпоху длительностью в двадцать (плюс-минус десять) лет, то можно было бы смело ставить в Палату мер и весов Мишеля Уэльбека в качестве образца европейского человека конца XX — начала XXI века. Конец любого столетия — это всегда упадок и декадентство под разными соусами, но отличие именно Уэльбека в том, что в начале века следующего никакого просвета и перерождения он не видит. И не факт, что этого ренессанса нет как такового, — просто в нем уже нет места для усталого циника-интеллектуала, а если даже такое место и находится, то невозможно догнать пароход современности и быстро на него запрыгнуть на немолодых ногах. Я сейчас не утверждаю, что Уэльбек несовременен. Напротив, его несовременность как нельзя актуальна, потому что страх перед сменой поколений таится до поры до времени в каждом из нас. Французский циник страшится устареть и постареть, остаться за бортом в удовлетворении важнейших человеческих потребностей (еда, секс, развлечения, востребованность). Он боится, что теперь будут смеяться не над его остротами, а над ним самим. Конечно, в первую очередь я говорю о персонаже «Серотонина», но Уэльбек всегда тесно со своими героями сплавлен, так что не будет ошибкой провести параллели между этими двумя людьми — вымышленным человеком и настоящим. Неудивительно, что в этой неуютной и параноидальной вселенной остается только впасть в депрессию и осознать, что выхода из нее особенно нет даже при наличии волшебной таблетки, стимулирующей гормоны. Есть ли такие гормоны, которые смогут вернуть эпоху расцвета для одного конкретного человека — и его поколения в целом?

Любопытно, что эти страхи начали терзать Уэльбека довольно давно, и с каждой новой книгой они лишь углубляются и расширяются, что предсказуемо, потому что изменчивый мир не торопится прогибаться под его несбыточные желания. Поэтому может казаться, что каждая его книга вовсе не новая, а хорошо переработанная старая. Все не так, как по мне. Не новые у него только персонажи, а вот обстоятельства вокруг исключительно актуальные и современные, но кажутся одинаковыми, потому что автор и главный герой относятся к ним с совершенно одинаковым неприятием. Если вас посещают мысли, что наш уютный мир уже не тот, что был раньше (а это весьма и весьма вероятно, если судить по каждому выпуску новостей), то Уэльбек вам точно в помощь. Он рассказывает очень частную историю очень индивидуальной персоны, но если развернуть ее пошире и раскинуть метафорой на целые общественные группы, то во многих моментах «Серотонин» попадет в самое сердце. Если оно вообще еще хоть как-то востребовано в актуальной повестке.

«Платформа» - это мой второй роман у Уэльбека, приобретённый после приятного времяпрепровождения с «Элементарными частицами».

Сравнивать их оба было бы странно, да я и не хочу, единственное сравнение, без которого мне было бы сложно обойтись, - это тот факт, что «Платформа» оставила более приятные впечатления.

Несмотря на антиисламские настроения, пропаганду секс-туризма в страны третьего мира, свободную любовь, а в частности, свободу сексуальных отношений (эти идеи мне сложно разделить с автором), есть тут вполне понятные идеи и в достаточной степени сентиментальный сюжет.

Это просто грустная история обычного клерка Мишеля, по сути очень одинокого человека, нашедшего в красавице-попутчице Валери свою любовь, может быть, даже единственное чувство в его жизни.

Вообще, по моему наблюдению, многие персонажи Уэльбека настолько странные в своём каком-то душевном мазохизме из серии "Вера, сделай мне больно!" (с), что читать его вещи интересно хотя бы только для развития своего кругозора и мировоззрения и миропонимания обозначенных выше персонажей. И, в целом, другого финала ждать-то и не приходится, странно представить, что он мог бы быть каким-то иным.

Нормальная, типично уэльбековская книжка, стабильно жёстко-циничная и в меру депрессивная, - хотел было я написать где-то в середине романа.. но вот сейчас, дочитав, пожалуй немного доуточню: не в меру, а абсолютно депрессивная..
Вообще мне не нравятся (как правило) в среднего уровне писателе обе крайности: и когда автор полностью аутентичен главному герою, и когда герой (герои) абсолютно вымышленные, далёкие от автора.. - Я предпочитаю всё-таки первый вариант с небольшими вкраплениями "вымышленностей"..
И, так как наш автор всё-таки не средний писатель, а, наоборот, вполне даже признанный чуть ли не супер-интеллектуал и новый классик, я в контексте сказанного, предполагаю, что работает он всё-таки в симпатичной мне парадигме "Я обо мне (или почти обо мне)"..
Так вот, работая так, он, 63-х летний (когда он это писал) говорит (почему-то) от лица главного героя - 46-и летнего француза.. С одной стороны - понятно, так вроде и охват аудитории шире и "жизненных перспектив" побольше..
Но.. Но заключается в том, что репрезентируя жизнь и мыслепотоки названного 46-и летнего персонажа он-то брюзжит (и депрессирует) здесь, в книге этой со своего 63-х летнего "этажа".. вот где некоторая нестыковка..
Соответственно, в том числе, именно этот маленький (но важный, в контексте чистоты и степени "откровенности") пунктик не позволяет отнести эту книгу к сонму редких реально прото парлептипных вещей.. помимо всего прочего..
Засим, ваш..

Есть мнения у особо мрачно настроенных особей человеческого вида, что сам по себе этот человеческий вид, да и вся совокупность жизнеподобных организаций на планете представляют из себя не более чем возмущение в порядках пространства-времени. Но это мало что говорит нам. Уровень информации в высказывании «возмущение в порядках реальности» слишком мал в силу своей абстрактности. Но есть способы повысить ее. Нужно больше данных. Нужно больше знаков. И больше рамок для выяснений способа жизни этих знаков. Ведь информация может находиться где угодно. Это не только идеи и мысли, расчеты и числа, но и последствие материальных объектов иметь знаковые параметры принадлежности идеям и числам. В эти параметры входят вещи, люди. Во временном соотношении: вся история, культура. То да се и это еще не все. Знак плотен, знак полон. Вещь или явление не могут родиться просто так в этой плотности, не могут и исчезнуть. Каждый и каждое необходимо должны быть зафиксированы, приурочены, поставлены на место в определенной точке. Абсурдно считать, что наш характер или высказывания в таких условиях могут обладать какой-то степенью уникальности. Все возможности измерены, изучены, занесены в соответствующие типы и категории. Я говорю: «Пусть растут все цветы». И там, за мной, во тьме скрываются инстанции, партии, исторические факты, персонажи, книги и события. Дождь из временных соотношений в пространстве всего, что может характеризовать эта фраза. Она проносится огнем в информационном поле всей меры знания и незнания, доступного человеческому виду. И лишь благодаря когнитивной неустойчивости сознания, мы вообще еще можем говорить друг с другом. Малый масштаб оперативности внимания исключает из поля зрения махину цивилизации с ее бесконечно сложными и тяжелыми подвесками. И вместе с тем призрак этой машины выхватывает у нас мир прямо из-под носа, подменяя его своими двойниками. Они настолько привычны, что сами почти прозрачны, ведь ни у кого же не возникает мысли вдруг сфокусироваться и сконцентрироваться на бытовой технике или каком-нибудь ржавом баке на улице. Это возможно в принципе, но не в рамках уготованных нам возмущений в поле этого мира. Безусловно, например, в ситуациях, выключающих его или выводящих за рамки. Или через создание собственной инстанции, которая будет наблюдать его со стороны и потому сможет обнаружить. Так искусство позволяет переключать масштабы, совмещать их как слои. Даже их пытаются присудить себе религия, политика, еще какие-нибудь вихри организующейся информации. Во всей этой безжизненной картине почти нет места для свободы, человечности. Мир рисует для нас карту с уже проверенными маршрутами и снаружи нас и внутри нас. Есть и инстанции, которые жалуются на это, привлекают внимание, лишний раз терзают души людей, но тем самым, по моему мнению, они только прислуживают этому порядку. Мне кажется, у человечности не может быть выхода на эти точки. Потому что они просто не нужны ей. Хаос, порядок, природа, культура. Нам, обычным людям не встречается это в жизни более как перегруженными многими слоями схемы. Даже сейчас, упоминая про свободу и человечность, мне как кость в горло вспоминаются возможные коннотации, отравляющие эти понятия. А когда-то для меня это были просто слова на бумаге. И сейчас, чтобы совершить свой акт высказывания, я практически нарушаю священные запреты. Бесчеловечность. Сквозь запреты, названия и имена, фотографии близких людей и дорожные знаки. Я напоминаю себе на этом пути: это просто свидетельствование мира. Это просто свидетельствование мира.

Проще всего было бы раскритиковать эту большую (по объему) книгу большого (по значимости) французского писателя, но не всё так просто...
От начала и до примерно середины романа идёт, как мне кажется, действительно какая-то вымученная сюжетная тягомотина.
Но потом, постепенно нарратив становится более достойным, когда он начинает анализировать (и репрезентировать) ситуативные отношения (супружеской пары) главного героя и его жены... да и вообще...
"Возможно, ему следовало бы родиться деревом или черепахой, на худой конец, в общем, кем-то менее суетливым, чем человек, кем-то, чье существование не столь изменчиво."
Так вот, во второй части Уэльбек вроде как снова становится Уэльбеком со всей стандартно сопутствующей ему "атрибутикой".
Но.. но вот дальше слишком большой объем и многовекторность сюжетных событий, увеличение количества персонажей и их случайно-неслучайные переплетения снова начинает утомлять... (Это я сейчас экспериментально пишу эту рецензию - параллельно процессу чтения)...
"..он узнал президента США и его китайского коллегу, стоящих бок о бок; чуть дальше маячил российский президент." - а вот это вряд-ли, товарищ Мишель, и даже в 2027-м году, тем более)...
Нда-а... а к концу книги автор, видимо сам до такой степени устал-утомился и стал явно каким-то слишком уж явно-дерганным.. поэтому и я, как читатель, чтобы не стать ("сняв" эту заразную событийность) таким же "дерганным" просто пробегаюсь в нетерпении до конца и... Закругляюсь.
PS. Название только странное... Впрочем, глянув на сегодняшний портрет автора в сети, можно прошептать: -Понимаю (...ладно, не буду)

Я до конца своих дней останусь сыном Европы, порождением тревоги и стыда; я не смогу сказать ничего обнадеживающего. К Западу я не испытываю ненависти, только огромное презрение. Я знаю одно: такие, как мы есть, мы смердим, ибо насквозь пропитаны эгоизмом, мазохизмом и смертью. Мы создали систему, в которой жить стало невозможно; и хуже того, мы продолжаем распространять ее на остальной мир.

Давно я хотела познакомиться с книгами М. Уэльбека. Правда думала начать с совершенно другой книги, но тут случайно подвернулась «Платформа», и аннотация обратила на себя пристальное внимание. Не скажу, что в восторге от того как автор пишет, зато роман об актуальных вещах и проблемах нашего современного мира. Вполне себе хороший современный роман с небольшим налетом французского шарма. Не смотря на то, что автор не открыл для меня ничего чрезвычайного нового, чтение все же было интересным.

ГГ, к слову сказать, Мишель как и наш достопочтенный автор, - холостяк 40 лет, жуткий меланхолик, ведущий апатичный и вялый образ жизни. Самая что ни на есть амеба в поисках вечного счастья, которое должно видимо упасть на него с неба, да так, чтоб не раздавило. Мужчина с зашкаливающими гормонами и постоянными мыслями на соответствующую тему. Один день в точности повторяет другой, да так, что впору зевать от скуки. Никаких вам чувств, эмоций, событий, трогающих душу. Зато сплошная сдержанность. Впору застрелиться от такого «веселья». И вот, не долго думая, он решает отдохнуть в Таиланде, и жизнь наконец-таки начинает вертеться.

Восток, любовь, изрядное количество секса… Все это в корне меняет мировоззрение ГГ. И как итог – желание перебраться на Восток в поисках райской жизни. Ни тебе шума и гамма, никакой загазованности и пробок, не надо работать по 90 часов в неделю и не видеть белого света. Жизнь на Западе – это гонка за выживание. Постоянное ощущение загнанности и хронической усталости. А вот стоит ли оно того это еще вопрос. Цивилизация или первозданная радость бытия? Но только вот жизнь преподносит свои сюрпризы, и приобретенный рай очень быстро теряется. В одну секунду.

В целом это роман-рассуждение о Западе/Востоке, о сексуальной зажатости и свободе, об умении отдыхать и наслаждаться жизнью. Автор умело исследует больные места современного мира и общества. Секс – туризм, ислам, унижение прав женщин – все это вы найдете в этом творении. И все это остро приправлено весьма откровенными сценами.
Только вот от книги веет безысходностью. Да так сильно, что она въедается в кожу. А еще она о том, что все имеет конец и наша заурядная жизнь в том числе.

Я понял смерть; не думаю, что она причинит мне страдания. Я познал ненависть, презрение, уныние и многое другое; я даже познал короткие мгновения любви. От меня не останется ничего, я и не заслуживаю того, чтоб от меня что-то осталось; я прожил заурядную во всех отношениях жизнь.

У меня возникли временные трудности с оценкой книги. По-видимому, не у меня одной:) Мучительно долго зрела и рождалась рецензия. Однозначно, неоднозначное произведение:)

Роман «Серотонин» - настоящий перформанс, со всеми присущими и вытекающими, он непростой, многослойный, замысловато-аляповатый... "Смешались в кучу кони, люди"… и получился настоящий суп из страстей человеческих, приправленный тоской и беспомощностью, развязностью и пороками, социально-политическими повестками и индивидуальными страданиями. А не перемудрил ли автор с литературными аллюзиями?

Мишель Уэльбек – «шалунишка» ещё тот, которому не откажешь в отчаянной провокационности, циничной откровенности и наличии ума. Другое дело, что его печали и страдания на данном жизненном этапе мне не совсем близки и не до конца понятны. Также меня преследовало стойкое ощущение, что автор «Серотонина» в некоторой степени подражает Ремарку: его герои - тоже своеобразное "потерянное поколение" в современных реалиях, да и Кальвадос изрядно примелькался:)

Невзирая на довольно минорный настрой основного сюжета: обреченность, одиночество, отчаяние, старость, пропащая жизнь «тупиковый путь, а в конце его суицид», я изрядно веселилась благодаря навязчивым, крайне циничным и вместе с тем искренним вкраплениям авторской оды «О, бедной пипиське замолвите слово», кружевной лентой мелькающей на протяжении всего романа.

Безусловно, мне пришлись ко двору и по сердцу: авторские честность, точность и наблюдательность, магическое жонглирование образами, здоровый цинизм и обилие прекрасных цитат. Зацепили: история Эмерика, описание птицефабрики, авторские ремарки в подражание Марселю Прусту и дельные наблюдения в отношении старушки Европы.

Концовка изрядно озадачила и показалась совершенно чужеродной!!! Ну, да ладно!

С одной стороны, не могу не восхищаться этим писателем, который подобно волшебнику изумрудного города искусно манипулирует общественным сознанием на фоне экзистенциальной тоски главного героя по утраченным иллюзиям (эрекции) в жестоком, свирепом и безжалостном Евросоюзе, наполненном тоской, одиночеством (недоступными влажными …….) Видимо, не зря, скучающая публика с радостью нарекла автора «последним романтиком», наградив за творчество орденом Почетного легиона.

А с другой – была бы в большей степени признательна, если бы Уэльбек всё-таки избавил меня от некоторых подробностей «обмена жидкостями» и «трущихся слизистых». И не потому, что они вызывали омерзение, а потому, что это – дешёвый маркетинговый триггер, нежели высокая литература. Зачем опускаться до примитивизма обычной физиологии, если ты мастерски владеешь иными, более тонкими и искусными инструментами?!! Возможно, чтобы быть ближе к читателю, посредством откровенности на грани фола. Как говорится: «О, времена! О нравы!»

Внимание! Несколько утрированный и довольно циничный Спойлер 18+

Итак, что мы имеем ГГ – Флоран-Клод Лабруст, который «ничего не добился», "плыл себе по воле волн, расписавшись в полной неспособности стать хозяином своей судьбы», был всегда «жалким рохлей и, дожив до сорока шести лет, так и не научился держать под контролем свою собственную жизнь», хотя его прекрасные родители которого «сделали всё возможное, чтобы полностью вооружить его для борьбы за существование». Началом «удручающего стечения обстоятельств» для Флорана стала случайная встреча на юге Испании с прекрасными «свежими, экологически чистыми» 20-летними девушками, после чего его «постигла эрекция», он «справился с ней привычным образом».

Поистине, неисповедимы Пути Господни! Никогда не предугадаешь, что станет началом конца. Хотя бы началом конца привычного образа жизни:)

Жил был мудак обыкновенный (далее – МО), особо не рефлексировал, моралью и порядочностью обременен не был, имел регулярно и с удовольствием всё, что мимо проходило и под руку (точнее под 21 палец) попадалось. Жил, особо не тужил… Вдруг опамятовался и заметил: "Лето красное пропела; Оглянуться не успела, Как зима катит в глаза» …
И понеслось…

Пришла беда – отворяй ворота : попутно выясняется, что Юдзу, молодая японка-сожительница, помимо «смычка» Флорана, с одинаковым усердием нимфоманки, регулярно и мастерски использует все прочие фаллосы, существующие во вселенной (не брезгуя собачьими) и оскорбился до глубины души:

я был задет изменами (мягко говоря) Юдзу, они нанесли удар моему мужскому тщеславию, а главное, я заподозрил, что она любила все прочие х.. так же, как и мой

Юдзу поступила ровно таким же образом, как привык действовать главный герой, по отношению ко всем предыдущим пассиям, но «не вынесла душа поэта» вероломства возлюбленной и траченый молью идальго расстроился не на шутку. А ведь мать Флорана пожертвовала своей жизнью во имя великого чувства к смертельно больному отцу, почему же Юдзу, которая должна чтить традиции, не предложила совместное аутодафе посредством харакири из-за "меланхоличного малыша"???

ГГ, взвалив на плечи, всю тщету и несправедливость бытия, помноженную на мировую скорбь, прозревает и осознает, что одинок, несчастен и карта бита, плюс ко всему фасад изрядно обветшал… Судьба-злодейка!
Флоран не знает, где преклонить свой утомленный организм и успокоить раненое, тревожное сердце. Нести своё горе с достоинством (отцвели хризантемы в саду), не достаёт ни мужества, ни сил. В отчаянии, заламывая руки, МО ничего не остаётся, как основательно подсесть на «маленькие белые таблетки овальной формы с насечкой посередине». Страсти Господни, и только!

Тут наступает то самое время, час Х, когда МО необходимо прошерстить былое и вспомнить о любви. Авось, кто-то из прежних возлюбленных вернёт его из сексуального небытия. Замечено, что Флоран питает особую необъяснимую страсть и нежность к женщинам с именами на букву «К»: Кейт, Клер, Камилла…

Однако «жизнь невозможно повернуть назад и время ни на миг не остановишь»: одна – жирная, дрябло-отвратная алкоголичка (Клер); другая – страдает «биполярным расстройством или шизофренией» (Мари-Элен); третья – ещё не утратила былого очарования и вполне адекватна (Камилла), но у неё есть четырехлетний ребенок. Мальчик – прямая угроза, конкурент, материнская любовь к которому не позволит последней, (согласно измышлениям МО) в полной мере подарить сердце Флорану (самозабвенно любить, предаваясь всем видам плотских утех). Мир никогда уже не будет прежним... Трагическая пауза:)
А вдруг, надежда ещё есть? А что, если избавиться от конкурента, застрелив мальчонку?
Как я уже упоминала выше, в сухом остатке читатель имеет дело с МО, который слаб, труслив и малодушен…
Вот такая пронзительная история получается в общих чертах.

«Ты выглядишь так несовременно рядом со мной», – мог бы спеть мне автор «Серотонина» голосом Виктора Цоя. И ничуть не ошибся, потому что для меня Человеческий Дух не может и не должен приравниваться к либидо!
Нет, надуманные, а потому чрезмерные, страдания старого слюнтяя меня особо не растрогали и не впечатлили, в отличие от непростой судьбы французских фермеров в лице Эмерика. Тем более, когда и поныне существуют войны, геноцид, голод, нищета, детская смертность, огромный процент онкологических заболеваний и многое другое. Детей не нажил, так хоть бы кота завел, что ли. Абсолютный эгоцентризм и паразитирующий образ жизни никого до добра не доводит!
«Сказка – быль, да в ней намёк! Добрым молодцам урок»

Подводя итоги:

Потеряла бы я что-либо, если бы это пронзительная история обошла меня стороной?
Пожалуй, нет.

Жаль ли мне потраченного времени?
Отнюдь! В каких-то моментах было весьма любопытно, да и читается книга довольно быстро.

Жаль ли мне 15 $, потраченных на бумажный вариант?
В какой-то степени да, но не так, чтобы очень.

Стану ли я подобно главному герою так же убиваться, когда мои попытки мастурбации будут оканчиваться полным фиаско?
Надеюсь, что нет:)

Р.S: не могу с полной уверенностью исключать, то обстоятельство, что возможно я не до конца расслышала, поняла, а главное – приняла близко к сердцу эту «скорбную музыку» потеряно-растерянного, одинокого, неспособного на поступок, никчёмного и глубоко несчастного человека. Чёрт побери, что со мной не так?!
Галину Юзефович "цепляет": «Лучшая работа автора за последние двадцать лет». Отчего же меня не слишком трогает данная история?! Взять хотя бы авторский дар предтечи: «В этом романе, грустном и волнующем, Уэльбек предугадал бунт «желтых жилетов»?! Должно быть, я попросту фригидна к высокому искусству в виде камерного романа. К сожалению, так случается.
Прошу о снисхождении: понять и простить!

Р.Р.S: весьма любопытно, что же думает о романе «Серотонин» обычный человек?
Какие чувства и эмоции одолевали вас во время чтения?

За сим, пожалуй, всё! Откланиваюсь:)
Благодарю за внимание, понимание и терпение!!!