Глава 3

Едва Ник понял, куда текут его мысли, он их прервал. Незачем связываться с такой женщиной, как Блэйр Макинтайр. Он уже позволил одной женщине растоптать его мечты. Другой он не даст такую возможность.

Он добился того, чего хотел: извинился перед Блэйр и уговорил ее помочь Стиви. Однако почему-то ему не хотелось заканчивать встречу. Краска сошла со щек Блэйр; он хотел сделать так, чтобы она проступила снова.

Чашка звякнула о блюдце, когда Блэйр ставила ее на место. Похоже, она нервничала под его взглядом…

Потому что то, как он на нее уставился, просто невежливо!

Ник заставил себя отвести глаза и быстро допил все, что оставалось в маленькой чашке. Глори налила бы чай в большую кружку; но Блэйр вела себя как изысканная горожанка. Интересно, предложит еще чашечку?

– Стиви высказала все, что думает? – спросила она взамен.

– Она плакала. – Во рту проступила горечь. – Она почти никогда не плачет…

Он рискнул посмотреть на девушку: ее соблазнительные губы были поджаты, взгляд смягчился сочувствием. Он изучил каждый изгиб этих губ, а потом встретил ее взгляд. Сердце сильнее застучало о ребра.

Блэйр вскочила на ноги, словно хотела убежать. Ник выпрямился и постарался успокоить зачастившее сердце. Но в следующую секунду ее паника скрылась за вздернутым подбородком и упрямым выражением, словно ему просто почудилось.

Ник не мог понять эту женщину.

– Итак, чего мы ждем?

– Ждем?.. – Ник тоже поднялся на ноги, подчиняясь ее царственному тону.

– Ты же хочешь извиниться перед Стиви как можно скорее.

Конечно, но…

– Раньше ужина она не согласится со мной разговаривать. А до ужина еще далеко.

– Сам виноват. Но со мной она поговорит.

Ник чуть расслабился:

– Ты с ней поговоришь?

– Конечно. – Блэйр как будто с трудом сдерживала улыбку. Ник не знал, что сказать, так что молча последовал за ней и подождал, пока она закроет дверь.

– Тебе полезно немного попотеть, деревенский мальчик, но Стиви этого не заслуживает.

– Я тебя расцеловать готов, – резко сказал Ник.

Блэйр отступила на шаг.

– Не стоит.

Она превратилась в Снежную королеву, словно это ее вторая натура. Но в следующую секунду усмехнулась, и Снежная королева стала искусительницей. У Ника вскипела кровь.

Дом Глори был всего в паре кварталов от его автомастерской, выходившей на центральную улицу города. Его домик с картонными стенками скрывался позади нее.

– Все в городе узнают, как ты поменял свое мнение по поводу конкурса. Приятно будет посмотреть, – злорадно сказала она.

Ник почти ухмыльнулся в ответ:

– Не получится.

– Что не получится? – Она шире раскрыла глаза, изображая невинность.

– Ты меня просто так не доведешь, принцесса.

– Плебей.

Его переполняла энергия; смеяться стало неожиданно легко. Но затем он нахмурился. Когда смех стал даваться ему с трудом?

– Итак, скажи…

Ник приготовился к следующему уколу.

– Какой подход к сбору средств на благотворительность ты собираешься использовать?

Все не так уж плохо.

– Идеи есть?

– Тысячи. Но я буду выдавать по одной на твои три.

– Это несправедливо, – изобразил возмущение Ник.

– Это искупление.

Он снова рассмеялся, запрокидывая голову.

– Ну давай, воткни нож поглубже. – Он развел руки в приглашающем жесте. Блэйр ухмыльнулась; похоже, ей перепалка нравилась так же, как и ему.

Он провел женщину через черный ход мастерской и открыл перед ней высокие ворота. Слева высился сарай из металлических пластин; справа – аккуратный домик. Между ними расстилалась утоптанная земля; сада у них не было. Оставалось гадать, что она подумает… Почему его это волнует?

– Ты механик, да? – спросила она легким тоном.

– Ага.

– Моей машине нужен техосмотр.

Он был не простым механиком. Он занимался восстановлением классических моделей. Был известен на всю страну. Мог выбирать, за что браться.

Но это его не остановило от того, чтобы сказать:

– Пригони в четверг или пятницу.

– Спасибо.

– Нет. – Он остановил ее прикосновением к руке. – Спасибо, что пришла поговорить со Стиви. И что показала, как загладить свою вину. Я все равно не одобряю ее увлечение модой, но ценю то, что ты делаешь.

Блэйр отступила на шаг от его руки и вздернула подбородок:

– Мы со Стиви докажем тебе, насколько ты не прав.

– Не важно, прав я или нет. Мне надо показать Стиви, что я ей доверяю и буду поддерживать даже в том, что мне не нравится. Я у тебя в долгу…

Она внезапно прищурилась:

– За работу с машиной я заплачу, Николас.

Видя, что ее смутила его благодарность, он выдавил смешок и ответил:

– Я тебе выставлю счет по высшей ставке.

Блэйр не улыбнулась в ответ.

– Ты решил, что я легкомысленная, самовлюбленная и не способна на серьезные чувства, только потому, что я была моделью. Так?

– Я… – Он повел плечами. Она была права, именно так он и думал о ней. Решил, что она такая же, как Соня. Но что он на самом деле знает о Блэйр Макинтайр?

Ничего.

Но она простила его поведение и хотела помочь Стиви. Легкомысленные и самовлюбленные так себя не ведут.

– Блэйр, я…

Она ткнула в него пальцем:

– Но что бы ты подумал, если бы я сказала, что сегодня провела много времени перед зеркалом, делая макияж?

– Много – это сколько? – выдавил он. – Больше получаса?

Этому она собирается учить его дочь? Что, это так важно?

– Намного больше.

– Зачем это нужно?!

– А что бы ты сказал, узнав, что у меня накладные ресницы?

Нет!

– И парик?

Николас отступил на шаг:

– Ни за что не поверю.

Подходя ближе, чтобы присмотреться, он ощутил волнение.

– На тебе правда парик, Блэйр?

– Правда, – резко ответила она, сверкая глазами, и качнула головой; великолепные – но фальшивые! – волосы рассыпались по плечам и спине. – Но скажи мне: какое это имеет значение?

Ник с трудом разжал зубы:

– Как ты можешь спрашивать? Ты воплощение всего, что я ненавижу в моде. – Разве она не видит, сколько вреда приносит простым смертным – особенно девочкам? – Ты хочешь забить моей дочери голову нереалистичными ожиданиями. Она будет считать, что должна соответствовать, и…

– Тебе стоило бы больше доверять дочери, – резко ответила Блэйр. – Нет ничего дурного в том, что женщина хочет выглядеть как можно лучше.

– Пока это не занимает всю ее жизнь. – Парик? Зачем… – Как это случилось с тобой? Сними парик, Блэйр. Пусть Стиви увидит, какая ты на самом деле, вместо того чтобы забивать голову фантазиями!

На секунду ему показалось, что у нее в глазах мелькнула боль.

– Думаешь, все дело в тщеславии, да?

Ник промолчал.

– Это ультиматум? Я должна снять парик, или ты не позволишь мне увидеть Стиви?

Ник напрягся, готовясь к худшему:

– Именно так.

– Хотя я тебе делаю услугу…

– Если ты будешь пудрить Стиви мозги, это не услуга, а вред.

– Если я не сниму парик, ты все равно разрешишь ей участвовать в конкурсе?

Ник переступил с ноги на ногу. Он не мог так поступить. Для Стиви конкурс был слишком важен. Но перед Блэйр он пока не хотел в этом признаваться.

Неожиданно в ее глазах сверкнул гнев, едва не опалив его кожу. Какое право она имеет так на него смотреть? Он просто защищал свою дочь!

– Господи, Николас. Сложи наконец два и два! – рявкнула она.

Ник открыл рот – и закрыл. Мягкие очертания ее губ отвлекали от твердого подбородка. У нее раздувались ноздри, плечи закаменели. У него по спине побежали мурашки.

– Мне все говорят, что я ничуть не изменилась. – Она отогнула палец. Ник сглотнул. – Я долго болела. – Она выгнула бровь, словно ожидала, что он сложит кусочки головоломки. Поймет, какая связь между болезнью и париком.

И Ник понял.

Он схватился за забор, словно его ударили под дых. Блэйр отвела взгляд, как будто ей было невыносимо смотреть на свое отражение в его глазах.

– Почему ты сразу решил, что макияж и парик – это просто тщеславие? Ты всегда так поспешен в суждениях?

В этот момент Ник ненавидел себя за предрассудки.

– Я ношу парик не для того, чтобы скрыть неудачную прическу или окраску. Хотела бы я… – Она издала звук, похожий на смешок, который резанул грудь Ника, как нож. – У меня нет волос, которые можно было бы красить. Из-за химиотерапии.

Она словно не могла остановиться в своих признаниях. Ник зажмурился, ругая себя за все предубеждения, за все, что ей наговорил.

– Рак? – выдавил он, с трудом отлипая от забора. Ему хотелось выразить сочувствие, утешить ее… обнять и убедить себя, что с ней все в порядке. Но он не стал. Блэйр бы ему, наверное, врезала за попытку. И была бы права.

– Волосы от него портятся, – кивнула она и указала на ресницы и брови. – Но по крайней мере, мне не скоро придется брить ноги.

Ник вряд ли забудет темные тени в ее глазах.

– Блэйр, я…

– Знаешь, как я выгляжу без парика и макияжа?

– Я…

– С голыми веками и большой, круглой, лысой головой? – Ее глаза сверкнули яростью. Она уперлась руками в бока, явно ожидая ответа. Но Ник был уверен, что она все равно была бы красива… Едва заметив эту мысль, он понял, что это правда. И в то же время – что Блэйр ему ни за что не поверит. – Я выгляжу как большой беспомощный ребенок. А знаешь, как люди обращаются с ребенком? – Ее гнев и раздражение постепенно таяли.

Она медленно отошла к низкой кирпичной стенке и села. И сделала большой, прерывистый вдох.

– Как будто они ничего не могут сделать сами, – шепотом закончила она.

Ника вывело из оцепенения то, как ссутулились ее плечи. Он опустился на стенку рядом с ней, уперся локтями в колени и уронил голову. Как извиниться за то, что он сделал, за брошенные обвинения?

– Можете сколько угодно порицать мои парики и накладные ресницы и брови, мистер Конвей. Можете говорить, что я фальшивка, что я тщеславна, что всех вокруг обманываю. Что я неправильно расставляю приоритеты. Но… – Еще один вдох, и она словно содрогнулась всем телом. Лучше бы она его ударила…

Блэйр посмотрела ему прямо в лицо; боль в ее синих глазах была самым жестоким наказанием.

– То, как я выгляжу, – моя защита. Так я пытаюсь вернуть себе контроль хотя бы над чем-то в своей жизни. Вернуться к нормальной жизни. Чтобы люди обращались со мной как раньше, до болезни. Для этого мне нужно выглядеть нормально – как раньше…

Она икнула. У Ника упало сердце, но он заставил себя выпрямиться.

– Ты уверена, что достаточно здорова, чтобы вернуться к прежней жизни?

– О! – Она скривила губы. – Конечно, ты должен был немедленно продемонстрировать то, о чем я говорю! А когда ты на меня кричал недавно, тебе это в голову не приходило?