Читать книгу «Старые деньги» онлайн полностью📖 — Мирославы Чайки — MyBook.
image

Глава 5. Мастер

Лео спешил жить, и на это у него были особые причины. Он не мог пожертвовать настоящим ради будущего, поскольку был уверен, что этого будущего у него попросту нет. Постоянная охота за приключениями и жажда острых ощущений лишали его всякого благоразумия. Казалось, внутри него жила не просто радость или свобода, а скорее необузданная беспечность. И именно это безрассудство делало его особенно привлекательным. Он мог прийти на свидание с девушкой, а уйти домой с официанткой, утром купить этот бар, чтобы официантку не уволили за прогул, а на следующий день благополучно об этом забыть и уплыть с друзьями на яхте ловить акул. Но существовала одна вещь, к которой он всегда относился предельно серьезно, и это была скульптура. Лео не пропустил ни одного занятия в Академии, скрупулезно выполнял каждое задание, совершенствовал свое мастерство изо дня в день и мечтал заполучить практику у знаменитого семидесятитрехлетнего мастера Власова, что означало добыть пропуск в мир большой скульптуры. Работы Власова можно было найти во всех самых значимых музеях и на городских площадях мировых столиц. А его ученики автоматически становились элитой в художественных кругах.

Каждый декабрь, перед празднованием Нового года Мастер приглашал самого талантливого ученика Академии к себе в мастерскую, объявляя его своим воспитанником. И вот три дня назад Лео получил долгожданное приглашение – явиться в мастерскую в девять часов утра, но не сегодня, а вчера, именно тогда, когда ему пришлось спасать Камиль. Поэтому сейчас он стоял на улице перед гигантскими окнами стеклянной галереи и не мог пошелохнуться. Отчаяние сковало все его существо – там, за прозрачной стеной, в теплом свете прожекторов находился его главный конкурент – Кир Сухарев. Он с подобострастием выслушивал наставления Мастера, а Лео стоял один на промерзшем тротуаре, по другую сторону от успеха, словно бродячий щенок.

– Что он здесь делает? – пробормотал парень, не веря своим глазам.

Он знал, что Сухой из кожи вон лез, чтобы получить это место, но все были уверены, что Мастер выберет Лео. И что теперь? Неужели одна маленькая оплошность, одна глупая Камиль – и Мастер сменил фаворита?

В душе Лео начал переживать несвойственные ему эмоции. Обида, уязвленное самолюбие вперемешку с гневом были отвратительны, но подталкивали его к входной двери. «Нет, я просто так не сдамся. Подумаешь, не пришел вовремя, – твердил он, протягивая руку к холодному, затертому сотней пальцев дверному звонку, – может, я под машину попал, можно было вначале узнать, прежде чем приглашать на мое место Сухого».

Когда Лео предстал перед Мастером, Кир сделал несколько шагов вдоль стены со стеллажами, заваленными мелкими запыленными скульптурами, и застыл в дальнем углу зала. На нем был надет темно-синий застиранный передник, в руке виднелась странная длинная палка. Лео знал, что его соперник – человек ловкий и отчаянный, но вместо привычного надменного взгляда сегодня в глазах Кира пылала настоящая ярость! Он смотрел на Лео с нескрываемыми злостью и страхом одновременно, будто тот собирался отобрать у него последний кусок хлеба или флягу с водой в пустыне.

– Здравствуйте, Мастер. Я пришел, – сказал Лео, не желая оправдываться.

Старик в это время раскладывал на длинном ветхом столе инструменты. Его крупные руки, изрезанные сеточкой глубоких морщин и ярким рисунком сине-зеленых вен, задрожали. Некрасивое лицо, словно вырубленное топором, покрылось пятнами, нижняя челюсть, заросшая щетиной, зашевелилась, и казалось, что еще секунда, и он разразится оглушительным криком и вытолкает Лео за дверь, но старик лишь хриплым голосом проговорил:

– Почему сегодня?

От лица Лео отхлынула кровь. Он чувствовал себя – ни больше ни меньше – на суде Анубиса. Ему казалось: еще секунда, и Мастер вырвет его сердце со словами: «Почему такое тяжелое?»

– Прошу прощения за опоздание, – собрав волю в кулак, выдавил Лео.

– Я не принял бы вас, даже если бы вы опоздали на минуту, но на сутки! Это даже интересно, вы либо невероятно смелы, или просто очень глупы.

– Я стану вашим лучшим учеником! – смотря старику прямо в глаза, заявил Лео.

Лицо Мастера покраснело, он мелко затрясся, вводя Лео в ступор, как вдруг гулко расхохотался. И когда тиски, сжимавшие сердце Лео, на мгновение расслабились, даря надежду, старик вдруг завопил:

– Во-о-он!

Лео не сдвинулся с места и не опустил глаза, он продолжал уверенно стоять посреди мастерской и, прямо смотря на мастера, повторил:

– Я стану вашим лучшим учеником!

Хозяин мастерской потер усталые глаза и отвернулся от Лео, словно потерял к нему интерес. Порылся в ящике письменного стола, что-то по-стариковски бубня себе под нос. Затем достал листок с правилами и, махнув рукой в сторону застывших парней, произнес: «Достойный из вас только один, кто, решайте сами», – и, подбоченившись, отправился в соседний зал, где кипела работа над масштабной скульптурной композицией, посвященной войне двенадцатого года.

– Фух, – плюхаясь на табурет, стоящий рядом, выдохнул Лео, запуская пальцы в копну светлых шелковистых волос, – надеюсь, Мастер не думает, что мы будем драться, – съязвил он, когда заметил, как налились кровью глаза Кира и как судорожно он сжал рукой палку.

– Я готов! – выпалил Кир, делая решительный шаг в направлении Лео.

– С ума сошел? – настороженно вставая, ответил Лео.

– Уходи! – неожиданно закричал Кир.

– Вообще-то это мое место, ты здесь просто замена! – отчеканил Лео.

– Неправда! – взревел Кир.

– Правда, старик взял тебя только из жалости! – жестоко обнажая свои мысли, заявил Лео.

– Убью! – завопил не своим голосом Кир. – Убью! – и бросился на противника с палкой.

Несколько ударов пришлись в плечо Лео, другие по спине, когда тот пытался увернуться. Но Кир и не думал успокаиваться, тогда Лео схватил первую попавшуюся стамеску и повалил Кира на пол. Потасовка закончилась только тогда, когда одна из деревянных подставок со скульптурой пошатнулась, и на пол с грохотом упала гипсовая модель Чехова, эффектно разлетаясь на мелкие осколки.

Грузная фигура старика появилась в дверном проеме. Кир и Лео, всклокоченные, раскрасневшиеся, сидели на полу, тяжело дыша. Они съежились и машинально прижались друг к другу, ожидая расправы. Мастер посмотрел поверх их голов и сухо процедил:

– Выстирайте все передники, нарукавники и халаты, потом поднимите на полки старые макеты и подготовьте платформу для рабочих в большом зале.

– Да уж, хорошенькая практика – уборка, – вставая и отряхиваясь, посетовал Лео, когда старик ушел.

– А ты что думал, Мастер вручит тебе мраморную глыбу и скажет: ваяй, милый?

Лео скривил рот на один бок и презрительно посмотрел на самодельную метлу:

– Может, я закажу моющий пылесос?

– Лучше клининговую компанию, – засмеялся в ответ Кир, отодвигая от стены запыленный бюст Гагарина и легонько подталкивая Лео в бок.

– Ты идиот, – приглаживая растрепавшиеся волосы, уже совсем спокойно произнес Лео.

– Разве мамочка разрешает тебе говорить такие слова? – ехидно прищурившись, поинтересовался Кир.

– Мамочка не разрешает мне играть в грязи, – снова усаживаясь на табурет и запрокидывая голову, простонал Лео. Он пнул ногой ржавое ведро с тряпкой и шумно выдохнул. – Черт, Кир, иногда мне кажется, ты послан мне в наказание.

– Может, так и есть, Лео, может, так и есть, – ответил отрешенно Кир, разглядывая удивительно живые глаза одной из фигур.

– А ведь это место всегда было моим, я же знаю здесь каждый уголок. Вот справа от кабинета Мастера находится огромный стеклянный зал для монументальных городских скульптур, там еще рельсы по центру и станок. А на втором этаже жилые комнаты. Когда была еще жива его жена, в гостиной собирались веселые компании. Мне было тогда лет пять, родители заказали Власову серию скульптур взамен утерянных в революцию. Пока взрослые занимались делами или слушали музыку, мне Власов давал кусок глины со словами: «Это волшебная материя, Лёвушка, из нее ты можешь создать что угодно!» И я создавал – зайцев, оленей, собаку его старую однажды слепил. Помню, он усадил меня тогда к себе на колени и сказал: «Ты будешь моим лучшим учеником!»

– Старик позвал нас обоих, – прервал воспоминания Лео Кир.

– Что? – переспросил Лео, будто не расслышал.

– Власов пригласил нас обоих вчера на девять утра. Я не твоя замена.

Лео испытал сильный прилив крови к голове, словно водолаз, чрезмерно быстро поднявшийся с глубины. Жилки на висках вздрогнули, и сердце забилось так, как еще никогда ни при каком волнении. Он был слишком потрясен, чтобы произнести хоть слово, поэтому лишь шумно сглотнул и отвернулся.

Лео чувствовал, будто его предали, даже не его, а того пятилетнего Лёвушку, грубо сбросили с колен прямо на пол, так еще вдобавок раздавили его глиняную скульптурку ногой.

Он не знал, что старик Власов чувствовал, как его стали покидать силы, и решил, что это последний год, когда он берет ученика, точнее, учеников. И хотя Кир уступал в мастерстве своему талантливому другу, старик видел его скрытый потенциал. Было достаточно заглянуть юноше в глаза в момент создания скульптуры, чтобы понять: ему уготована особая судьба. А Лео, старик считал, нужна была встряска. А ничто, по мнению Мастера, так не выбивает дурь и гордыню, как неожиданно обгоняющий тебя соперник, который еще минуту назад был позади.

Лео облокотился о бронзовое изваяние военных моряков в бескозырках и постарался всеми силами скрыть негодование, вызванное присутствием Сухого, проговорил, задумчиво потирая подбородок:

– С этим что-то надо делать, Кир, я не нанимался в прачки.

Слова были произнесены так тихо, что горечь, стоящая за ними, была не замечена товарищем.

– А что тут поделать, думаю, нам придется терпеть все выходки старика, пока не получим настоящее задание. Мне бы только к шести вечера успеть, обещал Камиль отвести в Манеж на выставку. Кстати, как она себя чувствует сегодня?

– Не знаю, мне нет до нее никакого дела. Я что-то не могу понять, зачем она тебе сдалась? Что ты к ней прицепился, набиваешься в женихи? Если что, она нам не родня.

С одной стороны, для Лео было выгодно, если Камиль начнет встречаться с Киром. Это бы избавило его от хлопот, связанных с саботажем идеи отца поженить их с Камиль. Но отдавать что-то Сухому, даже если самому это было не нужно, он не хотел.

– Не лез бы ты к ней, – словно невзначай проронил Лео.

– Я иду за кофе, тебе купить? – игнорируя его слова, спросил Кир, застегивая на ходу куртку.

– Из бумажного стаканчика? Фу, он пахнет жеваным картоном.

– О, да! Как же я забыл! Тургеневы не пьют виски из горла и кофе из одноразовой посуды, – цинично процедил Кир, скривив рот в подобии улыбки.

Лео не обратил внимания на язвительное замечание Сухого. Он давно привык, что окружающие напоминали ему о его происхождении. Да, пожалуй, многие из них были правы – жизнь в особняке с прислугой изнежила, избаловала его. Но если друзья считали, что Лео красуется, то всем домашним, напротив, казалось, что он при любом удобном случае норовит нарушить какое-нибудь правило старого дома или старается пренебречь давней традицией. Сам же Лео, не знавший другой жизни, не понимал претензий ни тех, ни других и в глубине души был просто счастлив носить древнюю фамилию Тургенев. Поэтому он совершенно спокойно перевел взгляд на Кира и негромко произнес:

– Аристократизм – это прежде всего принципы и уважение к себе и другим. Поэтому завтра же я привезу сюда кофемашину и горничную.

– В этом твоя проблема, Лео, ты слишком боишься замараться!

– А ты слишком стараешься всем угодить: Власову… масонам.

На последнем слове зрачки Кира расширились, и он судорожно прижал к себе больную руку, но в это время уже стоял в дверном проеме, спиной к мастерской, и Лео не заметил его волнения.

Время тянулось медленно, Лео думал о Камиль, он вспомнил, как нашел ее вчера на полу, без сознания. «Как глупо все вышло. И совсем не в моем стиле», – проговорил в уме, тяжело вздыхая. Он достал телефон и начал листать последние фотографии. Почти на всех них была Камиль – худая, рыжеволосая, с кошачьим, нет, скорее лисьим лицом, несколько фотографий были смазанными, из душа, а одна была сделана вчера вечером. Когда кризис миновал, врач ушел и Лео остался с Камиль один, она безмятежно спала. Он подумал, что ее поза и естественность вида прекрасны. Сейчас она ему напомнила рыжеволосую красавицу с картины Фредерика Лейтона «Пылающий июль», и Лео готов был повторить все это в мраморе. Он представил, как буквально заставит мрамор дышать, как он повторит каждый изгиб шеи, плеч, груди. Но потом веки Камиль тревожно вздрогнули, и он, позабыв о скульптуре, машинально взял ее за руку…