Мирко Благович

«Белила»…

Книга третья:

Futurumcomminutivae,

или сокрушающие грядущее

От автора

…Мы, человечество, отвернулись от Отца, подвели и очередной раз предали Его. Отдаляясь от Создателя, день за днём мы бездумно следуем за чьими-то лживыми истинами. Куда они направляют нас? В никуда! В железные больничные койки, в кромешную тьму духовного невежества, в объятия эгоизма и корысти.День за днём мы шагаем в это «никуда», не понимая порочности и бессмысленности своего движения.

Ведомая квазиправдами технократических псевдопророков, цивилизация вступила в уникальную фазу своего развития – стадию лабильного существования. Равновесие зыбко и нестабильно. Проснёмся, опомнимся, стиснем зубы, постараемся – и человечество пойдёт на поправку. Воцарится рай на земле. Кругом будут жить счастливые здоровые люди. Продолжим спать и сонно купаться в утехах, изберём Путь ничегонеделания – и мир рухнет в пропасть.

За нашим окном разгорается новый день. Это не просто очередные земные сутки. Это кусочек бытия, когда ещё не поздно исправить положение дел, изменить себя, отказаться от пагубного образа жизни, очистить помыслы, устремления, мечты, полюбить Природу, мамочку-Землю, вспомнить о заповедях Божьих.

В этот новый день, я уверен, мы очнёмся от кошмара, который сами же и производим на планете. Очнёмся, встрепенёмся, осмотримся и воскликнем: «Господи! Да что же такое происходит? Что же мы творим!» Только так. Ведь иначе будущее наше, и наших детишек, и наших внуков, и даже правнуков окажется весьма плачевным. Зацепит всех. И, поверьте, «крайних хат» не будет…

ЧАСТЬ 5

Партнёры

Вот так, друзья, бесславно и развивалась эпопея наших предпринимательских мытарств. Конечно, мы старались не вешать нос. Вместе с тем, жизненная ситуация, в которой оказались я, Славунька и Олюшка, более всего напоминала глубокую тёмную яму. Сырую, вонючую, затхлую ловушку, спастись из которой невозможно. Где-то там, высоко над головой, маячил светлый спасительный пятачок выхода. Но до него, казалось, было невообразимо далеко. Как ни тянись, как ни старайся.

Гнусное предательство Наташи подавило нас окончательно. Пошатнулась вера в людей. В справедливость. В собственные силы, наконец. Кто мы вообще такие? Мы никто! Вначале прогорели в кафе-закусочной. Затем без спроса «одолжили» денежки из родительского сейфа. Так и не вернув ему ни единого медного грошика, стараниями Натальи Михайловны погрязли в кредитном займе. В итоге, на ближайшие восемнадцать месяцев (под двадцать два процента годовых) мы со всеми своими пожитками поступили в распоряжение нашего нового господина – частного иностранного банка. Впереди маячили нищие беспросветные будни и тяжёлый с отцом разговор. От этого хотелось просто выть…

***

В истории наших многочисленных фиаско свою решающую роль сыграли и первостепенные, и вторичные обстоятельства. Тут и отсутствие специального опыта – то, о чём я говорил ранее, и наши незавидные деловые качества, и слепое доверие всем подряд, и работающие с нами бок о бок недобрые люди, и многое-многое другое. Значимое и не очень. Помимо упомянутых причин, в этой части книги мне бы хотелось остановиться ещё на одном определяющем факторе. Речь пойдёт о погрязшей в пороках и коррупции государственной экономической минисистеме – непредсказуемом и сложном механизме, внутри которого, собственно, мы и выстраивали свой семейный бизнес.

В бытность Советского Союза множество отчаянных людей, категорически не согласных жить на одну зарплату, тоже пытались как-то наладить своё коммерческое дело. Вызов крепким экономическим реалиям бросали разномастные дельцы, торгаши, кооператоры, спекулянты, цеховики и коммерсы. По сравнению с нынешними временами советский человек жил просто сказочно. Достойная зарплата, копеечные продукты питания, доступные коммунальные услуги, бесплатное образование и здравоохранение. Но кооператорам советского разлива хотелось большего. И они этого большего таки достигали.

В Советском Союзе образ предприимчивого хозяйственника ассоциировался с высоким социальным статусом, немалым материальным достатком и твёрдой уверенностью в завтрашнем дне. Пиком благополучия в СССР считалась покупка автомобиля. Хорошее авто позволяли себе в то время только члены-корреспонденты Академии наук, ведущие инженеры предприятий, капитаны дальнего плавания, известные спортсмены и космонавты. Советские торговые работники и цеховики запросто могли приобрести себе «Жигули», «Волгу» или даже «Мерседес». Некоторые их них покупали сразу несколько автомобилей – для работы и отдыха. На службу они добирались на «Жигулях», в Сочи катили на роскошном «Мерседесе».

Советскому предпринимателю были чужды такие понятия, как дефицит, очередь или блат – он сам для окружающих был блатом. Холодильник советского коммерсанта (а так же холодильники его друзей, подружек, знакомых, ближайших и дальних родственников) всегда по края загружался свежим палтусом, говядиной, свининой и домашней курятиной. Мясо и рыба были отменного качества. Палтус – значит, палтус, полуметровая пятикилограммовая рыбина. Курица – значит, розовый бройлер, а не посиневшая заскорузлая дуля с двумя когтистыми лапками, сама ушедшая из жизни. В компанию к мясу и рыбе поступали красная икра, консервированные шпроты (прибалтийские, из Латвии!), кальмары, мясо криля, сырокопчёные колбасы, шоколадные конфеты с вишенкой и коньяком внутри, напитки «Тархун» и «Байкал». Всё это дефицитное добро рядовому обывателю нужно было добывать в изнурительных бесконечных очередях (и то не факт, что добудешь – советский дефицит, едва поступив в продажу, обладал магической способностью тут же исчезать с прилавков).

Одежда и обувь советского торгаша – это саламандровские кожаные туфли, адидасовские спортивные костюмы и кроссовки, удобные деловые костюмы, индивидуального пошива пальто и плащи (так называемая фирма́). Из нагрудного кармана фирмы́ частенько выглядывал заманчивый глянцевый уголок профсоюзной путёвки в комфортабельный санаторий одного из курортов Крымского побережья. Евпатория, Судак, Ливадия, Гаспра и Алупка радостно распахивали свои объятия для советских денежных мешков – удачливых цеховиков, хитрых спекулянтов и респектабельных коммерсов.

Но самое главное, на советских подпольных и полулегальных предпринимателей не давил груз систематических поборных обязательств, которые сегодня так любят налагать государственные контролирующие ведомства и службы. Что такое «милиция», «ОБХСС» и «места, не столь отдалённые», конечно же, знал любой советский махинатор. Но зато, в отличие от нынешних коррупционных традиций, ежемесячный «занос в нужные двери» практиковался крайне избирательно и осторожно.

Сегодня в мировой Системе дела обстоят совершенно иначе – централизованнее, жёстче, рациональнее и беспринципнее. Современный рядовой предприниматель (если он, конечно, не аффилирован со священной коровой – местной налоговой или полицейской структурой), зачастую, представляет собой жалкого презренного раба, зависимого от всех и вся человечка, эдакого репинского бурлака, тянущего свою бренную лямку за вполне умеренный заработок. Если же гигантские ухищрения и бессонные ночи не пропадут даром, и скромный бурлак преобразится в солидного предпринимателя, список его зависимостей не уменьшится, а напротив – пополнится. В кабальный перечень добавится зависимость от страха и жадности – боязнь всё потерять и непреодолимая страсть преумножать добытое богатство. Таким образом, как ни крути, при любом исходе суть раб. В этом тоже проявляется природа Системы – любыми методами, средствами и ценой превратить человека в живой рабочий инвентарь.

***

По теме коррупции выпущено сотни художественных фильмов, документальных лент, телепроектов, написано тысячи статей, проведено множество журналистских расследований. Коррупция – это очень плохо. Она разъедает государственные устои, прививает пренебрежение к закону, унижает людей, превращает общество в серую массу данников. И коррупционеры – тоже не самые лучшие представители социума. Это именно те люди, усилиями которых выстраивается многоступенчатая конструкция коррупционного аппарата.

Однако, не будем излишне предвзяты к публике, представляющей чиновничью коррупционную прослойку Системы. Вся она, за некоторым исключением, состоит из нормальных и разумных людей (хороших, но позабывших о том, что они хорошие). Или из плохих. Но плохих не потому что таковыми родились, а потому что правила на игровом поле устанавливает Система. Именно Матрица вынуждает людей становиться теми, кем нужно. По аналогичному принципу на производстве отливают, вырезают и штампуют инструменты и расходные материалы. У болтов, гаек, саморезов и разводных ключей никто и никогда не спросит, чем иным они желали бы быть.

Представителей государственных служб, так сказать, контролирующих работу юридических и физических лиц – субъектов предпринимательской деятельности, мы для себя прозвали просто: партнёры. Коротко, но ёмко. Несправедливо, но никуда не денешься. Партнёр – это теневой регулятор бизнеса. Если не заострять внимания на том, что отношения между предпринимателями и партнёрами напоминают дружбу колхозной доярки и сонной приунывшей коровки, можно сказать: партнёр – это почти товарищ. Такой себе долгосрочный незваный соучастник в общем деле. Он же и завуалированный узаконенный вымогатель.

У современного предпринимателя таких партнёров совсем «немного». Например, в торговле партнёрами выступают плюс-минус десять служб. Давайте загибать пальцы: торговый отдел исполнительного комитета (районного либо поселкового), особый отдел городского исполкома, налоговая полиция, налоговая инспекция (фискальная служба), ОБХСС (ОБЭП), санитарно-эпидемиологическая служба (в народе – санстанция), пожарная инспекция, экологическая милиция, Общество защиты прав потребителей, местное полицейское ОВД. Иногда, правда, не слишком часто, на торгашей устраивают облавы представители государственного надзора за оборотом алкогольной и табачной продукции. Это не в счёт.

Ну вот, «всего лишь» десять служб. Чтобы удержаться на плаву, любой торгаш обязан надувать щёки и с каждым из этих ведомств раскуривать Трубку мира. Раскуришь – будешь иметь на столе завтрак, обед и ужин. Не раскуришь – побежишь в ближайший банк за кредитом, чтобы погасить непомерные штрафные санкции, выписанные той, либо иной службой.

На своём долгом предпринимательском веку, на этом зыбком пути к успеху, мы со Славуней и Олюшкой распробовали партнёрские отношения от и до. Рассмотрели под всеми углами. Теперь поведаю и вам, друзья. Надеюсь, дальнейшая история нашей предприимчивой семейки будет для вас познавательной и не скучной. К слову, с партнёрами не заскучаешь! Когда Система выворачивает душу, а за ней карманы и последние заначки, лежать на диване некогда. Чтобы выжить, предпринимателю в джунглях городских многоэтажек приходится отчаянно крутиться, изворачиваться, вилять и подмасливать.

Какая уж тут скука!

Налоговая полиция

Впервые мы познакомились с этой структурой после реконструкции нашего старенького кафе. Торжественно отпраздновав открытие, поработали мы спокойно, наверное, месяца полтора. Как вдруг в один из вечеров, поздно, уже перед самым окончанием смены, нагрянули к нам в гости трое бравых парней. Смотрелись они весьма эффектно. Безупречные двубортные костюмы, итальянские сорочки, шёлковые галстуки, лакированные, жутко модные по тем временам, модельные туфли. Колючие пронизывающие взгляды сверлили пространство, словно крупнокалиберные пулемёты. Короче говоря, прирождённые бандиты эпохи 90-х.

Один из триады отделился от друзей, подошёл к барной стойке и высокомерно проскрипел:

– Пятьдеся-я-ят водки, пачку сигаре-е-е-т… в натуре.

Заказ был озвучен предельно просто. Бармен Юрик невозмутимо накидал в хрустальную рюмочку пятьдесят капель огненной воды, так же молча отчеканил по стойке пачкой сигарет.

– Девятнадцать рублей пятьдесят копеек, пожалуйста.

И любезно добавил:

– Добро пожаловать в наше заведение.

Буркнув, словно одолжив, нечленораздельное «асапасибочты!», бандюк небрежно кинул на стойку смятую двадцатку и неторопливо огляделся. Народу в кафе практически не было. Сонные официанты вяло прибирали последние грязные столы, расталкивали придремавших в закуске уставших посетителей, вылавливали из-под стульев гулко звенящие пустые бутылки. Зал готовился к закрытию.

Юрик рассчитал необычных покупателей и, отметив, что бандюки более ничего не желают, тут же потерял к ним всяческое любопытство. Зато свирепые взгляды яркой триады с каждой минутой разгорались всё заметнее и заметнее. Нетронутая водка и сигареты сиротливо ютились на матовой поверхности барной стойки. Они ответственно выполнили поручение, и теперь были уже не нужны своим новым хозяевам, поскольку являлись всего лишь дешёвой уловкой, на которую проверяющие органы ловят потерявшего бдительность нашего брата. Разумеется, дежурная фраза не заставила себя долго ждать. С минуту потолкавшись у стойки, главный из незнакомцев лениво полез во внутренний карман пиджака, нехотя извлёк красную ксиву и, распахнув, сунул её под нос оторопевшему Юрику:

– Налоговая милиция! Оперативная проверка!

Как правило, такие слова наводили на предпринимателей совершеннейший ужас…

***

Департамент налоговой полиции РФ был сформирован в 1993 году. Созданный в соответствии с Законом РФ «О федеральных органах налоговой полиции», этот госаппарат был призван контролировать соблюдение государственными и частными хозяйствующими субъектами норм налогового законодательства. Сотрудники аппарата получили широкие полномочия. В перечень обязанностей налоговых полицейских вошли проведение выездных проверок финансово-экономической деятельности предприятий, разработка и реализация мероприятий по противодействию коррупции в налоговых органах, защита сотрудников налоговых инспекций при проверках субъектов хозяйствования, проведение оперативно-розыскных, экспертных и уголовно-процессуальных мероприятий.

В Украине налоговую полицию создали в 1996 году по Указу Президента Л.Д. Кучмы «О вопросах государственных налоговых администраций». Позже, в 1998 году вступил в действие Закон «О государственной налоговой службе», согласно которому налоговую полицию переименовали в налоговую милицию. Но несмотря на этот закон, украинские предприниматели до сих пор почему-то используют термин «полиция». Наверное, для солидности.

В среде малого и среднего бизнеса известие о создании нового контролирующего органа вызвало однозначную реакцию. Какой она была, догадаться не сложно. С матючком, злым словцом или едким справедливым замечанием, бизнесмены досадливо всплёскивали руками и выражали общее мнение предпринимательской братии: «Вот только налоговой полиции нам сейчас и не хватало!»

Они были совершенно правы. И без полиции у современных крепостных на слово «налоговик» уже давно выработался ориентировочный физиологический рефлекс, как у собаки Павлова на лампочку или звуковой сигнал. Подопытная собака видит мерцающую лампочку или слышит трель звонка, и тут же у неё проявляются ориентировочные физиологические симптомы – к примеру, дрожь в лапах или слюноотделение. Почти то же самое происходит и с нами, предпринимателями. Слышишь слово «налоговик» – и сразу дёргаешься, и подпрыгиваешь, и округляешь глаза. Неудержимо хочется схватить винтовку, напялить металлическую каску, забраться в окоп и занять круговую оборону. А тут ещё к ненавистному «налоговику» ещё и угрожающую «полицию» присовокупили. Это же надо, политиканы очередной раз постарались!

***

Как зачастую бывает с вновь созданными государственными структурами, налоговая милиция из кожи вон лезла, чтобы понравиться власть имущим отцам-основателям. Полицаи, как мгновенно окрестила их шустрая народная молва, кошмарили бизнес ретиво, по полной программе. Обыски, допросы, угрозы, беседы «с пристрастием» (так называемые расширенные или форсированные допросные меры), всего хватало. Процедура проходила быстро и жёстко: «Документы – на стол, открываем сейфы, сбрасываем пароли на базах данных, выворачиваем карманы (да поживее шевелись, муфлон!), раздеваемся до трусов, будем расстреливать!» В первые годы работы налоговой полиции именно в такой последовательности обыски и происходили. За исключением расстрелов, конечно.

Истории о взаимоотношениях предпринимателей и полицаев стали уже притчами во языцех. Однажды простой тридцатилетний парень оформил кредит, выкупил на оптовой базе партию водки и организовал перевозку ценного груза к себе в магазин. Но на полпути его перехватили налоговые полицаи. Фуру опломбировали, груз (кстати, вполне легальный) конфисковали, а несостоявшегося Рокфеллера загребли в допросную. В этой волшебной комнатке, сами понимаете, чаем с пирогами не потчевали. Вместо них парня угостили «форсированными допросными мерами». Проходили они вот по какому плану. Подозреваемого усаживали на деревянный стул. Вначале следовал один короткий удар резиновой дубинкой по бёдрам. Первый вопрос: «де замацал бабло на целую фуру водяры, лошара?» Ответ не важен. Тут же свистели уже два удара дубинкой – по бёдрам и почкам. Сразу второй вопрос: «Колись, падла, моешь ли левак?» Два удара дубинкой по почкам. «Молись, гнида, твой час настал». Два удара толстым фолиантом по затылку. «Ну что, вспомнил, чмырь, налик стираешь? Нет? А кто стирает? А может ещё чего-нибудь про кого-нибудь знаешь?» В общем, полтора часа гостеприимного приёма закончились для несчастного парня инфарктом миокарда.

Или вот ещё история. На частную строительную фирму внезапно нагрянули налоговики-полицейские. Женщина, главный бухгалтер, не растерялась. Чтобы утаить ключевые финансовые отчёты, она свернула их в трубочку и вставила рулон, извините, себе в трусики. А что оставалось делать? Попав под обыск, жизненно важно было скрыть документацию, которая давала зацепки для будущих следственных действий.

Но устремления насмерть перепуганного главбуха успехом не увенчались. Её затолкали в отдельную комнату, туда же впустили двух женщин – сотрудников полиции. Тётечке нахлестали по щекам (ладонями, картонной папкой, попавшимся под горячую руку каким-то журналом-ордером), заставили раздеться догола и изъяли мешающий её нижнему белью рулончик отчётов. Трусики, правда, вернули на место. Обыскав офис и обшмонав сотрудников фирмы, полицаи не стали тратить время на копирование компьютерных баз данных, а попросту повыдёргивали разъёмы, штекеры, провода и забрали системные блоки на проверку в техотдел. А рыдающую, размазывающую по лицу тушь тётечку-главбуха вместе с грустным шефом фирмы затолкали в легковушку и увезли в свои гестаповские застенки.

В этих застенках теперь должен был побывать и я.

***

На фоне таких историй, рассказов и слухов (или правды?), физическое и моральное превосходство налоговых оперов было вполне очевидным. В тот вечер я просиживал над документами, не спеша терзал клавиатуру компьютера, сводил приходные и расходные отчёты. Когда слышу, какой-то топот в коридоре. И вдруг распахивается дверь, врывается до ужаса перепуганный Юра Константиныч и как давай голосить:

– Николаич, беда! Ох, беда, беда, Ни-ко-ла-ич! Что же делать? Что же делать! А?

– Юрик! – вздрогнув, осадил я бармена. – Беда уже оттого, что ты вломился ко мне и орёшь как резаный!

– Налоговики! Ах-х-х, га-а-ады! Сво-о-олочи какие! Сволочуги! Вот ведь, сволочу-у-уги!

– Кто? Фискальные?

– Хуже! Полицаи!!!

– ???… !!!… О, ё-ё-ё…

Юра, кривляясь, продолжал манерничать:

– Они мне, мол, младой чалаэк! А ну-ка, пятьдесят грамм хорошей водочки подай-ка, будь любезен! То да сё! Покурить… Я их рассчитал…

– А кассовый чек – тю-тю! Да, Юрец?

– Да кто же знал, Николаич? Мы что, чеки часто пробиваем? Совпадение!