Пролог

– Что мы обсуждаем: любовное приключение или твой любимый теплый водянистый кофе? Николь Дэниелз взглянула на блюдо с китайскими клецками шумай на столе, а затем в голубые глаза своей лучшей подруги, сидевшей напротив.

– Воображаемое приключение, дорогая. Кстати, насчет кофе. Я люблю, чтобы кофе доставлял мне удовольствие, а не обжигал язык и внутренности. То есть я предпочитаю кофе горячий, но не огненный. И не черный, а со сливками.

– Ой, не надо! – фыркнула Мэв. – Ты ведь добавляешь молоко! Брр! Слушай, идея-то в том, чтобы снять сливки со всей этой истории, если ты решишься, разумеется. Я ведь не планирую всерьез отправить тебя на необитаемый остров, верно? Нет, я бы не возражала, конечно, но только в компании какого-нибудь технического гения, который все свое свободное время посвящает играм на выживание – без каннибализма, разумеется. Пойми, это игра! Приключение длиной в одну ночь. Никаких последствий, чистое наслаждение. Ну как пирожное со взбитыми сливками!

– Хватит, прекрати, – рассмеялась Николь, перебивая возбужденную речь подруги, которая раскричалась на весь ресторан, так что на них начали подозрительно коситься. – Я понимаю идею, но мне просто неинтересно.

– Это фантазия, мечта! – сердито прищурилась Мэв. – Что может быть интереснее?

В памяти Николь пронеслись обрывки разговоров из прошлого: упреки, обвинения, оскорбления, а потом разбитое сердце и жгучее чувство обиды. И все потому, что она жила мечтой, вверяла ей свое будущее, пока мечта не оборачивалась ночным кошмаром. Она теряла все и всех. Дважды. И ей не улыбается снова попасть в эту ловушку. Нет уж, дудки.

Она не поддастся мечтам, она не станет это обсуждать, даже за ланчем в китайском ресторане, как бы ни упрашивала ее лучшая подруга.

– Не хочу, – улыбнулась Николь.

– То есть ты и представить не хочешь, что ты очутилась на необитаемом острове с интересным мужчиной – честным, надежным и способным поддержать разговор? – удивилась Мэв, поддевая палочками клецку. – Какая тоска!

– Ничего подобного. Может быть, в моей жизни уже есть все, что я хочу. А что? У меня завидная карьера, симпатичная квартирка в хорошем районе и лучшие в мире друзья. Чего еще желать девушке?

– Ну это смотря в каком месте. Я тебе сейчас все объясню. Откуда мне начинать – с головы или с ног? Или с талии? Начну, пожалуй, с талии – там все очевиднее.

– Ой, не надо! И перестань дразнить меня своей клецкой, а не то я ее съем!

Мэв усмехнулась и отправила клецку с креветкой в рот, а затем отложила палочки. Прожевав, она взглянула на подругу скорее сочувственно, чем насмешливо.

– Я не шучу, Никки. Уж три года прошло. Неужели тебе не надоело одиночество?

Под ее взглядом слово «нет» замерло на языке у Николь. Тянулись мгновения, и все слова, которыми она так долго успокаивала себя, вдруг показались ей ложью. Ее жизнь была такая во всех смыслах правильная. Она просто не позволяла себе признаться, что порой в тишине квартиры грудь заполняется гулкой пустотой и что она перестала завтракать на кухне у окна с видом на залив – благодаря которому она и сняла когда-то это жилье, – потому что ей не хочется садиться за стол одной.

Мэв откинулась на стуле и с сожалением проговорила:

– Да, надо было оставить тебе хоть одну клецку.

– Ничего страшного, не переживай. – Николь стала двигать тарелки на столе. – Мне никто не нужен…

– Да ну? А как насчет…

Из телефона Мэв загрохотала песня Ван Халена «Хочу переспать с училкой» – сигнал, что звонит ее брат.

Ура! Николь вздохнула про себя с облегчением, зная, что это надолго. Поскольку назавтра Мэв уезжает по делам, Гаррет не слезет с телефона, пока не получит от сестры клятвенных обещаний выключить перед уходом кофеварку, никого не пускать к себе в номер, не брать конфет у незнакомцев и так далее. Однако рано Николь обрадовалась – Мэв отправила вызов на голосовую почту. Глаза ее озорно блеснули.

– А может, тебе закрутить роман с Гарретом? Терпкое фруктовое вино обожгло горло Николь, точно кислота, ударило в нос. Она закашлялась, прикрыв рот салфеткой. Потом, задыхаясь, хрипло прошептала:

– Что? Не ожидала такого от подруги.

– Ты могла бы поучиться у него чему-нибудь полезному.

– Например? Как лечить воспаление легких или…

– Но-но! – строго одернула ее Мэв. – Он не так уж плох.

– Да что ты? – Николь выгнула бровь. – Его имя пишут на стенах в женских туалетах. И моя мама предостерегала меня от таких мужчин.

Мэв раздраженно прищелкнула языком. Глаза наполнились обидой за обожаемого брата.

– Ой, не надо! Да твоя мать с легким сердцем отдала бы тебя хоть вождю гуннов Аттиле, не говоря уже про Гаррета.

Николь вздохнула, зная, что так оно и есть.

– Скажу тебе по секрету, – продолжала Мэв, – что его имя пишет в туалетах Мэри Ньютон. Это она из мести. Паршивка как-то раз подкатила, думая соблазнить его своими прелестями, а он лишь посмеялся. Вы хоть и незнакомы, но поверь: Гаррет приличный человек.

– Властный, лицемерный, заносчивый, бабник и трудоголик? От кого я это слышала?

– Ладно, не бери в голову, я ведь шучу. Да он бы и не стал с тобой знакомиться. У него принцип насчет подруг сестры.

К счастью, она придерживается схожих принципов. Дружба и мужчины несовместимы. Скольких друзей она потеряла… Людей, с которыми успела сродниться…

– Да успокойся ты! – Мэв щелкнула пальцами у нее под носом. – Я же сказала, что прикалываюсь.

– Зачем тогда эти разговоры?

– Затем, что пора возвращаться к жизни. Нет, не сразу в омут с головой, а осторожно, без фанатизма. Сначала попробуй воду, поброди у берега. Раньше у тебя бывало все слишком серьезно, и это тебя пугает. Понимаю. Но это лишнее. Гаррет, допустим, не меньше твоего боится серьезных отношений, но он совсем не одинок. Он знакомится с девушкой, и после пары встреч они разбегаются. Почему бы и нет?

Да, но последнее такое знакомство окончилось для Николь покупкой свадебного платья, которое она так и не надела, потерей больших денег, черной дырой в душе, отвращением к мечтам и фантазиям и трехлетним одиночеством.

Впрочем, если задуматься, ей даже повезло, потому что ее несостоявшийся брак был в любом случае обречен на неудачу. Но это понимание пришло к ней много позже, уже в Чикаго, куда она сбежала зализывать раны. Ей повезло еще и потому, что здесь она познакомилась с Мэв – однажды в спортзале они оказались на соседних беговых дорожках. Наверное, это следовало считать началом новой жизни. Так или иначе, за три года у Николь не было ни одного флирта. Ни единого. Признаться, она даже не представляла себе, как эта ситуация может измениться. Теперь, видя, что Мэв готовится зайти с другой стороны, она предупредительно подняла руку:

– Послушай, если я действительно встречу мужчину, которому трудно отказать, я обещаю обратиться за помощью к Гаррету. Пусть научит меня, как себя вести. Наверняка у него есть пособие в шести томах по непринужденному светскому общению.

– Ха-ха, смешно, – проворчала Мэв и махнула рукой, подзывая официантку.

– А до тех пор в воду я не полезу!